Виктория Воронова
Двуликие. Голос крови
13
Сначала у Василисы сильно закружилась голова – ей показалось, что и лес, и дорога вдруг поехали куда-то вбок, и не остановить их никак. Следом раздался резкий свист, и все действующие лица сначала замедлились, а затем и вовсе завязли в окружающем пространстве, как мухи в варенье – в жутких нелепых позах, пытаясь вернуть себе способность к свободному движению. Даже пролетавшая в этот миг над побоищем птица, миновав невидимую границу, забила испуганно крыльями, словно попав в незаметные глазу сети, и застыла намертво впаянной в пространство черной тенью.
Василиса стояла ни жива, ни мертва и смотрела, как фигура в лохмотьях приближается к ней. Приближается странно, словно не идет, а плывёт по воздуху, слегка задевая пожелтевшую траву полами своей нелепой хламиды. В отличие от остальных присутствовавших, фигура двигалась совершенно свободно.
Когда «хламида» приблизилась на расстояние вытянутой руки и откинула с лица капюшон, Василиса увидела перед собой красивую женщину с пронзительно синими глазами. Девушка ни за что не смогла бы определить возраст женщины – с равным успехом той можно было дать и тридцать и пятьдесят лет. Ее лицо казалось зыбким маревом, и лишь глаза были живыми, хоть и сияли неестественно синим цветом.
– Кто вы? – прошептала Васька. Лицо незнакомки притягивало к себе взгляд, как притягивают его красивые, но неуловимые объекты, такие как струящаяся вода или горящее пламя.
– Мое имя тебе ничего не скажет, дитя. Оно слишком древнее, чтобы его помнили такие юные особы как ты, – улыбнулась женщина.
– Как вы это сделали? Что с ними? – спросила Васька, показывая на нелепо извивающиеся фигуры, пытающиеся выбраться из невидимых сетей. Девушка злорадно усмехнулась, заметив, как один из преследователей, выбившись из сил, повис тряпичной куклой в пространстве.
Ее собеседница слегка наморщила изящный нос:
– Неважно, от них слишком много шума и суеты. Эта невинная шалость позволит нам немного поболтать. Видишь ли, до большинства моих детей слишком сложно достучаться – они необычайно импульсивны и толстокожи, вечно чего-то желают и куда-то бегут. Все мои дети были созданы для счастья и любви, но сама суть этого мира, в котором они оказались, изменила их, сделав заносчивыми, грубыми и алчными. Брат убивает брата, прикрывая собственную жадность и гордыню религиозными и философскими измышлениями.
– А кто эти двуликие, что напали на нас? – осторожно поинтересовалась Василиса. Она никак не могла понять, что собой представляет эта странная женщина и можно ли ей доверять.
– Обычные фанатики своих собственных заблуждений, дитя. Увы, не первые и не последние в нашем мире.У меня есть небольшое послание. А ты будешь моим вестником.
– Почему я?
– Так получилось, – пожала зыбкими плечами непостижимая собеседница. – Передай слово в слово: «Отныне судить будут те, кто стоял у истоков этого мира. И горе тому, кто, возгордившись кровью своей и именем своим, будет творить беззаконие и несправедливость. Свидетельством тому послужит судьба нечестивцев, кто сегодня на этом самом месте пытался сотворить зло и насилие».
Пока Василиса повторяла про себя странные фразы, пытаясь их запомнить, синеглазая женщина приблизилась к тем амбиморфам, которые преследовали их на трассе. Мгновение – и пять фигур вспыхнули странным синим пламенем, обуглившись в мгновение ока. Над землей поплыл запах сгоревшего мяса.
Василису стошнило прямо на землю. Она, конечно, ненавидела этих уродов, которые пытались убить Андрея и собирались изнасиловать и убить её. Но увидев, как легко, словно играючи, незнакомка расправилась с пятью здоровенными амбиморфами, оставив от тех только смрадные головёшки, не смогла сдержать рвотные позывы.
Достав из кармана куртки салфетку, девушка вытерла рот и руки и огляделась вокруг. Незнакомка исчезла, будто ее и не было никогда. О том, что здесь произошло, свидетельствовали лишь пять обугленных и застывших в странной позе тел.
И тут на Василису обрушился мир. Тайфун из звуков, запахов, эмоций, красок словно упал на нее сверху, придавливая к земле своей тяжестью. Вокруг бегали и что-то кричали люди и амбиморфы. Черная птица пролетела прямо над головой и каркнула что есть мочи, будто насмехаясь над несчастной Васькой. Кто-то подбежал к ней и легонько потряс за плечо:
– Василиса, с тобой все в порядке? Что-то болит?
Девушка подняла голову и встретилась взглядом с Егором Васильевичем.
– Нет, со мной все в порядке. Как Андрей? Он жив? – тут же встрепенулась Васька и попыталась хоть что-то разглядеть там, где сейчас столпились все присутствующие на поляне амбиморфы.
– Жив, жив твой Андрей. Побит изрядно, но ему не привыкать. Отвезем его домой, отлежится, в себя придет. А ты иди в машину, сейчас попрошу кого-нибудь вас домой отвезти.
Внимательно еще раз осмотрев Василису, Егор направился посмотреть, что же так заинтересовало его людей.
Девушка увидела, как Андрея переложили на заднее сиденье внедорожника, и тут же вспомнила, что ей было велено передать послание. Она подошла к столпившимся мужчинам, изумленно разглядывавшим пять обуглившихся застывших в воздухе фигур, и, найдя Егора, осторожно подергала того за рукав пальто.
– Егор Васильевич, можно вас на минутку?
– Что такое? Василиса? Ступай в машину, Андрей уже там.
– Да, я знаю, но сначала мне нужно сказать вам кое-что. Про этих… – Васька мотнула подбородком в сторону «изваяний».
Егор тут же заинтересованно обернулся к ней.
– Про этих? Говори. Ты знаешь, кто это такие?
– Она сказала, что они какие-то религиозные фанатики.
– Кто «она»?
– Ну та женщина. Только мне кажется, что это не совсем женщина. Это что-то странное. Это она с ними сделала.
– Подожди, подожди…. – Егор с жалостью посмотрел на Ваську. – Они были живы еще несколько минут назад, я своими глазами видел. И никакой женщины за это время здесь не появлялось. Мы бы заметили.
– Вы ее не видели? – пораженно уставилась на Ларионова Василиса. – Она была здесь, пока вы все не могли двигаться, и она просила вам всем передать кое-что. Я должна сказать, пока ее слова не выветрились из моей головы.
Стоявшие рядом амбиморфы кто жалостливо, кто насмешливо смотрели на Ваську. Но той было все равно, что о ней подумают совершенно посторонние люди. И не люди тоже.
– Она просила передать: «Отныне судить будут те, кто стоял у истоков этого мира. И горе тому, кто, возгордившись кровью своей и именем своим, будет творить беззаконие и несправедливость. Свидетельством тому послужит судьба нечестивцев, кто сегодня на этом самом месте пытался сотворить зло и насилие».
***
Все тело ныло так, словно по нему проехались катком. Радовало одно – если он может чувствовать боль, значит, жив еще. Ноздри щекотал знакомый аромат, который ему очень нравился – запах сирени всегда ассоциировался у Андрея с весной, а теперь стал напоминать еще и о Василисе. Прошедший день вспыхнул в памяти кроваво-черной картинкой и Волков наконец-то продрал глаза, молясь про себя, чтобы с девушкой было все в порядке.
Перед глазами предстал знакомый потолок – точно такой же узор разбегался по потолку его спальни. Повернув голову, Андрей увидел, что рядом мирно сопит Василиса, уткнувшись носом в его бок. Кажется, все живы и все дома, это уже хорошо. Последнее, что он помнил из вчерашнего – это свою отчаянную ярость и желание разметать на атомы того омерзительного ублюдка, что намеревался обидеть Ваську. Кажется, ему это удалось, по крайней мере, он отчетливо помнил хруст позвоночника после того, как свернул шею тому козлу. А что же дальше было? Как они здесь оказались? Егор подоспел?
Андрей попытался встать с кровати, не разбудив Василису, но измочаленное вчера (а может, сегодня?) в драке тело слушалось с трудом. То и дело кое-где простреливала мышцы и связки резкая боль, а еще зверски чесались подживающие на боку огромные рубцы от когтей – один из нападавших как следует пропахал Волкову правый бок когтями.
Мужчина устало откинулся на спинку кровати, переводя дух, и принялся разглядывать мирно спящую девушку. Темная прядь волос закрыла её лицо, и Волков осторожно заправил эту непокорную прядку за ухо, любуясь аккуратным носом с веснушками (откуда у неё веснушки, она же не рыжая?) и искусанными губами.
Стоп! Почему искусанными? Тут Андрей заметил несколько синяков у Василисы на запястье и похолодел. Неужели это он сделал? Неужели ночью все-таки довел до конца начатое пять лет назад? Или Егор опоздал и Василису изнасиловали те ублюдки?
Додумывать было страшно. Она ведь не заслужила такого, его Васька. Хрупкая и миниатюрная, слишком совестливая и ответственная, никогда не причинившая никому вреда и с малолетства взвалившая на свои плечи заботу о себе и своей сестре.
Волков осторожно потряс Василису за плечо.
– Вась, ты слышишь меня? Ау! С тобой все в порядке? Я тебе что-то сделал?
Ничего не понимающая спросонья Василиса хлопая глазами, уставилась на Андрея:
– Что? Что случилось?
– Что ты здесь делаешь? Откуда у тебя синяки?
– Ты сам просил остаться – бредил во сне и меня звал. Я и осталась – кто-то же должен был приглядывать за тобой! А синяки – это от пистолета. Тяжелый, зараза. И, наверное, я еще ударялась где-то, только не помню где. У меня так часто бывает.
– Так это, значит, не я сделал?
– Нет, это оно само так.
– Уф, – облегченно выдохнул Андрей. – Ну слава Небу. Тогда иди сюда.
Волков сграбастал Василису и притянул к себе, усадив рядом и прижав к левому боку. Правый продолжал то ныть, то чесаться, ну и черт с ним! Заживет. Главное, что Васька жива и здорова.
Девушка не сопротивлялась, и, кажется, не испытывала рядом с ним ни страха, ни отвращения больше. Вот и хорошо. Не зря говорят умные люди: «Ничто не сближает нас так, как пережитые вместе неприятности».
– Васька, ты зачем из машины-то вышла? Я же тебе велел тихо сидеть, как мышка! И вообще, какой сегодня день? Еще вчера или уже сегодня?
Василиса фыркнула от смеха.
– Вообще-то уже завтра! Пока ты был в отключке, кто только не приходил на тебя посмотреть! Позавчера вечером, сразу, как только мы вернулись домой, приходил доктор. Вчера Егор Васильевич с женой приезжали тебя проведать. Вечером Клавдия Георгиевна была, кучу еды наготовила.
– Еды? Это хорошо. Что-то очень зверски есть охота, прямо никакого терпения нет. Я же с позавчерашнего дня не ел, получается!
– Только сначала бульон. Так Михаил Артемьевич велел – сначала бульон, а потом понемногу все остальное!
– Ладно, командир, как скажешь! Вась…
Волков замялся, не зная, как спросить.
– Что?
– Вась, скажи только честно – с тобой точно все в порядке? Те уроды на трассе, они тебе ничего не сделали?
– Нет! – Василиса перебила Андрея. – Егор Васильевич вовремя успел, ну и вообще, там много всего еще произошло….
Увидев, как Андрей напрягся, Васька успокоила его:
– Ничего плохого, честное слово! Просто ты же ничего не знаешь, все проспал!
Мужчина выдохнул резко – как будто натянутая до предела пружина внутри него наконец-то вернулась в исходное состояние, позволяя спокойно дышать и думать.
– Ну вот за обедом ты мне все и расскажешь!
Когда Андрей через полчаса спустился в кухню, там уже хозяйничали Василиса и Ксюшка. Младшая из сестер, увидав Волкова в дверях кухни, радостно завопила, да так, что в шкафу стаканы зазвенели:
– Ура! Вася, смотри, Андрей пришел!
Василиса заворчала:
– Чего кричишь, как потерпевшая? От твоих воплей человеку опять плохо станет. Эх ты, дерёвня!
– И ничего я не дерёвня! – обиделась Ксюшка. – Что, уже и порадоваться нельзя?
– Можно, но зачем же так орать? Андрей, садись скорее за стол. Бульон свежий, только недавно сварила.
Андрею нравилось наблюдать за беззлобной перепалкой сестер. Было в этом что-то домашнее, чего он был давно лишен. В детстве, когда была жива бабушка, семья часто собиралась за столом вместе – пили чай из большого почти раскаленного самовара, играли в карты и домино на интерес, вспоминали друзей и родственников, обсуждали новости. По мере того, как члены семьи покидали этот мир, уютные посиделки становились все реже, а затем и вовсе прекратились.
Хлебнув горячего наваристого бульона, пахнущего специями, Андрей аж зажмурился от удовольствия. Горячая волна прокатилась по пищеводу и достигла желудка, заставив Волкова почувствовать себя живым и еще более голодным. Опустошив большую кружку за один присест, Волков заявил:
– Очень вкусно! А теперь чего-нибудь посущественнее бы! Говоришь, вчера Клавдия Георгиевна приходила в гости?
– Доктор сказал, что нельзя сразу много есть! У тебя весь бок был распорот, когда нас домой привезли. Кошмар какой, я такого ужаса ни разу в жизни не видела! Никогда не забуду!
– У меня уже почти ничего не болит! – возразил Андрей. – Ну хорошо, я согласен повременить пока с едой. Но минут пятнадцать, не больше.
– Как ребенок, честное слово! – расстроилась Василиса. Ксюшка фыркнула прямо в кружку с чаем, отчего жидкость разлетелась по столу мелкими брызгами.
– Вот черт! – пробурчала Ксения и принялась вытирать стол салфетками.
– Вась, ну не расстраивайся! На мне же все как на собаке заживает, ты разве не смотрела голливудские фильмы про то, как быстро оборотни регенерируют? Раз – и всё!
– Ага, еще расскажи про то, как люди Х защищают людей от инопланетян. Тоже чистая правда, скажешь?
Рассмеявшись, Андрей подошел к Василисе, встал позади нее и обнял за плечи своими огромными руками. Девушка была настолько миниатюрной, что он мог бы легко спрятать ее от всего мира, просто обняв.
Ксюшка незаметно испарилась с кухни, оставив их наедине.
14
Андрей слушал и не верил своим ушам. Пока он отлеживал бока в кровати, оказывается, произошло много чего интересного!
Когда Василиса рассказала ему о странной женщине, способной в одиночку испепелить пятерых здоровенных мужиков, он, разумеется, не поверил. Ну не то, чтобы совсем уж не поверил. Просто Волков, как и все амбиморфы-мужчины, был существом весьма приземленным и скептически настроенным по отношению ко всему, чего нельзя было увидеть, потрогать или хотя бы понюхать.
Он был совершенно уверен в том, что Ваську ввели в заблуждение, скорее всего, это какая-то мистификация, только и всего. Но как это все можно было провернуть? Вот в чем вопрос! И для чего все это было нужно? А главное – кому? Кто эта загадочная незнакомка, которую даже описать невозможно толком?
Можно было бы выбросить мысли о странном происшествии из головы, да вот незадача – днем позже нечто подобное произошло в соседней области. Очевидцы рассказывали о том, что видели фигуру в странном балахоне рядом со складом, в котором были обнаружены впоследствии обуглившиеся трупы амбиморфов. Кроме трупов, там же обнаружилась взрывчатка, кислота, несколько коробок с наличными деньгами и записи, из которых было ясно, что склад служил штаб-квартирой борцам «за чистоту крови». Сектанты готовили различные акции устрашения в нескольких городах – от взрывов в людных местах до обливания кислотой случайных прохожих.
Кем бы ни была та женщина, Волков был благодарен ей за то, что она предотвратила жестокие и бессмысленные смерти как людей, так и амбиморфов. Но вот какова ее цель? Что она попросит в уплату? В мистику Андрей не верил, здесь явно что-то другое. Но вот что?
Едва оправившись, Волков помчался к Егору – ему не терпелось узнать, что его друг думает по этому поводу.
– Я думаю, нам надо вместе осмотреть места, в которых произошло это странное «испепеление». Как, блин, она это сделала? Ты представляешь, какую она несет опасность для нас всех?
– Успокойся, – Егор откинулся в кресле и посмотрел на Волкова. – Обязательно съездим. Мутная история какая-то, в оживших богов я не верю, как и ты. Я так и сяк прикидывал, как можно было провернуть всю эту мистификацию, кое-какие соображения есть. Кроме Василисы свидетелей нет, вот в чем загвоздка! Привидевшаяся Ваське женщина вполне может быть чем-то вроде голограммы или дополненной реальности. Уже есть довольно качественные разработки в этой области. Но как они умудрились развернуть этот спектакль в лесу, не в помещении? Ведь к этому надо подготовиться. А значит, надо было знать, что именно здесь и именно в этой точке окажетесь вы с Василисой. По сути дела, представление было именно для Василисы твоей, она еще слишком молода и впечатлительна, поэтому неспособна критически оценивать некоторые вещи. Уж, не обижайся, друг, говорю, как есть! Ничего не поделаешь – издержки возраста. Ты знаешь, что она тебя спасать кинулась? – улыбнулся Егор.
– Да знаю я! Велел ей из машины носа не высовывать, а она решила в Рембо поиграть.
– А ты не думал, что она может оказаться твоей предназначенной парой?
– Нет, Егор. Не может. Ты пока не спрашивай, почему. Не может и всё. Когда-нибудь все объясню, только не сейчас.
– Ну ладно, – удивленно протянул Егор. – Тебе виднее. Вернемся к нашим баранам, то есть самозваным богам.
– Значит, все-таки самозванцы?
– Уверен. Все разыграно как по нотам, а значит, подготовка велась давно. И народу было задействовано немало. А на это деньги нужны. Движение денег за последние полгода проанализируем, возможности для этого есть, но цепочки имеют свойство обрываться на коробках с наличностью. Дай службе безопасности задание привлечь финансистов, пусть отслеживают систематические денежные транши, ну и слишком крупные тоже. Пусть анализируют финансовые потоки за последние полгода. Пусть трясут список, что нам дал тот сектант из Акмейты. Я уверен, что есть связь между «борцами за чистоту крови» и «борцами за справедливость». Чуйка у меня. Хоть факты пока и говорят об обратном, но копать надо в этом направлении.
– Ну ладно, пусть тётка эта всего лишь голограмма. А как же остановка времени или черт знает что это было? Все амбиморфы оказались совершенно беспомощны перед ней! Гипноз что ли, какой-то?
– Может, и гипноз. А может, и кое-что похуже, – загадочно протянул Егор.
– Слушай, ну снизойди до нас, невежественных, объясни, в чем фокус! Ваше сиятельство! – Волков дурашливо поклонился в пояс. В этот момент в кабинет ворвались двое маленьких амбиморфов – дети Егора. Мигом все серьезные дела были забыты, растроганный папаша расплылся в улыбке и принялся катать детей в кресле по кабинету. Те визжали от удовольствия, особенно, когда кресло сталкивалось с какими-нибудь предметами мебели.
Андрей с жалостью смотрел на друга – если наличие отпрысков делает из людей идиотов, то он, пожалуй, пока воздержится от потомства. Потом как-нибудь, в необозримом будущем, возможно, он и решится на эту авантюру. А сейчас, нет уж – увольте! Вот разве что если бы Василиса вдруг подарила ему ребенка…
Волков с удивлением обнаружил, что эта мысль не вызывает в нем ужаса и отторжения, а скорее, наоборот. В сердце вползала щемящая нежность, заполняла душу, и душа растворялась в этом океане.
Жаль только, что Васька не его предназначенная пара.
***
Пару дней после возвращения из больницы, Василиса провела, пребывая в странном состоянии легкого недоумения. С чего бы вдруг ей, рискуя своей жизнью, бросаться на защиту совершенно чужого ей человека? Тьфу, амбиморфа! Но все повторилось как тогда в лесу, возле санатория – мысль о том, что Андрей может умереть, привела Ваську в отчаяние. Василиса не могла себе представить, как этот мир может существовать без Волкова – непостижимого и вместе с тем надежного как скала амбиморфа, за которым Василиса с сестрой укрылись в это непростое время, как за каменной стеной. И куда-то в небытие постепенно уходили страх и недоверие, которые девушка испытывала в первые дни пребывания в этом доме.
И дело даже не в том, что жизнь Андрея была залогом более или менее спокойного и безопасного существования сестёр, а в том, что сам Андрей стал для Василисы почти таким же важным и дорогим человеком, как Ксения и Клавдия Георгиевна. Когда это произошло и самое главное – почему? Ведь не забыла же Васька того, что произошло когда-то в ночном клубе? Конечно, нет. Но теперь страшные воспоминания о прежнем Волкове сменились впечатлениями о Волкове настоящем, который спас их с Ксюшкой в лесу, приютил у себя дома, отказал от дома своей любовнице из-за истории с лестницей и звал к себе не кого-то другого, а именно её, Василису, пребывая в горячечном бреду.
Возможно, все дело в том, что былая влюбленность пятнадцатилетней Васьки никуда не делась, а просто вмерзла в душу осколком льда от пережитой обиды и разочарования, да так там и осталась зимовать, до лучших времен. А теперь, когда девушка узнала Андрея поближе, этот осколок в сердце начал предательски таять. Только вот нужно ли ей это?
Время от времени Ксения закидывала удочки на предмет того, а не намечается ли у старшей сестры роман с хозяином дома. Василиса каждый раз строго выговаривала Ксюшке, что, мол, нечего в сказки верить! Ну какой роман? Нет, роман-то, может и мог бы быть, только вот Василиса, дурочка, хотела большего. Хотела свадьбу, платье, гостей и все что полагается в данном случае. Для наивной Ксении свадьба была, видимо, логическим продолжением романа и никак иначе – ведь именно так заканчивались книжки о любви, которые она время от времени почитывала. Василиса же, как человек более взрослый и успевший повидать не самые светлые стороны жизни, понимала, что между ней и Андреем непреодолимая пропасть, обусловленная разными социальными статусами. Поэтому девушка даже мысли не допускала о том, что между ней и Волковым может что-то произойти.
Может, Андрей и неплохой человек. Тьфу, амбиморф! Но в романтические бредни ей совсем впадать ни к чему, глупо это и ни к чему хорошему не приведет. У нее есть план – вернуться в «Солнечный», закончить институт, а дальше…
Что дальше, Василиса пока не решила. Сначала она хотела стать следователем, чтобы разобраться, что же произошло с ее родителями. Однако, в результате последних событий, девушка уже не была так уверена в том, что хочет работать следователем. Ведь ей придется заниматься кучей разных дел об убийствах, избиениях, изнасилованиях и прочем. Копаться во всей этой грязи совершенно не хотелось. Лишь вспомнив лицо того ублюдка на трассе, который делал ей грязные намеки, девушка вздрагивала и испытывала чувство тошноты. А ведь если она выберет для себя ту работу, о которой мечтала, ей придется сталкиваться и общаться с таким контингентом постоянно! Студентка Василиса Сибирцева была абсолютно уверена, что пока не готова к этому.
Ну что же, до окончания вуза еще есть время подумать! Возможно, будет даже лучше, если они вместе с Ксенией уедут в столицу, чтобы попытать там счастья. Ксения будет под присмотром, Василиса найдет себе работу юриста, ну или хотя бы помощника юриста для начала. Да что там! Она на любую квалифицированную работу согласна, главное – начать! А что касается гибели родителей, теперь Василиса понимала, что совершенно необязательно работать в соответствующих структурах, чтобы получить кое-какую информацию. Вот Андрей с Егором Васильевичем ведь не в полиции работают, а у них даже своя служба безопасности есть, которая все время что-то там ищет, узнаёт и копает!
Об этом Василиса нечаянно подслушала накануне, когда к Андрею вечером пришел мужчина, амбиморф, по всей видимости, с докладом. Дверь в кабинет была приоткрыта и девушка услышала, что речь идет о событиях на трассе, а также о каких-то складах и деньгах. Странно – какое это все имеет отношение к той незнакомке, которую видела Василиса? Но она не стала подслушивать – проскочила мимо. Не так ее бабушка воспитывала, чтобы что-то вынюхивать в чужом доме! Если Андрей захочет, то сам расскажет.
Сегодня девушка планировала заняться стиркой, чтобы немного помочь приходящей домработнице. Та приходила три раза в неделю, чтобы сделать уборку и забрать вещи в прачечную при необходимости. Было не очень понятно, зачем Андрею понадобилось, чтобы Василиса присматривала за домом. Особняк содержался в чистоте, вещи стирались в прачечной, обеды и ужины Андрей заказывал из ресторана. Время от времени Клавдия Георгиевна совершала набеги и оставляла в холодильнике контейнеры и кастрюльки с домашней едой.
Но Василисе было бы неприятно чувствовать себя приживалкой. Она старалась принести максимум пользы – готовила завтраки, время от времени ужины, поддерживала чистоту, чтобы домработнице Людмиле было не так хлопотно. А, обнаружив в подвале отличную стиральную машину, подключенную и готовую к эксплуатации, решила, что можно обойтись и без прачечной, благо, что высушить вещи было где – здесь же находилась достаточно вместительная сушка.
Привычными движениями Васька сортировала вещи – цветные в одну сторону, белые в другую, и размышляла о том, что можно было бы приготовить сегодня лазанью – кажется, она видела в кухонном шкафу заготовки для нее. Услышав, как что-то выпало из кучи цветных вещей и звякнуло об пол, девушка наклонилась и увидела лежащую на полу металлическую флэшку. «Вероятно, кто-то оставил в кармане», – подумала Васька. Подобрав с пола вещицу, она сунула ее в карман домашних брюк и тут же забыла о ней.
