В. Ф. Солдатенко
Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника

Однако Центральная рада не проявляла никаких стремлений к «встречному движению». Она выдала официальные распоряжения о неподчинении декретам и законам Советской власти, военным органам Советского правительства, о запрете вывозить хлеб в северные районы страны. Генеральный секретариат Рады принял меры против введения рабочего контроля над производством, поощрял локауты промышленников, саботаж чиновников, тормозил распространение большевистской прессы, пытался помешать связям местных Советов и комитетов большевиков с Петроградом.

Стремясь решить основной вопрос борьбы – о власти – в свою пользу, Центральная рада поспешила оформить украинскую государственность, противопоставляя ее как молодому общероссийскому Советскому государству, так и использовавшимся тогда большевиками мерам по созданию центральных органов Советской власти в Украине. Эти действия нашли критическую оценку в трудах самих лидеров Центральной рады. Так, председатель Генерального секретариата В. К. Винниченко вскоре утверждал: «…Мы знали только одно государство – буржуазное, современное, со всеми его устоявшимися органами и аппаратами. Мы верили в его вечность, незыблемость, неизменность. Мы знали, что эти государственные органы и аппараты были самыми лучшими средствами нашего национального порабощения. Мы знали, что для того, чтобы освобождение наше было полным, мы должны захватить эти аппараты власти, сделать их своими, то бишь добыть свою национальную государственность.

Так мы и делали. На это шло все наше внимание, энергия, сила, задор. Мы добывали, строили и создавали ту государственность, которую мы знали, какая была перед нашими глазами.

И сколько, действительно, той энергии, сил, упорства, крови и жизни мы вложили в то, чтобы сделать… не свою государственность, враждебную нашей нации, пагубную для нее!

Говоря начистоту, мы решительно ничего не меняли в сути той государственности, которая была во времена Временного правительства. Ни одной основы ее мы не нарушили. Мы только меняли национальную форму ее – вместо сине-бело-красного флага мы вешали желто-блакитный…»^[74]

7 ноября 1917 г. Малая рада утвердила Третий универсал, которым провозглашала образование Украинской Народной Республики и подтверждала установление на ее территории власти Центральной рады и ее Генерального секретариата.

Универсал декларировал отмену помещичьего землевладения, введение восьмичасового рабочего дня, право национально-персональной автономии для национальных меньшинств, прокламировал борьбу за мир, права местного самоуправления в налаживании производства и распределении продуктов.

Руководствуясь непризнанием власти Совнаркома в центре страны и Советов на местах, Центральная рада выступила инициатором создания из национальных единиц и территорий, которые самоопределялись, новой, федеративной демократической Российской республики. Ее политической основой должны были стать однородно-социалистические (многопартийные), а не однопартийные (как в большевистской России) правительства.

6 и 12 ноября представители Генерального секретариата подписали в Ставке Верховного главнокомандования России соглашение о военном сотрудничестве против Советского правительства. Десятого ноября Генеральный секретариат постановил немедленно вступить в переговоры с правительствами Дона и Кубани «о создании единого антисоветского правительства». В ночь на 15 ноября военное правительство А. М. Каледина одобрило предложение Центральной рады о создании «федеративного» антисоветского правительства России.

Таким образом, в развернувшихся событиях Центральная рада заняла не просто антисоветскую, но и активно, даже агрессивно антисоветскую позицию, логично вела ее к открытой конфронтации с Советской властью и, в конце концов, к неизбежному вооруженному столкновению с ней.

24 ноября на заседании Киевского областного Совета рабочих и солдатских депутатов совместно с представителями от Харьковского и Одесского Советов было принято решение о созыве 3 декабря 1917 г. съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Украины с повесткой дня: 1. Самоопределение Украины. 2. О власти в Украине. 3. Взаимоотношения центра и краевой власти. 4. О созыве Украинского учредительного собрания. 5. Организационные вопросы. Было избрано Оргбюро по созыву съезда и утверждены нормы представительства, задачи съезда.

Однако Киевский комитет РСДРП(б) и местный Совет ничего не сделали для охраны съезда, для приведения сил большевиков в состояние боевой готовности.

Рада, наоборот, обнаружила достаточную гибкость. От отрицания необходимости созыва съезда Советов она стала высказываться за участие в нем, хотя в прессе начала доказывать, что принятые нормы представительства недемократические, не отражают народной воли. Центр тяжести был перенесен в плоскость практической борьбы против сторонников большевиков. Украинская Рада принимала активное участие в кампании по ликвидации Военно-революционного комитета во главе с Л. Л. Пятаковым. 28 ноября по приказу Центрального Совета в Киеве началось разоружение отрядов Красной гвардии и революционно настроенных воинских частей. Были арестованы выборные командиры.

В то же время сторонники Центральной рады начали стягивать верные себе войска в Киев – место созыва съезда Советов. В конце ноября они располагали более 20 000 офицеров и солдат, тогда как в распоряжении киевского ВРК было 6500 революционных солдат и 2000 красногвардейцев.

Утром 29 ноября верные Центральной раде войска разоружили практически все более или менее значительные части революционных войск и красногвардейские отряды и, погрузив в железнодорожные составы, их отправили за пределы Украины. Были арестованы Л. Л. Пятаков, Е. Г. Горбачев и другие большевики.

Возмущенные этим, члены ряда трудовых коллективов приняли на заседаниях различных организаций, собраниях, митингах резолюции протеста. Однако самое большое, что они могли сделать, – провели 1 декабря однодневную всеобщую политическую стачку.

Центральная рада тем временем усиливала силовые акции. В первые дни декабря по ее приказу гайдамаки разоружали революционные войска, красногвардейские отряды, разгоняли Советы рабочих и солдатских депутатов, арестовывали и расстреливали большевиков, революционных рабочих, солдат и крестьян. Попытки захватить оружие и разоружить красногвардейцев имели место в Екатеринославе, Луганске, Мариуполе, Николаеве и других городах. В Одессе было спровоцировано вооруженное столкновение с Красной гвардией, в Полтаве, Конотопе, Ананьеве распущены советы. В Бердичев, Винницу, Коростень, Казатин, Здолбунов введены украинизированные войска, разоружен ряд гарнизонов прифронтовой полосы ЮгоЗападного и Румынского фронтов, разогнаны революционные организации. В то же время, по распоряжению Центральной рады на Дон пропускались казачьи части для поддержки калединского мятежа против власти Советов и задерживались революционные войска и красногвардейские отряды, которые Советское правительство посылало для разгрома калединцев.

Обеспокоенные обострением событий в Украине, руководители Советской страны вынесли 3 декабря на обсуждение СНК вопрос о положении в Украине и отношениях с Центральной Радой. Была создана комиссия для выработки проектов манифеста к украинскому народу и ультиматума Раде. Документ готовился в основном В. И. Лениным. Участвовали в составлении текста и редактировании Л. Д. Троцкий и И. В. Сталин.

4 декабря, накануне Всеукраинского съезда Советов, СНК обнародовал «Манифест к украинскому народу с ультимативными требованиями к Украинской раде». Прежде всего, это была попытка предотвратить военный способ разрешения конфликта. Манифест признал право всех народов, в том числе украинского, на национальную независимость. «„Мы, Совет Народных Комиссаров, – говорилось в нем, – признаем народную Украинскую республику, ее право совершенно отделиться от России или вступить в договор с Российской республикой о федеративных и тому подобных взаимоотношениях между ними»^[75]. Одновременно Совнарком провозглашал единство действий, братский союз русских и украинских рабочих, всех трудящихся в борьбе за власть Советов. Квалифицируя действия Центральной рады против Советской власти как враждебные и вероломные, Совнарком потребовал от нее не пропускать на Дон, Урал и в другие места страны контрреволюционные части, прекратить дезорганизацию фронта, разоружение советских полков и рабочей Красной гвардии в Украине, немедленно вернуть отобранное у них оружие. Совет народных комиссаров заявил, что в случае невыполнения выдвинутых требований «будет считать Раду в состоянии открытой войны против Советской власти в России и на Украине»^[76].

Центральная рада, естественно, отказалась выполнять требования Совета народных комиссаров. Руководители УНР развернули шумную кампанию, считая свою борьбу против Советов в Украине и в России войной между Украиной и Россией.

СНК, рассмотрев 5 декабря 1917 г. телеграмму из Киева относительно ультиматума, решил «признать ответ Рады неудовлетворительным» и «считать Раду в состоянии войны с нами»^[77].

В Киеве же сторонники Центральной рады предприняли тем временем решительные меры, направленные на перелом ситуации в свою пользу. Получив солидное подкрепление – около 2000 крестьян из ближайших к Киеву уездов, вызванных срочно Крестьянским союзом (селоспилкой) на Всеукраинский съезд Советов, Рада осуществила энергичные шаги. Ее сторонники захватили помещение мандатной комиссии, самовольно выписали себе мандаты участников съезда. Избранные по инициативе официального Оргбюро по созыву съезда делегаты были в результате растворены в массе сторонников Центральной рады.

В ответ на предложение представителя Оргбюро по созыву съезда В. П. Затонского, открывавшего съезд 4 декабря в доме Купеческого собрания, проверить полномочия делегатов оппоненты большевиков потребовали изменить нормы представительства на съезде. Считая невозможным дальнейшую работу в такой атмосфере, по призыву членов РСДРП(б) около 200 делегатов (большевики, меньшевики, эсеры, меньшевики-интернационалисты, украинские социал-демократы и беспартийные) после провозглашения декларации 5 декабря оставили собрание, провели совещание, на котором решили перенести работу съезда в Харьков.

Когда делегаты, которые оставили киевский съезд, смогли прибыть в Харьков, там проходил III съезд Советов Донецкого и Криворожского бассейнов. Объединившись с делегатами из Киева, новый форум конституировался как I Всеукраинский съезд Советов. В его работе, проходившей 11–12 декабря 1917 г., принимали участие делегаты 46 Советов Донецко-Криворожской области, 32 Советов Юго-Западного края и 4 Советов Юга Украины. На съезде были представлены рабочие, трудящиеся губернских центров, крупных городов, основных районов Украины. Вместе с большевиками среди делегатов были меньшевики, эсеры, представители других партий, что обусловило острую борьбу по ряду вопросов.

Обсудив проблему организации власти, съезд объявил создание Украинского советского государства. «Власть на территории Украинской республики, – говорилось в постановлении съезда, – отныне принадлежит исключительно Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов: на местах – уездным, городским, губернским и областным Советам, а в центре – Всероссийскому съезду Советов рабочих и солдатских депутатов, его Центральному Исполнительному Комитету и тем органам, которые он создаст.

Украина объявляется Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов»^[78]. При этом официальное название новообразованного государства было заимствовано у уже существующего – Украинская Народная Республика.

Съезд признал все постановления и распоряжения Центральной рады антинародными и недействительными. ЦИК Советов было поручено распространить на территорию Украинской Советской Республики действие всех декретов и распоряжений Советского правительства Российской Федерации, прежде всего – декретов о земле, рабочем контроле над производством, о демократизации армии.

Форум принял решение установить между Советской Украиной и Советской Россией тесные братские связи, «полную согласованность в целях и действиях, необходимую в интересах рабочих и крестьян всех народов Российской Федерации». В резолюции «О самоопределения Украины» Украинская Советская Республика была признана федеративной частью Российской республики и заявлялось, что рабочие и крестьяне будут решительно бороться против контрреволюционной Центральной рады, за свою республику, «основанную на тесной солидарности трудящихся масс Украины, независимо от их национальной принадлежности, с трудящимися массами всей России»^[79].

Через несколько дней в Харькове было сформировано и правительство УССР Советской Украины – Народный секретариат.

Создание Украинской Советской Республики встретило всецелое одобрение Совета Народных Комиссаров. «Приветствуя образование в Харькове истинно народной Советской власти на Украине, видя в этой рабочей и крестьянской Раде подлинное правительство Народной Украинской Республики, – говорилось в телеграмме Советского правительства ЦИК Советов Украины, – Совет Народных Комиссаров обещает новому правительству братской республики полную и всемерную поддержку в деле борьбы за мир, а также в деле передачи всех земель, фабрик, заводов и банков трудящемуся народу Украины»^[80].

Центральная рада, разумеется, не только не признала решений I Всеукраинского съезда Советов, но и развернула кампанию, направленную на дискредитацию принятых съездом решений, усилила борьбу против Советов, всех революционных сил. В этих условиях ВЦИК, Совет народных комиссаров, пытаясь разрядить обстановку, признав уже в Украине власть Всеукраинского центрального исполнительного комитета Советов и Народного секретариата – первого полномочного правительства рабоче-крестьянской Украины, пообещав им всестороннюю поддержку и помощь, нашли возможным – с целью прекращения военного конфликта и предотвращения нового кровопролития – пойти на переговоры с Центральной радой. При этом резолюция, подготовленная В. И. Лениным и принятая СНК 19 декабря, согласовывалась с ВУЦИК. В ней высказывалось твердое убеждение, что только победа Советской власти в Украине создаст условия, при которых станут невозможными любые недоразумения и конфликты между братскими народами.

Ленин надеялся, что успеху переговоров будет способствовать то, что для их ведения привлекались левые эсеры: В. А. Карелин, И. З. Штейнберг, П. П. Прошьян^[81].

Однако Центральная рада, дав устное согласие на ведение переговоров, увеличила масштаб репрессий против своих противников. На Румынском фронте был убит комиссар фронта, большевик С. Г. Рошаль, на Юго-Западном – арестован комиссар фронта, член Всероссийского ЦИК Г. И. Чудновский. 25 декабря ночью был арестован и вскоре убит глава Киевского ВРК Л. Л. Пятаков.

Но остановить лавинообразно нарастающий процесс борьбы трудящихся Украины за повсеместное установление власти Советов уже было невозможно.

Силам социалистической революции в Украине эффективную помощь оказывали военные отряды, которые прибывали из Советской России. Казалось бы, количество их было небольшим – всего 32 тыс. Причем около 20 тыс. направились из Харькова – основного места своей дислокации – на калединский фронт: через Никитовку на Ростов. Определенное количество из оставшихся 12 тыс. устремились на Екатеринослав – Александровск – Одессу, что в определенной мере в тот момент представляло собой фланг калединского фронта. И значительно меньшая часть могла принять участие в начатом 3 января 1918 г. походе на Киев. Около половины участников этого похода (а в нем приняло участие по самым оптимальным оценкам – до 10 тыс.) были местными красногвардейцами и солдатами^[82].

Однако и такому ограниченному контингенту Центральная рада не смогла противопоставить сколько-нибудь серьезного сопротивления. Ее вооруженные силы катастрофически таяли, по сути не доходя до прямых столкновений с красными отрядами. В этих условиях Центральная рада пошла на решительный шаг. Считая в принципе своим идеалом федеративный принцип переустройства России, 12 января 1918 г. она приняла IV Универсал (официально под документом обозначена дата – 9 января), которым УНР провозглашалась свободной, ни от кого не зависимой, суверенной республикой украинского народа. Расчет был прост: а) отмежеваться от процессов, охвативших Россию и получивших наименование триумфального шествия революции; б) сформировать юридические основания для участия в Брестских переговорах на полноправной основе; в) попытаться договориться с Германией и Австро-Венгрией об отправке в Украину на помощь Центральной раде украинских военнопленных, сформировав из них воинские части.

Оперативнее всего удалось выполнить вторую задачу: было заключено соглашение УНР со странами Четверного союза. Правда, в результате наиболее вероятной перспективой вырисовывалась оккупация Украины новоиспеченными союзниками.

Украинская советская государственность, таким образом, рождалась в чрезвычайной борьбе страстей, под неумолкаемый гул артиллерийских и ружейных канонад, топот кованых копыт, в огромных муках и крови.

Кто бы мог утверждать, что история выбирает единственно верный маршрут? Кто бы взялся безоговорочно доказывать, что революционная практика, преодолевая различные преграды, во всем соответствует марксистской теории, является оптимальным воплощением в жизнь тех высоких представлений о новом строе, об отношениях между народами и нациями, которые вдохновляли поколения борцов против эксплуатации, угнетения, неравенства на самые дерзновенные порывы?

Хотя тогда, на рубеже 1917 и 1918 гг., Н. А. Скрыпник усиленно пытался разобраться в ситуации в Украине и хорошо понимал, что на расстоянии прочувствовать все ее нюансы, тонкости невозможно. Беспокоило и то, что долголетнее пребывание за пределами Родины не могло не отразиться на глубине осведомленности с ее проблемами последнего десятилетия, с новейшими явлениями в духовной жизни…

Возможно, все это в определенной степени порождало нерешительность, создавало внутреннее предостережение, обусловившее задержку с отъездом.

Мария Николаевна Скрыпник позже воссоздавала ситуацию и в несколько ином ракурсе. Она в то время работала в секретариате Совнаркома и ведала приемом делегаций В. И. Лениным. «Очевидно, у Ленина сложилось мнение, что я препятствовала отъезду т. Скрыпника на Украину, – писала жена Николая Алексеевича. – Убедилась я в этом, когда однажды он вызвал меня к себе и, укоризненно глядя на меня, спросил:

– Когда Скрыпник выезжает на Украину? Его там ждут.

Я почувствовала в его словах упрек и сказала:

– Владимир Ильич, разве нет, кроме Скрыпника, украинцев, которые там будут полезны?

В ответ на мои слова он строго заметил мне:

– Нам нужен не только украинец, а именно Скрыпник, – и недовольно отвернулся от меня.

Я в тот же день передала его слова т. Скрыпнику, несмотря на то что лично была расстроена этой командировкой.

У меня теплилась надежда, что Ленин изменит свое решение и Скрыпник останется в Петрограде, где его знали рабочие массы как одного из руководителей фабрично-заводских комитетов. На третий день Ленин снова вызвал меня к себе в кабинет и, держа в руках телеграмму, сказал:

– Повлияйте на т. Скрыпника, чтобы он быстрее ехал на Украину.

При этом Ленин посмотрел на меня не строго, а мягко. Очевидно, он не мог проявить черствости по отношению ко мне, чувствуя и понимая мою тревогу.

– Не задерживайте его, – добавил он, внимательно посмотрев на меня.

Я была смущена тем, что Ленин повторно дал мне почувствовать, что я препятствую поездке Скрыпника на Украину. Но то, что Ленин на этот раз не упрекал меня, а подошел ко мне с другой стороны, заставило меня почувствовать свою вину перед партией.

– Я его не задерживаю. Он находится в распоряжении партии. Если вы считаете нужным, он поедет.

У Ленина стоял т. Сталин и иронично на меня поглядывал. Когда я выходила из кабинета, Ленин еще раз сказал мне:

– Передайте ему сегодня же, чтобы он ехал.

Через несколько дней Скрыпник отбыл на Украину…»^[83]

Насколько рассказ Марии Николаевны точно определяет главную причину задержки Николая Алексеевича в Петрограде – сказать трудно. Но понять любящую, заботливую женщину можно.

К тому же она в это время болела и очень волновалась, когда несколько дней не могла получить сообщение о пребывании Н. А. Скрыпника в Украине – он направился в Харьков, 1 января 1918 г. уже включился в бурную работу. Делам не было конца, и все они представлялись сверхважными и архисрочными. Народный секретарь выбивался из сил и некоторое время не мог послать ни одной весточки о себе. А в такое тревожное время могло случиться что угодно.

Бесспорно, супруги обсуждали и предстоящую поездку Николая Алексеевича, который мысленно еще и еще раз обращался к довольно долгому, обстоятельному разговору с Лениным. Касался он, прежде всего, сложного положения в Украине. Огромный регион с сильными революционными традициями, многочисленными отрядами пролетариата и большевиков превратился к началу 1918 г. в место притяжения всероссийских контрреволюционных сил. Только в Киеве сконцентрировалось более 30 тыс. офицеров старой российской армии, прибыло немало политических оппонентов большевиков, спасавшихся от Советской власти.

В общем положение в Украине на деле оказалось даже сложнее пессимистических предположений. Едва успел Народный секретариат перебазироваться в занятый красными войсками Киев и развернуть свою деятельность, как началось наступление немецких и австро-венгерских войск, осуществлявшееся согласно договору с Центральной радой. За ликвидацию большевистской власти Рада пообещала поставить в страны Четверного союза огромное количество продовольствия и сырья: только одного хлеба – 60 млн пудов.

Большевики призывали массы стать на защиту Родины, занялись формированием вооруженных отрядов, возглавили их борьбу с иностранными оккупантами. При таких обстоятельствах нагрузка на каждого народного секретаря заметно возросла. Н. А. Скрыпник занял пост народного секретаря торговли и промышленности. Однако главной задачей каждого члена правительства была мобилизация народных сил на отпор врагу. Этому подчинялась вся работа каждого народного секретаря. Состав же их при таких обстоятельствах менялся, менялись и конкретные поручения.

Некоторое время в Народном секретариате Украины официального председателя не было. В основном его функции исполняла народный секретарь внутренних дел Е. Б. Бош. Но после эвакуации правительства из Киева в Полтаву между его членами возникли противоречия по поводу тактики обороны советской республики. Те, кто придерживался левых взглядов (к ним принадлежала и Е. Б. Бош), вместе с «левыми коммунистами» (среди них – Г. Л. Пятаков, оставивший пост комиссара (управляющего) Госбанком РСФСР и прибывший в Украину для организации борьбы с захватчиками) считали в момент тяжких испытаний необходимым лично участвовать в боевых действиях. После очередного заседания правительства 2 марта 1918 г. они отправились на фронт, на участок Гребенка – Ромодан.

Пришлось еще раз пересмотреть функции народных секретарей, еще раз скорректировать структуру правительства. При таких обстоятельствах 4 марта 1918 г. Н. А. Скрыпник назначается ЦИК Советов Украины председателем Народного секретариата и народным секретарем иностранных дел^[84].

От ясного, четкого представления новоизбранного председателя правительства о ситуации, в которой находилась тогдашняя Украина, от глубины осознания ее реального статуса в отношениях как с другими национально-государственными образованиями бывшей империи, так и со своими западными соседями, во многом зависела политика, линия поведения Народного секретариата. Вот когда огромную службу Николаю Алексеевичу должно было сослужить знание тех процессов, которые развивались в крае в течение 1917 – первых месяцев 1918 г.

Однако, пожалуй, нельзя опять не отметить, что Н. А. Скрыпник в основном знал об этих событиях из периодики, от товарищей по партии. Непосредственное участие в решении тех или иных проблем, в частности национально-государственных, он начал принимать только в самое последнее время. И если стремиться выяснить гносеологию взглядов Скрыпника на пути развития Украины, то все же придется признать, что до марта 1918 г. украинские проблемы носили для него больше теоретическо-абстрактный характер.

Очевидно, нельзя считать, что к данному моменту Николай Алексеевич довольно глубоко владел и теоретическими знаниями в национальном вопросе вообще. Во всяком случае, в своих публикациях он этой проблемы практически не касался. В результате получилось так, что к решению задач национально-государственного, а дальше – и национально-партийного строительства он был якобы в целом и подготовлен, хотя считать эту готовность оптимальной все же нельзя.

В день своего назначения на высшую правительственную должность Н. А. Скрыпник направил наркому по делам национальностей РСФСР И. В. Сталину телеграмму о положении в Украине. К тому времени главе правительства Украины еще не было известно о подписании Советской Россией Брестского мира. Как интернационалист, Николай Алексеевич высказывался за подписание такого соглашения ради сохранения завоеваний революции.

«Ваша телеграмма, – писал Н. А. Скрыпник, – заставляет предполагать, что в связи с пунктом четвертым мирного договора Совнарком вынужден рассматривать Украину как находящуюся вне Федерации и лишь в дружеском соглашении. Так ли это? Если так, скажите определенно, если не так, то как именно смотрит Совнарком. Это очень важно знать, потому что этим определяется очень многое, ибо, как Вам известно, мы до сих пор продолжаем стоять на почве федерации, если необходимость спасения революции не вынудит стать на иную позицию вас. И мое личное мнение, [что] сейчас нужно отстоять базу для социалистической революции хотя бы лишь на известной территории, если это лишь возможно. Поэтому, по-моему, следует руководствоваться не столько соображениями связи или нейтралитета по отношению к Украине, но, прежде всего, интересами дальнейшего развития социальной революции. Повторяю, это мое личное мнение, и мне самому, как работающему здесь, больно предчувствовать возможность вашего формального нейтралитета, но пусть определяет не это, а интересы общесоциалистической борьбы»^[85].

Скрыпник, другие большевики, входившие в ЦИК Советов Украины, Народный секретариат, направляя борьбу масс против австро-немецкого нашествия, одновременно провели работу по подготовке II Всеукраинского съезда Советов (17–19 марта 1918 г.), на который вынесли самые животрепещущие вопросы тогдашнего положения республики.

Глава правительства выступил на съезде с приветствием, речами о текущем и политическом моменте.

Хотя большевики и не имели преимущества на съезде (они даже составляли вторую по численности фракцию: к началу съезда левых эсеров было 414, а большевиков – 401), опираясь на левые элементы из других партий (кроме левых эсеров, левые украинские социал-демократы, максималисты), они добились проведения своей линии, своих решений.

Большинство делегатов Всеукраинского съезда после упорной борьбы поддержали курс VII съезда РКП(б) на мирную передышку и согласились с Брестским миром. Учитывая условия последнего, которыми разрывалась связь Украины с Россией, съезд объявил Украину независимой советской республикой и заявил, что, по сути, отношения братских республик остаются прежними.

Для информации об итогах съезда, а также для достижения договоренности о форме взаимоотношений между РСФСР и Советской Украиной в связи с подписанием Брестского мира и австро-германской оккупацией Украины 26 марта 1918 г. было принято решение направить в Москву Чрезвычайное полномочное посольство ЦИК Советов Украины и Народного Секретариата^[86]. В специальном мандате значилось: «Именем Украинской рабоче-крестьянской республики.

Рабоче-Крестьянское правительство Украины – Центральный Исполнительный Комитет Всеукраинского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и Народный Секретариат Украинской Народной Республики уполномочивают Чрезвычайное Полномочное Посольство декларировать самостоятельность Украинской Советской Федеративной Республики перед Правительством Российской Советской Федеративной Республики и вести переговоры с Советом Народных Комиссаров относительно заключения договора между обеими советскими Федерациями – Российской и Украинской.

Чрезвычайное Полномочное посольство состоит из Председателя Народного Секретариата, Народного Секретаря Иностранных дел Николая Алексеевича Скрыпника, народного Секретаря Внутренних Дел Юрия Михайловича Коцюбинского и Народного Секретаря Образования и Межнациональных дел Николая Евтихиевича Врублевского. Вышеупомянутые члены Чрезвычайного Полномочного Посольства имеют право от имени Рабоче-Крестьянского Правительства Украины составлять заявления и подписывать договоры, обязательные для государства Украинского»^[87].

Слова в мандате звучат довольно претенциозно, даже торжественно. Но в жизни все было не только значительно прозаичнее, но и часто просто беспомощнее.

Немало усилий стоило, в частности, документально оформить тот же мандат. В условиях спешной эвакуации невозможно было сразу найти главу ВУЦИК В. П. Затонского, затем – печать высшего органа государственной власти УССР, по поводу чего Н. А. Скрыпник и Г. Л. Лапчинский (тогда временно исполнял обязанности главного писаря Народного секретариата) затеяли безрезультатную переписку^[88]. Комендант Таганрога не имел возможности найти для полномочного посольства поезда и некоторое время согласовывал с В. А. Антоновым-Овсеенко вопрос о том, чтобы прицепить вагон с высокими чиновниками к товарному поезду и негласно осмотреть их багаж, и тем самым сорвал экстренный отъезд в Москву^[89]. Не имели практического последствия и обращения Н. А. Скрыпника, его товарищей к разным ведомствам в Москве с просьбами ускорить их проезд по территории РСФСР. Часами посольство УССР ждало на станциях оказии и в конце концов соглашалось продолжать путь, когда вагон таки цепляли к товарным эшелонам^[90].

Конечно, все это не добавляло энтузиазма, в определенной степени раздражало, однако не ввергало высоких посланцев в отчаяние. Прибыв в Москву, Скрыпник сразу же подготовил статью «Новое состояние революции на Украине», в которой попытался дать более полную и точную информацию о событиях в республике, которые российской прессой часто освещались неточно и неверно. В статье говорилось о расстановке сил, настроениях масс, отношении к Брестскому миру, взаимоотношениях с левыми эсерами, о перспективах революционной борьбы. Специально выделялся раздел «Цель приезда в Москву», в котором говорилось: «Нас послал Центральный Исполнительный Комитет украинских Советов и Народный Секретариат, чтобы официально заявить перед Советом Народных Комиссаров и Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом о провозглашении вторым Всеукраинским съездом Советов независимости Украины.