Виктория Воронова
Двуликие. Голос крови
3
Деревья и кустарники только успевали мелькать перед глазами – Андрей со скоростью, намного превосходящей человеческую, мчался сквозь сосновый лес. Сырой утренний воздух, смешанный с ароматами хвои, земляники и свежей земли, бил в нос, разгоняя кровь и заставляя бежать еще быстрее.
Как же ему этого не хватало! Вот этого безумного бесцельного бега в лесу, куда глаза глядят, в полном одиночестве! Для европейских амбиморфов он был чужаком, а посему приходилось разводить политесы – спрашивать разрешения поохотиться на чужой территории. Были и приглашения к охоте, и совместные забеги на специально отведенных территориях, но все это было не то. Хотелось просто выйти с утра из дому, и ни с кем ничего не согласовывая, ринуться в сырую темную чащу, сорваться на бешеный бег, слегка придушить какого-нибудь беспечного зайца или белку.
Правда, есть эти «лесные дары» Андрей отказывался наотрез – даже в своей полуживотной ипостаси он испытывал чувство легкой брезгливости к подобной еде и предпочитал питаться как все цивилизованные люди – за столом, с ножом и вилкой. Поэтому, чаще всего перепуганные придушенные зайцы и белки все-таки оставались живы и со всех лап улепетывали от непонятного существа, едва веря в чудесное избавление.
Совсем сентиментальным стал, вот и зайчишек начал жалеть. Еще пара лет беспечной мирной жизни, и обрастёт жирком, заведет пару котов, откроет приют для осиротевших белок и зайцев, и, в конце концов, женится.
Андрей рассмеялся. Какой только бред не лезет в голову с утра пораньше! Пробегая мимо озерца, затерянного среди высоких янтарно-зеленых сосен, мужчина решил искупаться. Со всего разбегу, благо одежды на нем не было, он врезался в ровную гладь озера, распугав мелких рыбешек и прочую водяную живность. Несколько раз нырнув, отфыркиваясь, поплыл обратно к берегу.
Пора было возвращаться, дел невпроворот – вчерашние слова Егора никак не шли из головы. Ведь наверняка где-то живет-поживает Андреева предназначенная пара, знать не знает ведать не ведает, какое счастье ее ожидает!
Но шутки шутками, а ситуация и впрямь серьезная – если все так, как говорит Егор, то Андрей может свою пару никогда не встретить. Он может и не очень-то желал остепениться, однако испытывал чувство ответственности за неведомую ему женщину. Среди этой неразберихи ясно одно – только рядом с ним она будет в безопасности. Только вот как ее найти? Никто еще не придумал эффективного метода по поиску предназначенных. Двуликим оставалось лишь уповать на судьбу и надеяться, что та не станет слишком затягивать со встречей.
Неподалеку от Солнечного, на старом заброшенном пляже, Андрей заметил какого-то подростка, одиноко сидящего на понтоне и бросающего камешки в воду. Резко притормозив и устроившись за густыми зарослями, мужчина принялся наблюдать за парнишкой. Вроде в санатории он вчера не заметил мальчишек такого возраста. Откуда он тут взялся? До ближайшего поселка далековато. Да еще и один-одинёшенек.
Черт возьми! Еще не лучше! Да это и не мальчишка вовсе. Девчонка в толстовке с капюшоном, старых потертых джинсах и с наушниками в ушах. Откуда она взялась? На вид лет двенадцать, вряд ли больше. Вот ведь беспечная раззява! Еще и уши заткнула! Даже если бы Андрей начал кричать и топать, она бы его не услышала – нападай, кто хочет!
Впрочем, девчонка была совсем мелкой, даже если бы и услышала, сделать бы все равно ничего не смогла. Сидит себе, мелкая пичуга, ногами болтает, и не подозревает, что из-за кустов за ней наблюдают нечеловеческие глаза.
Андрей отыскал заранее припрятанную одежду – показываться столь юной барышне в чем мать родила явно не самое педагогически верное решение.
Затем осторожно вышел из зарослей и направился к понтонам.
Как и следовало ожидать, девчонка заметила его лишь тогда, когда под Андреевыми шагами начал вибрировать и раскачиваться старый прогнивший деревянный помост.
Она встревоженно оглянулась, быстро стянула наушники и с опаской уставилась на непрошеного гостя.
– Привет, – проронил Андрей и уселся неподалеку.
– Добрый день…
Только сейчас мужчина внимательнее всмотрелся в лицо, еще пока лишенное косметики и оттого казавшееся совсем юным и даже детским. Кого-то она ему напоминала, только вот кого? И почему ей никто не объяснил, что небезопасно вот так одной просиживать штаны на заброшенном пляже?
– Меня Андрей зовут, а тебя?
Девчонка нехотя протянула:
– Ксюша.
И отвернулась.
Явно решила, что он к ней подкатывает, и не хочет продолжать разговор. За бдительность пятерка, но осознавать, что его приняли за педофила, было весьма и весьма неприятно.
Тут вдруг его осенило, на кого была похожа девчонка – на Ваську. Точно, наверное, это ее младшая сестра. Кажется, Клавдия говорила, что они обе в санатории живут.
– Приятно познакомиться, Ксюша. Дай угадаю – у тебя есть сестра и зовут ее Василиса! Угадал?
Девчонка удивленно уставилась на него.
– Вы знаете мою сестру?
– Да, немного знакомы. Давно не виделись, а вот вчера опять встретились здесь, в «Солнечном».
Ксения немного успокоилась, кажется. А зря. Если бы он хотел причинить ей вред, вполне мог бы и наврать чего-нибудь. Слишком доверчивая.
– Ты чего здесь одна сидишь? Тут небезопасно – доски прогнили, да и мало ли кто тут шарахается.
– Здесь почти никто не ходит, только я и Васька.
Да что же это такое! Сдала и себя, и сестру! Был бы он каким-нибудь маньяком, наверняка воспользовался бы ценной информацией – сцапал сначала эту малявку, а потом и ее безответственную сестрицу! Без шума и пыли!
Поняв, что перед ним кладезь ценной информации, Андрей решил выпытать как можно больше. Отчего-то ему хотелось знать об этой парочке всё: как живут, чем занимаются. Наверное, это потому что с Василисой такой облом случился. Как сказал бы психолог – незавершенный гештальт, чтоб его!
– Ясно. Ты тоже в «Солнечном» живешь?
– Да, мы вместе с Василисой тут уже пять лет живем. Сестра работает горничной, а я пока в школе учусь, в поселковой.
– Ну и как? Нравится?
– Жить? Или учиться?
– И то, и другое, – улыбнулся мужчина.
Девчонка неопределенно пожала плечами:
– Жить нравится, а учиться не очень.
Поняв, что данная тема Ксюше неприятна, Андрей решил зайти с другой стороны:
– Ну а планы есть какие-нибудь на будущее?
– Школу закончу и уеду в столицу. Найду работу, буду Ваське помогать. Она одна работает, еще и учится на бюджете, ей тяжело. А потом и Ваську в столицу перетяну, что ей тут делать? Она у меня знаете, какая умная? Не то, что я…
Ксюша понуро опустила голову.
Андрею стало даже немного жаль бедолагу – это чего же она себя так гнобит? Вроде на дурочку совсем непохожа.
– Что-то ты к себе чересчур критично относишься, не думаешь?
Ксения вновь молча пожала плечами.
– А родственники вам не помогают?
– У нас нет никого. Родители давно в аварии погибли, еще когда мы маленькими были. А бабушка умерла несколько лет назад.
– Сочувствую. А как же опекунство и все такое прочее?
– Васе и Клавдии Георгиевне удалось добиться совместного опекунства. Одной Васе не разрешали, она сама еще недавно несовершеннолетней была. Поэтому они вдвоем подали заявление. Мне кажется, там Егор Васильевич посодействовал, поэтому опека разрешила.
Да, Егор Васильевич запросто мог посодействовать – в этом Андрей не сомневался.
– А на кого Василиса учится?
– На юриста. Она хочет следователем стать, чтобы найти того, из-за кого наши родители погибли.
– А что, не нашли?
– Нет, Вася говорит, что и не искали. Бабушка как-то рассказывала, что это, скорее всего, какая-то важная шишка была, – смущенно добавила девочка.
– Вот как? Все может быть, – задумчиво протянул Андрей. – А Василиса тоже хочет в столицу перебраться?
Почему-то мысль о том, что Васька может уехать далеко, вызывала в душе неприятное чувство – то ли тоску, то ли обиду. Глупость какая – они ведь совсем мало знакомы, с чего ему обижаться?
– Она еще не решила. Ей вообще-то нравится тут – она любит и лес, и озеро. Нам очень повезло, что Егор Васильевич разрешил нам с сестрой тут работать и жить. За жилье платить не надо, питаемся мы в столовой, только вот одежду и лекарства сами покупаем. Ну и всякие школьные расходы тоже сами – всякие канцтовары, форма, фонд школы и тому подобная ерунда.
– А до этого вы где жили?
– Пока бабушка была жива, у неё. А когда она умерла… – тут Ксения часто задышала, борясь с подступившими слезами, – нас в детдом отправили. Ну мы сбежали оттуда через три месяца и жили где придется. Иногда на вокзале ночевали, но там опасно – столько уродов ходит, того и гляди, либо на органы, либо в бордель сдадут. И никакая полиция не поможет. А иногда нам везло, и мы в квартирах ночевали, я уже не помню, как мы туда попадали. Я же еще мелкая была. Ну, наверное, с этими квартирами тоже не все гладко было – помню, как однажды мы ночью зимой бежали с Васькой из какой-то пятиэтажки, еле успели сапоги натянуть. Ночевали рядом с теплотрассой, хорошо, что оттепель как раз была.
Андрей слушал Ксюшин рассказ и чувствовал, как встает дыбом шерсть на загривке – он рос и воспитывался среди амбиморфов, у которых забота о детях, неважно – своих или чужих, была краеугольным камнем всей их культуры. Невозможно было представить, чтобы двое девчонок ночевали зимой возле теплотрассы, или на вокзале, кишащем всяким сбродом – уголовниками, наркоманами, алкашами и сутенерами всех мастей.
Тут Ксюшка опомнилась и воскликнула:
– Ой, что это я вам все рассказываю, загрузила вас нашими проблемами. Вы уж извините.
– Не извиняйся, я же сам поинтересовался. Ну а дальше что было?
– А потом как-то в одну ночь Вася вернулась вся зареванная с новой работы – она тогда в какой-то ночной клуб устроилась официанткой, и у нас появились деньги, чтобы снимать комнату. Мы снимали у одной бабульки, совсем маленькую комнатушечку, но чистую. И главное, что в квартире жили только я, Вася и баба Катя. Баба Катя клёвая была, почти как наша бабушка.
Девчонка, помолчав немного, продолжила с наигранным весельем в голосе:
– Ваську уволили, уж не знаю за что, она не рассказывала. Ну а потом мы сюда перебрались. Здесь хорошо, мне нравится. Лучше, чем в городе, это уж точно.
– А чего тогда смурная такая?
– Да так…
– В школе проблемы?
– Да нет, все нормально.
Андрей сделал вид, что поверил. Казалось бы, что ему за дело до этих девчонок? Однако рассказанная Ксюшкой история не давала покоя, словно заноза накрепко засев в сердце, и заставляла переживать за судьбу сирот.
Дело шло к обеду, поэтому вскоре и Ксения, и Андрей засобирались обратно в санаторий. Обратив внимание на то, что девочка поглядывает на смешные наручные часы с огромным циферблатом в виде совы, Андрей поинтересовался:
– Спешишь?
– Да, мне к часу надо быть на месте, я обещала Клавдии Георгиевне помочь. Я летом на каникулах подрабатываю немного, все равно делать нечего. К тому же, нам с Васькой пополнение бюджета. Ой, только вы Васе не рассказывайте, чего я вам тут наболтала, – спохватилась Ксюша. – А то она ругаться будет.
Андрей с трудом мог представить хрупкую и маленькую Василису на кого-то ругающейся, однако с самым серьезным видом пообещал:
– Хорошо, буду молчать, как рыба об лёд.
4
– Она моя пара, я им её не отдам, – опустив голову, упрямо пробормотал светловолосый молодой мужчина лет тридцати на вид.
– Ты в этом уверен? – Егор изучающе уставился на собеседника.
– Да, – глухо ответил тот.
Полчаса назад в городской офис «Альянса» явился один из амбиморфов Егора. Тот знал его шапочно – нечаянного гостя звали Игнатом, рядовой двуликий, работает на стройке прорабом. Игнат заявил, что две недели назад нашел на улице девушку в очень истощенном состоянии, практически при смерти. Совесть не позволила ему пройти мимо несчастной, и он притащил ее в клинику. Осмотрев пациентку, Михаил Артемьевич сказал, что, по всей вероятности, она не ела несколько дней, а также на протяжении долгого времени подвергалась насилию, в том числе сексуального характера. То, что девушке пришлось пережить что-то ужасное, Игнат и сам понял, когда вез ее в клинику – на тонких запястьях кое-где он заметил следы, похожие на ожоги от затушенной кем-то сигареты.
В клинике девушку слегка подлечили и почти поставили на ноги – во всяком случае, теперь у нее были силы на то, чтобы самостоятельно питаться и ухаживать за собой. Однако, требовалась помощь профессионального человеческого психолога, специализирующегося на жертвах насилия. Игнат нашел такого специалиста, хотя тогда и сам не понимал, почему это делает. Ему казалось, что он в ответе за человека, которому спас жизнь, только и всего.
После бесед с психологом девушка начала понемногу приходить в себя – во всяком случае, она начала разговаривать. Выяснилось, что ее зовут Лена и что она почти целый год жила с амбиморфом по имени Кирилл, причем жила не по своей воле – тот удерживал ее насильно в какой-то хижине в горах. Там же, в горах, жили его соплеменники – сборище таких же, по словам Елены, бандитов. Ей просто чудом удалось сбежать, когда Кирилл отлучился из дома на несколько дней. Воспользовавшись тем, что через поселок проезжала грузовая фура, водитель которой беспечно оставил на несколько минут открытыми задние створки, Лена спряталась посреди коробок с сухарями и чипсами, и покинула поселок. По пути она еще пару раз меняла транспортное средство – боялась, что за ней будет погоня. Когда она добралась до Города, то была так истощена морально и физически, что брела по улице просто наугад. Наверное, в тот момент ей было уже совершенно всё равно – найдут ее или нет.
А два дня назад в Городе появились чужаки и стали наводить справки, не видал ли кто девушку – блондинку среднего роста с карими глазами и родинкой над верхней губой. Описание не оставляло сомнений – ищут именно Лену.
Игнат не сразу понял, что это его пара. Строго говоря, доказательств не было до сих пор – между ним и Еленой не было никаких контактов, кроме нескольких кратких диалогов и вынужденных прикосновений. Ни о сексе, ни о метке не могло быть и речи – несчастная была в таком состоянии, что шарахалась от мужчин, как от огня. Даже прекрасно осознавая то, что Игнат ее спаситель, Лена все равно держалась с ним очень настороженно и вздрагивала, если он неожиданно оказывался слишком близко. Но по некой неведомой причине в глубине души двуликий был совершенно уверен, что повстречал свою предназначенную.
Егор хмыкнул, выслушав все это. Ему бы такую уверенность. Ситуация складывалась весьма щекотливая – девушку могут затребовать обратно амбиморфы, чей Род звался Ледяным. Судя по описанию, это были именно они – самые дикие из всех существующих двуликих народов. Жили они действительно в горах, формально промышляли охотой и рыболовством. Однако ходили слухи, что не брезговали ледяные и контрабандой, и похищениями людей и амбиморфов. Народец этот был не слишком многочисленным, однако их боевые качества во все века были на высоте – за каждого представителя этого Рода можно было смело давать двух мужчин остальных двуликих народов.
Только вот мозгов у них нет, – подумал Егор. Дикие, импульсивные, невежественные и ограниченные, ледяные амбиморфы были обречены на деградацию и вымирание. В современном мире для них почти не оставалось места – нынешние технологии существенно затрудняли работу контрабандистам и прочей приграничной криминальной шушере.
Однако, при всей своей средневековой отсталости, они могли создать серьезную проблему – война между двуликими народами сейчас была бы весьма некстати. Ледышки всегда жили войной и разбоем и потому любые проблемы решали с позиции силы, казалось, что к переговорам и партнерству они генетически неспособны.
Разглядывая молодого мужчину, который с надеждой смотрел на Егора, Андрей испытывал облегчение оттого, что это не он Глава Рода и не ему принимать решение. На одной чаше весов – Игнат с эфемерным ощущением того, что Лена – его пара, на другой чаше весов – мужчины, женщины и дети Лесного Рода, многие из которых могут погибнуть, если начнется война. Формально у Егора нет оснований брать под защиту своего Рода женщину, права на которую уже заявлены другим Родом. И неясно, каким образом она вообще оказалась у этих дикарей. Не может же она быть парой и Кириллу, и Игнату? Такого еще не бывало. Однако, предназначенные пары среди людей лишь недавно стали появляться, вдруг это какая-то аномалия, и на одну женщину может претендовать несколько мужчин?
Андрей похолодел от дурного предчувствия. В этом случае они все просто обречены на кровавую бойню. Амбиморфы страшные собственники и делить свою пару ни с кем не будут. А это значит, что женщин низведут до уровня военной добычи, их предназначенные партнеры будут убивать друг друга в бесконечных войнах, пытаясь ликвидировать соперников. Возможно, не пощадят даже детей – инстинкт потребует, чтобы самка всецело принадлежала победителю. Это катастрофа. Они думали, что природа преподнесла им величайший дар! А возможно, что эта коварная Мать всех существ решила просто таким изощренным способом избавиться от двуликой расы!
– Как ты понял, что она твоя предназначенная пара? – не удержался от вопроса Андрей.
***
– Как ты понял, что она твоя предназначенная пара? – нетерпеливо повторил Андрей. – А если ты ошибаешься? Ведь доказательств нет.
– Я это чувствую, я в этом уверен, – глухо ответил Игнат.
– Что именно ты чувствуешь и когда ты это понял?
– После того, как я ее привез в больницу, я не смог просто взять и уйти, оставив Лену на попечение дока.
Доком многие молодые амбиморфы называли Михаила Артемьевича – так было короче и выразительнее, на их взгляд. Сам Михаил Артемьевич обычно только посмеивался над этим, вспоминая культовый американский фильм «Назад в будущее» – для нынешней молодежи фильм казался несколько наивным и не слишком зрелищным, однако в 80-е годы двадцатого века картиной Земекиса поголовно засматривалась вся молодежь, да и их родители не отставали. Приключения Дока и Марти в свое время никого не оставили равнодушным.
Собравшись с мыслями, Игнат продолжил:
– Я сначала думал, что беспокоюсь, потому что ответственен за нее. Раз я спас девушке жизнь, значит, я в ответе за ее будущее. Вдруг ей судьба была помереть, а я вмешался? Вот такие мысли поначалу бродили в моей башке. А потом, когда я узнал о ней побольше, я не смог просто взять и устраниться из ее жизни. Меня непреодолимо тянет в клинику, хочется узнать о ней всё – где родилась, кто ее родители, как она жила до встречи со мной, какую еду она любит – каждую мелочь. Я рядом с ней совсем по-другому себя чувствую – как будто все чувства обострились – ярче краски, вкуснее еда, жизнь интереснее. Как-то так, не знаю, как иначе сказать – в риторике я не силён. Но точно знаю одно – я ее не оставлю теперь. Если вы мне не поможете, мы уедем из страны, я еще не придумал куда, но обязательно придумаю. Туда, где не будет этих грёбаных снежинок!
Услышав презрительное прозвище, которым обычно награждали ледяных амбиморфов представители других Родов, Егор усмехнулся. Нередко брошенное вслед чужаку презрительное прозвище становилось причиной серьезного конфликта.
– Ладно, ладно! Я понял тебя. Но если она от тебя шарахается, как ты собираешься заявлять на нее свои права? – с интересом спросил он.
– Со временем разберемся, я думаю. Она привыкнет ко мне, успокоится. Сейчас к ней психолог приходит каждый день, вроде есть прогресс – по крайней мере, она начала разговаривать с людьми.
– А если она не захочет с тобой быть? Что будешь делать?
– Не знаю, там видно будет. Сейчас главное – спрятать её.
– Игнат, я тебя очень прошу – не наломай дров, ладно? – устало попросил Егор. – Сидите оба пока что тихо, как мыши под веником. Михаилу Артемьевичу передай, что я попросил девушку спрятать где-нибудь в клинике, чтобы она с другими пациентами и персоналом контактировала по минимуму. Чем позже ее похитители узнают, что она здесь, тем больше мы выгадаем времени и успеем подготовиться.
В глазах Игната забрезжила надежда, он с благодарностью посмотрел на Егора. Судя по всему, мужчина не ожидал поддержки от Главы в таком щекотливом и спорном вопросе.
Когда молодой амбиморф вышел за дверь, спеша в клинику к своей зазнобе, Андрей наконец-то смог задать вопрос, который интересовал его сейчас больше всего на свете:
– Как мы собираемся подготовиться? А главное – когда?
– Для начала надо больше разузнать о том, как девушка оказалась у этих дикарей и по какому праву ее там удерживали столько времени. В лоб расспрашивать не стоит, конечно.
– Есть у меня один должник, бывший контрабандист. Говорит, что давно завязал, но кто ж ему поверит? Поспрашиваю. Если ничего не знает, отправлю в поселок – пусть там информацию добывает. Ну и службу безопасности подключим, чтоб не зря мясо ели. Егор, ведь не может быть так, чтобы девушка была парой и Игнату и тому придурку?
– Надеюсь, что не может, иначе нас всех ждет катастрофа глобального масштаба. В клинику под видом пациентов из СБ десяток парней направь, пусть присматривают. А вообще надо усилить охрану всех объектов, особенно удаленных от города.
– Хорошо. Сделаем.
В кабинете повисло гнетущее молчание – каждый размышлял о чем-то своем. Через пару минут Егор достал из заначки фляжку с коньяком, плеснул себе и Андрею.
– Егор, что-то я уже начинаю сомневаться, что интенсивное сотрудничество с людьми сулит нам выгоду. Раньше как-то спокойнее жилось, не находишь? Все было четко и ясно, в том числе касательно межполовых отношений.
Егор скептически покосился на друга.
– Ну у тебя может и было четко и ясно – сунул, вынул и пошёл, прости Небо. А некоторым, между прочим, семейного уюта хотелось, и детей. Посмотри хотя бы на Влада или Петра – оба изменились, причем в лучшую сторону – теперь с ними хоть разговаривать можно стало. Впервые за много лет в «Райском» зазвучали детские голоса, поселок сразу жизнью наполнился.
– С этим трудно спорить, согласен. Но я несколько скучаю по тем временам, когда не было нужды сотрудничать с людьми. Не то, чтобы они мне не нравились, совсем нет. Но мы с ними всё же разные. Моя пара будет из наших.
Егор громко расхохотался, откинув голову на спинку широкого кожаного кресла.
– Ну да, надейся!
А затем, уже серьезно, добавил:
– Вообще-то наша раса всегда сотрудничала с людьми, просто это не афишировалось. Люди жили, не подозревая о том, что цивилизация создается не только хомо сапиенсами. Некоторые из них были в курсе – они помогали нам, мы им. Отец рассказывал мне, что еще во времена СССР страна пережила множество масштабных эпидемий, о которых сейчас уже мало кто вспоминает. В 1921 году в Приморском Крае случилась чума, принесенная из Китая. Распространению заболевания способствовал голод и плохие санитарно-гигиенические условия – люди поедали много всякой живности, которой в обычных условиях брезговали. В конце 50-х годов в Москве появилась черная оспа – казалось бы, давно побежденная и забытая болезнь. Ее привез художник, побывавший в Индии на похоронах брахмана, и прикасавшийся к вещам умершего. В 60-е годы, опять же, из Китая, приходила менингококковая инфекция, против которой у жителей СССР не было иммунитета.
– Ну а при чем здесь мы? – недоумевающе спросил Андрей.
– Поскольку все амбиморфы обладают железобетонным иммунитетом ко всем этим хворям, среди них нашлось множество добровольцев, трудившихся в госпиталях и больницах и ухаживавших за больными людьми. На Дальнем Востоке, в отдаленных поселках также требовались уборщики, санитары, повара, прачки, медсестры и врачи. Обычные люди рисковали своими жизнями, многие из них погибали сами от этих болезней за короткое время. Поэтому наша помощь, как ты понимаешь, была весьма кстати – все эти эпидемии удалось остановить, благодаря сотрудничеству многих людей и амбиморфов. Давным-давно все так перемешалось, что понять кто друг, а кто враг стало весьма проблематично.
