Виктор Далёкий
Короли грязи-с

И вдруг неожиданно достал из кармана рыжий парик, красный клоунский нос и моментально все это надел на себя. И тут же залился истерически заразительным смехом.

– Адье! – сказал он в конце зачем-то по-французски и, издевательски, по-клоунски отклячив зад, удалился.

Члены сборной в полном молчании и растерянности проводили его взглядами.

– Он за нами следил, – сказал Павел Григорьевич.

– Теперь понятно, как он узнал про санаторий, – догадался Сергей Львович.

– Безобразие! – басовито возмутился Павел Григорьевич.

– Вот так шестерки становятся королями!

– Каждая шестерка хочет стать козырной, чтобы побить королей, – сказал Илья Ильич.

– С ним надо… – начал Павел Григорьевич и вдруг осекся. – Ладно, об этом потом…

Сидевшие за столом его поняли.

– Михеич, – позвал Павел Григорьевич.

Тут же в столовую вошел распорядитель дома.

– Куда охрана смотрит? Кто мне ответит, откуда у меня в резиденции жучки и телекамеры? – спросил Семизадов. – Мы тут решаем важные государственные вопросы, а нас снимают.

– Гарик?.. – с недоумением пожал плечами Михеич. – Он был, как свой…

– Я ему слишком доверял. Всю охрану сменить. Я Мордохватову устрою разнос. И вызови специалистов. Пусть они каждый сантиметр проверят и уберут все жучки. Чужие глаза и уши нам здесь не нужны. И еще ты мне лично ответишь, как это все попало ко мне в резиденцию.

Михеич покраснел, кивнул и ушел.

– Никому доверять нельзя, – пробасил Павел Григорьевич, поднимаясь со стула.

Члены сборной прошли в предбанник и стали переодеваться. Павел Григорьевич вдруг быстро начал шарить по карманам пиджака.

– Что? – спросил его Сергей Львович. – Что-нибудь потеряли?

– Нет, – сказал Павел Григорьевич задумчиво, смутно припоминая, детали прошедшей ночи.

Теперь уже Илья Ильич вдруг тоже начал что-то лихорадочно искать по карманам пиджака.

– Что случилось, Илья Ильич? – спросил его Павел Григорьевич.

– Гарик сволочь… – сказал Илья Ильич.

– Да, – согласились с ним другие члены сборной.

– Завтра встретимся где-нибудь в другом месте, и все обговорим, – предложил Павел Григорьевич.

– У меня в банке, – предложил Сергей Львович. – Моя служба безопасности работает исправно.

С ним все согласились.

Глава 3
Специалист по неликвидам

Трое важных людей в костюмах, белых рубашках и при галстуках сидели в кабинете Сергея Львовича в центре столицы в банке «Столичный ЭмитентЪ». По лицам присутствующих можно было понять, что разговор идет очень серьезный.

– Ради своей жизни можно и чужую прекратить, – сказал Павел Григорьевич солидно и веско. – С Гариком надо кончать.

– Да, – кивнул Сергей Львович.

– Кассету надо достать любыми способами, – вставил Илья Ильич.

– Над этим надо подумать, – сказал Сергей Львович.

– Думайте, – велел Павел Григорьевич.

– Может выкупить, – предложил решительно Илья Ильич. – И дело с концом.

– Не продаст, – с пессимизмом обронил Сергей Львович.

– Все покупается и все продается, – уверенно заявил Илья Ильич. – Надо предложить много.

– Я звонил. Он отключил телефон, – информировано произнес Сергей Львович. – Залег на дно.

– Выкрасть, – предложил Илья Ильич и руки у него зачесались. – Он же собирался поехать в санаторий к Имеловскому и разобраться с ним.

– Этого я ему не прощу, – снова закипел Павел Григорьевич. – Со мной такие шутки шутить. Меня шантажировать?.. Гарика я беру на себя. А вы достаньте кассету.

Сергей Львович и Илья Ильич переглянулись.

– Сергей Львович, я просил вас найти фотографии Гарика, – обратился Павел Григорьевич к банкиру.

– Да, я помню. Гарик не любит фотографироваться. Он как увидит, что его снимают, так камеру разбивает. Я собрал все, какие смог, фотографии. – Сергей Львович полез в верхний ящик письменного стола, достал из него конверт с фотографиями. – Вот, смотрите… – Сергей Львович начал по одной доставать фотографии и класть на стол. – На этой он отвернулся, когда его фотографировали. Видите… Здесь он спрятался за Бугая. На этой фотографии он наряжен так, что его не узнать.

– Может через Чахохбили на него выйти? – спросил Илья Ильич.

– Его лучше в это не посвящать, – сказал Сергей Львович.

– Просто клоун, – выругался Павел Григорьевич, рассматривая фотографию на столе. – В парике, брови приклеенные.

– Это он на Новый Год, – уточнил Сергей Львович.

– Неврастеник, – вставил Илья Ильич. – Псих… Как начнет дурака валять, так до истерики. Как мы его только терпели?

– На этой фотографии он снова с Бугаем. И снова отвернулся. Бугай хорошо получился. На этой фотографии он загримировался женщиной. Помните заявился как проститутка… Ни одной нормальной фотографии. И остальные фотографии такие же…

– Я возьму все эти фотографии, – решительно сказал Павел Григорьевич.

Сергей Львович собрал со стола фото, сложил в конверт и протянул его Семизадову.

Тот положил конверт с фотографиями в портфель и преисполненный важности поднялся.

– У меня много дел, – сказал он. – Меня ждут в избиркоме, на телевидении. Нужно заехать на работу и сделать несколько важных звонков.

Павел Григорьевич попрощался и вышел. Его у подъезда ждал личный «Мерседес» с табуном лошадиных сил под капотом.

– Сначала на службу, – сказал он водителю.

В приемной перед кабинетом Павла Григорьевича пахло кофе, конфетами, духами, ароматизаторами и еще чем-то приятным. Здесь пахло особой жизнью. Виновница этих запахов Калерия Валериановна Небрыкалова сидела за рабочим столом на месте секретарши и самозабвенно отдавалась труду. В данный момент она рисовала себе новые глаза, губы, щеки, которые вчера бросились на нее со страниц модного журнала и не давали всю ночь спать. Она хотела себе точно такие же. Журнал с открытой страницей с тем самым макияжем, которому она так позавидовала, лежал перед ней, прислоненный к подставке для бумаг, как образец настоящей жизни, высокой моды и эталон подражания. И она, с завистью глядя на это знакомое и невозможно модное лицо, подручными, преимущественно косметическими средствами, создавала себе новое современное и привлекательное лицо. Правда, работать ей над собой не давали. Постоянно заходили какие-то проходимцы, которые отрывали от дела. Они все время что-то спрашивали и просили. Одни хотели записаться на прием, другие получить подпись. Вот и сейчас, трудясь перед зеркалом, она почувствовала всем существом и трепетным телом, что кто-то заходит в приемную.

– Стойте!.. Куда вы? – вскочила со стула секретарша, не отводя обновленных глаз от зеркала в руках и преграждая высокопарной грудью и статным телом, как фигурным шлагбаумом, проход к кабинету. И только секунду спустя, отведя глаза от зеркала, увидела перед собой шефа. – Ах, это вы, Павел Григорьевич? – сладко улыбнулась и залепетала она. – Я думала, вы сегодня не придете.

– Всю ночь работал… Ни сна, ни отдыха… – пробормотал Павел Григорьевич. – И на меня набрасываются в приемной …

– Я думала посторонние… – оправдывалась Калерия Валериановна ангельским голоском.

Она, насколько смогла, втянула грудь в себя, освобождая проход в кабинет, но тут же подхватилась и поплыла впереди шефа к двери. Ее зад так аппетитно оттопыривался, что Павел Григорьевич невольно почему-то представил на нем небольшой поднос с выпивкой и закуской. Это представлялось фривольным и иллюзорным, но будило фантазию шефа. И он даже представил, как Калерия заходит в его кабинет, поворачивается задом, и он видит поднос с выпивкой и закуской.

Калерия открыла обитую кожей дверь и пропустила Семизадова в кабинет.

– Кофе? – спросила она.

– Да. И бутерброды. Я сегодня не пообедал. И свяжите меня поскорее с Семируковым или нет, лучше с самим Мордохватовым. Но сначала кофе, – предупредил он.

В кабинете, размеры которого внушали мысль о масштабности хозяина, а высота потолка – о высоте его положения, Павел Григорьевич сел за массивный с изящными гнутыми ножками стол, отделка которого говорила о завидном положении его обладателя, и принялся обдумывать намеченное. Сначала кофе. Потом разговор с Мордохватовым. Обязательно сделать несколько важных звонков заместителям.

Дверь кабинета открылась и в кабинет вплыла Калерия, чуть величаво покачивая бедрами, словно красавица яхта на плаву. С подносом в руках она подошла к столу Павла Григорьевича и поставила перед ним большую чашку с кофе и тарелку с бутербродами. Калерия составила принесенное с подноса и сделала шефу глаза, исключительно, чтобы проверить на нем силу своих чар и волшебство нового макияжа. Семизадов вперился в нее взглядом, не понимая, что собственно от него хотят с такими глазами. И на всякий случай сказал то, что никогда прежде не говорил.

– Спасибо.

У Калерии от этого глаза стали еще больше, выразительнее и интереснее.

– Пожалуйста, – ответила она, обновленным и томным голосом, которым вчера говорила светская львица из нового сериала «Опозоренная и обласканная».

Понимая, что новый макияж и голос действуют неотразимо, Калерия, довольная собой и произведенным впечатлением поплыла из кабинета. ОН хотел ее вернуть, но запах кофе вернул его к реальности, и он стал жадно поедать бутерброды и запивать их кофе. Щеки его слегка вздрагивали, бутерброды с ветчиной исчезали быстрей, чем наступающее насыщение. В заключении он вытер салфеткой губы и бросил ее на тарелку. Пустые тарелка и чашка всем своим видом говорили об исчерпанности и ненужности. Павел Григорьевич нажал кнопку связи с секретаршей и попросил соединить его с Модрохватовым. Через минуту он услышал голос Калерии:

– Павел Григорьевич, Мордохватов на связи.

– Соедините, – попросил Павел Григорьевич и взял трубку второго телефона. – Да… Алле!.. Вали Атасович Мордохватов? Собственной персоной? Рад тебя слышать, дорогой. Как дела?.. Да вот трудимся на благо родины?.. Видел мое выступление по телевизору?.. Понравилось?.. Планы большие, цели великие. Я чего тебе звоню. У меня проблемы. Неликвидность появилась. Я говорю, неликвид замучил. Нужно бы… Дело конфиденциальное, не терпит отлагательства. Ты не мог бы помочь, выделить из твоих бывших кагебэшников. Заказов много?.. Телевизор смотрю. То банкира недосчитаемся, то бизнесмена. Твои стараются? Нет?.. Понимаю… Конкуренция! Мне нужен одноразовый. Ну, так чтобы со списанием. Дело высокого уровня, щекотливое, не каждому могу доверить… Знаю, что твои специалисты с высокой квалификацией. Знаю, что такими не разбрасываются. Знаю… Ты поищи, мне срочно нужно. Жду звонка.

После Мордохватова Семизадов позвонил своему заместителю Семирукову, начальнику предвыборного штаба Оформилову. Сделал еще несколько важных звонков. И в этот момент ему позвонил Мордохватов. Он сообщил, что подобрал для него специалиста по неликвидам. Специалист владеет необходимыми навыками, обеспечивает сто процентную ликвидность и может использоваться, как одноразовый.

– Только учти, он очень тщеславен, – сказал Вали Атасович.

На следующий день Семизадов сидел в кабинете на втором этаже резиденции и кушал фрукты, когда Михеич по телефону доложил, что прибыли от Мордохватова.

– Пусть поднимается, – сказал Павел Григорьевич солидно кашлянул и отодвинул от себя тарелку с наполовину съеденными фруктами.

Через пять минут дверь в его кабинет открылась и к нему боком вошел человек неброской внешности. Невысокий, худой, в черном костюме, в черном галстуке, в черной шляпе и белой рубашке. Глаза маленькие колючие, черные. Взгляд пронзительный, неуловимый. Смотрит странно, как будто в сторону и одновременно на того, кто перед ним.

«Неказистый», – отметил мысленно Семизадов и едва заметно поморщился, потому что рассчитывал увидеть супермена.

– Подойдите ближе… – сказал он пришедшему.

Ликвидатор приблизился. И тут Павел Григорьевич увидел, что пришедший заметно хромает на левую ногу и правую руку держит как-то странно, чуть согнуто. Когда тот подошел ближе, Павел Григорьевич попытался посмотреть ему прямо в глаза, у него это не получилось. Сначала он подумал, что у него самого что-то случилось со зрением. Потом понял, что это у пришедшего не все в порядке с глазами.

«Косой, – удивленно подумал Павел Григорьевич. – Какой же он ликвидатор?»

– Расскажите о себе, – потребовал Павел Григорьевич с недоверием.

– У меня нет биографии.

– Как вас зовут? – строго спросил Павел Григорьевич.

– У меня нет ни имени, ни отчества, ни фамилии.

– Документы есть? – спросил Семизадов.

– Сейчас у меня паспорта на Петра Никодимовича Стрелкова, Сидора Андреевича Запечного, Питера Икс, Вацлава Игрек и Нормана Зет. Есть кличка Косой.

– Хорошо, буду называть тебя просто – Косой, – сказал Павел Григорьевич. И тут же, увидев, как глаза у Косого смотрят в разные стороны, спросил. – Косоглазие не мешает?

– Помогает. Они все думают, что я за ними не слежу, а я за ними за всеми слежу, – сказал находчиво пришедший.

И это Павлу Григорьевичу понравилось.

– Давно с глазами? – спросил он ликвидатора.

– Семь лет назад выбросили из самолета. Парашют раскрылся слишком поздно. Сильно стукнулся головой о землю. Чудом остался жив. Отделался легким испугом и косоглазием. Задание выполнил.

«Кого он мне прислал?» – подумал Павел Григорьевич о Мордохватове.

– Хромаете почему? – спросил Семизадов.

– Пять лет назад вел слежку за объектом. Оказался раскрыт. Выбросили из поезда. На полном ходу. Чудом остался жив. Отделался хромотой левой ноги. Задание выполнил.

– С правой рукой тоже проблемы и тоже чудом остались в живых? – спросил Семизадов со скрытой иронией.

– Два года назад готовился к ликвидации. На меня неожиданно сзади из кустов наехал трактор. С тех пор рука не разгибается. Задание успел выполнить.

«Какой же он одноразовый? Он вообще никакой… – подумал Павел Григорьевич. – Мордохватов, подлец, кого прислал. Отдал то, что самому не нужно. Но с другой стороны он же выполнил все задания».

– На Мордохватова работаете давно? – строго спросил Семизадов

– С пеленок… Точнее, начал работать еще до рождения.

– Как это? – удивился Семизадов и с уважением стал рассматривать пришедшего.

– Сначала во время беременности на него работала моя мать, после рождения уже со мной.

– Мне сказали, что у вас сто процентов по устранению неликвидов, – сказал Павел Григорьевич и испытующе посмотрел на Косого. – И сколько на вашем счету?

– Ликвидность сто процентная, – сказал Косой и четко кивнул головой. – Личного счета не веду. Бухгалтерией не занимаюсь.

– Так, – протянул Правел Григорьевич и задумался.

– Можете не сомневаться! Я непотопляемый, несгибаемый и несгораемый, – четко произнес Косой. – Владею всеми видами оружия…

– И как мне тебя проверить? – задумчиво спросил Семизадов с недоверием.

В этот момент к нему подлетела хитрая и назойливая кабинетная муха, и начала возле него кружить. Несколько дней Семизадов не мог с ней разделаться. Он отмахнулся от нее. Муха отлетела и снова, подлетев, начинала надоедливо кружить возле него и села на лоб. Косой достал пистолет.

– Не надо, – строго сказал Семизадов.

Косой убрал пистолет.

Семизадов с ужасом представил, как Косой сделал дырку у него во лбу, убивая муху.

– Охрана делала обыск, прежде, чем пустить вас ко мне наверх? – дрогнувшим голосом спросил Семизадов.

– Делала. Ничего не нашла. Я бы мог и ножом. – Косой тряхнул левой рукой и в ней появился нож.

«Опасный человек» – подумал Семизадов с содроганием и, улыбаясь кривой деланной улыбкой, произнес:

– Кто я знаешь?

Косой головой.

– Слушай внимательно, – сказал Павел Григорьевич, огляделся и, боясь, что после проверки в кабинете остались жучки, понизил голос до шепота. – Лови на лету…

– Что? – спросил громко Косой. – Не слышу.

– Черт! – выругался Павел Григорьевич. – Еще и глухой.

– Говорите отчетливее, – попросил Косой. – В случае чего я и по губам смогу прочитать.

– Я говорю. Дело государственной важности необычайной. Понял?

– ГОВНО, – коротко сказал Косой.

– Не понял, – сказал Павел Григорьевич.

– Дело ГО-государственной В-важности НО – необычайной. То есть, если по первым буквам, коротко, то ГОВНО.

Павел Григорьевич странно заморгал глазами.

– Сейчас ты увидишь неликвида. – сказал он.

Павел Григорьевич достал из стола большой конверт, вынул из него фотографии и разложил на столе.

– Смотри…

Косой посмотрел на фотографии и спросил:

– Всех пятерых?

– Каких пятерых, – занервничал Павел Григорьевич. – Это один человек. На этой фотографии он загримировался под женщину, на этой он загримировался под старика… На этой он клоун с красным носом… На этой он в форме школьника с портфелем… Он любит гримироваться, чтобы его не узнали. На этих фотографиях он со спины…

– Со спины мне его узнать будет трудно… – сказал Косой.

– Слушай внимательно. Тебе нужно перевести неликвида в ликвидны, то есть сделать неликвида ликвидным. Понятно?

Косой четко кивнул головой.

– Это Бугай, его охранник… – Семизадов показал Косому фото Бугая. – Он не отходит от неликвида ни на шаг… Поэтому ты…

– Что? – спросил Косой.

– Поэтому тебе надо убрать неликвида, которого… Что?

– Что?

«Идиот», – мысленно выругался Семизадов и продолжил:

– Которого будет охранять его охранник Бугай.

– А…

– Кретин…

– Понятно.

– Через несколько дней неликвид едет в Скотоводск, в санаторий «Чудесные Грязи». Ты его там найдешь и переведешь из неликвидов в ликвиды… Место для тебя в санатории забронируют и на фамилию…

– Игрек, – четко вставил Косой.

– Хорошо, Игрек. Билет, денежные средства, телефон и все необходимое тебе передадут.

– Все сделаю в два счета… – вытянулся в струнку Косой.

«Тупица», – мысленно выругался Семизадов.

– Никто и не заметит! – пообещал Косой.

«Осел…» – выругался мысленно Павел Григорьевич.

– Не подведу!

– Считай, что ты уже попал в историю… Родина тебя в моем лице не забудет. Награждать буду лично, – постучал Павел Григорьевич по массивному столу. Как выполнишь задание, позвонишь и скажешь…

– Про помидоры, – вставил Косой.

– Почему про помидоры? – спросил Павел Григорьевич.

– Я их ненавижу…

– Хорошо, про помидоры, – согласился Павел Григорьевич. – Скажешь, что-нибудь такое…

– Завяли помидоры, – выпалил Косой.

– Идиот, – выругался Павел Григорьевич.

– Что? – переспросил Косой и снова вытянулся в струнку.

– Я говорю, все. Иди от… Отсюда…

– Есть!.. – выпалил Косой.

– Иди, родина тебя не забудет.

Косой кивнул. Он развернулся по-военному и строевым шагом, хромая на левую ногу вышел из кабинета.

– Кретин! – выругался Павел Григорьевич ему вслед.

Дверь тут же снова открылась и в нее снова заглянул Косой. Он острым и странным взглядом посмотрел на Павла Григорьевича и спросил:

– Вы меня звали?

– Нет, – грубо сказал Семизадов. – Я говорю, иди, тебя ждет Скотоводск.

– Есть, – снова отчеканил Косой и скрылся за дверью.

Он взял трубку и набрал номер телефона Мордохватова.

– Алло! Вали? Вали Атасович… Ты кого мне прислал?

– Как кого? Исполнителя, – ответил Мордохватов. – Ему надо правильно поставить задачу. Других одноразовых у меня нет.

– Он может выполнить сложное задание?

– Еще недавно он был суперагентом. Он выполнит любое задание. За это не беспокойся. Полгода назад он неудачно прошел сквозь стену. И представь себе, выполнил задание, даже находясь в бессознательном состоянии.

 Последняя фраза немного успокоила Павла Григорьевича. Он смягчился и уже иначе попрощался с Мордохватовым.

В тот же день Сергей Львович пригласил Веню к себе в банк.

– Я хочу тебе предложить работу, – предложил Сергей Львович, когда Веня пришел к нему в кабинет.– Сто тысяч долларов, если бумаги окажутся у меня, и миллион зеленых, если я стану обладателем собственности.

– Что я должен делать? Поближе, пожалуйста, к моему миллиону, – попросил Веня.

– Недалеко от города Скотоводск в предгорьях кавказских гор в живописном месте располагается прекрасный и удивительный санаторий «Чудесные Грязи. В ближайшее время в этот самый райский уголок собирается приехать не безызвестный Гарик.

–Гарик? – уточнил Веня. – Чахохбили?.. Тот самый? Из криминальных хроник, у которого папа миллиардер? – невольно повысил голос Веня.

–Да, тот самый, – сказал банкир.

–Понимаете, Сергей Львович, я в криминальные игры с авторитетами не играю.

– Я предлагаю тебе деликатное дело без погони и перестрелок.

– Тогда слушаю…

– Ты с ним знаком?

–Однажды я столкнулся с ним в дверях банка, когда он входил в кудрявом парике.

–Как ты его узнал?

– По его визитной карточке – у него заметный

горбоносый нос.

–Так вот Гарик едет санаторий «Чудесные Грязи», чтобы заняться рэкетом. Он хочет угрозами заставить владельца санатория, его директора и главного врача, Имеловского Соломона Викторовича отказаться от санатория. Гарик это умеет. Имеловский, насколько я знаю, имеет свою криминальную крышу. Там могут возникнуть разборки. Ты в этих разборках не участвуешь. Твое дело войти в доверие к Гарику, информировать меня о каждом его шаге и знать, где находятся бумаги, которые Гарик заставит подписать Имеловского. Когда с Гариком случится несчастный случай, эти бумаги должны оказаться у меня. Еще тебе нужно узнать, где Гарик хранит кассету.

– Мне нужно подумать.

– Какие у тебя риски? Ты человек общительный, легко входишь в доверие. Тебе нужно будет сблизиться с Гариком и передавать информацию мне. К Гарику я тебе ключик дам.

–Какой ключик? – спросил Веня.

Сергей Львович открыл верхний ящик письменно стола, достал их него колоду карт и положил ее на стол.

Веня взял со стола колоду карт и зажонглировать ими так, что они стали летать, как тридцать шесть бабочек вокруг медоносного цветка.

– А если он меня… – начал говорить Веня и в сомнении перестал жонглировать картами.

– Гарик не любит проигрывать. Попробуй у него выиграть. И он обязательно захочет отыграться. Карточный долг для него закон.

–Где я могу его встретить?

– Завтра в девять часов двадцать минут утра поезд с Курского вокзала

отправляется поезд Москва-Скотоводск. Седьмой

, вагон второе купе. Правда, все билеты на поезд раскуплены.

–Это мои проблемы.

–Дальше ты знаешь, что делать, – сказал Сергей Львович.

Он выдал Вене деньги на командировочные расходы, и они попрощались.