Вероника Гард
Это моя собака!
В груди у него что-то заболело. Точно не своими руками он стал гладить ее по голове. Данке встала на задние лапы, уперлась передними хозяину в грудь и стала лизать ему лицо.
– Хорошая собачка. Ты хорошая собачка, правда, Данке?
– Генрих, хватит, – нервно сказал отец, и потянул за поводок. – Гулять, Данке.
– Вы куда?.. Это же моя собака.
Не до конца проснувшийся Курт грустно-растерянно стоял наверху лестницы и глядел на Данке непередаваемым взрослым взглядом.
– Генрих повел ее гулять, Курт, – осторожно произнес отец, передавая поводок старшему сыну. – Не волнуйся, не волнуйся.
– Нет, – Курт взглянул на брата, нервно сжимающего петлю поводка, потом на отца, снова на брата, на Данке. Она тявкнула, и мальчик, исказив лицо отчаяньем, убежал в комнату. – Нет!
Топот ножек стих, дверь хлопнула, и дом затих.
– Ох, дай мне ее, ради всего святого, Генрих, иначе я сойду с ума! – прикрикнул отец, вырывая поводок, но Генрих не пустил.
– Я сам, – вздохнул он. – Ничего не спрашивай. Я сам ее выбрал, сам отведу… и сам похороню.
***
Он прошел две улицы, стараясь не замечать, как суетливая Данке так привычно и непривычно нюхает кусты. Впервые Генрих увидел, что Данке и вправду «старушка» – шерсть с сединой, не такая блестящая, как при первой их встрече, дыхание быстро сбивается, и кошки ее не интересуют. «Одноглазая, дурацкая, перебитая собака, – мысленно ругал ее Генрих. – Тысяча пород в тебе собралась! И когда ты стала косолапить? Ты прямо как твой хозяин, правда. Ну, не торопись, пожалуйста».
– Скажите, пожалуйста, вы последний на… усыпление? – спросил он у хозяина бульдога, уже утомившегося стоять в очереди. – Я тут с собакой.
– Нет, тут еще парень стоял со спаниелем и девушка с дворняжкой какой-то. Они ушли, но вернутся. Вот за ними стойте.
Генрих был четырнадцатым. Впереди он насчитал троих болонок, противно визжащих, огромного дога, пятерых дворняжек разных окрасов, каштанового спаниеля, уже знакомого бульдога и щенков. Его Данке, смирно и настороженно сидящая возле ног, оказалась самой старой и, к слову, самой некрасивой из всех. Но, несмотря на свою некрасивость, она вскоре свела знакомство с соседом-бульдогом и спаниелем, который с удивлением рассматривал ее слепой глаз.
