Вадим Меджитов
Королевство
Теперь же короли представляли собой тиранов, которые, впрочем, не скрывали, что они тираны. Они больше не обманывали свой народ, а тонкими штрихами с помощью грамотно поданной информации давали понять людям, что жить так, как они живут сейчас – это лучшее из зол. Все королевства стали пребывать в своеобразной стагнации, когда все люди занимались своим делом, все работало, как часы, но никто не вкладывал души. Все было как-то серо, тихо и мерзко – как в взаправдашнем болоте.
Людей более не затаскивали в армию силком, им, наоборот, предлагались шикарные условия, если они пойдут служить по контракту. Конечно, отрицательной стороной службы был каждодневный риск подстерегающей за углом смерти, но ведь если повезет, то можно сколотить неплохое состояние, правда? Все лучше, чем раньше, когда рекрутам платили ровно столько, чтобы они не умерли с голоду.
В замке больше не было праздно шатающихся людей, все были при деле. Аристократов выгнали из придворного круга, посоветовав не выходить из своих имений, кроме редких светских праздников, когда можно было встретиться со своими благородными соседями в замке и обсудить, какой вышел урожай картошки в этом году. Да, аристократы превратились из кровожадных убийц, каждую секунду думающих о государственном перевороте, в обыкновенных дачников-земледельцев. Воспитанные, образованные, благородные и совершенно не опасные. Ведь кого в наше время можно заколоть морковкой?
Замок же населили разного рода дармоеды, вроде экономистов, бухгалтеров, счетоводов и военных генералов. Каждый сущий день они что-то считали, делили и, конечно же, вычитали, распиливая военный бюджет на аккуратные кусочки, каждый из которых затем перераспределялся определенным людям. Нет, конечно, армия в богатых королевствах все равно была оснащена неплохо, ведь кто будет защищать этих государственных паразитов, если пробьет недобрый час? Но простым людям скармливалась лишь информация под громким именем Социальная Политика. Именно этой политикой люди и руководствовались в своей жизни, поэтому эта жизнь и была столь бедной, безрадостной и полной сарказма.
И дальше, думаю, будет только хуже. Правители всегда нуждались в хорошем кровопускании, пускай они этого и совершенно не хотели. Но в этом постоянном сопротивлении и рождался прогресс, из которого потом с достижением определенного технологического прогресса и можно было создать вполне себе сносное государство. Но прогресса не было, и государства слабели, направленные только на стяжательство и мелкое разрушение. В теории, конечно, должно было быть государство, жаждущее развития, прогресса и моря крови, но на практике такой страны не существовало – весь мир был разделен на мелкие королевства, прозябающие в своем политическом болоте, словно таким мир изначально и задумал Создатель. Пока не было ни страны, ни какого-либо человека, который бы захотел поднять всеобщее восстание, который хотел бы чего-то большего, чем каждый день перебирать в руках счеты… но такого человека пока не было. Или он еще не объявился.
Я завороженно осматривала зал, тихо ступая по пыльной красной дорожке. Я чувствовала, как древний ковер буквально рассыпается от моих шагов, как безмолвно смотрят на меня своими каменными и холодными глазами древние статуи, как…
И тут словно некая древняя энергетика вселилась в меня. Вместе с пылью в воздухе я вдыхала возбуждение, я вдыхала саму историю. Передо мной как будто начали появляться картинки прошлого, которое я никогда не имела возможность лицезреть, а лишь довольствовалась древними текстами из старинных книг.
Вот, образовав кривую полуокружность, вокруг короля собрались его благородные приближенные. Каждый из них имел честь и горячее желание высказаться о том, как, по его мнению, протекают события в королевстве. Речь аристократа могла в любой момент быть прервана, тут же загорался яркий спор, каждый старался оттянуть одеяло на свое сторону. И лишь могучий государь взирал на все это с усмешкой на лице, как смотрит добрый человек на слепых котят. Он единственный видел все переплетения информационных нитей, мог верно предположить, кто из придворной знати врет сознательно, а кто – заблуждается. Он единственный понимал, кто мог пригодиться ему в дальнейшем, а от кого лучше избавиться этой ночью. Ибо он думал лишь об одном – о благополучии своего королевства, о его, пусть кровавом, но процветании. У него уже было все – несколько жен, прекрасные дети, которые впоследствии будут бороться за свое место у отцовского престола, чудесные диковинки, принесенные путешественниками со всех краев света, деньги, на которые он мог купить несколько деревень вместе с их жителями. И когда у тебя есть база для жизни, когда ты можешь не думать, что ты будешь есть завтра, ибо еда сама идет к тебе на золотом подносе, вот именно в этот момент – почему бы не задуматься о развитии? Почему бы не захотеть оставить свое имя в истории? Почему бы не перестать быть простым жадным администратором и не захотеть стать бессмертным властелином?
Я чувствовала, как все мое тело пронзают искорки возбуждения. На глазах чуть не выступили слезы от открывшейся картины. Да, я сознательно понимала, что властители прошлого были крайне бессистемными личностями, думающими о победе сегодня или завтра, но никак не через год. Их развитие заключалось в захвате новых территорий и бесчисленных убийствах, что и привело затем к немереному разрастанию государства, что слабо вязалось в способности правителей к его управлению. Поэтому мы и пришли к тому, что мы имеем сейчас – к эре администраторов. Эре деликатной информации и скрытной экономики.
И такая система работает. Не развивается, но успешно работает. Но если бы можно было объединить оба подхода… если бы можно было создать такое государство, которое бы управлялось грамотными администраторами, которым, впрочем, запрещалось бы оперировать бюджетом, как им вздумается? Если бы…
Я покачала головой, сбрасывая с себя возбужденное наваждение. Все это лишь мечты, для осуществления которых сейчас нет ни ресурсов, ни желания кого бы то ни было. И почему мне всегда приходят в голову такие странные мысли?
Я закончила осматривать зал, который, судя по первому впечатлению, действительно был построен за несколько сотен лет до моего рождения. Этакий музей, восславляющий прошлое. Судя по виду, теперь заброшенный и особо никому не нужный.
Мой любопытный взгляд, наконец, остановился на старинном троне, вытесанном из камня, согласно древним традициям. Он был всего один, без места для королевы, поэтому это действительно могла быть древняя военная крепость. Именно здесь сам король или его верный военачальник восседали, чтобы обсудить детали будущей компании. Далековато они забрались, однако, в своих завоеваниях… чем же так богат был этот район? И почему принц Нарл решил снарядить сюда целый государственный караван?
Я подошла к каменному трону поближе.
Все здесь строилось явно на века, поэтому, хоть трон и был покрыт пылью да каменной крошкой, от него все еще веяло некой пустотой, жаждой власти, желанием быть заполненным. Такая аура всегда исходит от вещей, у которых есть одно сильное предназначение. Есть такой термин «повесить что-то на гвоздь»… и если палач вешает свое орудие правосудия на стену, если шериф закладывает свой значок в дальний ящик, если охотник за приключениями в старости дрожащими руками бережно оборачивает драгоценной тканью свой меч и кладет его в старинный кованый сундук, то… люди уходят, но вещи остаются. И они зовут новых хозяев с ужасающей силой притяжения. Именно поэтому еще в старину было решено передавать особые инструмента ремесла из поколения в поколение, от мастера к новому ученику, потому что в противном случае предмет бы сам воззвал бы к новому хозяину, заполнил бы его древней энергетикой и тогда последствия могли стать куда хуже. Топор палача, к примеру, мог не только послужить справедливым орудием, помогая носителю вершить правосудие, но и превратить державшего его человека в нечто большее, чем предназначено нам природой и законом. Все же все мы в чем-то исполнители, и про это никогда не стоит забывать. Тот человек, который решает взять все в свои руки, становится поистине сумасшедшим, поистине опасным…
Я беспечно села на трон.
Было немного жестковато, что, в принципе, ожидалось от сей незамысловатой каменной конструкции, но это можно было легко решить, положив несколько мягких подушек. Вид передо мной простирался необыкновенно прекрасный – с возвышения весь зал был виден полностью, яркий свет из боковых окон мягко заливал его середину, где, наверное, имели обыкновение стоять придворные в ожидании королевского решения, ежась под холодным взглядом величественных статуй и не менее леденящего взора своего короля.
Мой рот приоткрылся в едкой ухмылке, и я горделиво воздела руку вперед, как будто приказывая целой армии моих невидимых подчиненных. Слуги мои, внемлите мне! Я, Эвелинн Всемогущая, приказываю вам – возьмите самых быстрых коней в королевстве да отправляйтесь во все стороны света! Найдите там людей, которые мне никогда не нравились, и скажите же им что-то гадкое! Такое гадкое, чтоб они аж целую ночь не спали! И да свершится же мое возмездие да…
Тут на самом краю своего раскаленного от приятных мыслей сознания я заметила, что мое благородное величество смеет кто-то прерывать. Да, кто-то настойчиво кашлял, буквально пронзая меня своим неодобрительным взглядом. Я тут же стушевалась, съежилась, как маленькая девочка, которую застукали за сооружением хлипкой самодельной лестницы, состоящей из книг, которые она должна была прочитать в пылу боевого рвения к учебе. Лестница из книг, покачиваясь, уверенно вела к высокой полке на кухне, где лежали разнообразные сладости, предполагающие собой заветную награду за прилежное учение и постижение наук. Если, правда, оставаться логичным, то именно эти науки и привели эту девочку к цели, ради которой и постигались все эти знания из книг, но людям, которые стояли в дверях кухни, сцепив руки на груди, почему-то такая логическая цепочка никоим образом не нравилась.
Так и сейчас – невысокий худощавый мужчина, одетый в строгую парадную, но давно вышедшую из моды одежду, протирал фиолетовым шелковым платочкам свои старинные большие очки в роговой оправе, а его глаза были заняты тем, что предосудительно изучали меня, как некое насекомое, которое не очень прилично смотрелось на натюрморте жизни. Он еще раз прокашлялся. Крайне выразительно.
Я разом побледнела, вся моя королевская спесь куда-то пропала. Я внезапно поняла, что веду себя абсолютно непристойно – без спроса врываюсь в чужой дом, осматриваюсь, словно я в некоем музее, а затем решаю посидеть на чужом стуле… да еще на каком стуле! В былые времена меня за такую дерзость могли бы четвертовать, чтобы я навсегда усвоила свой суровый жизненный урок. Правда, судя по взгляду и по общему внешнему виду мужчины, он вполне был согласен со старинными обычаями, что другие методы воспитания не позволяют всецело достучаться до сознания виновного человека.
Я хотела бы быстро слезть с этого каменного и теперь ставшего таким неудобным сидения, но мое тело словно окаменело, слившись в удачной композиции с каменным троном.
– Моя королева, – его голос был настолько язвителен, что он мог вызвать несварение желудка у неподготовленного человека. – Однако вы сегодня рано встали.
Я сначала не поняла, что он говорит, благо мое сознание было наполнено жгущим стыдом из-за сложившейся неловкой ситуации. Но через несколько секунд до меня начало доходить.
Рано? Ну да, я сегодня встала раньше обычного, но это можно понять, если взять в расчет десяток бессонных ночей. Но для любого другого обычного человека я встала довольно поздно, поэтому…
А… я, кажется, поняла.
– Моя королева, – продолжал мужчина, не сбавляя ядовитый тон в своем голосе.
Это был сарказм. Что ж, надо искренне извиниться и…
– Возможно, именно из-за вашего раннего пробуждения вы забыли надеть свою корону? Моя королева?
Корону? Какую корону? Это такая своеобразная шутка, да? Ха-ха, очень забавно, а теперь…
Трон находился довольно высоко, поэтому я забралась на него с ногами, словно маленькая девочка. Именно такими были сидения у правителей древности – под стать самим правителям, которые были одновременно громадны и беспощадны. Любая женщина на таком троне смотрелась бы несколько комично.
Я оперлась руками о сиденье, напряглась, готовая спрыгнуть на пол, поклониться и горячо извиниться за свое наглое вторжение. И тут я почувствовала горячий укол. Что-то острое впилось в мою ладонь. Я вздрогнула от неожиданности и рассеянно пошарила рядом с собой, пытаясь ощупать причину моего беспокойства. Через несколько мгновений мои пальцы схватили нечто легкое и жутко холодное – таким обычно бывает металл, если его долгое время не использовать.
Я беглым взглядом осмотрела свою находку, и это была…
– Да, моя королева, – удовлетворительно сказал мужчина, уверенным шагом приближаясь ко мне. – Именно эту корону. Теперь прошу вас, оденьте ее и присоединяйтесь к завтраку с леди Шарлоттой. Она уже ждет вас в трапезной.
Корона была удивительно простой, но на вид прочной и… почему она была такой холодной? Да и на самом деле это была не корона, лишь стальной венец, украшенный витиеватым орнаментом, но…
Мужчина еще раз строго кашлянул, его горячий взгляд как будто пронизывал мою сущность. Я виновато всплеснула руками, хотела еще раз предпринять попытку слезть со своего возвышения, извиниться, но весь вид моего собеседника как будто подразумевал, что со мной будет, если я не захочу слушаться.
Я пожала плечами. Наверное, это была своеобразная форма наказания в здешних местах. Возможно, он был извращенцем и любил ролевые игры? Что ж, можно побыть и в роли королевы, по крайней мере, звучит не так плохо.
Я надела корону.
И естественно ничего не почувствовала, кроме холодного металла, который обжигал мой череп сквозь копну неухоженных волос. Надо будет, кстати, заняться своим внешним видом, а то выгляжу как… завтрак? С леди Шарлоттой?
Я поняла, что очень хочу есть. Да, я перекусила в трактире, но трудная дорога к замку и различные впечатления, что обрушились на меня в этом здании, казалось, слегка опустошили мой энергетический запас. Да, сама идея еды звучала вполне неплохо. Да еще и с аристократкой… возможно, она прольет свет на творившийся тут бедлам? Почему тронный зал выглядит так, словно в нем убирались только несколько веков тому назад? Почему слуги носят одежду времен моей прабабушки, а их вид разительно отличается от шустрых малых в остальных замках, где слуги бегали туда-сюда словно ужаленные?
Может быть, этот мужчина экономист? Вполне похоже, они все извращенцы и те еще дармоеды. Да, точно экономист. Или бухгалтер, что еще хуже, конечно.
Все эти мысли галопом проскакали в моей голове за несколько секунд. Голова у меня закружилась от нахлынувших на меня идей, и, опустив голову вниз, я заметила, что мужчина уже подошел ко мне, и теперь с крайне учтивым выражением лица протягивает мне руку, чтобы я могла сойти со своего престола.
Затем он галантно помог мне спуститься на землю и жестом попросил следовать за ним в другую залу. Я робко послушалась, стараясь держать новые подступающие мысли в узде. Голова у меня откровенно шла кругом.
Ну что ж, Эвелинн, если на завтрак главным блюдом вдруг окажешься ты, то пеняй на себя – подумаешь в следующий раз, как проявлять неучтивость в чужом доме! Если следующий раз мне предоставят, конечно.
Кстати… а почему завтрак здесь так поздно? Ведь по времени уже должно быть почти как два часа дня…
3
Меня, как королевскую особу, провели в трапезную, чтобы я могла в спокойной обстановке вкусить свой завтрак в компании приятных мне людей. Мое платье развевалось… да, мне определенно нужно будет роскошное королевское платье! А то сколько можно ходить в мужских нарядах – они, конечно, удобны, но никак не соответствуют королевскому статусу.
А дальше… тут я одернула себя. И почему я всегда так люблю забываться, погружаясь в фантазии? Из-за этого у меня постоянно одни неприятности! Даже сейчас этот извращенец может вести меня куда угодно, ведомый лишь своим холодным экономическим расчетом! Соберись, Эвелинн, и приготовься, если что, бежать…
И тут мы вошли в зал, который и представлял собой трапезную. Я невольно ахнула от поразившего меня вида.
Зал был оформлен в виде таинственной пещеры, где среди выступов могли спрятаться духи и различные привидения, приманивающие путников мерцающими разноцветными огоньками. На противоположном конце комнаты была видна массивная каменная дверь, в центре которой лев держал в зубах массивное бронзовое кольцо. Именно эта дверь могла вести к несметным сокровищам, которые были обещаны путникам, но плата за вход не могла быть посильной для обычного смертного. В центре зала, словно выросший в самой пещере, как ее естественный и обязательный компонент, воцарился огромный прямоугольный массивный стол, к которому, впрочем, были приставлены обычные невзрачные деревянные стулья. Видимо, прежние стулья, более подходящие для царившей в зале атмосферы, разрушились с течением времени или попросту были признаны неудобными.
С потолка свисали зловещие сталактиты, которые, правда, никак не мешали пройти взрослому человеку – этому способствовал высокий потолок и верно вымеренное расстояние, чтобы сотрапезники, бурно отмечающие очередной праздник, в пылу чувств не соприкоснулись нечаянно головой с каким-то объектом интерьера. То есть атмосфера зала была выполнена таким образом, чтобы чувственное впечатление от трапезной не соприкасалось с материальным неудобством, что всегда вытекает из дизайна, который преследует некую показушность, не удостаивая вниманием функциональные качества.
Даже таинственный мягкий свет был сделан таким образом, чтобы полумрак пещерного зала способствовал, скорее, расслаблению и обузданию жарких эмоций, нежели чем раздражению из-за того, что глаза не могут различить, что находится на тарелке. Присмотревшись, я отметила, что это достигается путем зажжения и установки в специальные выемки разнообразных свечей. Такого подхода к дизайну я никогда не видела, всю жизнь пребывая в различных современных замках, где любой зал представлял из себя сухую демонстрацию практичности и функциональности. Даже кухни и оранжереи отдавали чем-то кабинетным, в них не было вложено души, лишь суровая необходимость, зажатая в бюджетные рамки.
Мой странный суровый проводник галантно отодвинул для меня стул, и я присела с одного конца длинного стола, не забыв поблагодарить его. Он важно кивнул и удалился. Может быть, за едой?
И только теперь я заметила, что за столом сидела не я одна – настолько поразило меня удивительное великолепие трапезного зала. Не так далеко от меня, с боковой стороны стола сидела женщина, на первый взгляд немного старше меня. Похоже, что она тоже не заметила (или не захотела замечать) моего прибытия, поэтому я, не стесняясь, рассматривала ее, пока она сидела, уткнувшись взглядом в книгу, которую держала в свободной руке.
Я невольно залюбовалась. Она была так сосредоточена на чтении, что, казалось, не замечала ровно ничего и никого вокруг, словно застыла в пространстве и времени. В доказательство этому ее нежный ротик был слегка приоткрыт, как будто она пыталась поглотить открывшиеся ей знания не только глазами, а другая рука, державшая ложку, так и застыла в воздухе, застряв на полпути к своему месту назначения, которое в данный момент никак не могло принимать физическую пищу, всецело занятое поглощением интеллектуальной.
Но даже в этой нелепой позе, которую многие люди презрительно назвали бы отвратительно рассеянной, она умудрялась сохранять некое свойственное только ей очарование. Ее осанка была изящной, черты лица трогательно безупречными, а сама она была одета в воздушное платье, удачно подобранное в тон окружающей ее действительности.
Я невольно вздохнула. Именно такой, как я считаю, и должна выглядеть настоящая принцесса или, по крайней мере, одна из любимых прелестных дочек богатого аристократа. И самый главный и нелепый парадокс состоял в том, что именно так аристократы и представители королевского рода в последнее время никогда не выглядели. Даже я, не отягощенная разгульным образом жизни и приемом в себя несметного количества алкоголя, не могла даже на йоту приблизиться к идеалу, сидящему передо мной. Что ни говори, но в ней была видна настоящая порода, весь ее образ и происхождение буквально напоказ выдавали то, что она не более и не менее была дочерью самого ангела.
Да, как бы странно и печально это ни звучало, но многие женщины в той среде, в которой мы вынуждены жить сейчас, попросту были обречены на то, чтобы рано или поздно стать мужчинами. Эта неизбежная судьба была определенно связана с вопросом первичного выживания, вытекающего из того, что либо ты четко определяешь свои границы и ежедневно их стережешь, отпугивая от себя всех окружающих тебя людей, либо ты сливаешься с повседневным миром, становишься частью жизненного цикла, состоящего из лицемерия, ханжества и придирок к себе и окружающим.
Для девушек началом начал, эдаким симптомом, определяющим их уверенное вхождение во взрослую и неправильную жизнь, является с первого взгляда ничего не значащая фраза «я же девушка…». Именно с нее и начинается этап взросления человека, который вырос из природной любознательности и перешел к стадии прямого манипулирования другими и выживанием среди подобных. Игры разума на первый взгляд вызывают невиданную эйфорию и необузданное желание продолжать сей тернистый путь, но на деле обозначают лишь гибель всего духовного, что было заложено в душу человека с самого начала его жизни.
Дело было в том, что, как я уже говорила, многие аристократы, неожиданно перейдя в мир, где правила игры навязывает рынок, а жизнь определяется экономикой, перешли в разряд землевладельцев. Их имения приносили им стабильный доход, а сами они стали как будто ближе к земле – коренастыми как телом, так и сознанием.
Королевские особы пошли в современном мире другим, но также очень логичным путем. Из былых хозяев, диктаторов, тиранов и властелинов, которые были крайне жестоки, но любили свое королевство, знали о происходящем в нем больше любого другого жителя, они переросли в менеджеров, администраторов, управленцев. Был ли это качественный рост, сказать определенно сложно, но главным недостатком такого подхода было их знание лишь определенных областей и сфер в управлении, которое помогало им манипулировать сознанием других и держать всех своих подданных в относительной узде, но не способствовало увеличению их интереса к происходящему в стране. Если просто, то правители стали абсолютно безразличны ко многим сферам королевской жизни, кроме разве что политической и экономической. Это своеобразное селективное правление хоть и возвело уровень жизни многих государств на качественно новый уровень, хоть и упростило систему взаимодействия правителя и его подданных (потому что теперь ее попросту не существовало), но теперь на место главной проблемы встала всеобщая стагнация, касающаяся абсолютно всех сфер жизни обычных людей. И она не означала стабильность, как ее преподносили королевские глашатаи, она, наоборот, приводила к загниванию, упадку, демотивации всех слоев общества, которые в этой самой стабильности лишь заплывали жирком и никак не хотели смотреть на завтрашний день, ведь он был отвратительно похож на текущий.
Эту ситуацию уже никак не могли спасти восстания, революции, государственные перевороты, потому что уже некому было этим заниматься. Даже если бы нашелся хоть один смельчак, то народ бы не понял его, не пошел бы за ним, потому что они не понимали, что можно было улучшать и зачем это было делать. Их политическую грамотность специально занизили, лишив их всякого желания к какому-то осознанному сопротивлению. Даже эти бесконечные войны, которыми так пугали народ, судя по тому, что я обрывками слышала из отчетов шпионов отца, создавались в последнее время искусственно, когда большие страны решали напасть на маленькую, чтобы вернуться с поля боя победоносными, чтобы воззвать к нелепому и аморальному патриотизму у своих граждан и чтобы, конечно же, освоить и раздробить на многочисленные невидимые части бюджет.
Но сидящая рядом со мной девушка никак не походила на людей, с которыми я обычно общалась. Будь она принцессой, то сразу бы стала белой вороной среди общества темных сорок. В ней было благородства и элегантности больше, чем во всех особах королевской крови на западной стороне мира вместе взятых. Она была словно списана с картинки из старинной книги, повествующей о былых временах, когда рыцари представляли собой не просто военное звание, а принцессы одним взмахом своей белоснежной руки могли приковать к себе внимание целой толпы.
Да, она словно пришла в этот мир из некоего сказочного места, и одним своим присутствием она будто заявляла, что окружающий нас мир не такой настоящий, как нам ранее казалось. Он лишь хочет казаться настоящим, а правда запрятана глубоко в складках души многих людей, спрятавшихся под масками притворства и излишней демонстративности.
Вероятно, я все же неприлично долго ее рассматривала, потому что через пару минут она оторвалась от изучения книги и удивленно посмотрела на меня. Воцарилось крайне неловкое молчание, которое быстро было прервано удивленным восклицанием девушки, которая молниеносно встала со своего места и склонила свою голову передо мной.
– Прошу прощения, Ваша Светлость! – нервно протараторила она. – Прошу прощения! Я не знала, что Вы сегодня прибудете к этому времени, поэтому я решила начать завтракать без Вас!
Вообще, если задуматься, все правильно. Согласно этикету, придворные не могут садиться в трапезной раньше, чем особы королевской крови. Особенно строгим было наказание, если некий дерзкий человек решался сесть за стол раньше самого короля или королевы. Но это же этикет, правда? Когда это было или было ли вообще? В наше время, если ты являешься гостем короля, то можешь приходить есть в любое время на кухню, можешь брать еду с собой в покои, можешь приходить в назначенное время в трапезный зал, абсолютно не обращая внимания на то, куда ты садишься, а также в какое время. Уже долгое время к старым традициям относились по-свойски, потому что хаотичная и рутинная повседневная работа не предполагала особой церемонности. Если твой мозг постоянно занят тем, как свести бюджет таким образом, чтобы на бумаге цифры выглядели крайне аккуратно, а на деле… короче, всем было не до этого. Даже разговоры, хоть и неспешно, но все больше сводились к коротким язвительным перепалкам, в которых часто можно было услышать бранные слова. Похоже было на то, что уже через десять лет официальный речитатив, который можно было услышать в любом углу замка, постепенно сойдет на нет.
Удивляло меня другое – перед кем эта девочка извинялась? Передо мной? Но ведь я же не… так, здесь уже точно стоит разобраться. Надо мной все издеваются, или ее тоже одурачил тот странный мужчина?
– Послушайте, – спокойным голосом произнесла я. – Не надо передо мной извиняться, вы, по всей видимости, меня с кем-то перепутали.
Девушка смотрела на меня ошалелыми глазами.
– Перепутала? – пролепетала она тонким голосом.
– Да, ведь я никакая не королева. Я здесь вообще первый раз нахожусь.
Девушка облегченно улыбнулась.
– Я рада, что Вы, наконец, добрались до нас, моя королева. Для нас честь встретить Вас в этом замке!
– Послушай, я ведь уже сказала вам, что…
Тут в зал буквально ворвался тот странный мужчина, неся на руках блестящий поднос, на котором дымился небольшой глиняный горшочек. Он опустил поднос неподалеку от меня и положил передо мной тарелку и приборы. Тарелка явно видела свои лучшие дни – многочисленные царапины покрывали ее поверхность, на краях были видны сколы, а у стальной вилки, лежащей рядом с ней, не хватало одного бокового зубчика.
Парой ловких движений мужчина перенес часть содержимого горшочка в мою тарелку. Я непонимающе уставилась в тарелку, а затем обратила свой взгляд на переминающуюся с ноги на ногу девушку и невозмутимого мужчину, который явно торопился уйти прочь.
Нет, конечно, против меня явно готовят какую-то западню. Тут к ворожее не ходи, я прямо чувствовала себя в главной роли в одной из старых сказок, что я читала в детстве, когда могучий воин стоял на распутье, а реклама на столбе обещала ему всяких благ, если он пойдет направо. Чтобы воин тут же провел сравнительный анализ, ему также перечисляли скудный список услуг, который ожидал его, если он пойдет налево. У сказки явно была какая-то извращенная мораль, потому что воин все же пошел по правому пути, и там его встретила миловидная девица с округлыми формами, стала его потчевать различными яствами, а затем приготовила постель с постиранными свежими простынями и голой собой в качестве бонуса. Далее по сценарию воин должен был лечь на постель, и через полчаса кровать бы перевернулась таким образом, что падающий воин непременно наткнулся бы на ядовитые пики, которые, впрочем, не поразили бы его жизненно важные органы, а лишь впрыснули бы яд в его тело, который заставил его оцепенеть и чувствовать боль в несколько раз сильнее. И вот его искусительница спускается вниз, берет с собой хлыст… в общем, у автора явно были безграничные фантазии, которыми он с радостью готов был поделиться с любопытными детишками.
В конце сказки оказывалось, что воин откуда-то узнал про все это, в последний момент перевернулся на кровати, и на его месте оказалась та самая миловидная девица. Затем он спускается вниз, берет с собой хлыст… и вот тут уж меня извините, но мораль этой сказки я до сих пор понять не могу.
Но как бы то ни было, момент был определенно схожим. А значит, что если меня скоро насадят на пики, а эта нервная девушка вместе с тем странным мужчиной возьмут свои хлысты, то пусть меня хотя бы покормят и отмоют! А то что за дилетантство! Или бюджет у маньяков подсократили? Но я-то тут при чем? Клиент ведь всегда прав, так?
Поэтому я решила с ними больше не миндальничать. Ведь кто тут королева?
– И это все? – мой грозный взор обрушился на деловито подхватившего поднос и уже собирающегося уходить мужчину.
– Э, да, моя королева. Понимаете, наши запасы несколько… истончились в последнее время, – виновато пробормотал он.
Я решила не отступать.
– Только не говорите мне, что вы едите это каждый день… – мои глаза сузились.
