Владислав Михайлович Погадаев
Комбикорм для птицы счастья
Екатерина Андреевна удовлетворённо вздохнула:
− Сейчас вот живём душа в душу! Только потерянного уже не воротишь. Жизнь, как выяснилось, ужасно короткая штука. Ладно, Катюша, давай-ка укладываться. Вставать-то завтра действительно рано…
Выходя из кухни, Екатерина Андреевна вдруг обронила:
− А Мишустик-то к тебе как тянется…
Глава 20
Январь 2009 года, Екатеринбург.
Андрей Дмитриевич с неудовольствием смотрел на сына: весь какой-то мятый, небритый. Редкие волосы прилипли к рано наметившейся лысине. Глаза красные.
− Ты что, с похмелья?
− Не-ет, − Виталик старательно смотрел вбок.
− Ну-ну, − поморщился Ерохин, − учить жизни я тебя не собираюсь: большой уже мальчик. А поговорить хотел вот о чём. Все плановые объекты мы завершили. Что будет дальше, покажет время. Продолжать деятельность предприятия в существующих условиях означает через полгода вылететь в трубу. Потому поступаем так, − он постукал карандашом по крышке стола:
− Минимизируем реальные затраты, переходим на систему налогообложения: доходы минус расходы. Я увольняюсь и сижу на пенсии. Тебя назначаем директором предприятия. Остаётесь вдвоём с главбухом, − у Виталика отвисла челюсть.
− Сезонных рабочих уже распустили по мере высвобождения, − продолжал Ерохин, не обращая внимания на реакцию сына. − Основной состав до весны уходит в неоплаченные отпуска с выплатой компенсации за неиспользованный отпуск. Технику − на консервацию в ангар. Что касается отдела продаж, решение принимай сам. Поскольку он выделен в отдельное риэлторское агентство, которое является членом Уральской палаты недвижимости, я − на твоём месте − оставил бы пока всё, как есть, и попробовал поработать в этом направлении. Идеально, если ты создашь нам задел на весну, обеспечив заказы на строительство загородной недвижимости, − он помолчал, вспоминая, не упустил ли чего, и закончил:
− В принципе, это всё, о чём я хотел поговорить с тобой до оперативки. Иди, приведи себя в порядок − перед людьми стыдно.
Выпроводив сына, Андрей Дмитриевич взялся за телефон.
Трубку сняла сиделка.
− Светлана Ивановна, как там у вас дела?.. Как Евстолия Марковна?.. Уже вставала?.. Понял…Понял…Как уехала?.. Когда?.. На какой ещё симпозиум?.. А ребёнок?.. Понятно…
* * *
− Нет, Том, ты только подумай, − жаловался Ерохин жене, − бросила четырёхлетнего ребёнка и свалила в Сочи! На симпозиум!
Тамара Сергеевна горестно вздохнула и поджала губы: тема неудачного брака Виталика порядком набила оскомину.
Все вокруг видели то, что сам Виталик отказывался видеть категорически: Женька не могла простить мужу того, что её надежды на шикарную жизнь не оправдались.
* * *
Январь 2009 года, Сочи.
Радужные Женькины мечты были безжалостно разбиты, растоптаны и оплёваны. Золушка так и не стала принцессой. Птица счастья в полночь превратилась в мокрую курицу. Единственный сын хозяина строительного холдинга оказался сыном простого прораба, поднявшегося на мутной волне девяностых.
Денег постоянно было мало. Тех, что подарили на свадьбу, хватило только на самую простецкую норковую шубу. Машину для Женьки Виталик взял в кредит. А ведь нужно было ещё достойно выглядеть! Ну, а самая главная мечта − о собственной квартире − пока так и оставалась мечтой.
Женьку трясло от одного вида мужа, который цинично воспользовался её доверием, наобещав всё и ничего не дав. С каким удовольствием она швырнула бы в лицо ему и его мерзкой семейке их жалкие подачки, стряхнула со стройных ножек кандалы семейной жизни, расправила крылья…
Вот только идти пока было некуда…
С появлением в её жизни Тимура Женька приободрилась. По всему, денег он не считал: шикарный прикид, шикарная тачка, теперь вот − поездка к морю. Ну и что, что не в сезон.
Она приедет сюда ещё не раз!
И не два!
Она − умная, сильная и красивая!
Она поймает птицу счастья и украсит её перьями свою шляпу!
* * *
Март 2009 года, Екатеринбург.
− Сука.. – Виталик задыхался, размазывал по щекам пьяные слёзы, − я эту тварь из её Мухосранска вывез, в квартире прописал… Нет, Серый, ну вот чего ей не хватало?
− Да ты не кипишуй, − успокаивал его уже тоже прилично поддатый собутыльник, − может, ты чёт не так понял…
− Да нет, всё так, − ответил за Виталика дрищавый и манерный сисадмин Эдик − я сам ей на ноутбук «Кейлоггер» поставил, ну, прога такая, которая считывает нажатия клавиш. Ну, получил пароль от ВэКашки. А дальше просто: нашёл в ВК её переписку с этим трахалем, скачал. Ну, а потом задружился с ним с левого аккаунта. Типа, секси-фрау, − Эдик тоненько захихикал. – Ну, и её тоже обработал. Типа, анонимный воздыхатель…
− Сука-а-а, – снова заскулил Виталик, − я ж её спрашиваю: чё ты всё время с ноутом сидишь? А она мне знаете, что отвечает? – он выдержал мхатовскую паузу. – Я имею право на своё личное пространство! – и грохнул кулаком по столу. Пластиковые стакашки подпрыгнули и попадали на бок, оставив на столе прозрачные лужицы. – Тварь! Жалуется своим трахалям, как она со мной несчастна…
– Братан, я не пойму, чё ты загоняешься из-за этой старой пилотки? Мало что-ли молодых тёлочек, с нормальными сиськами без силикона?
– Да эти мокрощелки, – поморщился Эдик, – прайсы задрали. Их нынче за полтарашку пива на хер не натянешь.
– Да у меня таких малолеток – писена куча: в очередь стоят. Меркантильные сучки! На хер мне они не упали: вместо сердца – калькулятор! – трагически уронил голову на грудь Виталик.
− Серёг, ты нам вот что скажи, − Эдик кинул на стол пару бумажных салфеток, аккуратно кончиками пальцев промокнул разлившуюся водку, − можешь ты этого урода пробить через свою контору?
− Как два пальца об асфальт, − Серёга сгрёб стаканы в кучку и разлил остатки водки, − ты мне всю эту байду на флэху сбрось…
– Мужики, вы мне его только достаньте. Не обижу… Вы ж знаете, лавэ для меня не вопрос…
Тут телефон Виталика зазвонил, он глянул на экран, наскоро распрощался и как мог быстро потопал к воротам гаражного кооператива.
Эдик прикрыл за ним ворота бокса:
– Мудило рогатое… Лавэ для него не вопрос… Максимум, что он сам в жизни заработал: цирроз печени и лёгкую умственную отсталость, да и это не его заслуга: мама не хотела, папа не старался… Его потолок – сидеть на Уралмаше и тараканов подметать… А рисует из себя зашибись какого бизнесмена…
– Понтов, как у арабского шейха, – поддержал собутыльника Серёга, – баб, ёпт, у него писена куча, бегают за ним, на части рвут…
– Венец его гарема – полу-тайская проститутка, которая даёт ему за полцены и то потому, что большую часть времени он не трахает, а ноет, – скорчился от смеха Эдик.
– Не, а потом приезжает и свистит, что так любит свою жену, что у него на этот раз не встал. Так я ему прямым текстом выдал: братан, дело не в этом – топай к урологу, проверь простату.
– Любит он… Визуально эта перезрелая куклобарби, конечно, ничего из себя не представляет… Хотя, на фоне Виталика, – закатил глаза Эдик, – его прошмандовка смотрится хоть сколько-нибудь выигрышно: хоть бошку моет…
* * *
Ноябрь 2009 года, Прикамск.
− Катерина Алексеевна, − у выхода со второго этажа на директора налетела дежурная Светлана, − там в пятом номере жилец бузит, требует начальство! Хорошо, что Вы ещё не ушли!
− А что случилось? – устало спросила Катя.
− А Вы сами посмотрите! – громко возмущалась Света.
Катя постучала, не дождавшись разрешения, вошла в номер и ойкнула от неожиданности: навстречу ей из-под кровати снежно-белым комом выкатился щенок с обрезанными ушами и купированным хвостом. Припадая на передние лапы и крутя не только обрубком хвоста, но и всей задней половиной туловища, он хрипловато затявкал.
− Видите! – торжествующе воскликнула Света. – Собака в номере!
− Ну, какая же это собака? − девушки обернулись на голос и увидели в дверях высокого парня. В руках он держал пачку газет. − Это же щенок. Двух месяцев ещё нет. Фима, свои!
Щенок, обойдя вокруг, деловито обнюхал ноги гостий, слегка присел на задние лапы и, сосредоточенно глядя перед собой, сделал лужу.
Парень проворно прикрыл безобразие газеткой.
− Вот видите! – Света задохнулась от гнева. – Он нам все полы обоссыт! А кому убирать? Горничная утром знаете какой хай поднимет?!
Жилец кинул газеты на журнальный столик и растерянно почесал макушку, взъерошив светлый ёжик волос:
− Он больше не будет!
− Конечно! Не будет! – пробурчала дежурная. − Да он ещё и нагадит нам тут!
Словно подтверждая её слова, щенок покрутился, выбрал место, присел и выдал кральку.
Хозяин, красный от смущения, принялся рвать газету и убирать с пола. Повеселевший пёсик шустро ухватил угол покрывала и с утробным рычанием начал тянуть его на себя, сердито мотая головой из стороны в сторону.
− Катерина Алексеевна, − сказала Света отчего-то басом, − я за это отвечать не собираюсь!
− Собирайтесь! − вздохнула Катя.
− Куда? – одновременно спросили жилец и дежурная.
− С животными в гостинице находиться нельзя!
− Но куда ж я пойду ночью в чужом городе? – удивлённо поднял брови парень, и Катя с удивлением отметила, какие у него глаза: бирюзовые в светлых пушистых ресницах. – Наша машина будет только завтра к обеду. Ну, всего же на одну ночь!
− Тем более, − улыбнулась Катя, − устроим Вашего Фимку на одну ночь. Да вы не бойтесь, − успокоила она хозяина, − не пропадёт. Собирайтесь-собирайтесь, а я подожду вас на улице.
− С вещами?
− С Фимкой.
− Ага, понял! А меня, кстати, Анреем зовут…
− И почему же это кстати? − ехидно процедила себе под нос Светлана и, не дожидаясь ответа на вопрос, с гордо поднятой головой прошествовала по коридору к стойке регистрации.
Глава 21
Ноябрь 2009 года, Екатеринбург.
− Всё-таки ты классно трахаешься, − Тимур щелчком выбил из пачки сигарету.
− Что, лучше Катьки? – криво ухмыльнулась Женька.
− Ревнуешь или просто любопытно?
− Провожу статистическое исследование.
− Ну, если в научных целях… − он пощёлкал зажигалкой, − не было у меня с ней ничего.
− Врёшь!
− А смысл? – он помолчал. – Она оказалась из тех, кто в кровать с мужчиной ложится только после свадьбы.
− А тебя это прямо так и остановило? – прищурилась Женька.
− Почему нет? – Тимур довольно потянулся всем телом. – Я что, должен был её изнасиловать? Зачем? У вас в России хватает других, сговорчивых, женщин.
− А у вас? – разозлилась Женька.
− А у нас это не прощают. Никому. А Катька… − он усмехнулся, − я думал, здесь у вас таких уже не осталось. Даже жениться собирался, − он изучающее глянул на Женьку.
− И что ж помешало? – она едва сдерживала раздражение.
− Обстоятельства изменились, − Тимур с удовольствием наблюдал за женщиной, – да ладно, не дёргайся так, Катька мне нафиг не нужна, а вот дом у неё – подходящий, и место тихое. А в моём деле без этого – никак.
– В каком деле? – равнодушно зевнула Женька. – Наркота?
– Да что вам всем далась эта наркота? Долбанутые какие-то… – скривился Тимур. – И алкаш этот одноногий всё про наркоту гнал – дебил.
– А что тогда? – дрогнула Женька уголком рта.
– Меньше знаешь – дольше проживёшь, – Тимур затушил сигарету, – ладно, давай собираться. Пора.
* * *
Ноябрь 2009 года, Прикамск.
− О, какие люди! И без конвоя! – широко раскинула руки Люся. – Чёт на этот раз у тебя кавалер, вроде, постарше. Или подрос? Тоже привела на курочек посмотреть? – она игриво толкнула Катю плечом: – Да ты не мохай, Катюха! Давайте в дом.
Катя, пылая щеками и отчего-то смущаясь, объяснила Андрею:
− Это Люся про внука моей квартирной хозяйки говорит. Он ещё маленький – в садик ходит…
Люся хлопотала, накрывая на стол. В переднем углу большой комнаты красовался новый телевизор с большущим экраном.
− «Toshiba»! Какой огромный! – вежливо восхитилась Катя.
− Это всё Генаша! – расцвела улыбкой Люська. – Ой, Катюня, какой же ж нам фарт-то попёр! Новый сосед − Федька − тот, что твой дом-то купил, поначалу там автомастерскую открыл, но что-то у него не шибко дела пошли. А тут зазвали мы его в гости – обнюхаться, контакт установить. Соседи всё ж. Ну, понятно, тяпнули по маленькой. Самогонка же не купленная − ты знаешь. Федька аж затрясся: так его торкнуло. Ну, слово за слово, он и впился клещом: покажи да покажи аппарат! Ну, показали. Конструкция-то нехитрая, а эффект такой, что коня с ног валит. Ну, ты ж Генку моего знаешь: руки, чай, не к сраке пришиты! Федька прям очумел, как увидел. Короче, забил он к хреням на свой автосервис, и теперь у них с Генашиком – совместное предприятие. Мастачат они эти самогонные аппараты и сдают торгашам на трассе.
За разговором Люська разлила гостям чай:
− Пейте-пейте, пока не остыл! − пропела она, обращаясь к Андрею, и озорно шепнула на ухо Кате: − Бабка любит чай горячий, внучка любит хрен стоячий.
Катя залилась краской, но предпочла сделать вид, что ничего не услышала, а Люська, играя глазами, продолжала:
− И конфеты берите! Шоколадные! Господи, думала ли я, что хоть на старости лет поживу по-людски! Ой, кавалер, а ты чего ж не раздеваешься-то?
− Так у меня – вот, − Андрей распахнул полы дублёнки. Проснувшийся щенок щурился на свет.
− Ух ты, какой валенок! Куда вы его? – с интересом спросила Люся.
− К тебе, − вздохнула Катерина и быстро добавила: − Только на одну ночь! В гостиницу с животными нельзя.
− Ну так, давай его в сарай определим.
− А он там не замёрзнет? – забеспокоился Андрей.
Люся с улыбкой вздохнула:
− Голуба моя! В моём – не замёрзнет! У меня как-никак полная электрификация и обогрев подсобного хозяйства! Как завещал великий Ленин, как учит коммунистическая партия.
− Так это ж очень дорого, − удивилась Катя.
− Ага! Для тупых и жопоруких! А для рукастых и головастых – столб есть!
− Какой столб?
− Электрический! У меня и кролики, и куры в тепле и при свете. Всю зиму свои яйца едим – в магазин не ходим!
− А как же Генка на столб-то залез на костылях? − не поверила Катя.
− Так Генка-то с земли процессом рулил, а лазил Федька − сосед.
− Так вы напрямую к столбу подключились, без счётчика? – сообразил Андрей.
− Люсь, а не боишься, что поймают? – вздохнула Катерина.
− Ловить замучаются! − горделиво улыбнулась Люська. − Электрификация, она, конечно, штука сложная, но я-то − штучка тоже непростая! Я ж Генке ещё летом велела соседский забор передвинуть. В нашу сторону. Всего-то на пару метров. И теперь мой сарай − в соседском дворе! Так что и спрос − с них.
− А соседи-то что говорят? − удивился Андрей.
− А ничего. Они ещё в прошлом годе к сыну в Москву переехали. Дом пустой стоит.
− А не боитесь, что ваши соседи продадут участок и новый хозяин оттяпает у вас эти лишние метры? Вместе с сараем?
− Ой, Катюха, до чего он у тебя сурьёзный, − ёрничала Люська. − Ты, милок, не смотри на жизнь слишком трезво − сопьёшься.
− Но ведь соседям вашим, если что, штраф платить придётся! За вас, между прочим, − не унимался Андрей.
− Не части, Павлик, стучи помедленнее, − поджала губы Люська.
− Он − не Павлик, он − Андрей, − тихонько подсказала Катя.
− Да-а-а, беда с этими жертвами перестройки, ничему-то вас в школе не научили, − вздохнула Люська и назидательно покачала указательным пальцем, − знать надо историю родной страны! Без этого знания невозможно двигаться дальше: история жестоко наказывает тех, кто её забывает!
− Люсь! − попыталась перевести разговор Катерина. − Помнишь, ты мне крольчонка обещала к Новому Году? Карликового.
− Это для Миньки, что ли? − смягчилась Люся и лукаво стрельнув глазами, прошептала: – Никак, ты, милка, на Новый Год в Екатеринбург за счастьем намылилась? Ну, дай Бог! – и громогласно продолжила: − Обещала − сделаю. Я − баба обязательная. Хоть и обидчивая, зато отходчивая. Ну что, айда в сарай?
* * *
Автобуса долго не было, и Катя с Андреем пошли пешком до развилки.
− Вы на Люсю внимания не обращайте, − Катерина примирительно тронула Андрея за рукав, − жизнь у неё непростая…
− Угу. И детство тяжёлое, − хмыкнул Андрей.
− Как вы догадались?
− А никак! Тут же всё ясно! − ответил он запальчиво. − Хулиган − значит уделяли мало внимания. Трус − уделяли слишком много. Врун – били, наказывали. Хам − не наказывали. Этого − не долюбили. Того − заласкали. И где золотая середина? Все почему-то любят кивать на трудное детство и неправильное воспитание. Никто не хочет поискать причину в себе, обвиняют кого угодно: плохую компанию, школу, родителей …
− А если родителей не было? − прищурилась Катерина.
− В смысле?
− Ну, просто не было? − Катя остановилась и, дёрнув Андрея за рукав, развернула лицом к себе: − Если отца не было вообще? Никогда! Если мать её бросила? Если тётка ещё маленькую в интернат сдала? А потом дом продала, в другой город уехала и как в воду канула… Да меня, если хотите знать, тоже бабушка вырастила… И что?
− Ну, вы же электричество не воруете.
− Не ворую. Просто мне повезло чуть больше: у меня была бабушка, которая меня любила. Просто любила. И времени уделяла столько, сколько могла. И заботилась так, как умела.
− Катя, вы меня извините. Конечно, мне это трудно понять. Да, наверное, и невозможно. Просто у меня действительно классные родители. Отец − всю жизнь за баранкой. Дальнобойщик. Он и меня в четырнадцать лет за руль посадил. А мама раньше работала учителем, теперь дома сидит: заказы ищет на перевозку грузов. Они с отцом создали предприятие, так мама у них и директор, и бухгалтер, и диспетчер. А знаете, − оживился он, − как они познакомились? Отец на фуре через деревню проезжал, а там девушка окна моет − в коротком халатике. На каникулы приехала. Из педучилища. Вот он на обратном пути пришёл к её родителям, посватался и увёз с собой в Челны. Знаете, мне кажется, что они за всю жизнь даже ни разу не поссорились. Мама у меня − замечательная! Вы на неё похожи, ну, на её фотографии в молодости, конечно, − он смутился и замолчал.
− А вы, наверное, тоже в педагогическом учились, как ваша мама?
− В юридическом, − с улыбнулся Андрей. − А насчёт воспитания, так это я из опыта. У нас в секции ведь разные парни есть. И из хороших семей, и из трудных. Мне и с их родителями общаться приходилось. Вот только заметил, что нет тут никакой закономерности. Конечно, задним числом можно сказать, что и где было не так, а вот предсказать − вряд ли. Одни и те же обстоятельства сильного − закалят, а слабого − сломают. Одна моя знакомая, психолог Ольга Малькина, однажды сказала очень правильные слова: обязанность каждого взрослого человека, если он хочет стать личностью – перестать быть жертвой, не кивать на родителей, не разрушаться и прожить такую жизнь, которую хочет он сам, и которой в семье его родителей, возможно, и не было. И это − ответственность самих взрослых уже детей. Поражает, что при всех возможностях современной жизни: нет голода, черты оседлости, рабовладельчества и крепостного права, взрослые дети сидят как пришитые возле родителей, их кошельков, их ресурсов, их желаний в ожидании, когда им всё дадут. Как и сколько это можно ждать? И самое главное! Неужели непонятно, что я, и только я, отвечаю за выбор партнера, за мои действия и чувства, за мои решения и за лечение своих эмоциональных травм – тоже. Но это же так здорово – на плохих маму-папу взвалить всю ответственность за все собственные неудачи: не я, а они и их неправильное воспитание − источник всех моих бед. И не надо забивать голову жуткими пророчествами относительно последствий каких-то родительских решений, ведь каждый из нас в детстве получает кучу травм, но кто-то становится личностью, а кто-то мамкиным приживальщиком, жалким прилипалой, лишающим себя − и не только себя − жизни, свободы, созидания, достойного пути. И никакая мамка такого недоросля за это ответственности не несёт. За точность цитаты не ручаюсь, но по сути − абсолютно верно!
Андрей говорил горячо, увлечённо, казалось, и не Катерине вовсе, а будто продолжая начатый когда-то с кем-то разговор. Девушка поняла, что эта тема имеет прямое отношение к его собственной жизни.
− Вот скажите, – он остановился и заглянул ей в лицо, – почему в одной семье у одних и тех же родителей вырастают ну совершенно разные дети? Помните: в семье − не без урода?
− И почему?− ответила она вопросом на вопрос.
− Не знаю. Наверное, гены. Видимо, одному из них достался дефектный набор.
− Ага, слышали, − усмехнулась Катя, − знал бы того Гену − убил бы. А что у вас за секция? – поторопилась она сменить тему.
− Бокса и кик-боксинга. Вообще-то, мы с другом едем с зональных соревнований. Только он меня тут оставил, а сам к своей девушке рванул. До утра. Она тут недалеко, в посёлке Лесном, проживает. Километров двадцать от города. Ну, квартира маленькая, родители. Сами понимаете, нам с Тимкой там делать нечего, вот и решили здесь подождать.
− Ой, ваш автобус! − Катя выбежала к дороге и замахала рукой. Пустой в этот час автобус остановился. Водитель открыл первую дверь.
− Обратную дорогу найдёте?
Андрей хотел что-то сказать, но только махнул на прощанье рукой и заскочил в салон. Двери с шипением захлопнулись…
