Владислав Шмидт
Театр
А где богема? Та богема вверху, на полукруглых балкончиках, как на жёрдочках. Богемы нет. Она размазалась белой кляксой в волосах людей. А башмаки у них всех разные. От неприметных, неизвестных, до зеркально лакированных. Любование в тёмном отражении в обувном ряду кривых зеркал. Но все внимают, ни одна линия не дрогнет ужимкой в морщину. Приглашают на сцену торжественно женщину. Встаёт, кланяется, вертит декольте, внимание клянчая. Каблуков цоканье под ритм шоколадной плитки. Цок. Клац. За крюки притянуты к ней взгляды. Берёт стойку микрофона, поёт. Демонстрирует пакет молока на импровизации полки из рук. В улыбке ломаются уголки её губ. Лыка не вяжет, раскидывает благодарности. Ликование, овации, рукоплескания в волнах шоколадной плитки. Цок. Клац. Хлоп. Хлоп. И так до номерка её кресла. С красными от ударов ладонями, парниша вдыхает в её ушко шёпот поздравлений. Сам он создал из картонных коробок исполинского рыцаря. Солярного героя почти, если бы лучи пробивались через винтажную люстру под крышей. Так он шептал объяснительную на ухо соседу с другой стороны.
