Тори Бергер
Господа Игры, том 1
– Приходится.
– Я читала твое личное дело. Гу хочет, чтобы я за тобой присматривала, но я не ее сторожевая овчарка. Мне по большому счету наплевать, какие за тобой грехи и чем ты намерена прославиться тут. Если ты будешь соблюдать определенные правила, проблем у нас не будет и, возможно… Сколько тебе, кстати, лет?
– Почти девятнадцать.
– А мне на момент обращения было сорок семь. Ты вроде неглупая, может быть, мы с тобой даже станем приятельницами.
– И ты открыто говоришь мне, что Гу приставила тебя за мной следить.
– А чего мне бояться? – Мелинэ медленно повела плечом. – Я принадлежу себе, а не Гу. То, что мы с ней дружим, еще ничего не значит.
– Вы, вампиры, похожи на кошек, – сказала Тайра. – Сами по себе, а территорию все равно метите. Морис такой же.
– Не надо сравнивать меня с Гиваршем, – старательно сдерживая гнев, почти что прошипела Мэл.
– Значит, ты будешь докладывать Гу обо мне лишь то, что будет в твоих интересах?
– Не факт.
– Есть и второй вариант. На самом деле ты будешь делать то, о чем тебя просила Гудрун, а меня просто водишь за нос, пытаясь расположить к себе.
– Тоже не факт, хотя это куда интереснее. А что, Горан учил тебя играть в ишанкарские шахматы?
– Он зовет это бриджем.
– И все же?
– Не учил, но несколько раз я за его игрой наблюдала, – Тайра опять постаралась не соврать. – Так какие правила ты хотела мне сообщить?
– Первое правило: это мой дом. Гу уговорила меня впустить тебя только потому, что все остальные комнаты уже заняты, а Горан просил оставить тебя при институте. Второе правило. Твоя территория – это твоя комната. Заходить на мою территорию тебе запрещено. Я бываю тут не так часто, у меня есть нормальный дом, а это как перевалочная база, но в мои комнаты ни ногой. Это ясно?
– Ясно. Я жила в общежитии.
– Вот и славно. Третье правило. Никаких парней в моем доме. Захочешь удовольствий – вали куда угодно, только не здесь.
– Хорошо, – легко согласилась Тайра: никаких парней у нее не было даже на горизонте.
– Четвертое. Иногда тебе придется удаляться отсюда на день-два. Гу сказала, что ты не ладишь с пассией Горана, но ничего, потерпишь пару дней.
Где-то в сердце больно кольнуло: Тайра не знала, что у Горана есть пассия.
– Хватит, не маленькая, – скривилась Мэл. – Горан – взрослый свободный мужчина, и оттого, что он спит с какой-то женщиной, она не станет тебе мачехой, а ты не перестанешь быть его дочерью. Потерпишь, как я уже сказала.
Тайра с облегчением выдохнула, поднеся к губам чашку с чаем, чтобы выдох казался незаметным. Ну конечно, должен же был Горан что-нибудь придумать, чтобы оставить ее в кампусе Торфиорда! Ректору Ишанкара не положена семья, откуда взяться какой-нибудь женщине… Горан все время проводил в Ишанкаре, Тайра даже не знала, отдыхал ли он когда-нибудь с женщинами или без… М-да, одна только мысль о возможной пассии Горана заставила Узы на ее руке гореть белым пламенем.
– А на лингвистике ты преподаешь?
– Конечно нет, – Мелинэ отставила пустой бокал и облизала губы. – Я специалист высшего класса, я читаю на спецфакультетах и в магистратуре. На лингвистике у вас только вводный и общий курсы.
– Жаль. Я столько о тебе слышала.
– Гудрун говорила, что ты разбираешься в боевке, но зачем тебе магия крови? Она интересует либо профанов, которые думают, что на крови можно заклясть что угодно, либо специалистов особых областей, и лингвисты к этим специалистам никак не относятся.
– На языки меня определила как раз Гу.
– У тебя есть возможность выбора факультативов, но на своих парах я тебя видеть не желаю.
– Почему? – не поняла Тайра.
– Потому что я не желаю дружить со своей студенткой. В крайнем случае, если что будет интересовать – спросишь. А еще лучше скажи Горану, пусть он озадачит Гиварша.
– А ты, хоть уже отказалась говорить со мной о магии крови, все равно потом будешь обижаться, что я пошла с вопросами к Морису, а не к тебе.
– Если речь идет об абсолютных знаниях, то не все ли равно, как и где их добывать?
– Меня учили, что нет. А что, твое знание абсолютно?
– Лингвистов я терпеть не могу так же, как и Гиварша, – сообщила Мэл, – за то, что вы можете выкрутить мою мысль так, что она меня же поставит в тупик.
Тайра улыбнулась. То же самое постоянно говорила и Рахиль Самуиловна про своего покойного мужа-академика.
– А по-армянски ты говоришь?
– Говорю. Редко. Это красивый язык, но мне давно не с кем на нем говорить. В основном я говорю на французском и английском, лет уже так около четырехсот.
– А Гудрун?
– Гудрун умница, – с неожиданной нежностью сказала Мэл. – Если бы не ее основной профиль, эта Лига, то ваш факультет сейчас держала бы не Джи Джи, но Гу расставила приоритеты еще в молодости, в твоем возрасте, так что теперь она та, кто есть.
– Она не жалеет?
– Я не знаю. Никто не знает, жалеет ли Гудрун о чем-нибудь или нет. А ты? Ты ведь хотела на боевку? Ты жалеешь?
– Я не знаю. Еще не поняла, – призналась Тайра.
– Ладно, – Мэл потянулась, – иди спать или что ты там делаешь в это время. Мне надо поработать. Теперь будем видеться чаще.
– Ну хоть кто-то будет со мной разговаривать, – Тайра усмехнулась.
– А однокурсники? Впрочем, да, о чем я, – она презрительно фыркнула. – Говорить на твоем курсе можно только с Ави, и то если она захочет.
– Это я уже поняла, – ушибленные ребра снова заныли.
– Тебе надо кое-что про нее знать.
– Что? Что у нее все погибли в секторе Газа, и что ее тетя – инструктор по крав-мага4 в регулярных войсках, и что она никогда не носит юбки и все время нарывается на драку, – Тайра все же потерла бок. – Я много что про нее слышала.
– Ну тогда вы подружитесь, – впервые усмехнулась Мэл. – Раз ты пережила ее крав-мага, точно подружитесь.
На пару по выбору Тайра шла уже подготовленная к возможному теплому приему в стиле Ави Коэн. Соваться к третьему курсу было боязно, но обнадеживало то, что на лекции можно будет затеряться в толпе и не привлекать к себе особого внимания даже без формы.
Когда Гудрун сказала, что профессор Тан передал ей приглашения на свои пары, Тайра не знала, радоваться или огорчаться. С одной стороны, терять возможность поучиться у человека, которого даже сэр ′т Хоофт считал столпом дисциплины, было глупо, с другой стороны, было страшно, потому как профессор еще на экзамене понял, что дело с Тайрой аль′Кхассой нечисто, и теперь обязательно попытается выяснить, в чем же оно состоит. Старый китаец был далеко не глуп, и Тайра надеялась, что он не побежит к ректору сразу же, как поймет, у кого она училась до него. К тому же она уже пропустила несколько его занятий, так как Гудрун дала ей добро только спустя неделю. Тайра посильнее вцепилась в ремешок висящей на плече сумки и вошла в лекционную аудиторию.
Длинные дугообразные столы амфитеатром сходились к полукруглой сцене, на которой была установлена кафедра и большая доска, размером с три обыкновенные. Такому ее размеру Тайра поражалась только до тех пор, пока сэр ′т Хоофт не написал первую формулу расчета для простейшей симметричной сферограммы. В тетради такие формулы вмещались только на две строчки, поэтому Тайра для большей наглядности стала записывать их на развороте. Наставник ничего не сказал, только удивленно поднял бровь, а потом показал ей свою студенческую тетрадку, где формулы были записаны подобным же образом. Интересно, как записывали их местные, потому как только на этом можно было проколоться и в открытую заявить Тану, что сэр Йен хет Хоофт ей не чужой.
Тайра остановилась на верхней ступеньке центрального прохода, размышляя, куда бы сесть. Человек около пятидесяти уже заняли места на рядах возле кафедры и на самом верху, середина амфитеатра оказалась почти пустой. От группы сидящих сверху отделился парень, с виду настоящий качок, каких Тайра видела в журналах с культуристами у Хидамари, и даже когда он подошел и встал напротив нее на ступеньку ниже, Тайра доставала ему только до переносицы.
– Ты кто? – без каких-либо расшаркиваний спросил он.
– А ты кто, чтобы я с тобой объяснялась? – Тайра огрызнулась: затеряться в толпе при полупустой аудитории не получилось.
– Новенькая?
– Новенькая, – подтвердила Тайра, предусмотрительно не называя своего имени. Неизвестно, как этот товарищ относился к арабам, вольным слушателям, да и вообще к пришлым со стороны.
– Аудиторией не ошиблась?
– А ты институтом?
– А ты чего такая дерзкая? Бессмертная что ли?
– Почти угадал, – Тайра еле удержалась, чтобы не показать ему свои зеленые глаза.
– Ну тогда добро пожаловать, – и он расплылся в широкой добродушной улыбке, протягивая ей ладонь для рукопожатия.
Тайра протянула ему руку в ответ, краем глаза подмечая, как заинтересованно смотрят на них парни по соседству, и вспоминая Ави, поэтому когда улыбка в одно мгновение испарилась с лица парня и он попытался заломить ей руку за спину, Тайра сделала шаг в сторону, перехватила другой рукой его запястье, согнув его в болевом захвате, и потянула на себя. Парень не удержал равновесия и, влекомый болью в захваченной руке, подался вперед, споткнулся о верхнюю ступеньку и растянулся на полу. Тайра отошла на шаг, парень вскочил, и Тайра увидела, что лицо его было красным от стыда и гнева. Возможно, он ударил бы ее, не будь она девушкой, а возможно, он ударил бы ее в любом случае, но между ней и им грациозно, как большая пума, появился еще один молодой человек.
– Остынь, Закари, – голосом киногероя сказал он. – Сам нарвался.
– Да пошел ты…!
Закари злобно зыркнул на Тайру, думая, что пронзил ее до самого сердца, и вернулся на свое место. Тайра презрительно приподняла бровь, проводив его взглядом до его гогочущей компании.
– Ты одна из переводников? – спросил киногерой, отточенным движением фотомодели поправляя сумку на плече, и сквозь скрывающую его красивое тело форменную белую рубашку стали различимы мышцы.
– Так точно, – мрачно ответила Тайра, все еще наблюдая за Заком. – Вы всегда так пришедших принимаете?
– Всегда, – улыбнулся парень. – Это на Боевой магии своего рода тест. Ничего личного. Ты в какой группе?
– Я в группе с Ави Коэн.
– Тогда ясно, – еще шире улыбнулся парень. – А то мимо Зака еще никто не прошел. Ави тебя морально подготовила.
– Почему морально, мне от нее и по-настоящему досталось, до сих пор все болит.
Парень усмехнулся.
– Я Карлос Мендоза, староста второй группы, – представился он, поправляя перекинутый через сумку форменный пиджак.
– Тайра аль′Кхасса.
– Ави поэтому на тебя накинулась? Из-за твоего арабского имени?
– Я смотрю, она известная личность, – подтверждать предположение Мендозы Тайра не стала. – Почему она называет себя Зивой?
– Так звали ее сестру-близняшку. Она погибла в Ашкелоне. У Ави психологическая травма, а у всех остальных после ее кулаков травмы вполне обычные. Ты где сядешь?
– Где-нибудь в серединке, – Тайра осмотрела полупустые средние ряды, присматривая место в центре аудитории. – Я как раз думала об этом, пока не появился ваш Закари.
– Ты не обижайся, он хороший, – примирительно сказал Карлос. – Просто чужих не любит. Можешь сесть со мной.
Тайра пару секунд смотрела на него, а потом ухмыльнулась:
– Слушай, Карлос, спасибо, конечно, что вмешался, но мне протекция не нужна. И неприятности, впрочем, тоже.
– Какие неприятности? – не понял Карлос.
– Вон та девушка уже прожгла во мне дыру, – честно сказала Тайра, чуть кивнув в сторону роскошной блондинки на третьем ряду. – Думаю, она будет против.
– Это Шейла, она с иллюзии. Мы с ней в ссоре, – так же честно признался Карлос.
– Я не собираюсь быть средством для примирения или дальнейшей ссоры. Доступно объяснила?
Она спустилась на семь ступеней и выбрала место ближе к краю, прямо напротив центрального полотна доски. Карлос какое-то время раздумывал, стоя сверху, а потом спустился следом и сел рядом. Кое-кто сзади присвистнул.
– Ну тогда я сяду с тобой, – сказал он. – Ты же не будешь бегать от меня по всей аудитории?
– А ты, я смотрю, первый парень на деревне.
Карлос некоторое время смотрел ей в глаза, а потом отвернулся и уставился на пустую пока доску.
– Извини, – Тайра почувствовала себя неловко. Не надо было так рубить с плеча.
– Проехали, – согласился Карлос. – Значит, ты на лингвистике? Только Ави ведь на втором курсе, а это третий.
– Мне профессор разрешил ходить на свои пары с этим курсом.
– За какие такие заслуги?
– Так получилось, – не стала пояснять Тайра. – Скажи лучше, почему многие ваши девчонки носят зеленые линзы?
– А-а, это мода у них такая. Косят под ишанкарскую некромантессу.
Не открыть рот от удивления было крайне сложно.
– Под кого?!
– Под Ишанкарскую Ведьму, – другими словами повторил Карлос. – Не знаю, в чем крутизна, но это факт.
– С ума сойти, – Тайра ухмыльнулась. – Вот не подумала бы, что она так популярна.
– Тан как-то рассказал, что ′т Хоофта на каком-то Конвенте достали с тем, чтобы он раскрыл имя ученика, а он только улыбался, говорил, мол, нет у меня никакого ученика, а потом взял да и сказал, что у него девчонка. Ученица, то есть. Не ученик. Всех сразу как подменили, институты чуть особое положение не ввели, словно Ишанкар объявил магическому миру войну. Вот такие дела.
– А линзы-то зеленые тут причем?
– Не уверен, но, по-моему, зеленые глаза должны означать, что девушка вся такая исключительная, единственная в своем роде, что парню надо постараться, чтобы ее внимание привлечь.
– А я думала, это значит, что девушку руками трогать нельзя.
– А я разве не то же самое сказал? – удивился Карлос.
Тайра поймала себя на том, что улыбается. Смысл зеленого маркера Мендоза понимал совершенно не так, как требовалось для его же безопасности.
– Забавно, – наконец произнесла она.
– Не вижу ничего забавного, – не согласился Карлос. – Хет Хоофт – душевнобольной, сложно представить, что он может вырастить, поэтому в особом положении есть резон.
– Сложно поверить, что весь магический мир боится одной необученной девчонки, даже если она некромантесса. Да и в то, что сэр хет Хоофт – ненормальный, я не верю.
– Твое дело. Мне все равно. Ишанкар столько столетий держит нейтралитет, варится в своем соку, так что мне плевать, что там делает их некромант. Вырастит вторую Зулейху – убьем вторую Зулейху и будем жить дальше, а Ишанкар опять с радаров пропадет на неопределенное время, до следующей заварушки вроде Венецианской Резни. Они и воевать-то, поди, разучились, если вообще еще существуют и не перебили сами себя.
– А что, есть сомнения, что Ишанкар еще существует?
– Ты из какой задницы мира перевелась? – поразился Карлос. – Кто хоть одного ишанкарца видел в последние годы? Любой человек может сказать, что он из Ишанкара, только подтвердить это нечем. Они никакой метки вроде нашей лигийской омеги, татуировки на руке, не имеют, их не опознать. А Ишанкар молчит, как так и надо. Им все равно, что за их стенами происходит, кто себя за них выдает, кто и как их помоями поливает. Может, они находят это нормальным, но я бы так своей честью не раскидывался. Теперь любая из девчонок в насмешку может заявить, что она Ишанкарская Ведьма.
– Согласно ишанкарской доктрине они ничего, даже свое существование, никому доказывать не должны, – напомнила Тайра.
– Вот и мы ничего им не должны!
– А они у вас разве что-то хоть раз просили?
Карлос замолчал и, не найдя чем парировать, отвернулся в сторону.
– Я смотрю, тут Ишанкар не очень-то любят, – сделала очевидный вывод Тайра.
– Кто их вообще любит? – снова поразился Мендоза. – Ты меня удивляешь.
Когда в аудиторию вошел профессор Тан, студенты встали как по команде. На других парах Тайра такого пока не видела. Профессор прошел к кафедре, махнул рукой, разрешая садиться, положил на полированную поверхность объемную папку и на нее же и облокотился. Он цепким драконьим взглядом обвел аудиторию – царила полнейшая тишина, какая встречалась Тайре только на парах сэра хет Хоофта, – нашел среди студентов Тайру и медленно улыбнулся, сощурив глаза до едва различимых щелок.
– Тайра аль′Кхасса, – довольно произнес он. – Наконец-то я вас вижу. Ждал, ждал.
Тайра встала, так как сидеть, когда к ней обращался преподаватель, было неловко.
– Вы пропустили уже две лекции и три практических занятия, – он выжидающе остановился.
– Так точно, сэр, – согласилась Тайра.
– Отработки в субботу в десять утра. Жду. Садитесь.
– Есть, сэр, – ответила Тайра и села.
– «Так точно, сэр?» «Есть, сэр»? – удивленным шепотом спросил Мендоза. – Тебя откуда перевели? Из армии, что ли? В Торфиорде так отвечать не принято, мы еще не в Лиге.
– А у нас принято, – буркнула Тайра и тут же поправила сама себя: – Было.
Она уткнулась в тетрадь и начала отсчитывать листы для пропущенных лекций, чтобы больше не давать соседу никаких пояснений.
– Ну тогда вы с Ави точно подружитесь, – Мендоза усмехнулся и вернулся к своим конспектам.
Тайра длинно выдохнула. Проколоться было гораздо легче, чем ей казалось вначале.
Портал домой Тайра открывала только за воротами Торфиорда. Хотя она знала, что Змей прикрывает ее от лигийских трейсеров и ее ишанкарские пути отследить невозможно, отсутствие свидетелей или небольшое их количество было успокаивающим фактором. Ко всему прочему, даже несколько лет существуя в магическом мире, Тайра не могла забыть простое человеческое правило приходить и уходить через дверь.
Она вышла за ворота института и по недавно обретенной привычке направилась к морю. Ветер слегка трепал волосы, учебная сумка привычно оттягивала плечо. Тайра запустила в нее руку и, не глядя, достала большое зеленое яблоко. У нее было около полутора часов между парами в Торфиорде и Ишанкаре.
Горан незаметно подошел сбоку.
– На нормальную еду не хватает времени или денег? – спросил он, устанавливая вокруг непроницаемый для желающих подслушать и подсмотреть контур.
– Времени, – проглотив недожеванный кусок, ответила Тайра и по привычке попыталась поклониться, но Ректор больно сжал ее локоть.
– Ах, оставьте. Сдавать сэра Бергера общественности пока рано. А вот мне всегда не хватало денег.
– С этим у меня все в порядке, Горан Иваныч.
– Да ну? – не поверил Ректор.
– Я вам уже не один раз говорила, – Тайра страдальчески посмотрела на него. – Мне хватает того, что я зарабатываю в музее. Плюс еще стипендия. Избавьте меня от разговоров о деньгах. Достаточно того, что вы платите за Торфиорд.
– За Торфиорд платит Ишанкар.
– Я знаю. От вас я бы вообще ничего не взяла.
– Гордыня, госпожа аль′Кхасса… Ну, и как у тебя тут дела? Спросил у сэра ′т Хоофта, а он сказал, что вы неделю не виделись и что он дал тебе еще неделю, чтобы ты окончательно вошла в ритм.
– А он не сказал, что вместе с этой неделей он мне заданий дал на три вперед?
– Обсуждать Наставника Ученику непозволительно, – напомнил Горан.
– Да я не обсуждаю, – вздохнула Тайра. – Если бы не сэр хет Хоофт со своими заданиями, я бы вообще чувствовала себя никому не нужной.
– Ты правда себя так чувствуешь?
– Да нормально я себя чувствую. Все нормально.
– Доктор Фиц говорит, что «нормально» – это ругательное слово. Может быть или хорошо, или плохо.
– Доктор Фиц много чего говорит. Слово как слово.
– Ну ладно, нормально и нормально, – сдался Горан. – На этот раз поверю.
– А вы тут как оказались? – спросила Тайра, чтобы перевести разговор.
– От тебя ни слуху ни духу, а я, между прочим, переживаю. Причем за тебя гораздо больше, чем за всю свою авантюру с Торфиордом. Вот, приехал проведать, – он кивнул в сторону автостоянки.
Среди новеньких внедорожников и блестящих седанов Тайра различила полуразбитую Горанову «Ауди-80».
– Горан Иваныч, а Ректору Ишанкара приличная машина полагается? Или вы так и будете ездить на этой развалюхе? Это во времена вашего студенчества круто было, а сейчас уже нет.
Горан хохотнул:
– Ректору Ишанкара, может, машина и полагается, но Ректор еще должен на нее заработать.
– И что, неужели еще не заработал? – не поверила Тайра.
– А ты думала, только Некромант и Трейсер служат Ишанкару под страхом смерти? Ректор третий, кто выполняет свой долг потому, что его обязали, а жалованье ему платят, чтобы с голоду не помер, мало ли что он самый главный.
– Чтобы с голоду не помер? Вы шутите?
– Шучу, конечно, – признался Горан, – но откладывать на старость пока не получается. Давай не будем про деньги, сама просила. К тому же старая разбитая «Ауди» – идеальное дополнение к образу алкоголика, неудачника и придурка Горана Йовановича, – довольно закончил он.
– Мне все равно, на чем вы ездите, – Тайра попыталась сказать это с наименьшим количеством эмоций, но Горан уловил в ее голосе нотки недозволенных чувств.
Он остановился и посмотрел на ее руку. Из-под рукава водолазки чуть виднелся край бинта: она в очередной раз безуспешно пыталась стянуть Узы.
– Значит, дела все-таки плохи, – констатировал Горан.
– Это Фарха, – Тайра соврала не моргнув глазом.
Горан знал, что птице она подставляла левую руку, но ловить ее на лжи благоразумно не стал.
– Горан Иваныч, а давайте я вам кое-что покажу? – предложила Тайра, и Горан понял, что она хочет разрядить обстановку.
– Показывай, – согласился он.
Тайра отошла в сторонку и поманила его за собой.
– Видите? – она указала на женщину, идущую вдоль крепостной стены.
Горан окинул ее восхищенным взглядом, и Тайра почувствовала, как сердце опять неприятно кольнуло.
– Если мне не изменяет память, это Мелинэ, – произнес он, не отрывая глаз. – Вы знакомы?
– Я с ней живу, – сообщила Тайра.
– В каком смысле? – Горан насторожился.
– Гудрун определила меня к ней на постой. Сказала, все остальные комнаты заняты.
– О господи, – с облегчением выдохнул Горан, – а то я уж было подумал… Ну и как тебе твой арендодатель?
– Нормально. Мы друг друга пока не напрягаем, но главное не это. Вы ее хорошо видите?
– Отлично.
– Но она же классический вампир! И она ходит по улице днем! Сейчас час дня!
Горан усмехнулся.
– Это иллюзия, Кхасси. В вопросе иллюзий я тебе руку на отсечение дать могу. Это не Мэл, а всего лишь ее иллюзия.
– Это Мэл, – стояла на своем Тайра. – То есть это, конечно, ее иллюзия. Ее облик – это иллюзия, но под ней – сама Мэл.
– Не понял, – сказал Горан. – Поясни.
– Я думала, вы мне поясните, вы же у нас иллюзионист. Я сама понять не могла, как это у нее получается. Когда увидела ее в расписании во время светового дня, даже не поленилась до аудитории дойти, посмотреть, есть ли там какие-нибудь светонепроницаемые жалюзи или, может, заклинания тьмы кто-нибудь применяет специально для нее. Так вот, ничего подобного. Она спокойно передвигается под солнцем. Мэл – вампир, бессмертная нежить, и при этом солнечный свет ей ни по чем.
– Интересно. И как это возможно?
– Я тут думала три дня, – Горан увидел, как загорелись ее глаза, и понял, что она нашла ответ. – В общем, она в тенях. Мэл двигается в тенях, а в нормальном мире мы видим ее проекцию, накрытую иллюзией, но при этом проекция и сама Мэл настолько синхронизированы, что ее можно руками потрогать! Она словно бы всегда на границе двух миров. В тенях всегда темно, так что ей светом шкурку не попортит, а учитывая, что она нежить, ей там комфортно. Вы понимаете?
– И как, по-твоему, такое возможно?
– Понятия не имею! – с радостной улыбкой ответила Тайра. – Я же не иллюзионист, не трейсер и по теням ходить еще не умею, объяснить это не могу. Думала, вы сможете.
– Мне тоже надо подумать, – признался Горан.
– Мне ясно только то, что Мэл делает это не сама. Она сама по теням перемещаться не умеет. Значит, кто-то специально создал для нее такую систему заклятий! Это же больше, чем сногсшибательно! Представляете, надо научить ее саму входить в тени, когда ей будет это необходимо, надо всегда держать для нее открытый коридор, надо обезопасить ее от всякой дряни, для которой тени – дом родной! Научить ее видеть реальный мир из теней, синхронизировать с проекцией, да еще и иллюзию вписать в реальность так, чтобы она была от нее неотличима! Вы представляете, какая это работа? У меня слов нет! Обязательно покажу сэру ′т Хоофту!
– Чтобы держать постоянно такую систему заклятий, Мэл как минимум нужен персональный трейсер, а как максимум она должна сама им быть, – заметил Горан.
– Сама она по теням не ходит, – повторила Тайра, – а вот идея про персонального трейсера вполне здравая. Но, Горан Иваныч, вы представляете, какого уровня это должен быть трейсер?
– Смутно, – признался Горан. – Хотя знаю кое-кого, кто мог бы быть на такое способен.
– Таких трейсеров наверняка единицы, – сделала вывод Тайра. – Но трейсер Мэл должен поддерживать эту систему, так что, может, я еще с ним познакомлюсь. Он ее для этого навещает, она почти проговорилась. А еще он сто процентов гений!
Горан хохотнул.
– Я вот что думаю, Горан Иваныч, – Тайра посмотрела на него с хитрым прищуром. – Почему бы не сделать то же самое для Гиварша? У нас ведь тоже есть Трейсер. Вы с ним обязательно сможете понять, как сделана такая система для Мэл.
– Увольте, – решительно заявил Горан. – Гиварша и так слишком много, если он еще и при дневном свете бродить начнет, от него вообще спасения не будет.
– Морис вредит меньше, чем об этом говорят.
– Может, он вредит меньше в количественном эквиваленте, но не в качественном. У него слишком много энергии и мозгов, которые некуда приложить. Пусть занимается своей наукой, и по ночам.
– Ну Горан Иваныч!
– Я свое слово сказал. Нет. Признаю, конечно, что на Мэл висит шедевр, который, может, вообще никто не повторит, но Гиварш обойдется. Мы его, бесспорно, все любим, но ограничивать его свободу и активность необходимо. Все. Закончили на этом про Гиварша.
– Как прикажете, сэр.
По тому, как Тайра перешла на официальное обращение, Горан понял, что она обиделась. Про то, что у нее с Морисом отношения сложились гораздо теплее и теснее, чем можно было предположить, Горан знал, но этой их странной взаимной привязанности понять не мог, и это заставляло его злиться и ревновать.
– Про себя лучше расскажи, – попросил он.
Они медленно шли по проложенной по-над берегом набережной, Тайра вернулась к своему яблоку, откусывая от него сочные куски и глядя на скалы на противоположном берегу фиорда.
– Про себя неинтересно. За первую неделю я уже дважды подралась, причем один раз с девушкой. Шовинистка ненормальная… А еще говорят, что у меня с головой не все в порядке, а я на людей при первом знакомстве с кулаками не бросаюсь.
– А кто был твоей второй жертвой? – Горан улыбался.
– Качок с факультатива. Но это так, дракой назвать нельзя.
– А что Гудрун?
– А Гудрун молодец, – усмехнулась Тайра. – Если у них в Лиге все такие, то это даже круто.
– На ковер вызывала за драки?
– Не-е, у нее другие методы. Мы с Ави за разными партами сидели, так Гу распорядилась, чтобы из кабинетов, где моя группа занимается, лишние парты вынесли, так что мы с Ави теперь вынуждены сидеть вместе.
– И что ты смеешься? – не понял Горан.
– А что мне, плакать? Я же говорю, интересные у Гу методы воспитания, – Тайра выбросила огрызок в урну. – Мне Ави нравится, она умная, только к ней на хромой козе не подъедешь с ее особенностями дискурса и расхождением этносемантических полей.
– Страшные ругательства, – хохотнул Горан. – Получается, ты себе подружку нашла?
– Молчите, сэр, – Тайра тоже хихикнула.
– Домой когда заглянешь? – вдруг абсолютно серьезно спросил он.
– Думаю, на выходных останусь ночевать.
– Значит, раньше тебя не ждать.
– Можно подумать, вы ждете.
Горан снова остановился и опять посмотрел на выглядывающий из-под рукава ее водолазки бинт. Он осторожно взял ее ладонь в свои, она помедлила пару секунд и высвободила свою руку.
– Знаешь что, Кхасси… Мне тоже нелегко, но надо искать способ не зависеть от этого. Попробуй переключиться.
– Это как «переключиться»?
– Не знаю точно, – Горан не знал, какие слова подобрать, все они казались ему неправильными. – Клин клином вышибают, вроде бы так говорят? Только в Ишанкаре тебе отношения не построить, это однозначно. Не потому, что у нас нет достойных парней, а потому что… – он на секунду запнулся, но все же продолжил: – Потому что подойти к тебе как к девушке ни у кого смелости не хватит. Ну сама понимаешь… А тут вокруг полно нормальных ребят, и они пока что не знают, что ты некромантесса. Просто посмотри на них непредвзято. Может, тебе кто-нибудь понравится. Тогда Узы отойдут на задний план.
Тайре очень хотелось спросить, получается ли переключаться у него, но она заставила себя прикусить язык и промолчать.
– Надо бороться, Кхасси, – продолжил Горан. – Это не жизнь, если зависеть от Уз. Каждый раз, когда смотрю на эту удавку, мечтаю, чтобы Сэл поскорее сдох. Может, тогда его колдовство распадется, но Сэл, чтоб его, как Ленин в лучшие времена – живее всех живых. Так что попробуй переключиться.
– Это приказ, сэр? – на всякий случай уточнила Тайра.
– Считай, что приказ, – подтвердил Горан.
– Слушаюсь, сэр, – Тайра кивнула и отвернулась к фиорду. – Попробовать переключиться.
Больше говорить было не о чем. Тайра поняла, что, какие бы темы они сегодня ни затрагивали, все они будут сводиться к Узам. Они попрощались, но еще долго, после того как Горан вырулил со стоянки, Тайра ощущала тепло его ладоней.
В Ишанкаре она не покидала учебного корпуса и вернулась в Торфиорд сразу же, как только закончилась последняя пара.
– Чего надо? – манерно спросил Морис, отставил бокал, отодвинул стопку раскрытых одна на другой книг и поднялся Тайре навстречу. – Впрочем, в любом случае рад тебя видеть.
Он нежно обнял ее и чмокнул в щеку. Тайра легла на короткий диван, закинув ноги на мягкую, обитую королевским красным бархатом, ручку.
– Ничего, что я так? – ради приличия поинтересовалась она.
– Как госпоже будет угодно, – соблазнительно улыбнулся Гиварш, с удовольствием рассматривая выглядывающие из-под вороха нижних юбок ее зеленые туфли-лодочки на тонких каблуках, и вернулся в свое кресло к бокалу с недопитой кровью. – Как живется на новом месте?
– Привыкаю, – Тайра тяжело вздохнула. – Слышал, наверное, я уже дважды подралась.
– Это неудивительно. Во-первых, это Торхильдфиорд, они там все время отношения выясняют, но это так, ничего серьезного, забавы ради. Во-вторых, Йен тоже в молодости не дурак был кулаками помахать, правда всегда по делу.
– Так и я по делу.
– Я разве что-то сказал? – голосом сытого кота поинтересовался Морис.
Он выбрал из фруктовой вазы большой персик и метнул его Тайре.
– На вот, съешь. Лея распорядилась мне в кабинет всякой травы приносить, специально для тебя. Теперь всегда будешь только на выходных заглядывать?
– Не знаю. А надо чаще?
– Тут, если я ничего не путаю, твой дом.
– Я тут как раз об этом думала, Морис, на прошлой неделе. Делать-то без сэра ′т Хоофта и его пар было особо нечего… В общем, нет у меня дома. Есть Ишанкар – место, в которое я могу вернуться, да и то теперь не всегда. Есть комната в Питере, но там живет Хи, и там я могу появляться только как гость: мало ли какая у нее личная жизнь. В прошлый раз вот неловко вышло, когда я ее с каким-то парнем застукала, – Тайра покраснела от этого воспоминания. – Теперь есть еще и, как говорится, перевалочная база в Торфиорде, а дома нет.
