полная версия

Виктор Альбертович Сбитнев
Совсем другая история

Поскольку знает собака, чьё мясо съела, сам «главный по цифрам» и его ближайшие коллеги проворно обращаются к языковой ретуши. Читаем в новостях за 24 октября:

– Силуанов пообещал рост пенсий в 2019 году более, чем на 6 процентов;

– глава минтруда заявил о сокращении бедности в России;

– в минтруде пообещали пересмотреть потребительскую корзину в 2021 году;

– Максим Топилин назвал темпы роста зарплат беспрецедентными.

Эмоционально соперничать с последним заявлением российского министра могут разве что «соседние» новости:

– в дом Клинтонов под Нью-Йорком прислали бомбу и

– мёртвую россиянку пытались вывезти на Украину под видом живой.

И такие увещевания от лица властных структур появляются в электронном пространстве ежедневно, ибо если печатное слово может хоть чуточку усовестить, то электронное функционирует по поговорке – собака лает – ветер носит. Так утром этот самый ветер приносит по интернету редчайшую языковую находку московского мэра Собянина: «Порядка пятнадцати миллионов россиян у нас по сути являются лишними». Дальше столичный глава поясняет сие откровение тем, что производительность в Москве выше, чем в провинции, где в четыре, а где и в семь раз. «Ну, кто там, в малых городах и сёлах остался? – Разглагольствует чиновник. – Ну, учителя там, соцкультработники, хлебопёки…» Сказанное вчерашним выходцем с остяцкого Севера уже не столь безграмотно по форме (раз производительность ниже – значит производители не нужны!), сколь цинично по сути! (русский по паспорту оскорбляет русских по духу!). Не потому ли уже к вечеру этот антирусский поклёп из интернет – пространства от греха убрали… то ли с подачи кого-то из многочисленных помощников, то ли самого пресс-секретаря. Кстати, от себя заметим, что языковое расхождение с фактами стало для Собянина явлением обычным. Например, совсем недавно на его сайте можно было прочесть, что он окончил наш костромской технологический с «красным» дипломом, после чего «прорвался в политику из рабочего класса». Готовя в «нулевых» журналистский материал о нём, как о новом главе администрации президента, лично листал его студенческую зачётку, в которой «тройки» пестрели почти на каждой странице. Как при таких оценках можно умудриться получить в итоге «красный» диплом, остаётся лишь догадываться! Из какого такого «рабочего класса» и куда молодой Собянин «прорывался», мне тоже не ясно, ибо на костромском заводе он работал всего несколько месяцев и очень скоро уже обозначился, как заведующий отделом одного из уральских райкомов комсомола. Дальше, как водится, юридический факультет, какая-то там кандидатская диссертация (видимо, из той же оперы, что и красный диплом?) и иные факты, которые потом соответствующие специалисты облачили в соответствующие языковые одежды.

Не лишне здесь будет вспомнить и недавние речевые опыты спикера Госдумы Вячеслава Володина, который в ответ на весьма конкретные возражения отдельных депутатов по основным положениям пенсионной реформы заметил, что, в отличие от своего предшественника Бориса Грызлова, всё же считает Госдуму местом для дискуссий, но никак не местом для популизма. В данном случае популизмом он счёл депутатские ссылки на многочисленные несогласия с пенсионной реформой простых российских избирателей из центральной России, о ненужности которых прежде заявлял московский мэр Сергей Собянин. Что такое есть популизм, спикер конкретно, по языковому факту не обозначил, как тот армейский старшина из анекдота: сказано наверху «люминь» – значит люминь! О языковом подкреплении володинской позиции сподвижниками из фракции «Единой России» я говорить не буду. Вспомню лишь его же, Вячеслава Володина, языковую находку ещё времён доспикерской депутатской практики. В развернувшейся тогда полемике оппозиционеры, так сказать, обвинили правящую партию в отсутствии идеологии, заявив, что это партия чиновников и олигархов. В ответ оппонентам в ту пору один из лидеров фракции «Единой России» Володин заметил с виноватой улыбкой, что у партии есть идеология, «это Владимир Путин». Даже члены КПРФ как той, так и нынешней поры вряд ли назовут своей идеологией Ленина или тем более Зюганова. Она, партийная идеология, гораздо объёмнее, многослойнее что ли, соткана из целого ряда имён и, так сказать, языковых фактов. Так, последний выдвиженец КПРФ в президенты России Павел Грудинин вообще не был коммунистом. И лишь единственный из всех кандидатов в президенты России Максим Сурайкин связывал свою идеологию с одним именем… Сталина, которым он, в случае победы, собирался «ударять» возродившийся российский капитализм. Дальше, как говорится, думайте сами… в том числе и о специфике языка нашего уважаемого спикера Государственной Думы Российской Федерации. Может ли он, оснащённый столь «дубовыми» языковыми резонами, склонять имена числительные?

Как говорится, язык мой – враг мой! В случае, если им пытаются прикрыть либо умственное убожество, либо нравственную несостоятельность, либо политическое лукавство. На мой взгляд, господам из президентского окружения в разной мере присуще и первое, и второе, и третье. Пример Собянина и иных его коллег говорит о том, что учились они так себе: с тройки на четвёрку. Вместо курсовой и дополнительной литературы по предмету будущий столичный мэр усиленно штудировал рекомендации популиста Карнеги о том, как заводить выгодных друзей и управлять людьми. Речевая культура министра Силуанова красноречиво свидетельствует о том, что он, видимо, и Карнеги-то не штудировал. Присматриваясь и прислушиваясь к их коллегам, беру на себя смелость предположить, что Васильева, Скворцова, Голикова, Матвиенко, Мутко, Топилин, Орешкин, Козак, Рогозин, Шувалов и даже Греф с Кудриным и прочими «умниками» – это всё услужливо и старательно взращиваемые мифы: оперативности, глубокомыслия, новаторства, независимости, зрелости, смелости, эксклюзивности, креативности и ещё чёрт знает чего! А посмотришь на них внимательно, когда они собираются вместе в Кремле или в каком-нибудь Манеже, дабы внимать президентским установкам – и оторопь берёт! Если бы только благоговение и преданность!.. А поскольку их кое-где разбавляют бывшие актрисы, спортсмены, заслуженные эскулапы и как бы журналисты, романисты и ректоры, то картина и вовсе становится то ли в духе авангарда, то ли в стиле неореализма, а то ли неким мистическим образом спровоцирована гиперболическим гением «ужасного Босха».

К чему я веду? Да, в общем-то, к самой простой человеческой и гражданской логике и морали. Эти люди – кто раньше, кто позже – пребывают у горнила власти очень давно. За это время не только числительные склонять надлежало научиться, но и разобраться с аббревиатурами типа Нэп, Новая экономическая политика. А она назрела куда как раньше, чем пенсионная, образовательная, банковская, налоговая или какая-либо иная якобы реформа. В 1921 году Россия, пережившая несколько революций и ужасных войн, лежала в руинах. Жестокая политика Военного коммунизма, когда большевистское государство попросту грабило и убивало крестьян, довела национальную экономику до цугундера. Причём, такой порядок вещей внутри страны пресёк и все её внешние политические и экономические связи с Европой и Западом. Вспыхнул мятеж в Кронштадте, временный революционный комитет которого взывал к россиянам: «… партия, правящая страной, оторвалась от масс и оказалась не в состоянии вывести её из состояния общей разрухи» (Вам это ничего не напоминает?). И тогда на десятом съезде ВКПБ в 1921 году был поднят вопрос о переходе к Нэпу, к новой экономической политике, которая «направлена на восстановление внешнеполитических связей и на преодоление международной изоляции». Для начала продразвёрстку заменили продналогом, отменили декрет о полной национализации предприятий и провели денежную реформу. Феноменальный результат был получен уже через три – четыре года: так, валовой сбор зерна к 1925 году сравнялся с наиболее благоприятным для царской экономики 1913-м годом! Дальше – больше! К 1927 году был достигнут уровень довоенного животноводства, а 60 процентов российских крестьян стали середняками. С ростом промышленности росла и зарплата рабочих. И вскоре они получили право на ежегодный оплачиваемый отпуск. Всего же за 5 лет Нэпа – с 1921 по 1926 -1927 годы – индекс промышленного производства увеличился более, чем в три раза, а сельскохозяйственное производство выросло более, чем вдвое.

Здесь без каких бы то ни было усилий можно привести и немецкий опыт 1945 – 1955 гг., и японский, и итальянский примерно этого же времени. Всё это проигравшие вторую мировую войну страны. И все они, руководствуясь «словом и делом» национальной политики экономического возрождения и элементарным умением, так сказать, «склонять числительные», за несколько лет вернули гражданам своих стран достойную жизнь. То есть, оживив промышленное производство и сельское хозяйство, дали людям рабочие места, хорошие зарплаты, отпуска, жильё, предоставили права на образование, медицинской обслуживание и прочее. А пенсионные проблемы вписались в этот многогранный процесс как-то сами собой, не составив и десятой части от общей проблематики переходного времени. Да, и переход этот был полностью осуществлён где за пятнадцать, а где и всего за десять лет.

У нас тоже не первый десяток лет всё говорят и говорят о переходе и неуклонном повышении качества жизни россиян. Говорят… между тем, идеологический пафос правительства РФ последних двадцати лет наиболее точно конкретизировал скрупулёзно изучавший современную Россию американский сенатор Джон Кеннеди (член семьи, известной своими прорусскими настроениями): «У российской власти априори нет государственной философии». Нет, фигурально выражаясь, гражданского аппетита, то есть сколько-нибудь опосредованного интереса ни к своим, ни к чужим гражданам. А что же есть? Есть один лишь интерес к крупным цифрам, сложным числительным … в именительном падеже.

Вот и всё, однако.

Почему московские учёные молчат о новгородской демократии?

«Экономику Великого Новгорода формировали многие поколения трудолюбивых, целеустремлённых и предприимчивых новгородцев. Однако сто лет московского владычества превратили цветущий край в огромный пустырь» /Р.Г. Скрынников «Трагедия Новгорода»/.

Недавно во время очередного спора российских аналитиков о проблемах либерализма поймал себя на ощущении растущей досады. Нет, не на ставшую дурным тоном привычку валить все нынешние беды на либералов гайдаровского толка, которые так разорвали и спутали все наши государственные и национальные скрепы, что сторонники путинской вертикали сколь бы ни старались, по сию пору все эти отрезные концы не только сшить, но и распутать никак не могут. Это-то как раз вполне объяснимо конъюнктурой момента и непреодолимым желанием спорщиков и впредь быть приглашаемыми на вожделенный «голубой экран», что, безусловно, гарантирует им, как не уставал повторять персонаж нашумевшего советского фильма, «горячий обед, уют и наше радушие». Удивляет, а после недолгого исторического экскурса и возмущает другое: почему эти господа из московских университетов и фондов оперируют исключительно примерами из античной истории, из голландской, английской и французской революций, из практик италийских республик, из истории развития нашего западничества, наконец, но никогда – из более чем пятисотлетнего опыта Господина Великого Новгорода, где этого самого либерализма было куда больше, чем в Древней Греции и Венецианской республике, вместе взятых? Причём, исконно русского, самородного, вечевого!

В самом деле, господа учёные, откуда пала на вас вдруг, эта, так сказать, залповая амнезия, которая напрочь вышибла из московской памяти почти всю отечественную историографию, буквально напитанную новгородской тематикой? Ниже я приведу примерно десятую часть авторитетных научных трудов, с которыми в той или иной степени знакомится всякий уважающий себя знаток средневековой русской истории. Читатель может, считая это всего лишь композиционной уловкой, не тратить времени на их обозрение, но ему следует помнить, что имена Ключевского, Карамзина, Костомарова, Лихачёва, Скрынникова, Вернадского, Арциховского, Янссона, Гумилёва, Янина, Бегунова и их коллег – это лицо современной русской исторической науки, переписывать которую пытались в 18-ом, 19-ом, 20-ом и продолжают пытаться в 21-ом веке послушные последователи взглядов и деяний московских царей Иванов – Третьего и Четвёртого (Грозного), которые истребляли этнически родственных новгородцев, к тому же своих единоверцев, с не меньшей целеустремлённостью и жестокостью, нежели немецкие национал-социалисты уничтожали евреев и славян. И сравнение, как мы увидим ниже, не высосано из пальца, а легко вычитывается из новгородских документов 11-17 веков и свидетельств заезжих иностранных дипломатов и путешественников. Да и ненависть деспотичной царской Московии к республиканскому Новгороду, который значительно превосходил своего азийского соседа как по уровню жизни простых граждан, так и в духовном, культурном и религиозном отношении, красноречиво свидетельствует о том, что Москва вознамерилась уничтожить Новгород не столько потому, что зарилась на его обширные территории и колоссальные богатства, сколь из упрямой, по сути слепой одержимости – уничтожить ненавистную, невнятную ей демократическую форму существования русской нации. Приведём здесь выдержку из промосковского, во всех отношениях имперского, вполне монархического сочинения Н.М. Карамзина «История государства Российского»: «…Иван Четвёртый отправил из Новгорода «несметную добычу святотатства и грабежа в столицу. Некому было жалеть о богатстве похищенном; кто остался жив, благодарил Бога или не помнил себя в исступлении! Уверяют, что граждан и сельских жителей погибло тогда не менее шестидесяти тысяч. Кровавый Волхов, запруженный телами и членами истерзанных людей, долго не мог пронести их в Ладожское озеро (за сотни километров от Новгорода! – В.С.). Голод и болезни довершили казнь Иоаннову , так что иереи в течение шести или семи месяцев не успевали погребать мёртвых: бросали их в ямы без всяких обрядов». Но вслед за массовыми убийствами последовало переселение зажиточных новгородцев, оставшихся в живых, в Москву. Так, только в 1572 году из Новгорода насильно выселили сто купеческих семей. К концу 70-х годов правящая и торговая элита Великого Новгорода была фактически полностью ликвидирована. Сразу заметим, что эта победившая вечевую республику «московская, автократическая форма правления» останется в России на долгие века, благополучно перекочевав из царской империи в СССР, а затем и в пост – ельцинскую Россию с её всё теми же пресловутыми московскими «вертикалями».

Итак, почему московские политики и историки, непримиримо споря о современных формах правления, никогда не обращаются к более чем 500-летнему опыту Новгородской вечевой республики?

Дело в том, что на Новгородской земле наши предки построили государство, в основе которого лежали республиканский строй, здоровый национализм и Православие. Именно эти три столпа – истинное христианство, народовластие, патриотизм – были фундаментом уникальной истории Дома Святой Софии. И ни одна из этих новгородских дефиниций, публично декларируемых нынешней властью, увы, не находит сколько-нибудь последовательного претворения в современной российской жизни. Особо выделим из этой триады НАРОДОВЛАСТИЕ, ибо именно эту форму правления с времён Горбачёва безуспешно эксплуатируют российские лидеры, и именно она до сего дня является самым очевидным и беспощадным укором существующему ныне режиму. И, конечно, нынешнюю набившую руку (язык) на приукрашивании существующей Системы московскую профессуру охватывает недоумённый испуг от осознания того непреложного факта, что Великий Новгород велик, прежде всего, потому, что в приукрашивании он нисколько не нуждается. Ему, по мнению автора «Руси Новгородской» Вячеслава Тулупова, просто «необходимы историки-уборщики, ибо стоит им немного убрать мусор и грязь, которые навалили на новгородскую историю, как идеал Новгородской республики без всякого искусственного приукрашивания начнёт сиять для всей русской нации».

Почему, изучая Древнюю Русь, мы много времени уделяем Московскому княжеству, но мало обращаем внимания на историю русского народа в целом? Отчего в официальных учебниках зияют чёрные дыры? Это происходит от глубоко укоренившегося государственно-имперского стереотипа, согласно которому русский народ без Москвы как бы и не народ, а Москва без русского народа будто всё равно – Третий Рим. Академик Федотов, посвятив одну из своих статей истории Великого Новгорода, писал: «Я хотел бы предложить широкому кругу читателей не более как историческую справку, показывающую, во-первых, что Православная Церковь могла веками жить без царя (без главы государства! – В.С.), и, во-вторых, что она могла жить и в республике, и что именно в одной из республик она осуществила теократию, параллельную теократии монархической. Дело идёт о вещах нам близких, о нашей собственной родине. Беда лишь в том, что господствующее течение русской историографии, даже либеральной (Соловьёв, Ключевский), настолько было подавлено фактом «московского царства» как создателя Российской империи, что Москва заслонила собой все предшествующие пять веков древней истории, несравненно более богатых культурой и духовной жизнью».

Да, новгородцы не объединили Русь, не создали империю. Своё предназначение они видели совершенно в другом. Новгородцам удалось построить такое общество, за которое они без колебаний веками отдавали жизни на полях сражений. Собственные достижения в области общественного строя, экономики, культуры и духовности настолько впечатляли новгородцев, что почтение к своему государству у них иногда граничило с превозношением над прочими русскими землями. Граждане Новгородской республики не желали ни с кем объединяться, никого завоёвывать по одной причине: слияние с кем бы то ни было они воспринимали, как угрозу для своего благополучия и образа жизни. Сформировавшись как самобытный народ, новгородцы на протяжении нескольких столетий отличались высокой степенью моноэтничности. И к концу 15 века, когда уже шло образование великороссов, малороссов и белороссов, новгородцы оказались самой древней ветвью русского племени. Это ещё одна из причин устоявшегося интереса к изучению более молодой Московской государственности. Просто этот период истории существенно ближе к нам по времени. Но не надо забывать, что в Лету канул не только Господин Великий Новгород, но и Московское княжество, и Российская империя. Пройдёт ещё несколько веков, и Великий Новгород и Российская империя для большинства наших потомков станут малоразличимой древностью. «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл. 1, 9).

Итак, что, мягко говоря, смущает в новгородском опыте «косметологов» нынешнего режима? Как сказано выше, это, прежде всего, система народовластия, то есть Новгородское вече. Было ли оно оригинальным изобретением новгородского общества? Отнюдь нет. Вече, или народное собрание, являлось характерным элементом общественного устройства почти всего славянского мира. Да, и всех арийских народов средневековой Европы. Но в Новгороде, в отличие от его западных соседей, вече было всегда, вплоть до «московского погрома». И власть новгородского веча опиралась на всех граждан-воинов. Они сами являлись в Новгороде и полицией, и армией. Никакого аппарата насилия в Новгороде не было. Нынешние российские управленцы имеют для своей защиты национальную гвардию. То есть современная демократическая олигархия правит простым народом, имея в руках дубинку. Напротив, в Новгороде само вече было дубинкой для зарвавшихся политиканов. Вечевой суд не боролся против государственных устоев, наоборот, он защищал их методами, традиционными и законными для республиканского Новгорода. Имея многие черты античных республик и демократий, Великий Новгород, благодаря Православию и теократичности (слиянию светского и духовного) власти, создал форму народовластия, не имеющую аналогов в мировой истории. Академик Тихомиров подчёркивал, что «вечевые традиции Новгорода опирались на «чёрных людей». «Мужи новгородские», свободные люди, составляли основу новгородского ополчения. Это было «бюргерство» русского средневекового города, устойчивое, крепкое население (средний класс – В.С.), имевшее значительные права, подтверждённые официально документами Великого Новгорода, дававшего грамоты и от имени «чёрных людей» – основной массы новгородского населения». Сейчас русский народ часто упрекают в отсутствии достаточной твёрдости. Если мы возьмёмся за поиск причин ослабления политической воли нации, то непременно придём к выводу, что одним из начальных факторов этого процесса явилось упразднение вечевого строя на Руси. Для политического и общественного здоровья нации этот строй необходимо было развивать и совершенствовать, а не выкорчёвывать.

Не понравится нынешним московским чиновникам и сопоставление правящих классов средневековых Москвы и Новгорода. Так, в Новгородской республике боярство являлось потомственным сословием, в Московском государстве – чиновничеством. В Москве чин боярина жаловал царь (глава государства), в Новгороде свой статус боярин должен был заслужить и поддерживать самостоятельно. По своему политическому менталитету значительная часть московской аристократии была уже готовым фундаментом для создания империи. Политическое сознание новгородского боярства являлось по своей сути национальным (православным) и чуждым амбициям имперского мышления.

Покоробит современную «заточенную на рынок» олигархию и то, что отнюдь не торговля, как до недавнего времени было принято считать, составляла основу новгородской экономики, и что главной фигурой в Новгороде был не купец. При раскопках в Новгороде найдено немало берестяных, а в их числе и боярских грамот. В них говорится о многом. Нет упоминания только об одном. «Ни в одной из грамот этой серии, – констатирует А.В. Арциховский, – нет ни слова о торговле. Это тем выразительнее, что другие берестяные грамоты (не связанные с боярством) неоднократно касаются торговли. Новгородские бояре ни в какой степени не были торговцами». Основываясь на найденных документах, можно смело утверждать, что новгородские бояре были землевладельцами, богатевшими за счёт своих сельских хозяйств. И владельцами многочисленных мастерских, в которых трудились зависимые от них ремесленники. Говоря современным языком, новгородская аристократия жила за счёт развития сельского хозяйства и промышленности.

Но удивительное волнение охватывает, когда говоришь о книжности, образовании и грамотности! Оказывается, грамотных на территории Новгородской республики было как минимум не меньше, чем в просвещённой Европе! Князь Ярослав Мудрый открыл в Великом Новгороде первое на Руси училище. Триста юношей приобрели в нём знания, необходимые для деятельности на различных церковных и гражданских должностях. Так, Н.И. Костомаров писал, что жители Новгородской земли учили своих детей грамоте и письму в школах, которые существовали как в городах, так и в сёлах. Ещё задолго до Петра русские молодые люди приобретали образование в лучших европейских университетах. Так, в 15-ом веке новгородские юноши обычно учились в университете города Ростока, а университет в Болонье даже возглавлял ректор, русский по национальности. Но, разумеется, самый ценный материал поступил к историкам опять-таки из берестяных грамот, которые, начиная со второй половины 20-го века, археологи в изобилии находят при раскопках в Новгороде. До раскопок учёные считали, что в средневековой России грамотные люди принадлежали преимущественно к духовенству. На деле берестяные грамоты говорят о широчайшем распространении грамотности. Почти все их авторы и адресаты – люди светские, притом не только богатые, но и бедные, не только мужчины, но и женщины. И в ряде случаев можно доказать, что авторы писали свои грамоты собственноручно. Таким образом, утверждает А.В. Арциховский, новгородское общество было обществом всеобщей грамотности. Что до Московии, то в ней грамотными были лишь высшие слои общества. А в Российской империи даже к началу 20-го века, то есть через пять столетий, почти 70 процентов населения оставалось неграмотным. По данным же за 1863 год, как явствует из «Большой энциклопедии» 1896 года, в Псковской губернии, наиболее близкой к Новгороду, среди мужского крестьянского населения грамотных в это время было лишь 1,3 процента, а среди женского менее 0,2 процента. То есть один грамотный крестьянин приходился на 4 деревни, а одна грамотная женщина на 29 деревень. Характерен и тот факт, что все – абсолютно все древнейшие памятники русской письменности связаны с именем Великого Новгорода. «Древнейшая русская рукопись «Остромирово Евангелие» была написана в 1057 году по приказанию новгородского посадника Остромира. Древнейшая русская грамота, дошедшая до нашего времени в подлиннике, тоже новгородского происхождения. Это грамота князя Мстислава Владимирского, данная им Юрьеву монастырю около 1130 года. Новгородское происхождение имеет и древнейший частный акт – вкладная Варлаама Хутынского конца 12 века. Новгородского же происхождения и древнейшее завещание – духовная Климента 13 века. Два древнейших списка русской летописи тоже написаны в Новгороде» – констатирует М.Н. Тихомиров в монографии «Великий Новгород в истории мировой культуры». И там же учёный объясняет эту неоспоримую доминанту исконно православным духом Новгородской республики: «Собирание и хранение рукописей производилось при «Доме святой Софии», так назывался в Новгороде весь политический и хозяйственный комплекс, подчинённый новгородскому архиепископу. Переписка книг при дворе новгородского владыки была поставлена на широкую ногу, на это не жалели средств и труда. Собирали рукописи также монастыри и церкви, князь и бояре». Прискорбно заметить здесь, что нынешние наши московские властители практически никогда не говорят о литературе, а наша Костромская областная научная библиотека в последние годы вообще не получает ни новых книг, ни какой-либо периодики, пробавляясь исключительно на подарках благожелательных костромичей.

Окажутся в полном смятении и члены нынешнего Госсовета России, как, впрочем, и члены Совета Федерации, если в наших СМИ начнётся широкое обсуждение деятельности Совета господ Великого Новгорода, который собирался на свои совещания в Грановитой палате и включал в свой состав боярские объединения всех городских концов. При этом численный состав Совета господ постоянно изменялся. В 16 веке, согласно исследованиям В.Л. Янина, «в него входили 36 посадников, 8 тысяцких, 2 купеческих старосты, архиепископ, архимандрит, 5 кончанских (от городских концов) игуменов – всего 53 человека». Как видим, в этом правительственном органе были представлены все слои населения, приходское духовенство и монашество. В Совете господ решения принимались на коллегиальной основе и отражали интересы всего общества в целом. Об узурпации власти кучкой бояр, в чём настойчиво на протяжении веков пытаются убедить русское общество апологеты имперского мировоззрения, можно говорить только с явной натяжкой, и при этом обязательно забыв о существовании веча с его решающим голосом.

Среди населения Древней Руси граждане Новгородской республики по праву считались самыми богатыми. Почему новгородцы были столь зажиточны? Кто-то считает, что основа богатства Новгорода покоилась на оборотистости купцов, хозяйственности землевладельцев и умении ремесленников. Однако, в других русских княжествах и землях талантливых людей было не меньше. Всё дело в общественном строе, который новгородцы утвердили в своём государстве. В Новгороде не было самодержавных правителей, которые тратили бы деньги на свои прихоти и бездумно финансировали сомнительные проекты. В Новгороде также отсутствовал чиновничий бюрократический аппарат, своей коррумпированностью разъедающий любой общественный строй. В Новгородской республике средства собирались и тратились на конкретные цели, которые определялись решениями веча. Новгородская казна хранилась в Софийском соборе, и расходование казённых средств контролировалось Церковью. Люди, отвечающие за государственные расходы, знали, что за финансовые злоупотребления их ждёт не ссылка на Канарские пляжи, а последнее купание в студёных водах Волхова. Это – в настоящей жизни, а после смерти – вечные мучения.

Новгородская республика во многом превосходила Московское княжество. Тогда почему же Москва покорила Великий Новгород? Думается, ровно по тому же, почему дикие германцы покорили просвещённый Рим, а кочевые, безбожные орды Батыя – оседлую православную Русь. В военно-политической борьбе побеждают государства не с высокой культурой и идеальным общественно-экономическим устройством, а жизнестойкие державы, умеющие отвечать на вызовы времени. Да, и часто ли в повседневной жизни добро побеждает зло, а благородство – низость? Не надо заблуждаться, давно сказано, что политика – дело грязное. Во все времена правители мира сего, как правило, побеждали своих противников с помощью силы и коварства. Не таков ли и Иван Грозный, широко использовавший в войне с Новгородом прикормленную татарскую конницу и где обманутые, а где прикупленные рати псковичей, рязанцев и нижегородцев. Рассуждая о противостоянии Москвы и Новгорода, некоторые говорят: в борьбе побеждает сильнейший. Одержав победу, Москва показала свою жизнестойкость. Побеждённый же Новгород потерял право на существование. Но хочется возразить словами всё того же Вячеслава Тулупова: «Но разве право на существование имеет только молот? А сокрушённая им хрустальная ваза нет? Без сомнения, молот крепче изящной вазы; борьба меж ними заведомо предрешена. Однако жизнь наша беднеет от наличия одних молотов и наковален. Для полноценного бытия народа необходим не только булат, но и хрусталь».

Признаться, мне, когда я размышляю о Великом Новгороде, всегда приходит на ум простодушное утверждение профессора Юрия Лотмана о том, что «пушкинское время – это наше время». Точно так же в полном соответствии с логикой национального развития России в 90-е годы прошлого века вечевое время Новгорода в значительной степени должно было бы стать отправным началом нашего нынешнего времени, но не стало им. Почему? Прежде всего, потому, что мощь Новгородской республики покоилась на высоком национальном чувстве новгородцев и их глубокой православной вере – всех новгородцев – от простолюдинов до бояр и митрополита. Увы, общество современной РФ реально таковым не является! Даже проповеди нашего патриарха больше походят на светские лекции, согласованные с пресс-секретарём президента. Формально провозглашаемый Кремлём патриотизм, прежде всего, не присущ современному российскому «боярству», сплошь повязанному где обильно валящимися на него за услужение материальными благами, а где и двойным или даже тройным гражданством. Характерен последний скандал в Екатеринбурге, в котором местный миллиардер, щедро раскошелившийся на выборах в адрес кандидатов от «Единой России», решил, по сути, снести излюбленный горожанами сквер с тем, чтобы на его месте построить храм, хотя в городе полным-полно наполовину пустующих старых православных храмов, как и пустынных мест для возведения новых. Но ему и его супруге, подданной не только РФ, но ещё и английской королевы, понадобился «свой храм в центре города». Жители города стали протестовать, а Национальная(!) гвардия в ответ стала их избивать дубинками и волочить в кутузку. И таких английских, израильских и даже американских граждан с роскошными усадьбами на территории стран НАТО у современных российских «бояр» и их проворной, беспринципной обслуги (типа Владимира Соловьёва, который назвал жителей Екатеринбурга «бесами») – полным-полно. Напомню, что московскому боярству боярское звание жаловал царь, что, по сути, превращало их в чиновников. В отличие от бояр новгородских, которые, унаследовав это звание от своих отцов, впоследствии должны были его подтверждать своими гражданскими и человеческими добродетелями.