Владислав Лепский
Ошибки всех 2: Грехи Голливуда
– Что налить?
– Стакан рома, двойной.
– Вы уверены?
– Что за вопрос? Конечно.
Я взял свой стакан рома и поднимался к Тодду. Ступеньки клуба были с закруглёнными перилами.
– Сэр, сюда могут войти только VIP-клиенты.
Громила остановил меня своей рукой. Одетый в приличный костюм, в ухе переговорной наушник.
– Что? Тут мой друг вообще-то.
– Да, я его пустил только потому что он уже пьян. Тихо сидит себе там с подругой. Если хочешь заходить сюда, то тебе надо выиграть конкурс.
– Какой конкурс?
– Нужно перепить четвёрку. Тебе дают бутылку шампанского, и, если ты раньше всех её опустошил, то – VIP твой. Тебя записать?
– Давай. Лишь бы зайти сюда можно было.
– Имя?
– Дрейк Тулз.
Охранник резко начал меня осматривать. Сомнительный его взгляд меня настораживает. Его рука записала моё имя в участники.
– Как раз пятым будешь. Правила: Алкоголь не разливать! Выпивать всё содержимое! После опустошения бутылки – перевернуть над своей головой с сигнальным криком!
– Я готов, погнали.
– Не сейчас, Ковбой! Через десять минут. Конкурс начинается ровно в двенадцать часов.
Придётся подождать. Спустился вниз и начал смотреть, как Мэри танцует. Но танцует она снова почему-то не с Деннисом.
***
Лос-Анджелес. Район Невин. Квартира Виктории Уиллис. 2014 год.
Звуки ключей, которые открывали замок в деревянной двери.
Было слышно, как Виктория разговаривала со зрителями в прямом эфире. В этот момент я заходил с пакетами полных продуктов. Пролетел мимо зеркала, тогда я стригся налысо с лёгкой щетиной. Не знаю почему, но мне тогда нравилось так ходить. Шелест был слышен на весь коридор. Видимо звук дошёл до её комнаты, так как она вышла из комнаты и побежала ко мне на кухню.
Второй курс института, родители Виктории подарили ей квартиру. Радости было море, особенно когда мы начали жить вместе. Жить с ней шикарно, но приходилось затыкать себя на период её «Интернет жизни».
– Дрейк! Ну ты взял и пришёл, когда я ещё не закончила прямой эфир на «Twitch»!
– Извини любимая. Я не могу больше двух часов находиться на улице. И так стараюсь тихо заходить.
– Ладно. Иди ко мне.
Виктория обняла меня крепко. Поцеловала страстно в губы. Она была ниже ростом и часто любила прыгать на меня во время поцелуя.
– Давай поедем на пляж или погуляем? Не надоел тебе ещё Интернет?
– Родной. Ты же знаешь, как это важно для меня. Я хочу быть услышанной на весь мир. Стать известным стримером, может в будущем – актрисой. Правда я не умею играть. Деревянная актриса буду.
– Ты будешь замечательной актрисой. И я верю в тебя.
– Спасибо, родной.
– Я так смотрю на всё это, смотрю и боюсь.
– Боишься, чего?
– Сейчас каждый человек на улице, активно хочет стать стримером, актёром или публичной личностью. Даже школьники со смартфонами. Но, если каждый им будет, то – кто будет зрителем? Надеюсь, ты никогда не поддашься звёздной болезни.
– Никогда. Я буду всегда тебя любить.
Начал разбирать продукты и слаживать молочку в холодильник.
– Любимая, если такое даже будет. Я спущу тебя с небес!
Тарелка упала, съехав с верхней полки.
Звук разбивающихся осколков.
***
23:01. Клуб «». Центральный Лос-Анджелес. 2016 год.
Стакан выскользнул из моих пьяных пальцев. Как странно, я редко что-то роняю случайно.
– Эй! Что за дела? – недовольный голос охраны.
– Извините. Выскользнуло!
– Дамы и господа! В эту шикарную ночь, пятеро участников посоревнуются за VIP-пропуск и ужин с Викторией Уиллис. Пусть участники выйдут в центр танцпола, а наши официанты принесут им шампанского.
Люди отступили назад, образовав зрительский круг.
– У нас новый участник, который только появился. Прошу тепло приветствовать – Дрейк Тулз!
После слов ведущего, прожектор залил светом меня так, что я ничего не видел. Тёмные фигуры людей явно смотрели на меня. Почему он стал читать моё имя? Я же последний в списке. Неужели подают сигнал Виктории? Поздней, такая же процедура и ждала моих соперников. Мы впятером стояли каждый перед своим столиком с бутылкой самого дорого шампанского.
– Виктория будет моей! Я буду её трахать всю ночь, а вы неудачники будете завидовать мне! Тебе, Тулз, я видео пришлю!
Первый участник слишком много говорит. У него больная фантазия и представление о девушках. Особенно о Виктории. Обычно такие идиоты-выскочки первыми и вылетают.
– Старт! У вас три минуты!
Голос был резким и быстрым в этом моменте.
Я подбежал к столику, достал со льда бутылку и начал быстро открывать. Пробка улетела в толпу, и я начал заливать себя содержимым. Пена хотела вытолкнуть меня, но не получилось. Как же тяжело оно шло, в любой момент всё могло пойти через нос, благо я умею пить.
Люди выкрикивали имена участников, моё прозвучало два-три раза. Половина бутылки уже. Так, пригубить и продолжать.
– Дрейк! Дрейк! Дрейк! Дрейк! – крики Тодда с VIP-этажа придавали мне сил.
– Дрейк на волосок от победы! Он почти всех обогнал!
Шампанское было почти на дне. Первый участник, который озвучил свои желания с Викторией, видимо только с желаниями и останется. Так как ему стало плохо, он начал блевать в сторону зрителей. Всё я допил. Пустая бутылка, перевёрнутая над моей головой, и сигнал подан.
– У нас есть победитель. Дрейк, а зачем ты перевернул бутылку над головой? Впрочем – неважно. Ты выиграл!
Видимо охраннику, который меня записывал, стало скучно. Решил пошутить надо мной.
– Ты получаешь доступ в VIP и за кулисы Виктории.
Отлично. Выпью и пообщаюсь с любимой из прошлого. Если конечно, там что-то осталось от неё.
Я поднялся на VIP-этаж и заказал выпить ещё. Официантка отказывалась мне наливать, но я требовал.
– Налей!
– Нет.
– Да как так?! Я тут VIP-клиент, а меня не хотят обслуживать! – язык мой начинал заплетаться.
– Наверное, наш ужин отменяется? – этот голос за моей спиной.
Виктория. Я развернулся и увидел её. Она была одета в блестящее тёмное платье с блёстками. Рядом с ней стоит этот «шутник», охранник.
– Ну привет! А я как раз о тебе думал!
– Господи, Дрейк! Зачем ты устроил этот цирк – только из-за меня?
– Переплавь корону тщеславия и продай кому-то, а то возомнила тут! Мне просто очень сильно хотелось выпить тут и только!
Она начала смотреть в свой «IPhone».
– Так, мне это неинтересно. Я пошла.
– Перед тем, как уйти. Ответь: За что? За что было унижать меня на шоу? Хотела поднять самооценку? Хотела, чтобы я покончил с собой?
– Нет, Дрейк. Я бы объяснила тебе всё, но я не должна.
– «Не должна» значит! «Не должна»! Ничего, я тебе ещё припомню это!
– Найди себе девушку, женись, отдохни где-то.
– Я не понял? Ты хочешь, чтобы я тебя ударил? Я-то ударю. Оставлю след в истории Голливуда!
После моих слов, охранник подошёл ближе к нам. Только он не заметил, как моя правая рука – полезла в задний карман. Вытащил кастет, только второй рукой его нужно надеть. Незаметно моя левая рука отступила за мою спину. Кастет надет.
– Дрейк! Что с тобой? – в недоумении спросила Виктория.
– Ничего. Всё замечательно!
Взгляд больше не съезжает. Значит трезвею. Охранник стоял ближе ко мне, а зря.
Удар по лицу охранника. Звук глухой.
Он явно такого не ожидал, что молодой парень сможет хорошо вмазать взрослому мужику.
– Ты что творишь? Охрана! Охрана! – поднялся её крик.
Пока я избивал шутника, крик Виктории уже стоял на весь этаж.
Я слышал звуки быстрых шагов охраны. Меня всё равно не остановило осознание того, что меня сейчас изобьют также, как я этого охранника.
Внутренний карман пиджака охранника был, как на ладони. В нем торчали какие-то две путёвки, но куда – невидно. Заберу себе, в качестве моральной компенсации.
Один их новых охранников, быстро подбежал ко мне и ударил ногой по лицу. Было очень больно. Кастет вылетел из моих рук.
Остальная тройка, начала избивать меня ногами. Руками прикрывал свою голову. Жду удобного момента. Правда этот момент не наступил и меня ударили шокером.
Я не мог пошевелится, в этот момент, когда от разряда всё тело стало, как скованное невидимыми петлями.
– Зачем ты его шокером ударил?
– Так он же избивал нашего?
– Да, только я думал, что мы его вытолкаем, а не потащим. Ладно, выкиньте его через запасной выход.
Обсуждение того, как меня выкинуть было таким увлекательным.
Двое из них взяли меня за рубашку и начали тащить на улицу. Швырнули меня на мокрый асфальт и капли дождя начали бить меня по лицу.
– Больше сюда не возвращайся!
Вода падала на глаза. Тело начинало потихоньку отходить от шока. Хорошо, что ключи и бумажник на месте.
Я направился к своей машине, открыл двери машины, завёл двигатель. Колеса моей машины, уже вовсю расплёскивали воду с асфальта.
Глава 3: Докатился
– Не ломайся! Я же знаменитость! Для тебя уже честь, что я предлагаю тебе это сам!
– Отвали! Я сказала цену! Не нравится? Иди дрочи в сортире!
Девушка была с характером. Красивая с пушистым мехом куртка, короткая юбка и длинный каблук. Она не хотела садиться ко мне в автомобиль. Хотел просто сексуально расслабиться с ней. Почему меня тянет к тем, кто постоянно мне отказывает?
Недалеко от Дезерт-Хот-Спринкс. Наши дни. Сутки после пожара в особняке Тулза.
Глянул в зеркало заднего вида. Глаза – не выспавшегося зомби. Лицо – в ссадинах и синяках. Порез от лезвия на лице сильно сочился и превращал пластырь в кровавое дерьмо. Как мне теперь сниматься в кино с таким лицом? Хотя, когда меня это останавливало? Как начал карьеру, так и закончу – быстро.
На улице ночь. Около пустынных мест очень спокойно. Вокруг куча трейлеров на колёсах. Пустынный горячий ветер раскидывал мёртвый куст и продувал Джошуа-деревья. Скоро я тоже буду как это перекати-поле. Мёртвый, пустой, покачусь, куда ветер дунет.
Как я докатился до этого состояния? Состояния обычного человека или изгнанника? Мой длинный язык? Моя неосторожность? Моё желание отомстить?
Надо ехать, готовиться к нелёгкому шагу…
***
Лос-Анджелес. Наши дни. За 8 часов до пожара в особняке.
– Дамы и господа! Рад представить вам нашего гостя! Номинант премии Оскар и талантливый актёр – Дрейк Тулз! Аплодисменты!
Это было прекрасно. Это прекрасное чувство нужности и волнения перед толпой.
Я стоял за занавесом и боялся выходить. Одет: в шикарный, дорогой пиджак, брюки, чёрные туфли, белая рубашка под пиджаком и серый галстук.
Причёска моя – сделана лучшим мастером в городе. Поправив свои, слегка уложенные гелем, к верху, волосы и галстук – я решился выйти.
Да, это было невероятно. Передо мной стоял – Конан Бренкс, и рукой подзывал к своему столику. Он очень изменился, постарел. Одетый в серебристый костюм и васильковый галстук с белой рубашкой. Да, годы не стоят на месте.
Ладонью показал мне куда сесть. А там раньше сидела Виктория, как иронично.
– Дрейк? Всё хорошо с вами? – спросил Конан с лёгкой улыбкой.
– Именно так я это представлял.
Люди в студии начали смеяться. Конан улыбнулся мне и начал смотреть на бумаги с вопросами.
– Дрейк. Я помню, что очень давно Виктория Уиллис была тут. Расскажи нам, что ты испытал в тот момент, когда она начала говорить о тебе в негативном ключе.
– О, да! Я помню, это вроде в шестнадцатом году было. Да? Или в семнадцатом, а то я уже забыл. Ты ещё тогда не носил этот галстук.
– Вроде да! Так много времени прошло, что я уже не помню. Так вернёмся к моему вопросу.
– Да, конечно. Что я испытал? Ну, знаете, первое, что я испытал это – гнев. Сильный гнев от того, что эта маленькая засранка зазналась. Мало того, что зазналась, так ещё и позволяет унижать других, но по факту, она же ничего не добилась.
– Серьёзное высказывание. Простите, мистер Тулз, но у нас нельзя выражаться!
– Простите, Конан. Просто вы немного задели за живое.
– Понимаю.
– Я очень любил Викторию, но сейчас чувства уже не важны для людей. У людей какие-то неправильные приоритеты. Но я не буду сейчас говорить за всех. Возьмём Викторию – она просто была девушка из богатой семьи, которая из-за безделья и плохой самооценки, хотела стать знаменитой, поставив в приоритет карьеру. Я всегда её поддерживал и верил в неё. Теперь я считаю, что актёрами должны становится профессионалы, а не «стримеры-выскочки», которые думают, что они могут стать классными актёрами! Стример – не профессия!
– А как же ваша девушка – Мэри Готье? Она же хочет стать актрисой?
Этот вопрос вызвал у меня неловкую паузу. Не думал, что зайдёт тема о ней.
– Ей нравится общаться с людьми через «Twitch», но она не лезет в актрисы.
– Расскажите о своих студенческих временах. К нам дошли известия, что вы были знакомы с Митчеллом Норвудом. Персонаж, которого вы играли в кино – ваш друг и в жизни? Это правда?
– Нет! Он – не мой друг. Да, мы были знакомы, но это было очень давно. К чему этот вопрос? Прошло много времени и Митчелла убили в тюрьме. Дело закрыто. – голос мой стал раздражённый.
– Ходит слух в Интернете, что он жив. И возможно находится в Лос-Анджелесе.
– Ну вот! Вы сами сказали, что это слух. Так зачем мы это обсуждаем? В мире, что мало убийц и бандитов? Да на них Америка держится. Если солдат убивает на войне, то он герой, а если убил простой человек, то – тюрьма. А в смерти разницы никакой, только социальные статусы убийц – разные.
– Очень резкое высказывание.
– Просто не понимаю, – зачем мы обсуждаем этого человека? То, что он сделал, это конечно ужасно, но нужно забыть его и продолжать дальше жить. А кино – это всего лишь кино.
– Мистер Тулз. Расскажите тогда, как вы начали свою карьеру?
– Хорошо. Это кстати, очень интересная история. Мотивацией, как вы понимаете, стала – Виктория Уиллис и её вечно сующий нос, куда не следует – отец.
***
Лос-Анджелес. 2016 год. Центральный Голливуд. Где-то возле дороги.
Свет аварийной мигалки раздражал меня очень сильно. Я вылез из машины и лежал на асфальте, дождь всё ещё шёл.
Не понимаю, что происходит? Я разбился? Как же плохо! Начал ползти, полз я к траве, возле дороги. Это было жалкое зрелище – словно ребёнок полз за любимой игрушкой в надежде, что та заберёт всю боль на себя.
После я продолжил лежать на траве, а дождь бил меня по лицу, своими злыми и тяжёлыми каплями.
Некоторое время спустя, я увидел красно-синие отблески света. Понятно, за мной приехали. Только, так быстро? Сколько я пролежал?
– Сэр! Пожалуйста поднимитесь! Предъявите ваши права, и техпаспорт!
Двое полицейских склонились надо мной. Почему они мне кажутся так знакомы? Может это старые коллеги отца?
– Сэр! Поднимитесь, пожалуйста!
– Что я натворил? – прозвучал мой вопрос мямля.
– Вы разбили фонарный столб и были в нетрезвом виде! Вы должны предъявить документы и проехать с нами!
Голос полицейского прозвучал, как приговор судьи. Очень чётко, как запись. Такое ощущение, что он на репетиции и много времени читал свой сценарий под названием «Закон».
Полицейский, который говорил со мной был высокий и полноватый афроамериканец. На вид ему около сорока лет. Напарник его – тощий. Белый цвет кожи. Внешне около тридцати пяти лет. Настолько белый и худой, что создалось впечатление, что он, что-то употребляет. И это «что-то» – явно в сценарий не входит. Корректировки в сценарии никто не отменял, и в законе тоже.
– Офицеры. Извините меня. У меня много проблем накопилось, я не хочу неприятностей с вами иметь. – начал говорить я с надеждой, что меня могут отпустить.
Они молчали. По их глазам я понимал, – меня не отпустят.
– Сэр! Уничтожение государственной собственности! Как отпустить? Это серьёзно! – строго начал тощий.
Он как подлизывался к своему напарнику или пытался подражать ему. Постоянно почёсывал лоб в районе левого виска. Как будто комар его бесить начинает, но – нет. Ничего в воздухе не летало, дождь всё прогнал.
Дал старшему в руки свои документы. Рассматривал их озадаченно. Глазами смотрел на меня и резко обратно в удостоверения.
Тощий засмеялся.
– Слушай, Тулз. Знакомая фамилия. – начал тощий.
– Мой отец может с вами работает. – сказал я в надежде, что это поможет решить проблему.
– Хе-хе! Нет! Я не про это. Ты тот «лох», которого опустила актриса одна новая.
Ничего не ответил ему. Мой взгляд резко стал гневным. Брови чётко выразили моё недовольство.
– Взгляд проще! Проще, я сказал!
Прозвучал громкий удар по лицу тощего офицера.
Старший офицер схватил меня сзади и заблокировал мне руки. Я ничего не мог сделать. Тощий несколько секунд не мог встать на ноги.
– Вы арестованы за нападение на офицера! – сказал строгим и монотонным голосом старший.
Он очень больно скрутил мне руки, после – надел наручники.
– Вот сучара малолетний! – сказал тощий и ударил меня в живот.
Как будто мне и так синяков мало. Всё тело болит. Старший выполнял работу строго по закону, на него я не зол. А на тощего – отдельное место в чаше ненависти я найду.
Посадили меня на заднее сидение своей служебной машины. Старший завёл машину и начали ехать в незнакомую сторону. Они что – с другого участка? Если отец узнает – мне конец. Он так это не оставит.
– Десять – шестнадцать! Приём! Поступил вызов! Уличные гонки в районе Вермонт! Кто может принять? – прозвучало про рации в машине.
Я уже догадываюсь, кто один из участников этих гонок.
– Возьмём? – спросил старший, переведя взгляд на меня через зеркало заднего вида.
– Нет! Далеко, плюс с этим «Чёртом» надо разобраться! Давай в участок!
Машина стремительно унеслась вперёд.
***
4:35 утра. Северо-Восточный Полицейский участок Лос-Анджелеса.
Отстегнули наручники и пристегнули к железной ручке скамейки. Запястья болели так, как будто наручники были сделаны из тонкой проволоки, которая тебе душит вены и кожу, но при этом не режет.
Левая рука отошла от этого неприятного чувства, а правая – нет. Скамейка была полностью железная. Чертовски холодна и покрыта черными пятнами. От сырости что ли или краска слезла? Может они используют для смертной казни? Подключить два крокодила и нет человека. Что за мысли, Дрейк? Хотя учитывая, что начнёт мой отец, уже лучше смертная казнь, чем выслушивать.
Передо мной была регистратура, а с правой стороны – продолжались коридоры из рядов разных кабинетов. Я тут никогда не был и не знаю это место.
На окнах были решётки, краска на стенах немного выцвела.
Рассветало уже. Не знаю сколько сейчас времени. Телефон забрали, документы, ключи и путёвки тоже.
Мой взгляд упал на пол, грязная плитка, разные следы обуви. Разные прохожие смотрят на меня, смотрят с сочувствием в глазах. С ненавистью смотрели только работники полиции. Может меня тут знают?
– У тебя есть право на звонок! Один! – прозвучал женский строгий голос.
Девушка-полицейская с короткой стрижкой под мальчика. Имя на жетоне: «Сержант Холл». На вид немного старше меня. Тёмные волосы. Приятное, но строгое лицо со строгим взглядом. Под правым глазом маленькая родинка, кожа смуглая, телосложение худое, даже очень. Она тоже – «нестереотипный коп»? Какую кличку ей дали?
– Что уставился? – спросила она острым тоном.
– Можно в смартфон посмотреть? Номер отца не помню.
Посмотрела осуждающе, брови показали недоумение.
– Не помнишь по памяти номер родных? Кошмар! – отрезала она.
– Просто все номера сложно запомнить. – сказал я, как оправдывался.
– Нельзя!
Уселся обратно на скамейку, та не успела остыть от тепла моего тела. А что её удивило? На дворе – век цифровых заметок, записей и контактов. Мозг давно уже не является переносимым содержимым. Всё давно на устройствах.
Мозг нашего времени – «Гугл Диск». Может когда-то и органы чувств будут на цифре? Какой-нибудь солидный образ, купленный толстыми сотрудниками корпораций, будет рекламировать новый цифровой бренд. С платной подпиской.
«Представляем вам – “Google Heart” (Гугл Сердце). Вас предала ваша половинка? У вас появилось чувство одиночества? Вам хочется тепла и ласки от противоположного пола? Купите “Гугл Сердце”. Подписка стоит двадцать шесть, девяносто девять долларов. Ваши сосуды не будут болеть, а приступы и инсульт обойдут стороной. За дополнительную плату вы сможете увеличить объём хранения памяти о своих бывших. Чтобы был повод не спать по ночам. Хотя чёртовые обновления засорят девайс, а пользователь – умрёт!»
Чёрт, вот бред же лезет в голову?
– За что поймали? – спросил какой-то солидный мужчина лет сорока.
Ухоженная причёска с длинной чёлкой, рыжие волосы с острыми ровными бакенбардами до уха. Одет в коричневый деловой костюм с синей рубашкой, а галстук был винного цвета. В руках был кожаный, чёрный портфель.
Он сел возле меня.
– Нетрезвое вождение. Разбил столб, машину, лицо. – спокойным тоном начал говорит и смотреть на его туфли.
Блестели. Темно-коричневые с черными шнурками. Были покрыты восковым лаком видимо, что и отдавало такой блеск.
– Лицо? Чьё лицо? У тебя пара ссадин только. – озадачено спросил он, наклонившись ближе ко мне.
– Полицейского…
Его лоб сморщился. От удивления, наверное. Ответил ему настолько безразлично, как смертник.
Он достал салфетку из внутреннего кармана пиджака. Протёр лоб.
– Жарко тут у вас. Всё никак не привыкну. – с нелепой улыбкой произнёс он.
– Не хочу показаться грубым, но если вам нечего мне предложить, то отвалите! Сэээр! – растянул с саркастичным тоном я.
– Если дадите мне пять минут вашего времени, то могу предложить. Юноша.
Терпеть не могу, когда меня так называют. Чертовски это неискренне. Особенно от посторонних.
– Продолжайте! – сказал я, с чётким взглядом ему в глаза.
– Меня зовут Кен Макаллан. Я – Юрист. Занимаюсь разными тяжёлыми делами. Могу взяться и за твоё дело, парень.
Он нажал на кнопку портфеля.
Щелчок.
Портфель открылся и руки его утаились вовнутрь. По виду портфель был полупустой. Достал визитку, вручил её мне, но только не в свободную руку. Зачем?
– Перед законом все равны, кроме меня! – прозвучало как лозунг с его уст.
Отдал мне честь двумя пальцами и помахал напоследок.
Ему позволяли так выражаться в рекламе? Интересно. Визитка была очень красочной, приятна глазу. На ней нарисованы пальмы и Кен, который в тропической одежде лежит у моря. Это – Майами что ли?
Верхняя надпись: «Макаллан – синоним свободы!»
Нижняя: «Кен Макаллан – адвокат»
Обратная сторона визитки отображала номер телефона и надпись: «Фемида – моя шлюха!»
Я бы точно его не пустил в рекламу. Только этот адвокат внушал доверие. Взгляд что ли добрый или просто моя интуиция подсказывает ему позвонить. Ну да, это же единственный номер, который я могу набрать.
Я пытался вспомнить номер матери и отца, но мозг ничего не выдавал кроме смешанных мыслей о последних днях. Проходящее мимо люди и работники участка, продолжали с осуждением смотреть на меня. Конечно, хорошо клеить ярлык, когда не знаешь всей ситуации, а я только обложка исходного момента.
Мне ничего не остаётся, как позвонить Кену.
– Один звонок! – прозвучало строго из регистратуры.
Меня отстегнул один из копов и пристально за мной следил. Убежать я даже не пытаюсь, чревато – неприятным ухудшением наказания. В тюрьму я не хочу, а кто хочет? Никто не знает, как и кем, ты там будешь: опущенным или борзым. Последнее место, где я хочу оказаться, уж лучше смерть, чем терпеть вакуумный социум, который делит всех только на две категории.
Таксофон был свободен. Удивительно, что они ещё существуют. Небольшие отрыжки из девяностых и начала двухтысячных. Кинул монету, набрал номер этого юриста.
Гудки. Гудки.
Позже начал со мной разговор автоответчик. Я положил трубку. Попробовал снова, пока никто не видел, что я испытываю удачу.
– Эй, пацан! – прозвучал голос Кена в трубке.
– Помогите мне! Я хочу выйти отсюда! – начал я с злобным тоном.
– Я сейчас куплю кофе и к тебе. Ты какой кофе любишь? – жизнерадостно начал спрашивать он.
– Мне нужно только уйти и желательно так, чтобы родные не знали.
– Жди! Возьму тебе Эспрессо!
Он повесил трубку.
Я уселся на место. Полицейский, который должен был за мной следить, вернулся ко мне и увидел, что я сижу, как паинька и просто разглядываю стены.
***
Кисть сильнее начала ныть, очень хотелось пить. Ну да, после выпитого количества алкоголя. Почему расслабление от спиртного так быстро проходит, а похмелье или сушняк, – нет?
– Так! Господа офицеры, отстегните уже наконец-то этого молодого человека! – прозвучал голос Кена из главного входа.
С позитивной улыбой и бумажным стаканом кофе, он направился в мою сторону.
– Кен! Ты что уже новое задание нашёл? – спросил какой-то незнакомый полицейский.
– Давай, отстегни парня! Я хочу поговорить с ним желательно в приватной обстановке.
– Хорошо, я открою одну комнату для допросов.
– Спасибо вам, офицер! – с улыбкой ответил адвокат.
Нас завели в пустую комнату. В центре комнаты железный стол, я помню, как отец показывал мне их раньше.
Меня не стали снова приковывать, но сказали сидеть спокойно и не делать глупостей. Как будто я их уже мало наделал.
Растёр кисть и сел за стол.
– Итак, начнём! Расскажи мне свою историю.
– Мистер Макаллан. Я не знаю в сколько мне это обойдётся. – начал я, подавленно.
– Ну без меня точно будет дороже!
Очень уверенный, рассматривал мою папку с личным делом, как будто я – очередной убийца, которого он отмажет от суда с такой же легкостью, как съесть завтрак. Подвинул ко мне стакан кофе, и я начал свой рассказ.
Подробно и детально я рассказал ему свою историю. Зачем-то я даже рассказал о публичном унижении Викторией. Он внимательно слушал меня и что-то записывал в блокнот.
– Хорошо, что ты мне это всё рассказал. Не переживай, наш разговор строго конфиденциальный. Я как твой адвокат, стремлюсь тебя защитить, а не посадить. В отличии от государственных. Ты упомянул о публичном унижении. Я могу тебя отмазать тем, что полицейские решили развлечься с жертвой травли. Перекрутить историю так, чтобы ты выкрутился только штрафом.
– Нет! Я достаточно унижался! – острым тоном ответил ему.
– Послушай парень. Кем ты хочешь быть? Волком или овечкой?
– Это тут причём?
– Ответь!
– Ну, волком.
– Тогда одень овечью шкуру на пять минут! – громко сказал Кен и ударил по столу.
Почувствовал вибрацию удара локтями. Было неожиданно увидеть такую смену настроения у него.
– Забудь про чувство гордости! Оно не имеет смысла, если ты уже в браслетах.
– Я понял, понял.
– Так, я сейчас выйду, и договорюсь с тем офицером, которого ты ударил и попробую уладить по-своему методу.
Этот адвокат делает тот же фокус, что делал Норвуд – казаться милым и обаятельным. Прибедняться, чтобы получить своё. Хорошая тактика, жаль не могу начать использовать. Это как-то неправильно.
Кен вышел, а я смотрел на своё отражение в одностороннем стекле. Может за ним сейчас Кен разговаривает с офицерами? Может просто стоит кто-то из полицейских, осуждающе меня сверлит взглядом? Плевать, я конечно не люблю это чувство, когда знаю, что на меня смотрят, но не знаю кто это. Ничего не поделать. Сиди, Дрейк.
Через некоторое время я услышал разговор за дверьми комнаты. Кен начал уговаривать того, кого я ударил. Встал и подошёл ближе к дверям.
– Поймите офицер. Парень в стрессовой ситуации. Девушка унизила на весь Интернет, потом травля – вот он и сорвался. Поставьте себя на его место. Может вы бы тоже ударили на его месте?
Последовала тишина. Видимо коп долго думал.
– Ладно. ОК. Я тоже немного нарушил субординацию. Хорошо.
Я не видел, что происходит, только слышал. Услышал шаги в сторону дверей и быстро сел обратно за стол. Положив руки на середину.
Двери открылись, они вошли. Полицейский всё время чесал затылок.
– Итак. Дрейк. Ты хочешь что-то сказать офицеру? – сказал Кен и взглядом дал понять, что нужно извиниться.
– Да. Офицер, простите меня за то, что я как гражданское лицо пренебрёг своими правами и нанёс увечье. Номер статьи двести сорок, раздел сорок семь. Лишение свободы до пяти лет. Я не хочу в тюрьму и поэтому примите мои устные извинения. Сэр!
– Ого. – удивился Кен.
– Что ж. Пацан, ты хорошо осведомлён о законах. Если ты всё и так знаешь, зачем нарушаем?
Я промолчал, боялся, что мой ответ может усугубить ситуацию.
– Ладно, парень. Извинения приняты! Не хочу калечить молодую жизнь. – сказал коп и протянул руку.
Пожал ему руку, улыбнулся. Неужели работает? Неужели овечья шкура может защитить? Маскировка хорошая, но скорее всего ограниченная.
***
– Отлично парень! Моя миссия выполнена. Я бы тебя и по-другому вытащил, но и так неплохо.
Мы вышли из здания участка. Утренний прохладный воздух доставлял мне удовольствие. Удовлетворение того, что я на свободе. А может лучше было бы в тюрьме? Все забыли бы меня за период срока. Что я несу? Там же можно сойти с ума.
– Вот тебе чек.
Кен дал мне счёт. Полторы тысячи долларов. Откуда мне взять такую сумму? На что я надеялся, что он поможет мне бесплатно? Наивный кретин!
– Спокойно! Это счёт за столб. Я ещё свой чек не выписывал. – сказал Кен, показывая пальцем на начальное название чека.
– Чёрт! Откуда же мне взять денег?
– Ну ты парень боевой. Найдёшь способ заработать. Тебя подбросить домой?
Думал отказаться, но даже на автобусе возвращаться придётся очень долго.
– Ладно. Спасибо! – ответил ему.
Машина его была не самая новая. Краска немного выцвела, но новые колеса бросались в глаза. Салон чистый и ухоженный.
– Тебя куда подбросить? – спросил адвокат.
Назвал ему адрес, он сразу дал по газам. Машина очень быстро рванула с места. Кен не любитель стоять в пробках и поэтому объезжал их любым способом. Наверное, эту пробку можно отнести к закону. Ведь по нему видно, как он любит красиво обходить и его.
***
Не хочется возвращаться домой. Неприятное чувство, когда знаешь, что надо будет всё рассказывать матери, как увидит моё лицо, будет шок.
– Здравствуй, сын! – прозвучал раздражённый голос, когда открыл входные двери дома.
Отец уже был тут. Чарли игрался возле его ног. Сидел папа на диване, в гостиной, которая была недалеко от входа. Я ничего не ответил ему, один его взгляд дал понять, что сейчас будет воспитательный разговор.
– Ничего не хочешь мне рассказать? Сын!
– Нет. – спокойное безразличие выразил мой голос.
– Интересно. А почему мне поступил вызов, что тебя арестовали в другом участке?
– Не знаю. Может ошиблись?
Неуместно было врать отцу. Полицейские участки, как сеть распространения сплетен. Знает один – знают все.
– Доставай всё из карманов. – сказал отец, с злым выражением лица.
– Зачем?
– ДОСТАВАЙ ВСЁ ИЗ КАРМАНОВ! – поднялся крик на всю комнату.
Удар по столу.
В этот момент понимаешь, что сейчас его может взбесить любая мелочь. Лучше не буду испытывать судьбу. Вытащил из карманов: ключи, бумажник, украденные путёвки, некоторые деньги и чек. Черт! Может лучше было его спрятать или порвать? Поздно!
– Так, что это?
Отец разглядывал чек очень внимательно. Его взгляд дал понять, что у него шок.
– Сколько? Тысяча пятьсот?! Да одна твоя учёба нам обходится в месяц почти также! Ты совсем уже?! Блядь!
