Василий Боярков
Легенда о капитане Бероевой

Глава II. Совещание

– Дело в том, – начал Джонни делиться, о чём успел разузнать, – что все погибшие жертвы имеют схожие обстоятельства страшного умерщвления.

– То есть?.. – не поняла сотрудница уголовного розыска.

– Получается, убивали их, – констатировал агент американских спецслужб, – несколько неестественным образом.

– Даже так? – не унималась любопытная девушка. – С нетерпением хочу выяснить: как устраняют людей на Северном полюсе?

– В общем, – заявил О’Нил, приглашая Бероеву следовать за собой, – это лучше увидеть, нежели подробно описывать. Господа, мы скоро вернёмся, – последнее высказывание относилось к научным сотрудникам.

Сметливая оперативница, предполагавшая нечто подобное, с готовностью направилась к выходу и непревзойдённой походкой вышла из нудного помещения. Спец-агент повёл её в медицинский отсек, где их давно поджидал штатовский врач, приписанный к таинственной экспедиции. Общий кабинет, определённый для оказания лечебной помощи, граничил с холодной камерой, используемой для хранения специальных лекарств, а в настоящем случае служивший заодно и временным моргом. Здесь, прямо на полу, в один ряд, укладывалось три непрозрачных, тёмных пакета, предназначенных для содержания безжизненных трупов (разумеется, все они оказались заполненными).

Прежде чем войти, предупредительный доктор высказал разумное предложение, чтобы неподготовленные посетители «пренепременно» оделись. Выполняя обозначенную рекомендацию, Оксана между делом внимательно его разглядела… Высокий мужчина, выделявшийся пятидесятиоднолетним возрастом и статным телосложением, отличался и худощавой фигурой, и завидной мышечной массой, скрывавшейся за стандартным белым халатом. Майкл Джордан (именно так звали работника медицинской сферы) являлся членом группы, представленной США, и обращал на себе внимание характерными признаками: в сочетании со спортивным телосложением, доброжелательное лицо казалось приятным и выглядело соответственно про́житому отрезку; кожа выглядела гладкой и ровной, без каких-либо ненужных изъянов; серые проницательные глаза, высокий лоб, прямой нос, слишком зауженные широкие губы – всё это в целом выдавало и глубокий ум, и каверзную хитрость, и некую особую кровожадность (она в общем-то соответствовала выбранной им профессии); неровная голова начинала лысеть, в связи с чем короткие волосы имелись только над маленькими ушами, да разве ещё на выпиравшем затылке; волевой подбородок и верхняя губа, как и у остальной профессуры, украшались густыми усами и аккуратной бородкой. Согласно его послужного списка, он являлся успешным доктором и содержал в Америке личную клинику. Становилось непонятно: что богатый, зажиточный человек делает в «Богом забытом месте», где нескончаемая ночь длится чуть менее полугода?

Как и следует ожидать, Джордан, заранее предупрежденный о важном визите, дожидался прибытия оперативных сотрудников, сидя в выделенном кабинете и греясь горячим чаем. Когда они при́были, а затем, по его осмотрительному совету, получше экипировались, Майкл, продолжая оставаться в неизменном халате, одетом поверху тёплого военного свитера, прошёл вместе с ними в холодное отделение. Первым делом американский врач открыл пластмассовую молнию – расстегнул её на первом пакете, где находилось мёртвое тело Попова. В тот же миг изумлённому взору прямых участников следственного осмотра предстало жуткое зрелище: половина головы смотрелась как будто бы кем-то отгрызенная, оголяя внутреннюю часть черепной окружности, где напрочь отсутствовало мозговое, серое вещество; тело оставалось полностью голым (перед упаковкой его пришлось раздевать); широкая грудь и нижняя часть туловища, в области живота, были жестоко разодраны; внутренние органы наполовину исчезли, как и нижняя часть от левой ноги. По тем характерным следам, что оставались на истерзанном корпусе, напрашивался глубокомысленный вывод, что перед страшной кончиной тот умерщвлённый человек подвергся нападению крупного хищника, обладавшего острыми, непременно большими, зубами, способными и твердые ребра дробить, и запросто откусывать по половине человечьей ноги, и отличавшегося мощными, просто стальными, когтями (чьи отчётливые отпечатки остались и на израненной спине, и на вскрытой груди, и на сохранившихся пятипалых конечностях). А ещё! По-видимому, диковинный зверь наделяется длинным, всепроникающим языком, позволяющим до полного основания вылизывать внутричерепные мозги.

Другие два трупа мало чем отличались от первого: они имели аналогичные проникновения в головы, только в их случае повреждались костные основания с другой стороны; помимо прочего, у одного отсутствовали обе ручные конечности, у второго – верхняя левая и нижняя правая.

Внимательно осмотрев обезображенные останки, по сути ужасные, какие в отвратительном виде предстали возмущённому, негодовавшему взору, Бероева не удержалась от просившихся наружу бурных эмоций и, матюгаясь по-русски, по-английски сказала:

– Что вообще-то, «на хер», здесь происходит? Что, чёрт возьми, представленное зверство, в сущности, значит? Кому, объясните мне, станет – такое! – под силу?

Деловая девушка, не видя ничьих возражений (навряд ли они смогли бы ее хоть как-то остановить?), постепенно брала в проверенные дамские руки безупречный контроль и начинала осуществлять единоличное управление надо всей полярной зимовкой, подвергнутой если и не сверхъестественной жути, то нечеловеческим кошмарам – это уж точно. Вот и сейчас, она внимательно смотрела на остальных участников, ожидая от них более или менее вразумительных разъяснений.

– Похоже на нападение крупного зверя, – попытался предположить фэбээровец Джонни, – по всей видимости, огромного волка, а возможно… и белого медведя?

– Что за чушь несусветную ты сейчас говоришь? – не церемонясь, возразила бестактная сыщица, ещё со школьной скамьи обладавшая познаниями о флоре и фауне отдалённых полярных районов. – Ни один из живущих на земле приполярных зверей не заходит в подобную даль. Рассуждая о белых медведях, они – как всем должно быть известно? – обитают в районе Новой земли, почти в полутора тысячах километров отсюда. Вы мне ещё про йети начните рассказывать?! Более разумное объяснение есть? – она посмотрела на Майкла, ожидая профессиональной поддержки, как от специалиста, имеющего дело с большинством всевозможных ранений. – А, Док? – обратилась она на американский манер. – Если честно, Вы-то как себе нелогичные непонятности представляете?

– Даже не знаю, что и сказать? – растягивая подо́бранные слова, размышлял человек, в силу долгой лечебной практики повидавший, несомненно, немало. – По всему кажется, что убитые люди подвергались жестокому нападению какого-то огромного существа; но – соглашусь с представительницей прекрасного пола – климатические условия исключают вероятное появление живых существ, если только оно не мистическое. С другой стороны, я могу ошибаться: мы присутствуем на самой малоизученной части планеты… кто его знает, что здесь в реальности происходит? Возьмусь предположить, что случившиеся события как-то связаны с той искомой причиной, по которой мы здесь сейчас и находимся.

– Правильно, Док, – стрельнув лукавыми глазками, согласилась российская сыщица, показывая, что думает либо точно так же, либо похоже, – я максимально с Вами согласна! Надеюсь, Джонни, – продолжила бойкая девушка, обращаясь к специальному представителю, – ты не будешь противиться? Наверное, и тебе пора уже в конечном счёте понять, что если мы хотим разобраться, с чем конкретно имеем дело – а заодно и желаем сохранить бесценные жизни подведомственных людей – то мы должны убедить учёный состав, что им необходимо поделиться с нами той конфиденциальной информацией, какую они так тщательно стараются скрыть. Между прочим, чем быстрее они разговорятся, тем для всех остальных окажется лучше – может, кто-то думает по-другому?

Возражавших не нашлось, единственное, представитель американских спецслужб счёл необходимым справедливо заметить:

– Ты, разумеется, Ксюша, права, но на откровенное признание интернациональная профессура никогда не пойдёт: им даны строгие указания о неразглашении чрезвычайной секретности предпринятой операции… Я так понимаю, материальная выгода здесь зацикливается совсем не на крупных деньгах, а на чём-то гораздо более ценном и очень серьёзном. На чём? Я ни много ни мало не в курсе.

– Хорошо, – неприветливо усмехнулась Оксана, скрестив на восхитительной груди и красивые и сильные руки, – давайте попробуем идти другим, наиболее длинным, путем. Первым делом, дорогие мужчины, соблаговолите меня просветить: где именно мы сейчас находимся, или чья здесь располагается суверенная территория?

– Нет ничего проще, – улыбнулся О’Нил, держа могучие ладони в карманах тёплой «аляски», – давайте выйдем из холодного морга, брр! и я попытаюсь разъяснить, что, должно быть, смогу.

Действительно, продолжать разговор в мрачном, наполненном стужей, пространстве оправданного смысла не виделось, поэтому, предоставив Джордану упаковывать хладные трупы обратно, молодые люди поспешили в приемное отделение. Там было тепло, а значит, верхняя одежда становилась ненужной. Пока оперативники не торопясь раздевались и выбирали удобное место, где бы присесть, к ним присоединился и Майкл, к тому времени успевший завершить упаковывать мёртвых. Едва лишь все собрали́сь, американский специальный агент возобновил прерванную чуть раньше состоятельную беседу:

– В настоящее время, Ксюша, мы находимся аккурат на границе арктических территорий, на которые претендуют обе могущественные Державы. Всего в нескольких километрах располагается Северный полюс, и при большом желании до него получится добраться пешком. Хотя, если честно, нелепая, едва ли не абсурдная мысль на тёплой станции никому, поверь, не приходит; напротив, все стараются заниматься непосредственными обязанностями и поменьше высовываться на морозную улицу.

– Постой, Джонни, – прервала словоохотливого рассказчика нетерпеливая девушка, подняв кверху указательный палец и намереваясь привлечь внимание окружающих, – мы подошли к тому интересному моменту, когда назревают соответствующие вопросы, а именно: где обнаружены людские трупы и в какой очередности?

Фэбээровец, прибывший раньше на целые сутки, решил задумчиво отмолчаться, а изъяснительную речь продолжил медицинский сотрудник, через которого и прошли все трое изувеченных мертвецов:

– Первым обнаружили Глеба Васильева, занимавшегося предварительным предсказанием метеорологических изменений. Чтобы получать эффективные сведения, он установил вычислительные приборы, удалив их от основной зимовки примерно на километр… там его и нашли. Очевидно, он занимался снятием очередных показаний, как раз когда на него и свершилось внезапное нападение таинственного «зверюги»… Извините, почему-то сделанное сравнение мне кажется наиболее близким, и я буду неизвестное существо так называть.

– Не возражаю, – снисходительно одобрила строгая россиянка, внимательно слушая и пунктуально помечая в уже знакомом блокноте, – тем более что, судя по истерзанным трупам, название вполне подходящее.

– Пропавшего синоптика хвати́лись лишь через день, – возобновился американский доктор, не прерываясь в произвольном изложении трагической повести, – это случилось ровно неделю назад. С тех пор прошло не более пары дней, и, к несчастью, погиб мой санитар Бредуэст Гарри. Как это произошло? У комплексной экспедиции имеется гусени́чный снегоход, он же трактор-автобус, на котором научный состав ежедневно уезжает для проведения засекреченных изысканий. По прибытии обратно, дизельная техника ставится на стоянку, организованную сразу же за центральным строением. Так вот, одному из рабочих, обслуживавшему вездеходный транспорт, неожиданно стало плохо – я тогда отдыхал – и мой помощник вызвался, чтобы самому сходить на срочный вызов и оказать пострадавшему человеку необходимую медицинскую помощь. Нетрудно догадаться, что он потом не вернулся. Через некоторое время его изгрызенный труп обнаружили недалеко от топливной ёмкости.

– То есть, можно сказать, предполагаемый «зверюга» начал зловещую охоту и потихонечку истребляет обслуживающий персонал арктической станции? – уточнила столичная оперативница и сама же себе ответила: – Оно и понятно: они ходили по одному. Однако намного больше меня интересует нечто другое: как он смог добраться до наших ученых мужей, ведь, как я успела понять, они друг с другом ни на секунду не расстаются? Получается, они что, как всегда бывает, ничего не видели и не слышали?

– Совершенно верно, – внёс нужные коррективы штатовский специальный агент, – я долго беседовал с ними по странному, непостижимому случаю; но, единственное, что они сумели мне передать, Попов погиб ровно за день до моего появления, когда они, как и обычно, отправились все вместе за засекреченными исследованиями. Рассказывая подробнее, примерно в пяти километрах отсюда им приходится спускаться под ледовую толщу и углубляться в своеобразную нишу, находящуюся в трёх-четырёх метрах ниже уровня ледяного покрова. Российский коллега, ученый-генетик Попов, в тот день несколько замешкался наверху, оставаясь снаружи абсолютно один. Остальные учёные слышали только нечеловеческий, душещипательный крик и по понятным причинам не рискнули сразу же бежать и смотреть, что с их нерадивым товарищем случилось –непоправимое, страшное. Когда они победили по-человечески объяснимую трусость и когда, набравшись храброй отваги, вышли из подлёдного углубления, то только и обнаружили, что пятый коллега бесследно отсутствует. Следуя обратной дорогой, они наткнулись на его частично обглоданный труп, оставленный приблизительно в километре от зимовочной станции.

– Как будто бы его подкинули специально, – задумчиво проговорила Оксана по-русски; одновременно она нахмурила прекрасные брови.

– Что, Ксюша? Я не совсем понял, что ты сейчас сказала? – переспросил озадаченный американец, говоря на английском наречии.

– Нет, ничего, – поспешила его успокоить практичная сыщица, расплываясь в одной из самых дружественных улыбок, – просто мыслила вслух. Я полагаю, предварительный доклад можно считать законченным, а настало время пойти и пообщаться с учёным составом.

Приня́в поступившее предложение, как некую непререкаемую команду, специальный агент, наблюдая, как его энергичная напарница решительно направляется к выходу, не замедлил отправиться следом. Тем временем научные сотрудники, находясь в томительном ожидании, устроили горячее чаепитие. Увидев, чем они занимаются, Бероева озорно́ всплеснула руками и наигранно громко воскликнула:

– Кстати, вот от чего-чего, а от крепкого чая я бы не отказалась!

Джонни, успевший в маленьком интернациональном мирке освоиться как в собственном доме, услужливо бросился выполнять несложную просьбу, поступившую от российской оперативницы и адресованную словно бы лично ему, а не кому-то другому. Когда у всех присутствовавших людей задымились тёплые кружки, Оксана вновь приняла́сь допытываться до подлинной истины:

– Скажите, пожалуйста, уважаемые господа учёные, что же здесь всё-таки происходит? Что это у вас за суперсекретное изучение, которое усугубляется людскими смертями? Чем вы вообще занимаетесь?

– Я уже сказал, – за всех ответствовал Джеймс Рамирес, обозначившись недовольной физиономией, – что непреднамеренное рассекречивание проводимых мероприятий выходит за рамки предоставленных полномочий. Если высшее руководство сочтёт необходимым, оно само доведёт до Вас всю нужную информацию – надеюсь, этот вопрос подниматься больше не будет?

– Джонни? – не унималась Оксана, прихлёбывая горячий напиток. – Интересно, а у тебя, – она посчитала, что к равнозначному коллеге можно обращаться на «Ты» (тем более что роль главной она, бесспорно, уже взяла на себя), – случайно нет теоретической возможности узнать у «своих», чем именно занимаются вверенные нам под охрану коллеги-ученые?

– Нет, – убеждённо блестя плутоватыми зенками, непрямодушно ответил специальный агент, – мне дали ровно сутки на скорые сборы и, ничего не объясняя, перебросили прямо сюда. Поверьте, мне поставлена одна, единственная, задача: исключить наступление последующих смертей и, не углубляясь в исследовательские мероприятия, успешно ликвидировать их основного виновника.

– Странно? – удивилась жгучая брюнетка, выражая неподдельную искренность. – Мне было велено приблизительно то же самое, – напряжённо задумалась, но через минуту, словно что-то неожиданно вспомнив, обратилась к главному в научной компании: – И ещё, что мне становится нескончаемо интересно… Поведайте мне, пожалуйста, мистер Джеймс – если Вас, конечно, не затруднит, – она беззастенчиво ёрничала, – и, естественно, если моя скромная просьба не составит государственной тайны – почему всё-таки Ваш российский коллега в день жуткой смерти не пошёл вместе со всеми, а – как бы это помягче сказать – немного отстал?

– Тяжело сказать что-нибудь однозначное, – разъяснял Рамирес неясную ситуацию, напрягаясь в мучительных измышлениях, – он чего-то замешкался – то ли с личными вещами разбирался, то ли с подручным инструментом возникли какие неясности, то ли просто приспичило в туалет? – всё же прискорбный факт навсегда останется загадочной тайной.

– Ладно, – махнула рукой дотошная сыщица, поняв, что, как бы она не старалась, выведать ей всё одно ничего не удастся, – господа профессо́ра и просто ученые, дело ваше: не хотите посвящать нас в истинные детали – что же тут скажешь? – делайте как хотите. Однако, я полагаю – нет, я просто уверена! – все те ужасные неприятности, какие происходят в суровой зимовке, напрямую связаны с вашим чрезвычайно засекреченными трудами. Но это не главное! Я нисколько не сомневаюсь – жуткие смерти будут ещё. Так что, глядите, уважаемые изобретатели, как бы одному из вас не отправиться вслед за Поповым.

Засим затянувшееся совещание благополучно закончилось, и все прямые участники направились в единственную столовую, потому что давно уже подошло время общего ужина.

Глава III. Прогулка

Непросторное помещение, предназначенное для приёма неизысканной пищи, как и всё в международной станции, выглядело небольшим, имевшим метраж три с половиной на пять; внутри устанавливалось четыре продолговатых стола, за которыми зараз могло поместиться не больше шести человек. Двенадцать членов подсобной обслуги уже разместились за двумя столовыми предметами, друг аналогичными другу. Учёным накрывалось отдельно, из расчёта, что их осталось всего четыре персоны. Обеденный стол, самый ближайший к выходу, содержал на себе всего три пластиковых подноса, предназначенных для равного количества едоков. Именно за ним и пришлось разместиться оперативным сотрудникам. Когда они пришли, за ним находился ремонтный рабочий, отвечавший в сборной команде за техническую исправность и дизельного генератора, и отопительной системы, и электрических аппаратов. Повар и два его помощника питались отдельно, когда убирали за основным составом полюсного зимовья.

Едва усевшись на деревянную лавку и взяв железную ложку, Оксана решила познакомиться с сидевшим рядом понурым специалистом. Оказалось, Иван Картонкин являлся техником-инженером, достигшим тридцатитрехлетнего возраста. Не обойдя профессиональную привычку, первым делом въедливая сыщица его как следует изучила: средний рост не выделялся чрезмерным величием, а худощавая фигура не отличалась ра́звитой мускулистостью; невзрачная физиономия имела овальную форму и обозначалась широковатыми, словно точёными, ску́лами; тёмно-зелёные глаза, казавшиеся уставшими, выражали некую подсознательную тревогу, а смущённый взгляд наполнялся нескрываемым недоверием; прямой нос заканчивался густыми усами, под которыми скрывались выпуклые, широкие губы, предполагавшие открытое дружелюбие; с нестриженой головы, полностью закрывая уши, волнистыми локонами спускались давно не мытые чёрные волосы; особенно выделялась специальная одежда, отличавшаяся символикой, передававшей очевидную принадлежность к «Газпрому».

Внимательно его рассмотрев, Бероева (не забывая интенсивно пережевывать рисовый плов) пустилась в незамысловатые расспросы и попыталась молчаливого члена арктической экспедиции, показавшегося ей чем-то «загруженным», по-свойски разговорить:

– Скажи, Иван, ты, наверное, в курсе, что у вас при странных обстоятельствах погибли трое сотрудников?

– Конечно, – отозвался унылый собеседник не слишком охотно, но и не исключая дружественной улыбки, – сам помогал последнего заносить, – он взял небольшую паузу, но через минуту, поняв лёгкий кивок, как разрешение продолжать, немедля возобнови́лся: – Нашли его примерно в километре отсюда, поэтому пришлось покойника тащить гружённым на санки. Хорошо ещё, был мороженный и не сильно вонял, а то от одного его ужасного вида меня тогда бы «вывернуло» наружу; в тот скорбный день, могу заверить, зрелище представлялось просто невыносимым.

– Охотно с тобой соглашусь, – любознательная девушка продолжала бесцеремонно допытываться, – сама видела его растерзанный труп; но меня интересует нечто другое…

– Что именно? – поинтересовался инженерный работник, обозначившись настороженным недоверием.

– Вот ты говоришь, что присутствовал, когда обнаружили мёртвое тело, – попыталась сотрудница МУРа выяснить как можно больше детальных подробностей, – а видел ли ты там какие-нибудь следы?

– Нет, не наблюдалось совсем ничего, – немного подумав, убеждённо заверил Картонкин, – местность здесь открытая; постоянно дует небольшой ветерок, а он за десять минут способен вчистую сравнять любую поверхность.

– Да, Джонни, приведённое условие значительно усложнит наше тщательное расследование, – обратилась она к американскому сослуживцу, – без ясных отпечатков и непременного участия всех присутствующих людей, дознаться до объективной истины будет, ох! как непросто.

– Соглашусь, Ксюша, с тобой абсолютно, – выразил О’Нил профессиональное видение, – дело представляется сложным. Ну, ничего, я думаю, общими усилиями мы непременно его распутаем.

Тут, словно что-то невольно припомнив, он неуверенно продолжал:

– Чем прекрасная леди собирается заниматься сегодняшним вечером?

– А что?.. – игриво вскинула брови красивая девушка. – Разве здесь имеются светские развлечения, а ты, как истинный джентльмен, хочешь предложить мне какое-нибудь из них?

– Нет, – замотал головой американский оперативник, – просто я подумал, что неплохо бы выбраться наружу и добросовестно осмотреть близлежащую местность – ты как, не возражаешь против лёгкой, недолгой прогулки?

– Стоп! – встрепенулась Бероева, зажигаясь загадочным блеском. – У меня есть идея получше: а не взять ли нам единственный трактор и не прокатиться ли к таинственному пристанищу, где ученые ведут то ли научные изучения, то ли потусторонние изыскания?

– Навряд ли получится, – злобно сверкнул глазами Джонни, не оставив необычную мимику без внимания сосредоточенной россиянки, – ключи от замка зажигания находятся у профессорского состава – а они! – прилежно их хранят у себя. Кроме того, мы даже не знаем, в какую сторону они ездят, а при отсутствии навигационных приборов, заблудиться здесь намного проще, чем, скажем, в незнакомом лесу, расположенном в привычном, естественном окружении.

– Да, особенность действительно необычайно серьезная… – не до конца согласилась недоверчивая брюнетка, не оставляя скабрёзной мысли, чтобы любыми путями дознаться, какую же страшную тайну скрывают учёные. – Что ты там говорил?.. Кажется, приглашал на небольшую прогулку? Ну что ж, я вполне готова совершить непродолжительный послеобеденный променад – веди, мой друг, веди меня дорогою врага… – переврала она на собственный лад известную детскую песенку.

Загоревшись неожиданным предложением, московская сыщица закончила плотный ужин, а следом отправилась одеваться в тёплые вещи. Расторопный американец оказался почти готовым: ему требовалось лишь накинуть верхнюю куртку, снятую немногим ранее. Когда нетерпеливая оперативница в течении пяти минут собрала́сь, он, целиком экипированный и подготовленный к выходу в пустынную неизвестность, ожидал её возле входного бункера. Как и на нём, на осмотрительной девушке, уже успевшей познакомиться с северным морозным дыханием, были надеты носимые вещи, наиболее пригодные для нормального похода в критических условиях студёного холода; не позабыла она и про табельное оружие, поместив его в оперативной кобуре, надёжно сокрытой под толстой «аляской».

– Я готова, – произнесла Оксана уверенным голосом, – пора выходить.

Джонни проделал аналогичные телодвижения, что и недавно при входе, не позволяя полярному воздуху беспрепятственно проникнуть внутрь зимовочной базы. Наконец надёжно закрылась последняя дверь, а они оказались на арктической улице. Нараставшая луна скрылась за плотными облаками, сплошь затянувшими бескрайнее небо и интенсивно посыпавшими мелкими, крупенистыми снежинками; принималось пуржить, ветер подня́лся до тринадцати метров в секунду, а по округе сделалось настолько темно, что даже подсвечивая электрическим фонарём, приходилось двигаться буквально наощупь.

– Не совсем удачное время мы выбрали для пеших прогулок! – громче обычного, чтобы перекричать ненастную непогоду, поделилась озабоченная оперативница, склонная признать полную бесполезность необдуманной вылазки. – Здесь же ни зги не видать! Как бы нам самим невольно не потеряться?!

– Для того, Ксюша, и придумали специальные стальные пути! – прокричал Джонни, передавая российской напарнице широкий пояс, который удерживал на левой руке. – Одевай и цепляйся за металлический трос! – высказал он самое разумное предложение.

Не снимая меховые варежки, послушная девушка нацепила протянутый прочный ремень. Удивительное дело, всего единственным лёгким движением он крепился на массивную латунную пряжку; к ней присоединялся конец витой веревки, имевшей в длину около сорока сантиметров и заканчивавшейся объёмным никелированным карабином (используемым в альпинистском и туристическом снаряжении). Следуя примеру бывалого спутника, неустрашимая брюнетка пристегнулась к стальному канату, после чего, ступая шаг за шагом, они двинулись в заснеженный путь. Меньше чем через десять метров показалась первая развилка, и обоим участникам смелой вылазки, до конца никем из них не продуманной, пришлось перестегнуть дальние карабины на ответвление, уходившее в правую сторону.

– Куда мы идём?! – поинтересовалась сотрудница уголовного розыска, продолжая выкрикивать громче обычного, словно бы споря с навалившимся непроглядным ненастьем.

– К топливной бочке! – повышенным тоном прояснил ей штатовский фэбээровец, куда направлена конечная цель их недалекого путешествия. – Именно там нашли второй труп! По-моему, – ТО! – что его убило, находится где-то рядом! Может, оно вернулось и терпеливо выжидает там новую беспечную жертву?!

– Странно?.. Здесь что, так часто ходят в интересующем направлении?! – удивилась несведущая оперативница, по её мнению бредовой идее (она отчетливо понимала, что подающие трубы находятся глубоко под снежным покровом, а соответственно, нет никакого оправданного толку их осматривать постоянно). – Но зачем?! Ведь, насколько я понимаю, горючего топлива хватает по меньшей мере на месяц?!

– Ходят туда действительно редко, – согласился заезжий американец, – но прожорливая «зверюга» может всех принятых тонкостей просто не знать!

– Ты, правда, думаешь, что мы расследуем кровожадные проделки какого-то крупного хищника?! – расхохоталась опытная сотрудница МУРа, а вдоволь насмеявшись, серьёзно напутствовала: – Лично я полагаю, что кто-то, пока неизвестный, – из числа тех, кто находится либо на базе, либо в местности, куда каждый день уезжают учёные – намеренно водит нас за нос!

– И я склоняюсь к похожей версии, – не оспорил предложенное мнение специальный агент; но он и не постеснялся неприветливо наморщить лицо, суть выражения которого (из-за темноты и капюшона) надёжно скрылась от зоркого глаза Бероевой, – но ежели мы имеем дело со случаем со вторым, то непосвящённому убийце могут быть и не известны установившиеся привычки!

– Извини, Джонни, – вдруг осознав, что совершила непростительную ошибку, куда более вежливым тоном российская сыщица попыталась загладить видимую вину, – я не подумала!

За рассудительными речами они достигли очередного металлического штыря, намертво вбитого в ледяное покрытие. От него протягивалось новое ответвление, шедшее вправо и отходившее ровно под углом в девяносто градусов. Ловким движением О’Нил «перестегнулся» по ту сторону выросшего препятствия.

– Делай как я! – крикнул он, подсвечивая Оксане большим аккумуляторным фонарём.

Юркой красавице не составило особого труда повторить несложные действия, а затем неясный путь продолжился дальше. Заинтересовавшись пропущенной веткой, она не преминула заметить:

– Поясни, пожалуйста, Джонни, а второй конец, что ушёл от нас по правую руку, – куда направляется он?!

– В стационарную котельную, – ответил специальный агент, – а далее к снегоходу! Накануне, ещё в неярком свете растущей луны, я основательно обследовал всю ближайшую территорию, а значит, могу утверждать с определённой уверенностью!

– Ясно! – снисходительно заключила Оксана, продолжая неотступно двигаться следом за словоохотливым провожатым, всё более удаляясь от основного полярного комплекса.

Постепенно они прибли́зились к выбранной цели, где мощная четвероногая конструкция, сваренная из металлических уголков, поддерживала огромную ёмкость, вмещавшую до ста двадцати тонн обыкновенной солярки; с нижней части спускались две тонкие трубки, терявшиеся в снежном покрытии толстого льда. Интернациональные напарники только-только хотели обойти массивное строение кру́гом… Но вдруг! Со стороны зимовочного комплекса до них донеслось зловещее, как будто бы неземное, рычание. Практически сразу же следом за ним раздался пронзительный крик, наполненный чудовищным ужасом и повторившийся подряд не меньше трёх раз; неимоверная жуть, непередаваемая никакими человеческими словами, усиливалась дувшим с того направления порывистым ветром.

– Где это?! – спросила ошеломлённая девушка голосом, наполненным сверхъестественным трепетом.

Нельзя утверждать, что она слишком уж испугалась, но полная неожиданность, сопутствовавшая дьявольскому явлению, поневоле сжала мужественное сердечко, пускай и закалённое в многочисленных переделках, но остававшееся живым, целиком человеческим. Когда миллионные мурашки закончили интенсивно перебегать по стройной спине, она настойчиво взглянула на Джонни, ожидая, что он развеет существующие неясности и приведёт хоть сколько-нибудь логичные доводы. Американский спец-агент, изображая неестественно сильный испуг, только и смог что машинально ответить: