Виталий Радченко
Авессалом-4. Сын тьмы

***

Теус Шос проснулся от боли в горле. Некоторое время он пытался бороться с неизбежным пробуждением, усилием воли стараясь вернуть себя обратно в сон, туда, где розовощёкая Тесса ласково улыбалась ему и позволяла трогать за всякое. И, вполне возможно, это бы ему благополучно удалось, не реши Теус повернуться на бок, чтобы устроиться поудобнее. Голова тут же взорвалась похмельной болью. Грязные кишки Ашаи-проклятого… Сон улетучился безвозвратно. Теус пошевелил языком, распухшим и шершавым как мельничный жернов, пососал губы, пытаясь выдавить из слюнных желез немного влаги, чтобы смочить горло. Не вышло. Он застонал, тут же поперхнулся и закашлялся, одновременно схватившись за виски – башка просто раскалывалась. На кой чёрт ему приспичило прошлой ночью заливать в брюхо целый кубок шупеха наверх на пять или шесть кубков эля? Впрочем, это повторялось каждую пьянку. А сами пьянки становились всё чаще и чаще.

Теус, не открывая глаз, пошарил вокруг рукой. Вот же дрянь! Трава. Похоже, он уснул прямо на улице. Он осторожно открыл глаза. Слава небесам, четырёхлуние ещё не наступило, и небо было лишь чуточку светлей, чем чёрные конусы окружающих его шатров.

Он повернулся, медленно, максимально осторожно, стараясь не потревожить растревоженный комок обнажённых нервов, пульсирующий у него в черепе. Поморщился от запаха – блевотина. Провёл рукой по рубахе – блевотина. Его собственная. Провалиться ко всем чертям в Хириушар, до чего же он докатился. И что сказала бы Тесса, доведись ей увидеть его в таком виде. Теус поморщился и вздохнул. Что сказала Тесса, ему было прекрасно известно:

– Теольмидикус Шос – засратый говновоз! Теус Шос – говновоз! Теус Шос – говновоз!

Так кричала проклятая мелюзга – младшие братья и сёстры Тессы, когда он с пылающими от стыда ушами сбежал её шатра прошлой весной.

– Запомни, Теольмидикус, наша работа почётна и важна, – поучал его старый дядька Лурф, счищая пятна дерьма с сапогов пучком травы. – Если б не мы, этот город бы сам стал громадной говняной лужей меньше чем за год. Что б сказала твоя Тесса, доведись ей жить в луже дерьма? То-то!

На словах Лурфа всё выходило гладко и даже почётно. Только вот родители девушки не оценили всю важность его труда. А сама Тесса… она весело смеялась, слушая как дети дразнят его, горланя на всю улицу.

Теольмидикус… О чём только думала мать, называя его так? Скорее всего надеялась, что звучное имя сулит ребёнку удачу и богатство. Успех в делах и в любви. И ведь всё это было в его жизни. Только что. Пока он, чёрт побери, не проснулся. Опять говновозом, да ещё и похмельным.

Теус сел, отставил руку в сторону, ища опору, чтобы попытаться подняться и замер. Рука наткнулась на что-то округлое. И это округлое как-то удивительно соблазнительно булькнуло.

Медленно-медленно, будто боясь спугнуть внезапно подвернувшуюся удачу, он повернул голову. Великие небеса! Фляга! Его собственная фляга, которую он самолично наполнил давеча первоклассным элем, в приступе пьяного благодушия намереваясь отнести его Лурфу. Разумеется, он приложился к ней, и, возможно, не один раз по пути – оттого и свалился под каким-то шатром у дороги. Но ведь уши его не обманули – там что-то явно булькнуло. Морщась от боли, он схватил флягу, дрожащими пальцами вытащил пробку, понюхал на всякий случай. Эль! Больше половины фляги!

Первый глоток колом застрял в горле. Теус неимоверным усилием сдержал в себе целительный бальзам, призванный спасти его от похмелья. Проглотил, откашлялся, размазывая по пыльным щекам брызнувшие от боли в голове слёзы. Откинулся назад, опёршись спиной о растяжки шатра. Дождался пока нутро примет в себя хмельное лекарство от боли и тошноты, растворит в пересохшем желудке, наполнит кровь лёгкостью… Остаток эля он выхлебал, не отрываясь.

Блаженная улыбка сама растянула рот почти что до ушей. Теус взглянул на небо – появилась первая луна четырёхлуния. Он подмигнул ей словно старой знакомой. Осторожно тряхнул головой – не болит! Тряхнул сильнее – мир вокруг него слегка покачнулся, но тут же встал на место. Благослови небеса того, кто придумал эль! Теус поднялся на ноги. Переполненный мочевой пузырь тут же возопил, требуя облегчения. Денег на посещение специального шатра с коричневым флагом у него, разумеется, не было. Какая несправедливость – при его-то работе ещё и ходить по нужде за деньги! Однако закон есть закон. За его нарушение в Хиронишаде карали нещадно. Теус прислушался. Где-то вдалеке слышался какой-то шум, крики. В другой стороне звучала музыка, ругались шлюхи, обвиняя друг дружку в попытке переманить клиента. Славный город Хиронишад никогда не спал. Он ел, пил, веселился, совокуплялся и, разумеется, обеспечивал работой его и Лурфа.

«Теус Шос – говновоз!»

Он стиснул зубы, наполнившись пьяной решимостью. Всё, хватит! Он, Теольмидикус Шос ещё покажет всем этим малолетним засранцам. И Тесса горько пожалеет о том, что смеялась вместе со всеми. Он может заниматься чем угодно: стать кузнецом или краснодеревщиком. Пойти в стражники или даже стать вышибалой! Теус нахмурился: стражник и вышибала, это, пожалуй, слишком, для этого он был трусоват. Зато, он может стать конезаводчиком! Он снова улыбнулся. Лошадей он и вправду любил и всегда заботился о тех старых клячах, которых Сим-Сам отдал им с Лурфом для работы. Вот бы найти пару лошадок, чтобы начать дело. Он бы справился. И пить бы совсем перестал. Ну, почти совсем. Разве что иногда…

В этот момент из-за шатра выехала повозка, запряжённая парой лошадей. Теус сморгнул. Потом присмотрелся получше и сморгнул ещё сильнее – повозка была пустой. Он быстро оглянулся по сторонам. Великие небеса! Неужели боги наконец дали ему то, что он давно заслуживает – шанс начать новую жизнь. Похоже, кто-то спьяну свалился с повозки, и лошади просто пошли дальше без хозяина. И всего-то и надо – подхватить вожжи и выбраться из Хиронишада, прикинувшись владельцем.

Теус двинулся вперёд, вышел на дорогу, растопырил руки в стороны.

– Тпру-у-у, милые! – зашептал он. – А ну, погодите-ка.

Рука привычно подхватила ближайшую к нему лошадь под уздцы.

– Тпру-у-у…

А потом случилось невероятное. Над повозкой вдруг появился длинный хлыст. Он сам по себе поднялся вверх, на мгновение завис в воздухе, а потом, противно свистнув, обрушился на пальцы Теуса. Тот ахнул, подавился слюной, закашлялся, отпрянул назад, шлёпнулся в пыль, выкатив округлившиеся от ужаса глаза. И тут же нарушил один из главных запретов в городе, напрудив себе в штаны. Вожжи сами по себе поднялись и хлестнули лошадей по крупам. Те тут же рванули рысью.

– Проклятье! Чуть не попались, – выругался невидимый для Теомильдикуса Шоса Кейри Тель, оборачиваясь назад. – Великие боги, Кирилл, Вероника! Ну сколько можно целоваться!

Часть вторая
Чудовища

– Приветствую тебя прекрасная Каллиниора, да продлят небеса твои дни и годы во здравии!

– Приветствую. Говори.

– Твои люди из столицы передают: дела Ключника и этого странного нищего…

– Хорька.

– Именно так, прекрасная…

– Не отвлекайся.

– Дела Ключника и Хорька пока приостановились. Поставки «грязной магии» прекращены. Судя по всему, Ключник пытается установить контроль над банками.

– Вот как? Каким образом?

– Открыть свой собственный.

– Но этот недоколдун ничего не смыслит в банковском деле.

– Возглавить банк предложено банкиру Морху из Сильжукского отделения банка Джелико.

– Ах вот за что толстяк Паскаль заплатил парой пальцев! Продолжай.

– Слушаюсь, госпожа. Обнаружилась пропавшая тысяча Псов. Вернее, то, что от неё осталось.

– Любопытно. Где?

– В Сизых горах, на одном из плато.

– И что от неё осталось?

– Гм… собственно говоря, ничего. Все мертвы.

– Продолжай…

– Судя по характеру ран, большая часть солдат… гм…

– Ну, не тяни!

– Растерзана, госпожа Ка.

– Звери?

– Не похоже.

– Воины?

– Очень большие и сильные воины, госпожа.

– Так… Что тебе известно об этом?

– Пока ничего, госпожа, только… гм…

– Тебя выпороть? Или сразу четвертовать?

– Простите, прекрасная Каллиниора. Ходят слухи о некоторых побочных эффектах во время экспериментов Ключника со слизью. Пока это всё.

– Ясно. Свободен.

– Прекрасная Каллиниора!

– Слушаю.

– По поводу нападения на факторию господина Сим-Сама.

– Так.

– Судя по характеру ран ваших людей, напавшие на них были не совсем обычными.

– Продолжай.

– Это были какие-то крупные и необычно сильные…

– Воины?

– Скорее звери, госпожа.

– Вот как…

– В телах одичавших разбойников, найденных на месте преступления, обнаружены определённые изменения. Словно они оказались подвержены какой-то неестественной мутации. А также в телах были обнаружены следы… гм…

– Ну?

– Следы слизи Хириушара.

– Что ещё?

– Пока всё, госпожа Ка.

– Ясно. Свободен.

– Слушаю!

– Известная вам певица, проданная в бордель мастера Сиабада, исчезла сразу после визита туда господина Сим-Сама.

– Куда?

– Неизвестно, госпожа.

– Что ещё?

– Вместе с ней исчезли торговый агент, некий Тель, а также сопровождавший его слуга.

– Как они связаны?

– Неизвестно, госпожа Ка. Но второго слугу вышеозначенного агента арестовал господин Сим-Сам за кражу ниба в фактории.

– Интересно. Где сейчас арестованный?

– В ямах, госпожа Ка.

– Ясно. Свободен.

– Пусть длятся ваши дни в благоденствии, прекрасная госпожа Каллиниора, а ночи…

– К делу!

– Пленник, задержанный досточтимым Сим-Самом пришёл в себя.

– И?

– Он убил всех, кто был с ним в яме.

– Его что, не приковали?

– Цепи разорваны, госпожа.

– Почему надсмотрщики не остановили его?

– Он убил надсмотрщиков.

– Что? Всех?

– Половину.

– Но как такое возможно?

– Госпожа, он… изменился. Он стал… гм…

– Драные лоскуты со спины Ашаи-проклятого… Похоже, я все-таки прикажу сегодня кого-то колесовать. Говори или это сделают с тобой прямо сейчас…

– Пленник стал огромным. Очень большим и свирепым. Он словно превратился…

– В зверя?

– Госпожа…

– В воина?

– Во что-то среднее.

– Почему мне не доложили сразу же?

– Господин Сим-Сам велел всем молчать.

– Пленника как-то смогли утихомирить?

– Да, отравленным дротиком в брюхо.

– Я хочу взглянуть на тело.

– Это небезопасно, госпожа Каллиниора.

– Это ещё почему?

– Он спит.

– Что? Спит, получив отравленным дротиком в живот?!

– Да. И рана уже зажила.

– Я взгляну на него. Позже.

– Да, госпожа.

– В тайне от господина Сим-Сама.

– Разумеется, госпожа.

– Свободен.

– Да продлятся…

– К делу!

– Слушаюсь, госпожа Ка. Люди банкира Морха разыскивают в Хиронишаде некоего наёмника по подозрению в убийстве дельца Бо Маршранга по прозвищу Плакса.

– Люди Морха? Говори.

– Наёмника обвиняет некий Ёк Кхорк. По его словам, Плакса, а точнее делец Бо Маршранг отравил его братьев при помощи яда, спрятанного в сундуке с деньгами. Сам Ёк выжил, но от яда лицо его обезобразилось. После чего самого Маршранга, которого разыскивали люди Морха, судя всего по подозрению в ограблении банка в Сильжуке, зарезал ранее упомянутый наёмник. Сам сундук, к слову, оказался пустым.

– Зачем мне знать об этом? Похоже, на обычную историю. Один грабитель ограбил другого, первый отравил второго, второго зарезал третий…

– Ранее упомянутый наёмник был замечен сегодня в бордель-шатре Сиабада.

– Вот как!

– Он разыскивал певицу, которую ранее упомянутый Плакса сперва продал Сиабаду, а потом снова…

– Да, да я помню, и?

– Избив хозяина борделя, наёмник отправился в город, расспрашивал об агенте по имени Кейри Тель и его спутниках.

– Что ещё?

– Некий кхм… простите госпожа, говновоз Теомильдикус Шос донёс о замеченном им проявлении магии прошлой ночью. Правда, вряд ли его слова заслуживают доверия, так как парень явно перебрал накануне. Но так как вы велели сообщать о подобных заявлениях…

– Проследите за ним. Что ещё?

– Слухи о грядущем явлении Тёмного властелина распространяются всё сильнее.

– Какова опасность волнений?

– Уже не ничтожна, но пока мала.

– Продолжайте следить за проповедниками и сумасшедшими пророками.

– Слушаюсь, госпожа. Разрешите вопрос.

– Да?

– Какова приоритетность в слежке? Говновоз, пророки, наёмник Тесак?

– Что?

– Я говорю…

– Как, ты сказал, зовут наёмника?

– Простите, госпожа Ка. Касси Брелан по прозвищу Тесак. Бывший наёмник из вольницы. Мастер по оружию…

– Высшая приоритетность! Следить днём и ночью. Докладывать мне лично. О каждом шаге этого… Тесака.

***

«Не вмешиваться!»

Тарх Торс вжался головой в землю. Шапка сползла на уши, приглушив звуки, доносящиеся с поляны, но не скрыв их полностью. Это всё равно не помогло бы. До конца своей жизни когул Торс теперь будет слышать звук медленно вытягиваемых из тела человеческих кишок. А ведь всё шло почти хорошо…

Чёртово расстройство, скрутившее его нутро в жгут, слава небесам, так и не перешло в полноценную дизентерию, и на место преступления он примчался, чувствуя себя полным сил. Беглый осмотр подтвердил слова незнакомца, встреченного в лесу: в повозке валялись три трупа. Двое с посиневшими, распухшими лицами были явно отравлены. Третий – изрублен так, будто какой-то безумец выместил на нём всю свою злость. Походный купеческий сундук, источающий зловоние стоял пустым.

Торс, мгновенно оценивший ситуацию, кубарем выкатился из повозки, зажимая нос и рот ладонью. Остатки яда, убившего первых двоих, были ещё достаточно сильны. Когул, служивший в своё время в охране купеческих караванов был прекрасно осведомлён о тайных склянках с ядом, защищающих подобные сундуки от грабителей, а скорее от предателей, по глупости пытавшихся ограбить своих хозяев, настоящих обладателей подобных сундуков с секретом. А вот незадачливые воры с кнутами, обмотанными вокруг пояса, навроде кушаков – нет.

– Руби тенты! – заорал он Псам.

Острые сабли живо порезали ткань, превратив повозку в скелет. Лёгкий ветерок выдул остатки растворившегося в воздухе яда.

– Как тебя зовут? – обратился Торс к окровавленному незнакомцу, сидящему за спиной его денщика.

Тот неуклюже спрыгнул на землю, застонал, припадая на ногу.

– Отвечай, поганец! – рявкнул денщик, пнув бедолагу сапогом в плечи.

– Добрый господин! – заголосил человек. – Я Кхорк! Ёк Кхорк. А там братовья мои убиенные, – он повалился на колени, зачерпнул полные горсти пыли, посыпал ею залитые кровищей волосы, став похожим на какого-то чёрта. – Артисты мы. Комедианты знаменитого Бо Маршранга, антер… атре…пердёра, мать его так…

Торс скривился, рассмотрев повнимательнее лицо Кхорка – одутловатое, искривлённое застывшей судорогой. Ну и, разумеется, до сих пор залитое кровищей, которая уже успела засохнуть.

– Что тут произошло, рассказывай!

– Наёмник. Наёмник Касси Брелан – он обезумел, господин! Порезал господина Плаксу, то есть Бо Маршранга, как есть порезал на ремни! Раскроил тесачищем своим, будь он проклят, чёртово наёмницкое семя!

Тарх Торс кинул быстрый взгляд на окружающих их Псов, большая часть которых до вступления в отряд стражников Наместника долгие годы состояла в вольнице – полуразбойном братстве головорезов, подряжавшихся в различные, чаще всего не совсем законные предприятия. Лица у Псов вытянулись – кодекс запрещённого ныне братства предписывал сурово карать всякого, кто поносил вольницу и любого её члена. Ёк, смекнув, что ляпнул лишнего, тут же заголосил:

– Он же совсем без берегов стал, господа стражники! Договор не соблюл, хозяина порезал! Да и вас собирался в тот раз…

– Который из них Плакса Маршранг? – перебил его Торс.

Кхорк вскочил на ноги, заковылял к повозке. Цепляясь за деревянные рёбра, на которых полоскались обрывки тентов, взобрался в повозку и завыл оттуда диким воем.

– Бра-а-а-атушки! Чифун, Маргадо-о-о-он! Кровинки!

Торс, нахмурившись, последовал за ним.

Кхорк елозил по полу, обнимая двоих задохнувшихся от воздействия яда братьев. Когул остановил двинувшихся было за ними Псов, давая возможность Кхорку выголоситься.

– Так который Плакса?

– Энтот, – Ёк мотнул головой в сторону порезанного трупа.

Торс присел на корточки, присмотрелся. Лицо Бо Маршранга было искажено то ли от боли, то ли от ужаса. Из застывшего глаза сочилась слеза. Второго не было видно под запёкшейся кровью. Похоже, тот самый наёмник и вправду обезумел – тело жертвы было искромсано вдоль и поперёк в припадке безумной ярости.

– Чёртовы комедианты, – пробормотал когул.

Похоже, приказ банкира Морха найти и доставить антрепренёра Маршранга он выполнить не сможет.

– А где деньги, слышь ты, Ёк? – он присел на корточки, пошарил в пустом сундуке.

– Забрал сучий наёмник! – младший Кхорк, размазал кровищу по щекам. – Он, видишь ли, господин когул, давно волком щерился. И на Плаксу, – Ёк хлюпнул носом, – и на нас. Поди, давно удумал, как всех нас извести и забрать деньжата-то. Всё, что потом и кровью заработали на площадях да базарах!

Тарх Торс быстро оглянулся назад – его Псы топтались неподалёку, однако, в повозку не лезли. Он резко метнулся вперёд и, ухватив выжившего близнеца за горло, опрокинул на пол, прижал к доскам. Кхорк вытаращил глаза.

– Врёшь, сука, – прошипел когул, сжимая пальцы. – Ты мне, гнида, будешь заливать про площади и базары? Вы, паскудники, ограбили господина Морха! Ты, мотня шароварная, вместе со своим Плаксой и остальными.

– Кха-кха-кого Мхорха?! – хрипел Кхорк. – Кхас-кхас-падин кхогул…

Торс ослабил хватку.

– Говори, паскуда сеновальная!

– Виноваты! – взвыл младший близнец. – Виноваты мы, господин когул. Не иначе, Ашаи проклятый вселился в братовьёв. Было дело, признаюсь.

– Говори, ну!

– Обнесли мы твого Морха. А как жеж быть, господин когул? Плакса, мать его так и разтак, платил сущие гроши. Сам, гад, небось, по дорогим борделям шлялся по ночам, а нам с братами на подзаборных шлюх не хватало! А выпить да гульнуть хотца – молодые ж ишшо… – Кхорк осёкся, хрюкнул, хлюпнул. – Были ж молодые ишшо! А-а-а!

– А ну стихни, гнида! – ткнул его в пузо Торс. – Говори про то, как ограбили господина Морха!

– Так говорю ж, – Ёк смахнул слезу. – Дождались, пока Плакса уйдёт со своим наёмником, и залезли к твоему господину.

– Ну?

– Ну и обнесли, чего уж… Деньги взяли. И ещё кой-чё по мелочи.

– Какие ещё мелочи? – нахмурился Торс.

– Ну, окорок там, бочонок с шупехом…

– Что-о-о??? Какой нахрен бочонок, паскуда?! Я про банкира Морха из Сильжука!

– Какого ещё банкира? Знать не знаю ни про какого банкира! Мы трактир грабанули с братами, про банк и слыхом не слыхивали!

– Не слыхивали, говоришь?

– Как есть говорю, господи-и-ин, – завыл Ёк, – с места не сойти! Век воли не видать!

– Это уж точно! – Торс рывком поднял близнеца на ноги. – Сгниёшь в Сильжукских ямах, падла, если соврал. Морх лично собирался драть жилы из твоего Плаксы – ничего сойдёшь и ты, коль тот сдох. Пшёл!

Получив могучего пинка под зад, Кхорк кулём рухнул с повозки, покатился по траве. Стражники, довольно ухмыляясь, подхватили бедолагу под руки, не упустив возможности сунуть пару-тройку раз под рёбра. Кхорк хрипел, мотая головой.

– Невиновный я! Невиновный! Пускай господин Морх сам приходит! Я всё ему скажу! Везите меня в свой Сильжук, поганцы, тащите в ямы, чёрт с вами, только найдите проклятого Касси! Ай! Ох… – один из Псов, услыхав про поганцев, двинул Ёку под дых уже не таясь. – Банкир Морх! Сильжук! Ямы! Банкир Морх… Сильжук… ямы…

Кхорк замотал головой, закатил глаза.

– Что с ним делать, когул? – помощник Торса, заменивший погибшего в стычке с кузнецами рыжебородого Пса, с отвращением смотрел на бьющегося в судорогах Кхорка.

– Не слышал, что ли? – поморщился когул. – В Сильжук, в ямы, к Морху. Отряди четверых, пусть отвезут этого засранца банкиру. С остальными двинем за тем наёмником.

– А если он того… Правда из братства? – хмуро спросил помощник.

Тарх Торс пристально посмотрел на него. Потом сплюнул в сторону и поправил саблю.

– Я разберусь. По коням!

***

Брелан двигался быстро, целеустремлённо, но без лишней спешки и суеты. Останавливался в трактирах; если была возможность, менял лошадей. Тарха Торса это беспокоило. Убийцы, скрывающиеся от правосудия, так себя не ведут. Узнав о месте последней ночёвки наёмника, он подробно расспросил хозяина трактира о его госте. Мрачный, нелюдимый, ел много, но совершенно не пил ничего хмельного. Свежей лошади в этот раз при трактире не оказалось, поэтому гость выехал засветло на своей. Торс пришпорил коня. Псы – полторы дюжины раздражённых долгой погоней всадников молча двинулись вслед за ним. А через несколько часов кавалькада наткнулась на беглеца у развилки на тракте.

Брелан сидел на валуне, грызя травинку. Торс жестом остановил своих всадников, приблизился в одиночку.

– Ты Брелан?

– Ну.

– Бывший наёмник по прозвищу Тесак?

– Ну.

– Я – Тарх Торс, когул…

– Я помню, – Касси выплюнул кусок травинки. – Я не трогал той девки.

– Плевать на девку, – нахмурился Торс.

– Это хорошо, – криво ухмыльнулся Тесак. – Было бы странно, если бы такая куча Псов гонялась за мной из-за какой-то трактирщиковой дочки. А я не люблю странности, – добавил он уже серьёзно.

– Вообще-то мне насрать на то, что ты любишь или не любишь, поганец, – насупился Торс. – Ты из братства?

– Дело давнее…

– Скажи спасибо парням, – когул мотнул головой назад. – Они попросили сперва потолковать с тобой.

– Ну толкуй, когул, – Брелан потянулся, хрустнув позвонками. – С какой такой радости полторы дюжины Псов гонятся за честным человеком.

Торс скривился от такой наглости. Рожа наёмника была меньше всего похожа на лицо честного человека.

– Ты убил Плаксу Бо?

– Дельца кто-то порешил? – искренне удивился Тесак.

– Ты мне дурня не ломай, – скрипнул зубами Торс.

– И не думал. Так ты тут из-за этого?

– Тут я спрашиваю. И поспеши с ответом, потому что терпение у меня уже на исходе.

– Так запаси терпения побольше, Тарх Торс! – Касси отшвырнул травинку в сторону. – Потому что ты ищешь не там.

– Говори!

– Этот говнюк Маршранг подставил меня на выезде из Богота. Наплёл страже, что я разбойник.

Торс скривил губы, показывая, что не видит в этом ничего странного.

– Потому ты догнал его и располосовал на чёртовы лоскуты?

– Лоскуты? – Касси медленно, так чтобы не давать повода для беспокойства наблюдающим за ними стражникам, соскользнул с камня, размял ноги. – Мне незачем резать человека на лоскуты, чтобы убить его.

– Он сказал, что ты обезумел.

– Кто, Плакса? – ухмыльнулся Тесак. – Так он всё-таки живой?

– Не лови меня на словах, поганец, – прорычал Торс. – Кхорк сказал.

– Ах, вот что! А не рассказал ли твой Кхорк, как со своими братьями увёл у этого самого Плаксы фургон с добром? А?

Торс прищурился. Касси поправил пояс. На ветку одного из деревьев растущего рядом с валуном села ворона, огляделась по сторонам, громко каркнула.

– А остальные Кхорки чего говорят?

– Мёртвые не говорят.

– Ого! Вот как… И этих тоже я?

– Нет, – Торс помрачнел ещё сильнее. – Не ты. Где деньги из банка?

– Ага! – ощерился Тесак. – Всё-таки дело не в Маршранге, да? Ну так иди, поищи. Как видишь, карманы у меня не оттопыриваются от лунариев. Да и мешков на лошади тоже нет. Хочешь – проверь.

– И проверю, – когул кинул взгляд назад.

Ворона на ветке пронзительно заорала.

– Погоди, когул, – Касси поднял руку.

– Что ещё?

– Дурной знак, – Тесак посмотрел на ворону, которая внимательно наблюдала за их разговором.

– Как-нибудь переживу.

– Надеюсь на это.

– Угрожаешь?

Рука Касси молниеносно согнулась в локте и так же быстро разогнулась в сторону дерева.

– Предупреждаю, – он снова положил руки на пояс. – Ты ищешь не того, когул. Я не брал денег и не убивал дельца, хотя не скрою, такие мысли имел. Но это моё дело. А ещё одно моё дело ждёт меня в Хиронишаде, куда я сейчас и направлюсь. И я даже не против, чтобы ты со своими Псами преследовал меня – понимаю, что у тебя служба. Но добром прошу, не приближайтесь слишком близко.

Касси одним прыжком взобрался на валун, с него на лошадь, резко вскрикнул, пуская её в галоп. Псы с криком рванулись за ним, но осадили лошадей, повинуясь знаку Торса.

– Что делать, когул? – денщик Торса с трудом сдерживал гарцевавшего жеребца. – Догнать его?

– Гнать до Хиронишада. Не останавливаясь, – когул отвёл взгляд от вороны, пришпиленной к стволу дерева метательным ножом. – Но не приближаясь.