Виктория Воронова
Двуликие. Голос крови
31
Васька толком не поняла, что произошло – жуткий грохот, дом затрясся, и пол под ногами, казалось, заходил ходуном. Она тут же выключила плиту, на которой жарились котлеты, и ринулась в комнату. В комнате такая же взбудораженная и ничего не понимающая сестра застыла со шваброй в руках – в этот момент она как раз делала уборку.
– Ксюш, бросай швабру! Хватай деньги, документы, телефоны и быстро одевайся! Одевайся как можно теплее, чем больше одежды напялишь на себя, тем лучше. Попробуем выйти из дома и посмотреть, что случилось.
Обе сестры собрались с феноменальной для обеих скоростью. Когда в дверь позвонили и велели быстро спускаться по лестнице вниз, Сибирцевы уже были наготове, держа в руках рюкзаки и стоя в прихожей.
Выйдя из квартиры, они сначала не увидели ничего необычного. Ксюшка попыталась было вызвать лифт, но кнопка вызова не реагировала.
– Ксюш, нельзя на лифте, пешком надо.
– Столько топать!
– Ничего, лучше потопать, чем вместе с железной коробкой в лепешку разбиться.
Только выйдя на улицу, сестры увидели, что весь последний этаж подъезда разрушен, кое-где еще оседала пыль, а из дверей подъезда продолжали выходить люди. Это было самое жуткое и одновременно нелепое зрелище, которое когда-либо видела Васька. Впопыхах и с перепугу хватали кто что мог – кто-то выскочил в тапках и шубе, кто-то тащил за собой по рыхлому снегу огромный чемодан, а один седой как лунь старичок вышел увешанный переносками, в которых сверкали глазами представители семейства кошачьих. Васька насчитала целых четыре штуки и с уважением посмотрела на кошатника – надо же, какой молодец, не бросил питомцев!
Жильцы сбивались в небольшие группки и с жаром обсуждали происходящее, разумеется, версии выдвигались самые разнообразные – от банального теракта до приземлившейся на крышу инопланетной тарелки, которую якобы видела за час до происшествия эксцентричного вида дама в широкополой шляпе.
Хмыкнув, Васька взяла за руку Ксюшку и отвела ее в сторонку.
– Вась, чего делать-то будем? На улице ночевать?
– Не знаю, Ксень. Наверное, пойдем искать гостиницу.
Оказалось, что никакую гостиницу искать не нужно. Для жильцов пострадавшего от взрыва подъезда нашлось муниципальное жилье – ведомственная гостиница, по счастью, в это время практически пустовавшая.
Немного повеселев, сестры двинулись было на остановку, чтобы добраться оттуда до места временного размещения, как вдруг Ваську окликнул хорошо знакомый голос.
– Вася, постой!
Девушка изумленно оглянулась. На нее смотрел никто иной, как Волков Андрей собственной персоной. А он-то что здесь забыл?
– Явился не запылился, предатель! – прошипела Ксюшка.
– Вась, куда вы собрались? – подошедший Андрей смотрел на сестер нечитаемым взглядом.
– В гостиницу, там всех сегодня размещают, – пожала плечами Василиса, и уже собиралась было обойти Волкова, как вдруг дорогу ей перекрыли два амбиморфа, неизвестно откуда взявшиеся.
– Василиса, не дури, поехали в Райский, поживете пока у меня.
Ну уж нет! Ни за какие коврижки! Это уже было – привезут, а потом не выпустят. Кроме того, теперь у Васьки есть пока еще совсем крошечная, но все же тайна, которую ей почему-то совсем не хочется выдавать Андрею раньше времени.
– Нет, Андрей. Спасибо за приглашение, но мы никуда не поедем с тобой. У нас есть свой дом.
– Вась, если ты не заметила, у вашего дома крыша отвалилась. А на улице зима.
– Ничего страшного, над нами еще несколько этажей, не замерзнем.
– Это не приглашение, Васька. Садись в машину, иначе мне придется усадить вас туда силой.
– Что?!! Ты спятил? Уходи немедленно, никуда мы с тобой не поедем.
Волков молча подошел к Ваське, схватил ее на руки, и легко, как игрушку, понес к машине.
– Ксюша, там Ксюша осталась! – Девушка пыталась вывернуться, но безуспешно.
– Вась, ну неужели ты думаешь, что я здесь Ксюшу одну оставлю? Её следом несут, не переживай! – засмеялся Волков.
– Да ты… Да ты…
– Что? Негодяй? Подонок? Пусть так. Только пока ваше жилье в порядок не приведут, будете жить у меня.
– Мы завтра снимем себе другое жилье, с целой крышей!
–Вот завтра и решим.
Сгрузив недовольно сопящую девушку на заднее сиденье, Волков уселся рядом с ней. Через минуту рядом с ними уже сидела взъерошенная разъяренная Ксения и злобно поглядывала то на Андрея, то на притащившего ее двуликого. Тот, судя по всему, прибывал в совершеннейшем шоке от девчонки, не постеснявшейся пустить в ход одновременно и зубы, и ногти, и матерную брань. Последней Ксения владела в совершенстве – недолгое пребывание в детском доме позволило запастись таким количеством виртуозных ругательств, что любой сапожник бы умер от зависти. Справедливости ради следовало отметить, что этим грозным оружием девочка пользовалась крайне редко – только в таких вот форс-мажорных обстоятельствах. Пока незнакомый амбиморф отряхивался и приходил в себя, время от времени к чему-то принюхиваясь, Волков ехидно заметил:
– Ксения Батьковна, вы меня поразили в самое сердце своими познаниями в матерщине.
– Это еще не все, я и половины не сказала того, что знаю. Да я вообще с тобой не разговариваю, предатель!
Волков хмыкнул неопределенно и повернулся к Василисе.
– Вась, позволь вам помочь.
– Ты нас похитил, а теперь позволения просишь? Ты уж определись – похититель ты или спаситель, – недовольно пробубнила девушка.
– Получается, что и то, и другое. Я же двуликий, а значит, един в двух лицах.
***
Впервые за многие недели Волков чувствовал, что наконец-то все идет как надо – Василиса снова в его доме, где ей и положено быть. Мысли о предназначенной паре протекали фоном на заднем плане и причиняли дискомфорт, но он отбрасывал их как нечто несущественное и назойливое.
Только вот из своих комнат сестры выходить не желали. Васька заявила, что пленникам и заложникам не положено шляться по всему дому, а посему, из уважения к своему нынешнему статусу, она останется у себя в комнате пребывать в неволе.
Вот ведь дурочка! Ну какая неволя, скажите на милость? Что, так невыносимо жить с ним под одной крышей? Ведь жили же раньше…
Раньше…
Волков понимал, что как раньше больше не будет, не дурак ведь он совсем. Обидел, ясное дело, хоть и не хотел этого, сейчас-то он бы все по-другому сделал – поговорил, объяснил. Да вообще бы, черт побери, перестал искать эту пару, носят ее черти где-то, да и ладно! Неправильно это, конечно, но сердцу не прикажешь. Любит он Ваську, уверен, что это и есть оно – то чувство, которое с древности в стихах и песнях воспевалось, ради которого возводили города и затевали войны!
Вчера, услышав от Самойлова о взрыве, Волков в один миг пережил такую гамму эмоций, которую не хотел бы испытывать никогда более – ступор, ужас, отчаяние и еще огромное сожаление. Лишь на мгновение представив, что Василисы больше нет в этом мире, он почувствовал, как что-то внутри, наверное, его душа, взорвалось болью. Такой душевной боли и такого вселенского одиночества он не испытывал доселе никогда. Если Её нет, то ему зачем быть? Существование без нее было лишенным смысла, ведь нельзя же, в самом деле, существовать без души и сердца? Так могут бродить по земле лишь бездушные големы, созданные для исполнения воли своих хозяев.
И тотчас же все благие мысли насчет того, чтобы позволить Василисе жить ее собственной жизнью, растаяли как дым. Пожила уже собственной жизнью, хватит! Только рядом с ним, в его доме она может быть в безопасности! Где гарантия, что в следующий раз не случится еще чего-нибудь? Человеческая жизнь хрупка и недолговечна, есть сотня способов ее отнять, уж Волкову-то об этом хорошо известно! А если болезнь? Взрыв? Автомобиль на дороге? Грабитель в подворотне? Нет уж! Пусть что хочет делает – ненавидит, проклинает, да хоть пусть куклу вуду сделает, назовет Андреем и втыкает в нее ножи! Но все это она будет делать рядом, под его неусыпным надзором. Если для этого надо жениться – что же, он совсем даже не против.
Вечерний звонок от Егора немного отвлек от раздумий.
– Привет, ты, говорят, опять Сибирцевых похитил? Не надоело еще?
– Что значит опять? Это в первый раз, между прочим. Да и не похитил, а просто настойчиво пригласил пожить в своем доме.
– А то, что они не хотели принимать твое щедрое предложение – это несущественная мелочь, видимо?
– Егор, я рад, что тебе не надо объяснять такие банальные вещи. Кстати, я приглашаю тебя на свадьбу в качестве свидетеля, дату сообщу позднее. Я, правда, не имею ни малейшего понятия, что должен делать свидетель на свадьбе, но у людей, кажется, так принято. А Ярослава пусть будет свидетельницей, а то у Васьки подруг нет, а Ксюшка маленькая еще. Да и не положено, наверное, сестре, свидетельницей быть.
В трубке повисло долгое выразительное молчание. Наконец, прокашлявшись, Ларионов заявил:
– А что, она уже согласилась?
– Она еще не знает, но узнает сегодня непременно. А насчет согласия – ты же знаешь, я умею быть убедительным.
– Ну-ну. А когда предназначенная найдется, что будешь делать? Разводиться?
– Нет, пусть живет своей жизнью, а я своей. Может она вообще никогда не найдется!
– Андрюх, ты не хуже меня знаешь, что противостоять влечению к предназначенной невозможно. Могу отдать голову на отсечение, что ради того, чтобы быть с ней вместе, ты бросишь Василису. Возможно, не сразу, возможно у тебя хватит сил сопротивляться собственной природе, но итог известен уже сейчас. Дело твое, конечно, но я тебя прошу – не ломай девочке жизнь.
– Вопрос решенный, так что обсуждать тут нечего.
Ларионов вздохнул в трубку и как-то грустно попрощался. Странно, чего это он? Опять, наверное, родительские закидоны? Как будто он Василису съесть собирается, в самом деле. Тут и думать нечего больше – без Васьки Андрею жизни нет, Василиса его тоже любит, так чего мудрить?
С этой мыслью Волков направился в Васькину комнату наводить дипломатические мосты. Нет, он конечно, не думал, что она тут же согласится, но, как говорится, вода камень точит!
– Вась! Пойдем ужинать, скоро заказ из ресторана привезут, все твоё любимое. Я и мороженое заказал.
– Заключенным не положено! Я согласна только на хлеб и воду!
– Вась, ну чего ты опять? Ну какой хлеб? Нет, если хочешь, я и хлеб закажу, конечно. Только мороженое вкуснее… А еще там твои любимые баклажаны в кисло-сладком соусе и паста с морепродуктами.
– Это нечестно!
– Ну почему? Поешь и голодай себе дальше, сколько душе угодно. На сытый желудок голодать гораздо приятнее, согласись?
Андрей увидел, как Васькины губы непроизвольно дрогнули в улыбке. Ну вот, кажется, лед тронулся, может еще не все потеряно? Он, оказывается, скучал по этой улыбке – немного ассиметричной и робкой, как будто ее обладательница боялась показаться слишком дружелюбной, а оттого еще более уязвимой.
С Ксюшкой было и сложнее, и проще одновременно. Сначала она вообще закрыла уши и не желала ничего слышать, но постепенно сквозь преграду к ней каким-то образом просочилась фраза про шоколадное мороженое, и это порядком подточило возведенную младшей Сибирцевой крепость.
32
Василиса успела полюбить этот особняк – оказавшись здесь вновь, она как будто вернулась домой. Но ведь это не ее дом – это дом Андрея и его будущей жены, Василиса же здесь совершенно чужой человек. Странное дело – ее привезли сюда против воли, можно ли в такой ситуации чувствовать себя в безопасности? Однако именно это девушка и ощущала в настоящий момент – поглядывая то на Ксению, то на Андрея, она ловила себя на мысли, что этот ужин – самое правильное и само собой разумеющееся, что все теперь идет так, как должно идти, как будто где-то в сломавшемся механизме сама собой встала на положенное ей место маленькая, но очень важная шестеренка, и механизм снова ожил.
Но это всего лишь иллюзия, а позволить себе витать в облаках Васька не может – слишком многим она рискует, если позволит Андрею вновь поймать ее в эти силки.
– Андрей, там в квартире остались наши вещи, да и с хозяйкой надо бы встретиться, наверняка она по такому случаю приедет в город.
– За вещами завтра вместе съездим. А с хозяйкой я сам встречусь и все улажу, не переживай.
– Андрей, ты не можешь брать на себя эти хлопоты, мы больше не вместе.
– И что? Я теперь не могу помочь вам, раз мы не вместе?
– Это лишнее, мы бы и сами справились.
Волков ничего не сказал на это, лишь пожал плечами.
– Андрей, я завтра поищу новую квартиру, уверена, что что-нибудь подвернется в том же районе.
– Можешь не спешить.
– Ну как же не спешить? Ксюше в школу нужно ходить, а мне на работу. Вот как мне завтра на работу ехать? Это же во сколько выходить надо из дому, чтобы успеть?
Внезапно Васька похолодела – а вдруг он прикажет не выпускать их из поселка? И тогда Васька потеряет работу, а Ксюша пропустит школу. Что же делать тогда?
– Вась, насчет этого не переживай – водитель будет каждое утро возить тебя на работу, а Ксюшку в школу, не будете же вы каждое утро и вечер по часу трястись в пригородном автобусе. Кстати, по другой дороге путь до школы гораздо короче – минут за 20 доберетесь, это напрямую по новой трассе, которая как раз в новые районы заходит.
– Но…
– Вечером скажешь водителю, во сколько тебя забирать от офиса, он подъедет к нужному времени. Ксюша, у тебя расписание уроков часто меняется?
Василиса отметила, как ошарашенно Ксюшка смотрит на Волкова, интересно, что ее так поразило? То, что он диктатор в квадрате, было ясно еще в прошлый период их пребывания в этом доме.
– С водителем? На машине? Нет!!!! – заявила младшая сестрица.
– Почему? – недоуменно спросил Андрей. – Это же гораздо удобнее, нежели добираться на транспорте.
– Что я, маленькая что ли? Меня одноклассники засмеют.
– Ну тогда выходи недалеко от школы и дальше иди пешком. Договорись с водителем о том, где ему тебя ждать, только я тебя умоляю, на этот раз обойдись без матерщины, я парня весь вечер валерьянкой отпаивал.
– А чего он? Схватил и понёс! Что это за шовинистические выходки? У нас, между прочим, в стране равные права и у мужчин, и у женщин! – запальчиво отбрила Ксюша.
– Ксюш, никто на твои права не покушается. Просто я хочу сделать как лучше для вас. Пока поживете здесь, возможно, экспертиза покажет, что в вашем доме можно жить, если несущие конструкции не пострадали.
Васька недоверчиво слушала – у Волкова явно что-то еще было на уме. Неужели, он не боится, что они убегут?
Впрочем, уже понятно, что куда бы они не убежали – он найдет, так же, как нашел в этот раз. Уйти в глубокое подполье они, ясное дело, не смогут – обеим надо работать и учиться. Значит, с Волковым придется как-то мирно договариваться. Ох уж эта его двуликая природа, заставляющая контролировать всех, кто так или иначе попадает в сферу его интересов. Василиса уже не раз сталкивалась с этой чертой амбиморфьева характера – желанием все подмять под себя.
Тут Волков вдруг замолчал и как-то странно поглядел на Василису. В гостиной повисла напряженная тишина, как будто перед грозой. Девушке стало не по себе – что-то такое было в Андреевых глазах, чего она раньше никогда там не видела.
– Вась, я хочу еще раз извиниться за то, что не сказал тебе тогда. Я уже объяснял почему, но, наверное, это меня не оправдывает.
– Андрей, я уже говорила, что теперь это неважно, я уже…
– Важно, Васенька, сейчас ты поймешь, почему, – перебил Волков. – Я прошу тебя стать моей женой. Вась, мне так было без тебя плохо, я так больше не хочу…
В гостиной снова зазвенела тишина, лишь стрелки старинных часов, в которых почему-то жила не кукушка, а сова, продолжали мерно тикать. Первой нарушила тишину Ксения – схватив стакан, она залпом выпила сок, и с грохотом поставила стакан обратно на стол. Ни Василиса, ни Андрей не обратили на это внимания.
– Ну так что, Вась? Выйдешь за меня? Сойдет тебе такой побитый молью, покусанный сородичами и жизнью муж?
Ответ дался Василисе тяжело, но по-другому она ответить не могла.
– Нет, Андрей, прости, но нет. Ты сам первый потом пожалеешь об этом – у тебя появится предназначенная, а я, словно камень, буду висеть на твоей шее – ненужная и нежеланная. Нет, Андрюш, такой судьбы я ни тебе, ни себе не хочу. Ведь мы уже все решили, зачем снова раны бередить?
Тяжелый разговор прервал телефонный звонок. Васька вздохнула с облегчением – Волков всегда если уж что решил, то обязательно всё должно быть именно так. Ей нужна передышка, чтобы собраться с силами и противостоять этому танку дальше.
– Да, Михаил Артемьевич, добрый вечер! Рад слышать, впрочем, как всегда… Новости?… Что-то случилось?…
Девушка притихла и сидела ни жива, ни мертва – лишь услышав имя звонившего, она поняла, что вот сейчас ее пусть даже относительной свободе пришел абсолютный конец. Как Андрей отреагирует на наличие крошечной тайны, которую Васька так хотела от него скрыть? Она пока сама не знала почему, но была уверена, что Волков – прямая угроза ее малышу. Слишком быстро идет время, слишком мало у нее возможностей для маневра, точнее сказать, их нет совсем.
Лихорадочно подыскивая выход из создавшегося положения, она даже не сразу заметила, что Андрей окончил говорить по телефону. Подняв глаза, Васька встретила взгляд, направленный на нее, и этот взгляд не сулил ничего хорошего.
– Вася, а ты ничего не хочешь мне рассказать?
***
– Вася, а ты ничего не хочешь мне рассказать?
Андрей смотрел на поникшую Василису – видать, уже поняла, по какому поводу доктор звонил. Как же так? Почему не позвонила, не сказала? Вот так просто вычеркнула его, Андрея, из своей жизни, и всё. Пусть решила жить самостоятельно, но ведь ее положение касается и его самым что ни на есть непосредственным образом.
А дальше пришло осознание произошедшего – рожать Василисе нельзя, значит, придется прерывать беременность. Андрею стало жутко – он слышал, что для большинства человеческих самцов нет ничего зазорного в том, чтобы отправить свою пару на эту операцию, но для амбиморфа это было сродни святотатству, ведь потомство – священно. Но Василиса не его пара и для нее беременность окажется фатальной. Им придется решиться на этот шаг, в этом не может быть никаких сомнений.
Почему она смотрит на него таким затравленным взглядом? Волков никак не мог этого понять. Глупо, конечно, что сразу не сказала, пришлось вот так узнать, от третьих лиц. Он рассердился поначалу, но теперь уже остыл – беременная женщина, что с нее взять. Как же он так оплошал? Где прокололся? Подвел Ваську опять, уже в который раз. Почему-то самым родным и близким от нас всегда достается больше всего!
– Вась, почему ты не позвонила мне сразу, как узнала? Мы же договаривались, что ты будешь звонить, если что-то случится. А это, мне кажется, весьма и весьма уважительный повод для звонка.
– Потому что я еще не решила…
– Не решила что?
– Оставлять или нет.
Волков подумал, что ослышался. Она думает оставить ребенка? Небо, он сам бы этого хотел! Да это его несбыточная мечта – их общие с Василисой дети! Но именно что несбыточная, ведь всем известно – не может человеческая женщина без риска для жизни выносить и родить дитя-амбиморфа. Если только она не предназначенная, да и в этом случае риск есть, правда уже не такой серьезный – вон у Егора какие чудесные близнецы, да и дочка скоро родится. Если Василиса откажется идти на аборт, он ее потеряет.
– Вась, ты с ума сошла? А ты о себе подумала? А обо мне? О Ксюше?
– Я же говорю, что не решила ещё.
– Васенька, тут и решать нечего, речь о твоей жизни идет. Я не позволю тебе себя убить, даже не думай об этом!
– Вот поэтому я тебе и не хотела ничего говорить! Потому что всегда все должно быть по-твоему, ты меня никогда не слушаешь! А я, может быть, хочу этого ребенка! Я не могу от него избавиться – это предательство! Он еще маленький, если я о нем не позабочусь, то кто?!!!
Волков ошарашенно пережидал поток обвинений, не имея возможности вставить хотя бы слово в свою защиту, Василиса пребывала в истерике, Ксюшка бегала вокруг сестры со стаканом воды, пытаясь влить в нее хоть немного.
– Вася, успокойся! Мы это еще обсудим позже. Ну не плачь, маленькая моя! Ну что ты! Иди-ка сюда! Тихо, тихо, не плачь!
Андрей пересадил рыдающую взахлеб девушку к себе на колени и принялся успокаивать, как маленького ребенка – тихонько укачивая и приговаривая:
– Все будет хорошо, вот увидишь! Мы со всем справимся, что-нибудь придумаем. Ну, не плачь, не плачь!
Подхватив Ваську на руки, Волков отнес ее к себе в спальню – оставить ее одну сейчас он ни за что бы не решился.
– Ксюш, набери, пожалуйста, Михаила Артемьевича. В вызовах посмотри, последний звонивший номер, он подписан. Скажи, что нужно срочно приехать.
Через полчаса прибыл доктор со своим неизменным чемоданчиком, уже весьма поистрепавшимся и видавшем виды. Михаил Артемьевич с ним расставаться ни за что не желал, по его словам, чемоданчик был чем-то вроде талисмана.
– Вам бы, молодым, все новое подавай, всякий там хайтеки и прочее. А мы, старики, любим старые надежные вещи, с ними у нас связаны свои воспоминания.
Осмотрев Василису, доктор вколол ей слабенькое успокоительное, и через некоторое время девушка заснула.
Оставив Ксению присмотреть за сестрой, Волков спустился вместе с доктором в гостиную. Предложив гостю поужинать, Андрей быстро сервировал стол еще на одну персону и, тяжело вздохнув, уселся напротив доктора, не забыв прихватить бутылку с коньяком и два стакана внушительных размеров.
– Ты зачем беременную женщину до истерики довел? – невозмутимо поинтересовался Михаил Артемьевич у незапланированного собутыльника.
– Я всего лишь сказал, что ей рожать нельзя. Ведь нельзя же?
– А она собирается оставить ребенка?
– Она еще, видите ли, не решила. Но судя по истерике, решит оставить.
– Это самоубийство, отговори её. Все случаи, которые были, закончились летальным исходом, ты должен ее переубедить. Слава Небесам, теперь все районные поликлиники обязаны сообщать нам о таких случаях, они, конечно, немногочисленны, но все же… Не то померла бы твоя Васька в какой-нибудь поликлинике, или еще где, а мы бы и не узнали…
– Доктор, ну вы хоть тоску не нагоняйте, и так тошно! Слава Небу, она здесь и уж теперь я ее точно никуда отсюда не выпущу.
– У вас очень мало времени, Андрей, срок уже больше месяца, обычно плод растет достаточно быстро. У тебя есть неделя, максимум две, потом прервать беременность будет так же рискованно, как и оставить.
– Я понял, док. Я все понял. Если надо будет, я ее свяжу и насильно к вам притащу. Пусть хоть лютой ненавистью меня потом ненавидит, переживу как-нибудь. Но умереть ей я точно не позволю.
