Вадим Меджитов
Королевство
– Хотя Оман не любил, когда я ее снимала… – задумчиво произнесла я, пытаясь осторожно выведать у собеседника больше информации.
Но тон его голоса подразумевал, что он раскусил меня, и я почувствовала себя маленькой девочкой, которая пытается обмануть профессионального шулера. Впрочем, как я поняла, он не имел стремления скрыть от меня все.
– Оман всегда был педантичен в этом вопросе. Насколько я его помню, – собеседник словно ушел мыслями в далекое прошлое.
Я, невольно заинтересовавшись, оперлась на локоть и привстала. Боль скрутила мое ослабевшее тело, но в целом я чувствовала себя нормально. Как будто по мне прошлась стая кабанов. А так нормально. Вполне даже.
– Осторожно, Эвелинн, не так резко. Ты еще до конца не восстановила силы. Вот, выпей это, – он, аккуратно придерживая меня, подал мне дымящуюся кружку.
Я неловко взглянула на кружку, и он, видимо, поняв, взял маленькую ложечку и стал аккуратно поить меня с нее. Теперь я действительно почувствовала себя маленькой девочкой, но делать было нечего – уж очень было приятно, когда после трудного дня о тебе так заботились.
– Так вы знаете его? – спросила я, стараясь растянуть этот момент участия и заботы.
– О да. И довольно долгое время.
С каждой ложкой я все больше чувствовала разрастающееся по всему моему телу тепло. Оно невиданным способом не только согревало меня, но и придавало силы. Возможно, это был какой-то наркотик, который кратковременно заряжал энергией, а затем оставлял человека без сил на неделю? Не знаю, но ощущение все равно было слишком приятным, поэтому я решила оставить такие мысли на границе сознания.
К тому же, мне надо было еще кое-что узнать у моего странного собеседника. Я, наконец, повернула к нему голову и заметила, что его одежды очень похожи на форму, которую постоянно носил Оман, если не по внешнему виду, то, по крайней мере, по стилю. Думаю, что они вышли из моды даже не сотню лет назад, а все пятьсот, хотя сейчас выглядели очень хорошо, пусть и странно. На вид он был даже моложе Омана, я бы могла дать ему лет сорок, хотя если бы он сбрил свою аккуратную бородку, то еще пять лет спокойно можно было бы сбросить со счетов.
– Как тебя зовут? – решила начать я издалека, хотя обычно этот вопрос вежливые люди задают первым.
– Зигмунд. Так, осторожно, не пролей, мы почти допили, – сказал мужчина, протягивая мне ложку с напитком.
Я послушно выпила и задумалась. Имя мне ничего не говорило, кроме того, что Оман и Зигмунд были явно не из здешних краев. Оман как-то упоминал, что он с севера, но… хотя какая разница? География никогда не была моей сильной стороной.
– Зигмунд, а можно я задам тебе один вопрос насчет Омана? Пусть и странный?
– Эвелинн, ты очень умело манипулируешь словами, я вынужден признать. Такой человек, как ты, очень редко смущается, чтобы задать какой-либо вопрос, потому что твоя любознательность и жажда знаний всегда берет вверх. Но ставя вопрос таким образом, ты достигаешь эффекта, что собеседник невольно хочет помочь тебе, ведь ты как будто заранее извиняешься за свой вопрос, поэтому человек хочет ответить на него, чтобы избавиться от чувства неловкости. Браво, Эвелинн.
Он с довольно улыбкой по-отечески посмотрел на меня. Блин, нашлись тут еще лесные психологи, только их не хватало.
– Прости, Эвелинн, что ты хотела спросить? – невинно спросил он, используя тот же прием, что и я.
– Я хотела спросить, – сказала я, игнорируя его выходку. – Правда ли, что Оман настолько силен? Просто по его внешнему виду не скажешь, но…
Брови Зигмунда медленно поползли вверх.
– А ты крайне наблюдательна, Эвелинн! К тому же с виду твой вопрос кажется абсолютно пустячным, но каким-то образом ты умудряешься приближаться к истине так близко, насколько это возможно. Отвечу тебе, Эвелинн, да. Он действительно очень силен.
– Тогда если в замке остались он и Фиона… – начала я.
– Фиона? – недоуменно произнес он.
Похоже, про нее он не знал.
– Да, одна моя знакомая воительница. В общем, если они остались в замке, то они вполне могут организовать оборону, а затем…
– Оман ничего не станет делать без тебя, – мягко перебил меня Зигмунд.
Теперь настал мой черед удивляться.
– Как так? Просто еще раньше он отказался выполнять мой приказ, когда я сказала, что нам необходимо пойти в город вместе.
– Все верно. Понимаешь, Эвелинн, Оман лишь может действовать в соответствии с твоими приказами в твоем королевстве, которое, как ты сама уже знаешь, ограничивается границами замка. Он не может влиять на окружающий королевство мир согласно… другому приказу.
– Тогда кто отдал ему такой приказ? – я приподнялась с кровати.
– Этого я не могу тебе сказать, – спокойно ответил Зигмунд.
В принципе, я особо на это и не рассчитывала. Хотя было и слегка обидно.
– То есть, если я вернусь, то Оман будет подчиняться мне в пределах замка? И если бандиты зайдут в замок, то…
– Именно, – подтвердил мою гипотезу Зигмунд.
Я устало рухнула на подушку. Как же все сложно. И почему именно я? По той нелепой причине, что сказал Зигмунд? Что я помню то, что другие правители забыли? И некто хочет помочь мне взойти на престол? Тогда получается, что я…
– Я просто марионетка… – устало произнесла я.
Зигмунд аккуратно приподнял меня, чтобы я могла облокотиться спиной о стену. Затем он принялся растирать мне ноги быстрыми движениями, разгоняя кровообращение. Было немного неловко, но в то же время приятно.
– Мы все марионетки, Эвелинн, – задумчиво произнес Зигмунд. – Или правильнее будет сказать, что мы все кому-то подчиняемся. А мудрые люди понимают, что подчинение идет по циклу, ведь народ подчиняется своему правителю, так же как и правитель своему народу. Ты знала, что в некоторых античных государствах именно народ признавался правящим. Они называли такую форму правления демократией.
– Да, – кивнула я. – Власть большинства. Но это лишь утопия, ведь огромное скопление народа не может ничем управлять. Это лишь своего рода манипуляция, чтобы заставить поверить людей в их собственную важность.
– А людям разве не нужна эта вера, Эвелинн? – мягко возразил мне Зигмунд. – Ведь манипулируют все друг другом без исключения. Это основа жизни. Даже такое явление, как ложь, подтверждает, что мы живые существа со своими желаниями и амбициями.
– Это софистика, Зигмунд, – зевнув, сказал я.
– Скорее философия, Эвелинн. Подумай над этим на досуге. Я просто хотел сказать, что мы все в итоге управляем друг другом. Можешь называть всех марионетками, если угодно, ведь у каждого человека есть нити, которые связывают его с окружающим миром – его правитель, его желания, его семья… но прошу тебя, Эвелинн, не называй марионеткой себя, мне это больно слышать.
– Почему? – удивленно спросила я.
– Потому что марионетки движутся в этой жизни навстречу импульсам, которые их тянут. Ты же движешься сама по себе, независимо ни от кого. Если говорить проще, то если бы меня попросили поспорить о твоем возможном будущем, то я бы воздержался.
– Все люди имеют неопределенное будущее! – возразила я. – Зигмунд, не надо вешать мне на уши фаталистическую чепуху!
– А я и не собирался, – сказал он, хитро взглянув на меня. – Но тогда ты только что доказала, что ты, как и многие люди, не марионетка. Ведь только у марионеток можно безусловно предсказать дальнейшие действия, ведь так?
Я гневно воззрилась на него. Не люблю проигрывать в философских спорах. Вдруг мой нос уловил вкусный запах готовящейся еды. Похоже, это было вареное мясо.
– О, да ты тут еще и обед решил приготовить! – с энтузиазмом произнесла я, забывая про наш философский диспут.
В первый раз за время нашего разговора Зигмунд замялся.
– Да, но это не я… кхм, это Рестар. Тот, кто тебя спас, если быть точным.
Я с ужасом посмотрела на Зигмунда.
– Постой, то есть ты хочешь сказать, что в соседней комнате в этом тихом деревянном домике у тебя…
– Эвелинн, ты неправильно все понимаешь…
– МОНСТР?!
– Эвелинн, не надо, пожалуйста. Рестар такой же человек, как я и ты… по крайней мере, сейчас он выглядит таковым. Послушай, ведь именно он спас тебя от этих бандитов, поэтому…
– Зигмунд, он съедал людей живьем!
– Возможно, он был немного голоден? – он натянуто улыбнулся.
– Голоден, ага, – кивнула я саркастически. – Теперь я понимаю, почему я вся в синяках да ушибах. Если этот зверь тащил меня всю дорогу, то…
– Да, возможно, пару раз ты падала, – задумавшись, произнес Зигмунд.
– ПАРУ РАЗ? Да я сама на себя не похожа!
– Зато ты жива, Эвелинн, – Зигмунд сделал отчаянную попытку усмирить мое возмущение.
– Ага. Жива, чтобы и далее выполнять незримые приказы вашего незримого начальника. Просто супер!
– Эвелинн… – опять завелся мой собеседник.
– Не хочу ничего слышать! Ладно, давай сюда вашу мясную похлебку, и я пойду в замок. Пойду! Ты понял? Никаких больше поездок верхом на чудовищах!
– Эвелинн, кхм, боюсь, что я не смогу тебя угостить… понимаешь, я сам обычно не ем, что готовит Рестар, хотя, надо признать, что повар из него отменный. Просто, понимаешь, его вкусы, как бы тебе сказать, не совсем… кхм…
– То есть он любит острую пищу? Это нормально, я сама люблю поперчить, – вальяжно произнесла я, осторожно сползая с кровати на пол.
– Тут дело не в пряностях, Эвелинн. Понимаешь… давай я так тебе попробую объяснить. Вот ты, как человек, ешь мясо коровы, иногда лося, можешь не побрезговать свининой или крольчатиной. Верно?
– Зигмунд, ты так расписываешь, что еще больше есть захотелось. Давай к делу!
– А теперь давай попробуем перевернуть с тобой пищевую цепочку… если бы ты была кроликом, то что бы ты ела?
– Траву, – недоуменно сказала я, ощущая себя немного идиоткой.
– Это понятно, – отмахнулся Зигмунд. – Но я же не зря сказал про переворачивание пищевой цепочки. Что бы ты ела, если бы ты была очень и очень сильным кроликом?
Я хотела уже сказать «много травы», но что-то в его тоне заставило меня насторожиться.
И когда до меня, наконец, дошло, то я почувствовала острый приступ тошноты, а лицо мое все побелело.
– Эвелинн, если ты хочешь прочиститься, то выйди, пожалуйста, на улицу.
Я оперлась рукой о стену и постаралась сосредоточиться на чем-то другом. Не получалось – назойливый запах теперь отчаянно сообщал мне о своей истиной природе, рисуя неприятные картинки в моем воображении. Я решила дать выход своему гневу, чтобы заглушить этот смрадный запах.
– Зигмунд, ты вот так спокойно хочешь сказать, что у тебя дома обитает… каннибал?!!
– На самом деле мясо человека, Эвелинн, довольно питательное и вкусное.
– Ты пробовал?!!!!
– Нет, кхм… просто так говорят. Ну, понимаешь?
Я так резко встало, что у меня на мгновение закружилась голова.
– Не понимаю. Не хочу понимать. Зигмунд, спасибо за приют, спасибо за угощение.
Я повысила голос.
– Рестар, спасибо за мое чудесное спасение! Приятного тебе аппетита! Приходи потом в замок, там будет еще много сочненьких питательных бандитов! – прокричала я в направлении другой комнаты, скрытой от меня, к счастью, деревянной перегородкой.
Из другой комнаты раздался утробный рык, который я приняла за благодарность за мое приглашение.
– В общем, я пойду, Зигмунд, еще раз спасибо тебе. Ты можешь, пожалуйста, подсказать, как отсюда дойти до замка?
– Путь отсюда довольно долог, но подсказать, конечно, подскажу, – миролюбиво ответил Зигмунд. – К сожалению, мы потеряли предостаточно времени, но, думаю, что ты успеешь вовремя. Можешь, пожалуйста, встать вот сюда, мне надо тебя осмотреть на предмет каких-то заноз… кхм, или ссадин.
– Да ты меня целый день осматриваешь! – почему-то в какой-то момент я стала общаться с ним, как с другом.
То же самое происходило и с Оманом, хоть немного и по-другому.
Я удивленно оглянула угол, куда он попросил меня встать. И зачем тут этот круг? Еще какие-то странные письмена на полу…
– Боюсь, что твоя одежда полностью пропиталась кровью, поэтому я ее выкинул, Эвелинн. Сама понимаешь – даже после очистки она сохранит на себе отрицательную энергетику.
– Да ничего страшного, все равно она была старой. А у тебя, кстати, не найдется запасной верхней одежды, чтобы я могла дойти до замка?
– К сожалению, нет, Эвелинн, придется обходиться, чем есть. К тому же, ты сможешь попросить одежду у себя в замке. Так, готова?
– То есть мне придется идти всю дорогу практически голой? И к чему я должна быть гото…
Вдруг у меня очень сильно закружилась голова, а неизвестно откуда взявшийся ветер своим холодным естеством словно пронзил мое нутро. Я почувствовала, словно на мгновение зависла в воздухе, а затем мир вокруг меня приобрел мрачные очертания, а я рухнула на колени.
Головокружение было настолько сильным, что я уже не могла сдерживаться.
Меня вырвало.
Прокашлявшись, я брезгливо приподнялась, отступая по холодному полу своими босыми ногами. Неожиданно моя спина уперлась во что-то твердое и прохладное, и я вскрикнула от неожиданности.
Повернувшись к препятствию с раскрытыми от ужаса глазами, я подняла руку и коснулась той темной стены, с которой столкнулась. Мои пальцы пробежались по чему-то очень знакомому.
Книги.
Я прислушалась. Шелестение страниц, завывание холодного ветра, что проникал сквозь незакрытые окна.
Я была в библиотеке. Я судорожно оглянулась.
Точно. В библиотеке моего замка.
Не думая больше ни о чем, я побежала к выходу. Оказавшись у двери, я в последний раз оглянулась и увидела, что красный круг, отмечающий место моего прибытия, озарился красным светом, еле заметно моргнул и потух. Среди вечерней темноты его теперь было совершенно невозможно заметить. Я неожиданно вспомнила мягкое покрытие, которого коснулись мои пальцы, когда я очутилась здесь.
Ковер. Да, именно он. Поэтому круга не было заметно и при дневном свете.
Я пожала плечами и выбежала из библиотеки, направляясь прямиком в тронный зал.
11
Я думала, что сейчас как раз настал тот момент, когда нужно было воспользоваться той самой скрытой панелью в тронном зале, чтобы пронзительный и неприятный перезвон колокольчиков призвал всех ко мне. Но, как оказалось, в этом не было ровно никакой необходимости – все уже были здесь.
Они столпились у главных ворот замка, о чем-то возбужденно переговариваясь. Я вышла из боковой двери, которая находилась ближе к трону – именно через эту дверь Оман провел меня в мой первый день пребывания в этом чудном месте.
Как странно, подумала я, неспешно продвигаясь к высокому трону, сложенному из цельного камня.
Как странно, еще раз пришла мне в голову навязчивая мысль, когда я, поморщившись от боли во всем теле, грузно села на холодный камень.
Как странно…
И почему именно здесь и сейчас я чувствовала себя, словно я дома? Нет, не словно я у себя дома, рядом с родителями, а словно я нашла свой дом. Настоящий.
Интересно… возможно, поэтому люди хотят остепениться, завести детей, жить спокойной жизнью? Или таким образом они просто сдаются, готовясь к приближающейся смерти?
Я всегда думала – есть ли какое-либо продолжение после этой самой свадьбы? Все сказки и любовные романы, которые я читала у себя дома от скуки, заканчивались одним и тем же – «поженились они и жили долго и счастливо…».
То есть… был ли в этом некий скрытый смысл? Например, что до женитьбы этой самой жизни не было или… она было совершенно иной? И после свадьбы одна жизнь кончается и начинается другая?
Но мне не суждено это было узнать. Я печально улыбнулась и откинулась на спинку высокого трона. Почему-то жизнь решила дать мне иное развитие событий, отличное от жизни многих девушек моего возраста и статуса.
Кто я же я была такая? Если Зигмунд прав, и ни один человек не может считаться марионеткой, то кто я такая в большой игре под названием жизнь?
Я почувствовала, как слезы текут у меня по щекам. Странный я человек все же. Слабый, не имеющий возможности пережить множество впечатлений за раз. Мне всегда нужен отдых, остановка, передышка, комфорт…
Система…
Да, в этом, пожалуй, единственная моя сила.
Все же… я крайне системный человек.
А в текущей сложившейся системе так получилось, что именно я являюсь королевой. Отбросив в сторону стандартное будущее, что было предначертано мне с рождения, я стала официальной королевой пусть небольшого, но все же королевства.
Это было… приятно. Я улыбнулась и смахнула выступившие слезы на глазах.
Да, приятно, когда тебя оценивают по достоинству. Но способен ли мир принять те изменения, которые я хочу с ним сотворить? Впрочем… когда я кого-то о чем-то спрашивала?
Я развела руки и громко хлопнула в ладоши. С удовольствием про себя отметила, что маленькие фигурки у входа в замок все разом вздрогнули и повернулись лицом к трону.
Да, надо признать, что удивлению их действительно не было предела. Считали ли они меня умершей? Вероятно.
Была тут и Фиона, которая радостно меня обняла, словно мы стали неожиданно давними и хорошими подругами. В принципе, я не была против.
А вот и Шарлотта, которая подпрыгивала от возбуждения и хлопала в ладоши, словно маленькая девочка.
И старина ‘Итч, куда же без него. Он по своему обыкновению снова вышел откуда-то из теней, но длинный нос, выступающий из его капюшона, забавно шевелился, что я сочла за некое удовлетворение.
Дора просто кивнула мне, как царственная особа своей сотоварке – видимо, в глубине души она всегда считала, что настоящие королевы никогда не умирают.
Старина трактирщик был явно преисполнен боевого духа, а, завидев меня, сразу же пообещал, что после славной битвы нужно будет обязательно закатить не менее славный пир, восславляя меня и его дешевые цены на пиво, которое он горел желание продать оптом.
И наконец… да, более всего, признаюсь, меня интересовал именно этот человек. Хотя, судя по тому, что я услышала от Зигмунда… был ли он действительно человеком?
Оман стоял вдали от всех и нервно перебирал в руках корону, а когда я, обнявшись со всеми, подошла к нему, то он церемонно встал на одно колено и протянул мне мой царственный головной убор. Принимая корону, я невольно улыбнулась, потому что поняла, наконец, слова Зигмунда про живое королевство. Судя по оживленному обсуждению, которое я прервала своим присутствием, все намеревались защитить замок от посягательств бандитов.
Все… и даже Оман. Похоже, он понял, что даже в случае гибели монарха королевство продолжает жить, стараясь отстаивать те интересы, которые были заложены во время правления государя. И если эта теория была верна, то чем дольше будет продолжаться мое правление, тем дольше составит инерция продолжения моих дел после моей смерти. Ведь королевство – это не замки и крепости. Королевство – это, прежде всего, люди. А люди всегда вдохновляются другими людьми, которых они считают своими заклятыми врагами и в то же время лучшими друзьями.
Я надела корону и вернулась обратно на свое законное место. Согласно последним донесениям, многим жителям удалось спастись, что было довольно хорошо, но в то же время к замку в этот самый момент приближались крайне воинственно настроенные бандиты, которые вряд ли могли быстро пробить толстые деревянные ворота, не имея при себе ничего напоминающего таран, но их гнусные рожи и обыденные разговоры, перемежающиеся с гневными выкриками в нашу сторону, могли помешать нам спокойно провести остаток ночи.
А этого позволить было никак нельзя. Я очень и очень хотела спать. Более того, я страстно желала вообще не вылезать из кровати как минимум неделю. Значит, выбора не остается – придется с ними разобраться, причем быстро и беспощадно. Без суда и следствия. В таком случае приятно все же быть королевой – обходишься без лишних проволочек.
К счастью, мои верные подданные разделяли мое мнение, и у них даже созрел очень хороший план ко времени моего прихода. Не знаю, почему Зигмунд меня так торопил, – они и без меня прекрасно бы справились, любо дорого было на них смотреть.
Ну конечно, раз я не преминула объявиться, то они с робкой решительностью решили взвалить на меня самую опасную часть плана, которую ранее хотели поручить Шарлотте. Я видела, как молодая леди с облегчением вздохнула, – каким бы безумным ни был бы ученый, он никогда не захочет рисковать своей собственной жизнью. Даже у безумия были свои четкие пределы.
Впрочем, что приятно, ничего особо сложного мне делать не надо было. Точнее говоря, мне вообще не было необходимости даже вставать со своего места.
Я с интересом наблюдала, как Шарлотта раздала всем специальные очки с крайне футуристическим дизайном. Она не стала вдаваться в подробности, но упомянула какой-то редкий камень, который после шлифовки и обработки специальным веществом в определенных условиях приобретал новые свойства. Среди них особенно полезным было то, что человек, взглянув через такое стекло при окружающей его темноте, мог удивительным образом видеть слабые очертания сквозь тьму, пусть и в странном бутылочно-зеленом окрасе. ‘Итч решил усовершенствовать это крайне полезное изобретение, нанеся на каждого из нас немного раствора, который, как сказал, использовался при изготовлении некоторых из его свечей. Теперь любой человек, надев очки Шарлотты, мог различить в темноте своих друзей, которые мерцали разными оттенками зеленого.
Выполнив свою работу, заключавшуюся преимущественно в подробных инструкциях касательно использования ее изобретения, она деловито попрощалась со всеми, попросив по возможности (читай: если мы выживем) сообщить о результатах пробы опытных образцов. Затем она удалилась в свой кабинет, пожелав всем удачи напоследок. Что я вам говорила насчет ученых, да еще и безумных?
Затем ‘Итч зажег несколько свечей, которых хоть было и немного, но их яркий свет освещал добрую половину зала. И на этом все наши приготовления были завершены.
Оман приоткрыл одну из створок ворот и вежливо пригласил в зал крайне сердитых бандитов. Не пойму, почему они так спокойно ворвались в тронный зал навстречу полной неизвестности… хотя, возможно, именно так и ведутся многие войны и именно так и совершаются рейдерские налеты? Тогда понятно, почему смертность в войнах настолько высока – абсолютно нерациональное использование людских ресурсов. Впрочем, что еще ожидать от экономистов и военных генералов современности?
Я громким голосом поприветствовала наших уродливых гостей, краем глаза подмечая, как Оман закрывает за ними ворота. Был ли у этих ворот специальный механизм с применением рычага или действительно Оман был настолько силен?
Налитые кровью глаза бандитов устремились ко мне – беззащитной девушке без оружия, вальяжно сидящей на троне и мирно улыбающейся.
Их было… сколько? Человек двадцать? Действительно много. И почему они решили напасть на этот маленький городок? Кто же отдал приказ? Ладно, с этим можно разобраться позже…
И тут ‘Итч потушил свечи, погрузив весь зал в кромешную тьму.
Да, признаюсь, что именно в этот момент мне нужно было спрятаться за обширный трон, на который я залезла с ногами, и спокойно ожидать окончания битвы. Но мне почему-то было лень. Смертельно лень, если можно так выразиться в такой ситуации.
Я с любопытством водрузила себе на нос очки, подаренные Шарлоттой, и принялась с интересом наблюдать за схваткой. Были видны, к сожалению, только очертания бандитов, но даже по их колеблющимся силуэтам было понятно, насколько сильно они были удивлены.
Первая пара легла замертво от двух метких попаданий с одноручных арбалетов ‘Итча. Особенностью его подлого оружия было то, что особо не было важно, куда он выстрелит, ведь смертоносный яд быстро довершит начатое.
Больше всего меня интересовал Оман, конечно.
И он полностью оправдал мои ожидания. Прыгал от цели к цели, словно цепная молния из античных мифов – он представлял собой живое олицетворение небесной кары. И удивительным образом обходился без оружия. Да… с ним у меня предстоит крайне серьезный разговор в будущем. Подожди, Оман, стоит мне выспаться и…
Мое внимание также неожиданно привлекла Дора. Я вообще забыла о ее присутствии, думая, что она также ушла с Шарлоттой, но… о боги, у нее в руках, что, скалка? Да еще и железная?
Нет, это совершенно нечестно с нашей стороны. Лучше уж быть убитым ядом ‘Итча, чем оказаться с размежеванной головой, когда мозги вытекают из ушей явно не от умственных усердий. Даже здесь, вне кухни, она профессионально разделывала на куски свежее мясо, пусть и не отличающееся особым желанием к этому. Это неважно, ведь кролик также не хочет быть убитым, а рыба – освежеванной. Дело лишь в перспективе и вкусе.
Трактирщик, что приятно, также держался молодцом, дерясь по-деревенски – слегка нечестно, но зато с полезным исходом для себя. Казалось, что он уже присматривается к оброненным кошелькам у трупов бандитов, намереваясь поживиться после битвы. Возможно, так оно и будет.
Но если говорить честно и откровенно, то… я была глупой.
Очень глупой.
Только маленькая несмышлёная глупенькая безмозглая девчушка может с интересом наблюдать за ходом разыгравшейся битвы на смерть, не позаботившись об укрытии.
Зигмунд как-то сказал, что я очень любознательна. И любопытна.
Что я не марионетка.
Что я сама определяю свою судьбу.
Но как бы то ни было, но в системе жизни всегда есть свое наказание. Я не хочу верить в это, я хотела бы верить в лучшее. На самом деле.
Зигмунд, лучше бы я была марионеткой. Маленькой, глупой, но живой марионеткой. Меня бы дергали за ниточки, а я бы улыбалась в такт неслышной никому, кроме меня, музыки.
Зигмунд… почему я так глупа и неосторожна? Почему я расписываю себя всем, как системного человека, который всегда думает о будущем, но в итоге этого не делает?
Почему я всегда говорю, что люблю заботиться о других людях, но в итоге забочусь лишь о самой себе?
И почему… почему остальные меня так любят? Я ведь…
Кто я такая, Зигмунд?
Я совершенно не учла, что в группе бандитов могут быть лучники. И что они могут запаниковать, оказавшись в полной темноте.
Шальная стрела, выпущенная по нелепой траектории…
Нелепой…
Может быть, именно я нелепая?
Я слабо улыбнулась. Никто не услышал мой тихий стон. Моя голова безвольно покачнулась и ударилась о спинку бездушного, бесчувственного к моим страданиям каменного трона.
Тело мое покрыл липкий жар, перемежающийся с дикой болью в районе живота. А затем я словно начала коченеть, начиная с кончиков пальцев, которые робко ощупывали древко длинной стрелы.
Такое мягкое оперение…
Зигмунд, я… спасибо тебе. Я и правда не марионетка. Теперь больше нет. Все мои нити постепенно обрываются, а силы уходят.
Не марионетка. Да. Теперь да. Абсолютно свободный человек.
Я прикрыла глаза, все еще чувствуя сильную пульсирующую боль в моем теле, но она постепенно приглушалась каким-то сладостным предвкушением.
Да, теперь я могу, наконец, осуществить свое желание. Теперь я могу поспать столько, сколько захочу. Так хорошо…
Боли больше не было. Было ощущение невесомости, легкого парения над землей. Как же хорошо, что я могу отключаться, если пережитые впечатления оказываются слишком сильны.
Интересно, а смерть – это сильное впечатление? Или действительно просто переход в другой мир? В другую жизнь? Как замужество, только проще и без обязательств?
Что ж, смерть… приветствую тебя.
Надеюсь… что ты покажешь мне нечто совершенно интересное. А то зачем люди умирают?
Улыбка застыла у меня на кровавых устах. Звуки прошлого бренного мира более не доносились до моих ушей.
Я…
…
…
…
…умерла.
Послесловие от автора
Привет всем!!!
Надеюсь, что вам очень понравилась эта книга!
Напоминаю, что этот роман из цикла «художественных исторических описаний», которые выходят параллельно с моими работами по описанию истории нашего с вами мира! В этом цикле я беру в качестве главного героя совершенно незначительного по историческим меркам человека, чтобы на его фоне показать вам культуру, обычаи, политические перипетии и экономическую ситуацию описываемого периода!
В данном примере вы смотрели на мир глазами королевы Эвелинн, упоминание которой можно найти лишь в двух источниках, которые с огромной долей вероятности являются выдумкой, написанной через несколько десятков лет после описываемых событий. И даже если бы эта королева и существовала, дорогие мои, то я бы назвала ее «королева Эвелинн, Которая Ничего Не Достигла». Хе-хе, остроумно, да?
Итак, мы с вами в художественной и нескучной, как я полагаю, форме рассмотрели маленький временной отрезок из периода Великой Раздробленности. Тогда весь наш мир был разделен на великое множество различных государств, которые находились в состоянии постоянной войны друг с другом. Сегодня это действительно трудно представить, но в то время многие девушки и молодые люди вступали в брачный союз, исходя из пожеланий своих родителей, причем такая традиция существовала не только в царских семьях, а повсеместно. Сущее нарушение свободы выбора, дамы, вы только представьте!!
Напоминаю, что подробнее про этот период вы можете прочитать в моем трактате: «Великая раздробленность. Эпоха уныния», где отражены все даты, основные события этой исторической эпохи, а также выдающиеся деятели.
И помните: важно не только любить, но и знать свою историю! Ведь из нее вы можете почерпнуть много чего интересного!
А пока… до встречи! До новых книг! Приходите на слет читателей в Ривертоне, где я буду беседовать с вами на исторические темы и раздавать автографы!
Чай и печеньки также будут!!!
До скорого!
С уважением,
Лира-историк.
P.S. Пожалуйста, не путайте меня с Лайрой-историком! Она сущая самозванка, которая еще поплатится за свои выходки! Мое имя кратко и благозвучно, как музыка вашего сердца на первом свидании со своим любимым человеком. Не ведитесь на выходки мошенников, читайте только правильную историю!
