Василий Боярков
Легенда о капитане Бероевой

– Это, наверное, у котельной?! Но, черт возьми, что такое там может быть?!

Справляясь с подавленным состоянием, Оксана неожиданно резко произнесла:

– Пойдём и посмотрим!.. Возможно, успеем!

О’Нил, воодушевленный отчаянной смелостью, проявленной отважной красавицей, с готовностью согласился. Они двинулись обратной дорогой, подгоняемые назойливой мыслью, что недавнее событие поможет постичь существующую зловещую тайну. Достигнув второго разветвления, молодые оперативники переключили альпинистские карабины на примыкавшую ветку. Обогнув зимовочный комплекс по правую сторону (если рассматривать от главного входа), они приблизились к следующему стальному разъему. Перекинув металлические захваты на металлический путь, подводивший к жилищному комплексу, далеко впереди, по ходу движения, коллеги-напарники разглядели слабенькое свечение. По мере сближения, оно становилось всё ярче и ярче. Они ещё не дошли, а озадаченный фэбээровец внезапно остановился: тросо́вая дорога закончилась, и он упёрся в торчавший изо льда металлический штырь. Разыгравшаяся не на шутку сплошная пурга создавала смутное впечатление, что до котельно-генераторного помещения остаётся, как минимум, полсотни заснеженных метров. Иллюзия в идеале оказалась обманчивой: до открытой дверцы оставалось не больше двухсот сантиметров. Прямо к ней тянулась стальная веревка, заканчивавшаяся в приваренном к корпусу железном кольце.

Разделительный тамбур, расположенный с левого края зимовочной инфраструктуры, был немногим меньше центрального и имел размеры, не превышавшие метра на полтора. Как не покажется странным, обе двери угадывались открытыми, позволяя непроглядной пурге энергично заваливать всё внутреннее пространство и посыпа́ть его густо летящим мелким снежком. В срочном порядке подоспевшие сыщики поспешили вовнутрь, не замедлив затвориться стальными створками и не упустив из настороженного внимания окружавшую обстановку, тревожную и тоскливую. Но вот оба они очутились внутри! Картина, представшая их удрученному взору, сплошь и рядом представлялась кошмарной: всюду валились крохотные ошмётки человечьего тела; скользкие полы и липкие стены обильно обагрялись невысохшей кровью. Что бы здесь не случилось, но технический узел оказался пустым; силовые же агрегаты на общее удивление работали исправно и никаких следов повреждений не демонстрировали.

– Тихо! – воскликнула остроглазая сыщица, одновременно скидывая глухой капюшон. – Не двигаться! Здесь, кажется, есть следы! Кроме того, – стараясь выглядеть милой, сказала она гораздо спокойней, – тут может быть заминировано. Мы ведь так и не знаем, с кем нам в итоге приходится иметь дело? Не исключается, на международной станции орудуют скрытые террористы – кто поручится, что я не права?

Показательным жестом поднявши кверху правую руку, словно бы привлекая особенное внимание (но как бы и приказывая второму напарнику, чтобы тот оставался на месте), пытливая девушка нагнулась к металлическому половому покрытию и, подсвечивая себе карманным фонариком, приняла́сь рассматривать оставленные внизу нечёткие отпечатки; в большинстве своём они являлись размазанными, но вот один (словно бы специально?) оставался пригодным для скрупулёзного изучения.

– Компетентного эксперта у нас не имеется, – произнесла умудрённая полицейская, – так что придется разбираться и делать окончательные выводы самим, – она чуть отстранилась в сторонку, – посмотри, Джонни, что у нас есть и что удалось раздобыть.

Оксана провела указательным пальцем по пыльному слою, точно рисуя магический круг, а затем чуть-чуть отошла, предоставляя американскому спец-сотруднику полюбопытствовать над оставленным отпечатком. На что же он был похож? С виду обыкновенная человеческая нога, правда имевшая размер не меньше пятидесятого (а может, и больший?). Но это что?! Самым странным считалось другое: представленный след проставлялся голой ногой, заканчивавшейся огромными когтями, мощными и длинными, загнутыми чуть книзу. Такая уверенность возникала в результате того, что возле каждого пальца, примерно на удалении трёх сантиметров, в половую сталь будто втыкались остренькие штыри, прочные и цилиндрические, на конце сведённые в заточенный конус.

– Ну? – скрестив на великолепной груди обе руки́, поинтересовалась российская сыщица, после того как она закончила дополнительный осмотр механических агрегатов, произведённый на предмет выявления взрывоопасных устройств и прочих чреватых веществ. – Что ты, Джонни, обо всём увиденном думаешь: об оставленном отпечатке, об отсутствии мёртвого тела? Ведь тот прискорбный случай, какой недавно здесь имел место быть, явно указывает на бесспорное наличие следующего покойника, как и все остальные, убиенного крайне жестоко. Ну, так что же ты, дорогой напарник, мне вразумительного ответишь?

– Даже не представляю, что и сказать? – выпрямляясь, развел руками О’Нил. – Действительно, похоже на какую-то человекоподобную «зверюгу», достигшую огромного роста.

– Я так понимаю, – недоверчиво усмехнулась Оксана, – бестолковая речь заходит про йети.

– Йети? – не понял американец.

– Да, – кивнув утвердительно, проницательная девушка той же секундой сообразила, что «тупой американец», наверное, не знать прямого определения, поэтому моментально поправилась и перевела неходово́е выражение на английский язык: – Снежный человек – так у нас его называют.

– Вполне возможно, – пожал плечами американский агент, – мы ведь не знаем всех существующих природных загадок? По-моему, раз исследовательская экспедиция зимует здесь долго впервые, то нет ничего удивительного, что проявилось некое необычное существо, до сих пор либо успешно скрывавшееся, либо просто не желавшее себя как-нибудь обнаруживать…

– Которое, несмотря на ужасающий холод, предпочитает гулять босиком, – закончила за иностранным напарником критичная полицейская, не позабывшая скривиться в ехидной усмешке, – однако лично меня в настоящем случае сразу же посещает вопрос: а чем, стесняюсь спросить, то самое животное питалось здесь до сих пор? И потом… где жило́, чем занималось? Тебе самому не смешно от собственных необоснованных утверждений? Нет, я уверена, здесь что-то иное; но что, я пока разъяснить не готова – надо искать обезображенный труп. Может быть, именно он чего-нибудь да подскажет?

– Где мы его в непроницаемую непогоду найдём? – искренне удивился специальный агент. – Смотри, как сильно метёт! Если встанет полярный циклон, то снежная пурга растянется на несколько дней. Тогда всю северную округу скроет под толстым снежным покровом, а под ним отыскать замерзшее тело, эх! потребуется нечто большее, чем простое везение.

– Знаю, – опечаленно призналась Оксана, – с малоприятными особенностями здешней природы я немного знакома. Ладно ещё, отрицательная температура не падает ниже, чем минус сорок, а то, возьми, вон в той же Антарктике – так там и восемьдесят может ударить.

Тут ей в светлую голову закралось очередное сомнение, и сметливая оперативница обязательно вознаме́рилась его разрешить.

– Как ты думаешь, Джонни? – вдруг спросила она. – Кто пострадал на этот раз? Случайно не тот инженерный сотрудник, что ужинал вместе с нами?

– Вполне вероятно, – согласился О’Нил, поддаваясь печальному настрою Бероевой, – кроме него, за техническими агрегатами никто не следит.

– Теперь, наверно, придётся, – придавая милому личику злобное выражение, проговорила Оксана, – вот черт! – не упустила она редкого случая непреднамеренно матюгнуться. – Ведь не прошло и какого-то часа, как он, живой и здоровый, мирно кушал с нами в одной столовой. Надо бы с нашим расследованием чуть-чуть поспешить, а то скоро на северной станции вообще никого не останется. Что я хочу сказать? Наша основная задача будет провалена и охранять станет некого.

Большего в котельном помещении выяснить всё равно бы не получилось, поэтому двое сотрудников правоохранительных органов (пусть и из разных стран, но волею злосчастной судьбы наделённые одинаковой миссией) при́няли твёрдое решение возвращаться обратно.

Глава IV. Уже четыре

Когда озадаченные оперативники выбирались из отопительного отсека, на улице пуржило значительно больше. Не растрачивая драгоценное время попусту и следуя обратно тем же путём, они постепенно вернулись к главному входу. Оказавшись поблизости, пока Джонни крутил запорное колесо, зоркая девушка, слегка нагибая голову, чтобы спрятаться от жгучего ветра, заприметила на снежном покрытии слабо различимые бурые пятна. Нагнувшись пониже и поводив по запорошенному насту левой рукой, окутанной меховой беспалой варежкой, она увидела кровавые точки, хорошенечко занесённые свежим снегом; тянулись они в сторону, противоположную топливной ёмкости. В то же самое мгновение О’Нил открывал первую входную дверь и собирался незамедлительно проследовать внутрь.

– Подожди! – крикнула озабоченная оперативница, перецепляя металлический карабин на металлический трос, следующий в направлении, противоположном котельному помещению. – Определённо тут что-то есть! Необходимо проверить!

«Вот настырная девка!.. Прямо всё ей неймётся», – чертыхнулся удручённый американец мысленно, вслух же, стараясь перекричать воющую непогоду, прикрикнул:

– Конечно, а что там?!

– Перед входной дверью всё залито кровью! – стараясь выражаться как можно громче, прокричала Оксана, – Надо проверить! Может, это наш техник?!

– Хорошо! Я иду!

Они двинулись по стальному пути, огибавшему полярную зимовку, но только с другой стороны. Удалившись метров на десять, сотрудница МУРа, шедшая впереди, услышала справа, на незначительном отдалении, какое-то пугавшее шевеление и… как будто звериные хрипы. На миг ей даже показалось, что она различает злобное сопение и неподражаемый лязг твёрдых зубов, напоминающий характерный железный оттенок. Продолжаясь, кровавый след делал резкий отвод, прочь удаляясь от основного зимовочного строения.

Для того чтобы чуть отклониться и лично убедиться, что же там в точности происходит, требовалось отцепиться от стального троса́ и шагнуть в беспросветную, «чёрно-белую» мглу.

– Я бы не посоветовал! – споря зычным голосом с бушующей непогодой, громко выкрикнул специальный агент, разгадавший необдуманный замысел и приблизившийся едва-едва не вплотную. – Запросто потеряешься – нужен дополнительный трос! Жди, я сейчас принесу!

Неудивительно, что услужливый американец высказал вполне нормальное предложение, потому как и он прекрасно расслышал раздававшиеся поблизости жуткие звуки. Особенно не раздумывая, он не замедлил отправиться обратной дорогой, а назад вернулся не раньше, чем минут через десять. Всё время его продолжительного отсутствия Бероева слушала страшное лязганье, перемежавшееся со специфической интонацией раздираемой плоти. В какой-то момент ей послышалось странное, не похожее на ушедшего спутника, шевеление, требовавшее немедленных действий. Мгновенно реагируя, она инстинктивно сняла меховую варежку и по-быстрому засунула правую руку под верхнюю куртку. Бойкая сыщица обхватила тёплую рукоятку боевого оружия – в любую секунду она готовилась выхватить его из подмышечной кобуры и открыть прицельный огонь по приближавшейся цели.

За две секунды до появления Джонни, все тревожные шумы внезапно утихли. Сам он возник настолько неожиданно, насколько Оксана, ненамеренно вздрогнув, выхватила заряженный пистолет и наставила его на возникшего из беспросветной тьмы неясного человека. Ей потребовалось чуть меньше полминуты, чтобы осмыслить, что перед ней возник не кто иной, а лично американский коллега; она мгновенно расслабилась, после чего, чувствуя обжигающий холод, спрятала служебный «макаров» назад, а заодно и убрала с морозного воздуха оголённую милую руку. Нежная ладошка подвергалась воздействию полярной стужи не более тридцати секунд, однако всё равно успела почувствовать «холодный ожог», добавивший неприятных, если и не болезненных ощущений. Обращать на лёгкое повреждение дополнительное внимание? Времени не было, поэтому, спрятав правую ладонь обратно за пазуху, она приготовилась следовать дальше.

Прибывший фэбээровец, никак не отреагировавший на предпринятые контрмеры, привязал один конец принесённой витой бечёвки к стальному пути. Закончив нехитрые приготовления, он продел другое окончание через собственный карабин и привязал его за схожее приспособление, имевшееся на поясе россиянки, – теперь можно было уверенно выдвигаться.

Чтобы следовать с высокой продуктивностью, Бероева, отцепившись от основного каната, присела на корточки и, продолжая удерживать основную руку на огнестрельном оружии, подсвечивала себе карманным фонариком, им же разгребала навалившийся снег и обнажала скрытые кровавые капли. Удалившись метров на десять-двенадцать, она наткнулась на человеческий труп, скованный жутким морозом и изуродованный до полной неузнаваемости.

– Хватай его! – крикнула деловая оперативница подошедшему Джонни; она ловко перехватилась за верёвку, оказавшуюся сзади него, чтобы той же секундой следовать к спасительной базе. – Нужно оттащить его на основную зимовку и хорошенечко там осмотреть! Ты несешь ценный «груз» – я прикрываю! – Распределила она прямые обязанности.

– Понял! – согласился беспрекословный американец, понимая, что непривлекательная обязанность в любом бы случае легла на мужские, сильные плечи.

Подхватив убитого мертвеца под мышки, О’Нил направился вслед за Оксаной, которая периодически подёргивала за тугую веревку, указывая истое направление; так они быстро добрали́сь до стального пути. В который раз успешно перецепившись, межнациональные оперативники освободились от ненужной бечёвки и двинулись к главному входу. Первым шёл специальный агент, подтаскивая за собой истерзанного покойника. Прикрывавшей россиянке пришлось замыкать, продолжая подсвечивать электрическим фонарём и не забывая пристально вглядываться в окружающую их «чёрно-белую» мглу.

Постепенно неотступные напарники приблизились к основной металлической створке, позволявшей попасть во внутреннее пространство. Пока Джонни возился с запорным устройством, фартовая девушка, с ноги переминаясь на́ ногу, неожиданно обо что-то запнулась. Подавшись естественной интуиции, она пониже нагнулась и в основании металлического штыря, вбитого в ледовый верх бескрайнего океана, обнаружила конец вито́го верёвочного каната, отдельно отходившего в обратную сторону; его давненько запорошило, и, если бы не случайность, навряд ли немаловажную находку смог бы кто-нибудь обнаружить. Потянув её на себя, московская сыщица очень скоро нашла дальнее окончание, как оказалось, валявшееся поблизости и аккуратно обрезанное острым предметом; общая длина выявленной улики не превышала двадцати пяти метров. «Странно? Кто-то здесь очень любит гулять в кромешную непогоду, и притом невероятно спешит – да так! – что даже не трудится отвязывать вспомогательное приспособление», – подумала про себя Бероева, решившая любопытный факт сохранить покуда в глубокой тайне, тем более что её уже подзывал нетерпеливый, несдержанный фэбээровец, находившийся в разделительном тамбуре зимовочного строения. Перестегнув страховочный карабин, чтобы обогнуть распределительный штырь, через пару метров она вышла к приоткрытому входу зимовочного сооружения.

Оказавшись внутри, где имелось приемлемое освещение и где отсутствовал заснеженный ветер, коллеги по правоохранительной деятельности разглядели те страшные останки, какие им посчастливилось отбить у неизвестного ирода и какие удалось сюда принести; ими оказалось жуткое подобие мёртвого человечьего тела. Как и в первых трёх случаях, разгрызенная голова наполовину отсутствовала, причём вместе со всем мозговым веществом; одежда, некогда прикрывавшая худощавую грудь, была разорвана в мелкие клочья; начиная от худощавой шеи и до самого паха, оголённое туловище растерзывалось словно при вскрытии; внутренние органы казались словно кем-то изъеденными, а некоторые и напрочь отсутствовали; помимо перечисленных ужасов, не присутствовало обеих нижних конечностей (только обглоданные половинки толстых костей торчали из тазобедренного сустава). Как уже говорилось, своеобразные мо́щи, что остались от мужского туловища, заморозились и нисколько не кровоточили.

– Это, точно, не инженерный техник, – закончив с первоначальным осмотром, произнесла российская сыщица, снимая головной капюшон, – у того спецодежда была от «Газпрома», а настоящие логотипы указывают на чёткую принадлежность к нашему МЧС.

– Да, – согласился американский агент, – но что же, получается, Иван жив? Тогда непонятно, что в таком случае делал на улице этот?

– Вопросов много, – согласилась Бероева с озвученным мнением, – и к ним обязательно потребуется искать прямые ответы; но для начала – чтобы не тащить чудовищные останки через все помещения – кому-то надо смыкаться к Доку и взять у него специальный пакет. Потом, уже в его личном присутствии, детально изучить изуродованное туловище, а заодно разузнать: что за нелёгкая нужда погнала в стихийную пургу человека, к великой досаде, пока ещё неизвестного?

Так и поступили: вначале О’Нил принёс переносно́е средство, затем вдвоём погрузили в него истерзанный труп, а после всего перенесли его в зимовочную лечебницу. Перед тем как начать изучать очередного покойника, Майкл осмотрел неосторожную девушку, а точнее, повреждённую руку, подвергшуюся воздействию сильного холода. По его профессиональному мнению, она получила первую степень обморожения, что не являлось серьёзным ранением, и можно было обойтись без надлежащей повязки, единственное, протереть травмированную конечность специальной смягчающей мазью. Обработав обмороженную кожу, предупредительный врач отда́л неусидчивой сыщице весь лекарственный тюбик, посоветовав наносить его не реже, чем через каждые пару часов. Разобравшись с нехитрым, но важным занятием, перешли к непосредственному рассмотрению мёртвого трупа. Освободив его от верхней одежды и действуя под руководством опытного врача, интернациональные оперативники при́нялись тщательно изучать человеческое туловище, изуродованное до внешней неузнаваемости. Ничего нового обнаружить не удалось, а изо всего увиденного складывалось стойкое впечатление, что убитый мужчина подвергся страшному нападению какого-то крупного зверя.

– Единственное, – заметил Джордан, указав на характерное углубление в половинке, оставшейся от правой почки, – вот это отверстие я бы отнёс к категории колото-резанных ран, нанесённой острым, нетолстым предметом, похожим на русскую финку, ну, или складной, перочинный ножик.

– То есть, Майкл, если я правильно понимаю, – утверждалась в навязчивой мысли Оксана, – Вы хотите сказать, что существует немалая вероятность, будто умерщвлённый сотрудник сначала был ранен – или даже убит? – нормальным человеческим способом и только потом истерзан, как нам пока представляется, непонятно зачем… правильно ли я поняла представленную теорию?

– Что-либо конкретное утверждать в настоящем случае я бы не стал, – медицинский специалист попытался сгладить неоднозначное заключение, не имевшее под собою фактических подтверждений, – скажу лишь, что такая возможность не исключается.

– Я твёрдо уверена, что Ваше обоснованное подозрение не лишено практического, здравого смысла, – заявила Бероева, деловито нахмурившись, – оно подтверждается тем странным условием, что, когда мы возвращались вместе с покойным, я нечаянно заметила пустую веревку, привязанную к распределительному штырю и закрепленную в самом его основании – да так! – чтобы её непременно не было видно. Я уже почти уверена, что кто-то, определенно находящийся здесь, играет с нами в опасные игры.

– Но?.. Как такое возможно? – удивлённо воскликнул Джонни, указывая на изувеченный труп. – Кто из людей на – такое! – способен? И кстати, Ксюша, неплохо бы взглянуть на ту удивительную верёвку, загадочным образом тобой обнаруженную и только сейчас обозначенную.

– Мы обязательно на неё посмотрим, – поддержала любезная оперативница инициативное настояние, – но сначала хотелось бы повидаться с нашим соседом по обеденному столу и задать ему парочку интересных вопросов, например: почему вдруг случилось, что не он оказался в котельной, а совсем другой человек, имя которого нам пока ещё неизвестно? Кстати, кто-нибудь знает, кто он такой?

– Да, – выразил станционный врач присущую основному занятию неплохую осведомленность, – Сидорчук Виктор, причём – как оно не покажется странным? – он являлся хорошим другом Картонкина – это тот, что сидел вместе с вами за ужином.

– Раз, Док, покойного Вы более-менее представляете, тогда объясните, пожалуйста, нам: что именно входило в его прямые обязанности? – поинтересовался американский специальный агент.

– Ничего особенного, – отвечал компетентный медик, – он был – как бы получше сказать? – на подхвате, что ли… выполнял различные мелкие поручения, а бывало, подменял Ивана в котельной. Вот и теперь, не иначе он отправился туда с какой-нибудь естественной целью.

– Приведённое мнение лишний раз подтверждает, – убедительно заявила Бероева, – что в срочном порядке необходимо с ним пообщаться, и чем быстрее, тем лучше, дабы исключить нежелательную вероятность очередного негативного следствия. Я начинаю чувствовать, что мы находимся «где-то рядом».

На том и порешили. Однако осуществить придуманный замысел оказалось не так-то просто: станционный техник-электрик словно бы «канул в воду» и нигде не удавалось его отыскать, даже несмотря на то, что зимовка не являлась слишком большой и что осмотрели в ней каждые угол и закоулок. (можно сказать, что и холодное помещение с обезображенным, безжизненными трупами не осталось без пристального внимания).

Когда для всех троих стало более чем очевидно, что во внутренних помещениях обнаружить нужного им человека никак не получится, решили собраться у Джордана и под громадным секретом обсудить всем вместе текущее положение.

– Он может находиться в котельно-генераторном отделении, – заметил иностранный представитель сыскного агентства, – там находится его основное рабочее место. Если так, то отсюда нам его никак не достать: вход туда осуществляется только снаружи.

– Не исключено?.. – над чем-то раздумывая, машинально подумала Ксюша, а следом резко одёрнувшись, заговорила намного осмысленнее: – Получается, он причастен ко всем четырём убийствам? Только мне не очень понятно: зачем всё так усложнять? Сначала заманивать близкого друга в обогревательную каморку, затем умерщвлять его там жестоко – до крайности! – а потом ещё и тащить – зачем-то? – мёртвое тело к общему входу – непонятно, каким сверхъестественным образом? – где привязываться длинной веревкой, но обязательно так, чтобы уже через какой-нибудь час её невозможно бы было найти. Но и это ещё не всё! Далее, оттаскивать тяжёлое тело на приличное расстояние, нещадно его растерзывать и скрываться неизвестно куда… Что-то слишком уж много здесь непонятного – никому так не кажется?

– Может, его основная цель – подкинуть следующий труп таким образом, чтобы его непременно нашли? – выразил неглупую мысль американский оперативник.

– Интересно, – усмехнулась Бероева, скривившись в язвительную физиономию, – как он рассчитывал, что мы в сплошную пургу сумеем изуродованное тело найти? Уверена, ещё пару часиков, и его занесло бы настолько, что и совковой лопатой не отгребешь.

– Все равно, Ксюша, – возразил О’Нил, едва сдержавшись, чтобы не ответить похожей гримасой, – пока мы не найдем пропавшего человека и с пристрастием его не опросим, ничего конкретного сказать не получится.

– В том плане, что нам необходимо обнаружить Картонкина, я с тобой, Джонни, всецело согласна, – озаряясь миловидной улыбкой, произнесла российская сыщица, – но, как мы все согласились, найти его пока невозможно. Немного переиначивая, спрошу: что теперь, прикажете, в спокойствии сесть и сложить в бездействии руки, ожидая, что последует дальше? Разумеется, нет! Я не знаю, как там у вас, в Америке, мистер О’Нил, но у нас, в России, не принято оставаться без дела: мы планомерно отрабатываем все возможные версии, пока не остаётся одна, как правило, оказывающаяся единственно правильной. В связи с изложенным, лично я предлагаю следующее: временно отложить в сторону мистические предположения и о мифической «зверюге», и о загадочном «электрическом технике», а попробовать пораскинуть затуманенными мозгами и попытаться отыскать, чего же мы упустили, – Аll right?

– Да, – хором ответили оба её собеседника.

– Раз все согласны, – продолжала Оксана, придав очаровательной мордашке серьёзное выражение, – давайте подведём неутешительные итоги исте́кшего дня. Итак, мы имеем: у нас четыре трупа, плюс один пропавший; получается, на данный момент в зимовочном комплексе должно оставаться четырнадцать человек обслуживающего персонала, четыре профессора и двое оперативных сотрудника – всего в общей сложности двадцать живых людей, хотя последнее утверждение требует детальной перепроверки. Что ж, давайте объявим по громкой связи, чтобы все, кто есть, собра́лись в комнате отдыха; там мы организуем короткий ликбез, а заодно пересчитаем всех сидящих по головам – кто возражает?

Таковых не нашлось. В сопровождении американского спец-агента Бероева проследовала в станционную радиорубку, где, помимо местного громкоговорителя, находилась ещё и мощная радиостанция, помогавшая поддерживать бесперебойную радийную связь. Передав беспрекословное сообщение, разнополые оперативники отправились в актовый зал, где, согласно их пожелания, должны собраться выжившие члены полярной команды.