Тина Вальен
Русская сага. Брак. Книга вторая

– Странно, что сына занесло в пединститут.

– Ему со знанием языков наметили «светлый путь», но он оказался туповат. Сейчас числится учителем в сельской школе, а на деле приобщается к связям семьи, поддерживает их и сохраняет. Блатом и связями не устают хвастаться, а то, что это я до диплома их сыночка дотащила, не считается.

– Ты тащила своего мужа к диплому, а я своего. Мой никак не мог сдать экзамен по немецкому языку. Две недели каждый вечер он выпивал кружку очень крепкого чая, брал тексты, скорбно уединялся в ванной, садился на коврик и… сразу засыпал! Хоть плачь, хоть смейся. Пришлось вместе учить текст за текстом. В день сдачи экзамена расцвёл наш удивительный кактус, раскрыв сразу пять цветков. Муж посмотрел на них, сорвал и помчался с ними в институт. Кактусу не повезло расцвести именно в это день, а мужу очень повезло: учительница ахнула, глядя на уникальный букет, и приняла экзамен.

Очередная ночь. Ине не спится. Ей вспомнилось, как сама готовилась к экзамену по зарубежной литературе. Рядом ползала маленькая дочь, то и дело разваливая ещё не прочитанные столбики из книг. Завтра экзамен, муж уйдёт на работу, поэтому оставить Алёнку некому. Ина перебрала в память знакомых соседок, и они все работают, поэтому придётся обращаться за помощью к свекрови: причина-то уважительная.

Но, несмотря на это, та отказалась, потому что они с подругой едут в другой город на концерт. Отложить?! Отложи лучше свои экзамены! Кому он нужен твой диплом?! А свёкор вообще стеснялся показываться с внучкой, не желая признавать себя дедушкой.

Выручила Лада, подруга, которая всегда шла на экзамен первой. Она обещала сдать его, прийти и посидеть с дочкой. Вечером муж приполз домой в первом часу ночи.

– Где я был? Экзамен? Какой? Ингер!? Ты не поверишь! Как его зовут? Точно, он! Он был в нашей компании, то есть, я в их… Все очень приличные мужики. А с Ингером мы о смысле жизни поговорили… Скажи, что ты моя жена. Он меня запомнил! – уверенно сказал муж и замертво свалился в кровать.

Билета Ина не знала, но и представить себе не могла, как выдавить из себя: «Я жена…» Экзаменационный стресс убрал из мозга лишнее: всяческую логику и критику, оставив только память, а аховое положение вынуждало верить в чудо, и она выдавила, как оказалось, позорное признание.

– Какая жена? Чья? – не понял Кумир. Потом помолчал и сказал, – Ничего не понимаю. Приходите через неделю.

Ина чуть не сгорела от стыда. Таких подлых подстав от мужа она никак не ожидала. Вспомнила Хлестакова: «Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я».

Игорь и дальше продолжал удивлять, открываясь совсем с неожиданной стороны. Раньше Ина думала, что он – безобидный шутник, теперь стало ясно, что любил её муженёк подставы искренне. Воспоминание об одной из них доводило его до гомерического хохота.

Однажды они с другом решили побрить головы на лысо. Мода такая пошла. Друга он усадил в кресло парикмахера первым, а когда увидел его голый череп, брить свою головушку отказался. Почему он не рассказал про этот случай в начале их знакомства?

«Ты со мной не соскучишься», – уверял перед свадьбой её король, как только Ина заговорила о скуке семейной жизни.

«Не соскучишься, но горя тяпнешь», – шутили у них в деревне.

Воспоминания прервала Дарья, ей тоже не спалось и хотелось поделиться своими мыслями, на удивление совпавшими с мыслями Ины.

– Перед свадьбой Эдик меня уверял, что с ним не соскучишься, и тащил за руку на очередную студенческую или приятельскую вечеринку. И после рождения первого ребёнка веселил, но уже не меня, а друзей в разных компаниях. Господи, зачем я вышла за него замуж?!

– Чтобы каждый раз задавать себе этот глупый вопрос! Ответ: чтобы родить ребёнка, у которого есть отец!

– Есть, но где-то пропадает. Я уже давно пришла к выводу, что быть матерью одиночкой легче. Только что отвечать сыну и дочке, которые спросят: «Мама, а где наш папа?»

– Споёшь песню: «Твой отец тебя помнит и любит, но давно не живёт вместе с нами», – тихо пропела Ина, вспомнив какую-то блатную жалостную песенку про вязаный жилет. – Представить себя одинокой матерью и живи спокойно. Даш, теперь-то ты знаешь причину психоза. Вылечишь щитовидку, так и сделаешь. Живи, как будто его нет. Спокойствие, только спокойствие!

– А ты так сумеешь?

– Нет, но буду учиться…

– Моя свекровь говорит, что от загулов у мужика хрен не измылится! Мол, перебесится сыночек и успокоится. Вот такая у неё циничная норма семейной жизни.

Ина думала о том, что её свёкры слыхом не слыхивали о какой-то послеродовой депрессии, гормональном сбое и явно считали, что невестка чудит. Не мешало бы им увидеть палаты, переполнены такими больными женщинами, чтобы не судить её строго. Её радовали перспективы: она всего лишь вторую неделю пьёт по десять таблеток в день, а уже чувствует, что приходит в норму. Если дома её поддержит Игорь, она горы свернёт. Вслух она сказала:

– Даш, у тебя родители рядом, могут поддержать и пожалеть.

– Они поддерживают, но о семейных проблемах я не могу им даже намекнуть, потому что не хочу расстраивать. И у отца слабое сердце. Допустим, что после больницы я не буду обижаться на мужа. Трудно, но возможно. А что делать с детьми, если все мои усилия по воспитанию – зов вопиющего в пустыне? Им даже игровое обучение надоело, тем более, что бабушка и папа одобряют их безделье и даже хамское поведение. Оно их смешит! Представляешь, детям больше нравится самоуверенная хамоватая бабуля со своим девизом: «Бабло победит любое зло». Коротко и понятно. Меня в грош не ставят, что самое страшное. Я теряю детей! Вырастут ещё две копии папаши. Вчера по телефону намекнула мужу, что после больницы хочу переехать в купленную для него квартиру, а сегодня утром он ответил категорическим отказом. Подозреваю, что он с отцом там и кутят по очереди.

– И крутая маманя позволяет?

– Она проще смотрит на мир, на возможные измены мужа. Если нет муженька долго, то примет пару стопок коньяка и заявляет, что каждый имеет право ходить налево.

– Прикольная у тебя свекровь, – улыбнулась Ина.

– Если рядом с ней не жить, – вздохнула Дарья.

И у Ины свёкры как свёкры, тоже с юмором, если не сталкиваться на одной жилплощади. Многие знакомые считают, что она удачно вышла замуж. Что значит удачно? Ина никогда не считала себя бедной невесткой, потому что была родом из уважаемой семьи, имела прекрасную профессию и приличный заработок. В интеллигентной семье это посчитали бы достойным приданым, только не в той, в какую попала.

Высокомерие Свёкра ещё можно оправдать, все остальные могли бы знать ему меру. Собственно, их общение свелось к минимуму, что устроило всех. Ине осталось только научиться любить себя, о чём они много говорили с Дарьей. Вспомнили даже о разумном эгоизме, о котором говорил Чернышевский.

Дарья считала, что разумный эгоизм хорош, когда у окружающих тебя людей есть совесть и честь. А совесть и честь ушли вместе с Белой гвардией. Мол, раньше дворяне даже к прислуге обращались на «вы».

– Не все. Не стоит идеализировать, – возразила Ина. – Салтычиха тоже была дворянкой.

Обе пришли к выводу, что во все времена против лома нет приёма. Две взрослые женщины тогда не слышали о такой истине: «Мы живём так, как соглашаемся жить». Хотя, некоторые приёмы против лома они всё-таки нашли.

Ина ещё долго выкарабкивалась из болезни. С Дарьей связь на некоторое время потеряла. Случайно ли или специально жизнь свела их? Примечательный факт: в институте Дарья была тайно влюблена именно в её Игоря, а она заглядывалась на её Сынка. Это выяснилось гораздо позже. Оба оказались, мягко выражаясь, не на высоте. Случись судьбе поменять их местами, результат оказался бы одинаковым.

При выписке врач запретил Ине любой стресс, угрожая болезнями поджелудочной железы, стенокардией, остеопорозом, диабетом и чёртом лысым! Ина поклялась беречь себя. Лечение требовало спокойствия на несколько лет.

Детская советская медицина

Почему во всех детских больницах нарисован Айболит? Он же ветеринар!

(Законный вопрос)

Ина была согласна с врачом, при этом прекрасно понимая, что спокойствие мамы маленького ребёнка – нонсенс. Её ребёнок рос сильным и шустрым. Первые шаги – первые шишки. В два года Алёнка опрокинула на себя огромный телевизор, стоявший на нелакированной тумбе, стоило лишь на минутку отвернуться от неё, чтобы проводить гостей. Ангел-хранитель успел вовремя, и телевизор упал удачно, чуть придавив ребёнку пальчик на ноге.

Короче, за её доченькой нужен был не глаз да глаз, а три да три глаза, что не способствовало спокойствию. Пухленькое глазастое чудо превратило Ину в сумасшедшую маманю, которую тревога не покидала даже тогда, когда ребёнок был здоров.

Однажды по какому поводу взяли у Алёнки анализы, а на другой день к ней прибежала медсестра и с ужасом в глазах сообщила: у ребёнка обнаружена страшная болезнь, мол, анализы потрясли всю поликлинику. Ина остолбенела, а медсестра добила окончательно, сообщив, что надо срочно искать очень редкое лекарство, которого у них нет.

Ина в обморочном состоянии рванула в Москву, но где там искать это лекарство? Объехала несколько аптек, только в одной из них нашлась добрая женщина, которая позвонила в справочную и узнала, в какой аптеке есть такое. Уже поздним вечером Ина добралась до конечной станции Юго-Западного метро, там ехала на автобусе, потом бродила по улицам, спрашивая у прохожих нужный адрес, и, наконец, нашла аптеку.

С заветным спасительным лекарством, уже на такси, доехала до вокзала и успела сесть в последнюю электричку. Только на обратной дороге домой в голове возник вопрос: почему за лекарством не вызвался ехать муж? У него и мысли такой не возникло! Скорее всего, и тревожное волнение всего лишь изобразил. Послала же судьба такого бегемота! Ина злилась на мужа, потому что очень устала. Тем не менее даже сквозь усталость внутренний голос возразил: – Опять судьба виновата? Если она послала его тебе, тогда ты пошли его… в Москву на поиски лекарства для спасения дочки! Но ты поехала сама, потому что никто, кроме тебя, не сможет найти… добиться… спасти…

А утром снова прибежала медсестра и, опустив виновато глаза, извинилась: ваша девочка здорова. Оказывается, они просто анализы перепутали, но дорогое лекарство можно продать матери другого, больного, ребёнка.

Ина впервые за сутки смогла вздохнуть свободно. Она не стала ругаться, потому что уже не было сил. Хорошо уже то, что вовремя разобрались, а ведь могли начать колоть сильнейшее лекарство абсолютно здоровой дочке. И столько таких случаев было! Это только после перестройки и проклюнувшейся гласности все узнали о множестве медицинских ошибок, в том числе и со смертельным исходом, а в те советские времена всё хранилось в строжайшей тайне.

Первый раз Алёнка серьёзно заболела, когда пошла в садик: температура, диарея. Не уточнив диагноз, Ину заставили положить дочь в инфекционную больницу. Просьба быть рядом с больным ребёнком пресеклась сразу: нет такого порядка в детских больницах! Первую ночь Ина проревела белугой, глядя на опустевшую кроватку. Успокоилась только через неделю, а ещё через одну разрешили ей дочку забрать – ребёнок поправился, несмотря на усилие врачей.

Ина с Игорем стояли на первом этаже, когда со второго по лестнице стала спускаться Алёнка, перевязанная крест-накрест бабушкиным пуховым платком. Её трудно было узнать: исчез румянец, погасли глазки. Она не кинулась к Ине на шею, и она поняла почему: ребёнка впервые предали, оставили для пыток чужим людям со шприцами в руках. В выписке не оказалось первоначального диагноза: чёрным по белому было написано неинфекционная диарея, которая дома лечится за три дня.

В следующий раз высокая температура заставила Ину согласиться на стационарное лечение, только теперь она на коленях вымолила у главврача возможность быть рядом с ребёнком, и бутылка хорошего коньяка сыграла свою роль. Здесь, в детской инфекционной больнице, пришлось увидеть весь ужас советского детского здравоохранения. Увы, уже через пять дней её слабый иммунитет схватил вирус, и она оставила ребёнка одного в этом кошмаре.

Через две недели она приняла Алёнку из рук эскулапов, сняла трусики и чуть не свалилась в обморок: попка малышки от воспаления превратилась в живую рану. Алёнка писала и визжала от боли. Ине хотелось взять тонну тротила и взорвать эту организацию вместе с детскими врачами и медсёстрами с красивым и добрым названием «Детская больница». Айболит как ветеринар относился к своим пациентам с большей ответственностью и сердечностью.

– Куда жаловаться? – удивилась соседка на вопрос Ины. – В наших больницах книга жалоб и предложений находится в кабинете психиатра. А деток жаль… Меня врачи тоже искалечили.

– Меня пока лечат успешно…

– Бывают счастливые исключения, – рассмеялась соседка, переполненная бесчисленным множеством обратных примеров, о которых ей хотелось рассказать.

Ина уже не рада была, что затронула эту больную тему, она взяла предложенную панацею для заживления ран, поблагодарила и испарилась: слушать страшные истории из практики лечения соседки не для её нервов, иначе жить будет, но не захочет.

В этот момент она вспомнила, что надо беречь себя и жить спокойно! Осталось только решить: как и когда.

Подруги и единственный друг

Хорошая вещь – одиночество… Если есть, кому сказать, что одиночество – хорошая вещь.

(Автор не известен)

Подругу Ладу, в некоторой степени закрытую, Ина уважала, зная, какой богатый и разносторонний внутренний мир спрятан за её внешней скромностью и сдержанностью. Лада помогала ей продолжить учёбу в институте, не беря академического отпуска после рождения ребёнка. Она приносила задания, рассказывала сюжеты ещё непрочитанных ею произведений с акцентами и выводами. И за эту помощь Ина будет благодарна ей всю жизнь.

В очередной раз надо было сдать экзамен по зарубежной литературе обожаемому Ингеру. Ина с первого захода его не сдала: ей достался роман Эмиля Золя «Чёрное золото», который она читала давным-давно до института, но на этот раз память её подвела, и Ингер назначил пересдачу через три дня. Ина рванулась к подруге:

– Лада, снова ничего не успеваю, даже Золя не смогла пролистать.

– Золя не достанется, снаряд в одну воронку не попадает.

– Лада, хоть вкратце… сюжет. Пожалуйста!

Ладе для этого хватило пять минут, Ина запомнила слово в слово, и ей снова достался тот же билет! Она отвечала так, словно шла по лезвию бритвы. Второй вопрос знала сама. Отлично! От Ингера! Ладочка, спасибо!

На втором курсе Лада влюбилась. Год прекрасных отношений дошёл до подготовки к свадьбе, но вместо неё случилось предательство со стороны жениха и разрыв. Весь последующий год стал для Лады настоящей трагедией, но она достойно скрывала все переживания внутри себя. Ещё через год Лада познакомится с очень самостоятельным и надёжным парнем, молодым инженером с машиностроительного завода. За все страдания бог пошлёт ей счастье на всю жизнь. Они с мужем пройдут по жизни, держась за руки, как в горестях, так и в радостях, многого добьются, а главное, вырастят двух умных и самостоятельных сыновей. Их семьи будут дружить, пока муж Лады не увезёт всё семейство ближе к Москве.

Римма цвела и пахла. Их барак, в котором она жила с мамой, снесли, дав им малогабаритную квартиру в новом доме. Мать сразу ушла жить к подруге, а Римма стала царствовать в собственном жилье. Скоро у Риммы появилось много поклонников. Это было её самое счастливое время: ежегодные туры на юг с новой близкой подружкой, откуда она возвращалась вся «в шоколаде», сражая мужиков наповал чертовщинкой в глазах и походкой пантеры. Иногда она заглядывала и к Ине, с удивлением наблюдая за тенью когда-то весёлой задорной девушки и рассуждая о своём женском:

– Не обязательно быть красавицей. Себя можно сделать, если очень постараться.

Ина после замужества и родов, замотанная дитём, болезнью и бытом, краем уха слушала Римму, сидевшую обычно на стуле, положив одну загорелую ногу на другую, и вещавшую прописные истины свободной женщины.

У Ины не было сил даже завидовать тому самому шарму, которого в той было с избытком. Она помнила, как Римма и Лада, высокие и длинноногие, хорошо смотрелись, прогуливаясь по парку перед дискотекой. Теперь Лада вся в семье, и она еле ноги передвигает от усталости. Зато, вырвавшись из дома, чтобы отдохнуть, все четверо любили собираться именно у Риммы. Они приносили вино, Римма выкладывала консервы, ставила на проигрыватель пластинки, и начинался разговор на вечные для девушек темы:

– Почему мужчины всегда готовы покувыркаться в постели, но не готовы жениться?! – возмущалась Римма.

Ина советовала подольше не пускать их в эту самую постель, исходя из прошлого опыта, её поддерживала Нелли. Римма слушала их смешные советы, но со своей страстной и увлечённой натурой поделать ничего не могла. Такой она была и останется ещё долго.

Нелли пока находилась в процессе выбора. В девятнадцать лет она влюбилась, и любовь была взаимной. Окунуться бы ей в эту страсть, наплевав на всех моралистов, а потом думать о свадьбе. Нелли не решилась, но будет продолжать мерить отношения между мужчиной и женщиной той высокой мерой первой любви, которая не повторяется. Ине это знакомо не понаслышке. Потом в их семью придёт смерть и заберёт сначала сына, потом отца. Нелли будет не до личного счастья, они с мамой выпьют из чаши горя и страдания полной мерой.

Семейная жизнь Ины со стороны казалась благополучной. Их браку с Игорем было уже три года. Этот срок считается кризисным. Они с ним не ведали о выводах психологов: не предупреждены – разоружены, поэтому в кризис вляпались.

Игорь всё чаще задерживался после работы в гаражах у друзей, а она кипела от возмущения, но не могла позволить себе устроить скандал после его возвращения, чтобы не повеселить им большую семью, и срывалась только тогда, когда оставалась с мужем один на один.

Несмотря на горсть таблеток, принимаемых ежедневно, недовольство накапливалось и начинало бурлить, как вода в раскалённом чайнике, которая выходила паром с жутким визжащим свистом. Отношения обострялись, и тупик становился ещё тупее.

Игорь привык жить под пятой большой семьи, но категорически не хотел продолжить эту практику под пятой жены. Ина не собирается его туда загонять, всего лишь пытаясь укрепить авторитет их маленькой семьи внутри большой. Её внутренний бог требовал от родни Игоря уважения к себе и к мужу, но переломить устоявшееся мнение не получалось. Свёкор устроил сына на завод, но не в свой цех, заявив при всех, что тот может его подвести. Ина тогда посчитала, что он не прав!

Зима. Ина накопила денег себе на сапоги, но одна знакомая предложила купить модный по тем временам чёрный мужской полушубок из искусственного меха. Игорь примерил его, и Ина увидела того мужчину, с которым не стыдно выйти в свет, а вечное и ненавистное ей пальто Игоря фабрики «Большевичка» можно будет, наконец, выбросить. Купила. Сапоги, на которые она собрала деньги, подождут. В прошлом году она разорилась на отличный польский мужской костюм, серый в мелкую полоску, в котором Игорь стал чуть ли не лордом. Снова они с ним будут сидеть на голодном пайке, но красота требует жертв.

И вот этого приодетого красавчика она взяла с собой в гости к Римме, куда пришли потрепаться Нелли и, в кои веки, Лада. Пока они трепались, Игорь вышел на кухню покурить… Римма сновала туда-сюда… Через некоторое время Ина уронила вилку и пошла помыть на кухню, где увидела слипшегося с Риммой мужа. Такого подлого грехопадения от Игоря она никак не ожидала. Как можно… слипнуться с её подругой?! Она смолчала и даже дотерпела до утра, потому что чуть перепила, что естественно после такого…

Утром свекровь сама вызвалась отвести Алёнку в детский сад, Игорю работать во вторую смену, у неё выходной. Дома никого, что позволяло выпустить пар, который сразу после пробуждения заклокотал внутри неё. Игорь проснулся, и началось…

– Игорь, ты хоть понимаешь, что подруги – это святое!

– Святое? – возопил в ответ Игорь, который вечером посчитал её умной женой, простившей случившийся с ним грех. – Да твоя подруга сама на меня напала! Святая? Она первая схватила меня за…

– И ты пал… Я для этого тебя наряжаю?!

Ина выхватила из гардероба полушубок, чтобы разорвать в клочья, но смогла с треском оторвать только воротник и демонстративно выбросить в открытую узкую форточку. При этом она успела боковым зрением увидеть справа на балконе свёкра, который нервно курил. Когда он пришёл?! Надо было срочно гасить скандал, а Игорь со свирепым выражением лица уже схватил телевизор, за который выплачивал кредит больше года, и пытался выбросить его следом за воротником в ту же узкую форточку… Это было очень смешно!

– Стоп! – приказала она, – там на балконе твой отец! Повеселились…

Игорь с удовольствием поставил самую любимую вещь в комнате на тумбу, а Ина уже нормальным голосом сказала:

– Короче, муженёк… бывший… отдал мужское достоинство в руки женщине и катись вместе с ним в её квартиру! Римма живёт одна, вам будет не тесно!

Игорь оделся и ушёл. Но вернулся… уже с воротником.

Ина не могла понять, что теперь со всем этим делать? Пока стали спать под разными одеялами, а дальше что? Если бы её родители жили рядом, она бы сразу ушла к ним, как делают сотни женщин после подлых поступков мужей. Ей бежать некуда!

Верность – первое условие брака, а иначе никак. Второе – равноправие. Раньше жёны не работали и занимались домом и детьми, без обид. Сегодня женщины работают наравне с мужчинами, поэтому и тяготы быта они должны разделять вместе. Ина считала только так, и Игорь помогал готовить, гладил бельё, гулял с дочкой…

Лет через тридцать золовка рассказала уже взрослой Алёнке, как она видела их с Игорем жизнь со стороны, что рассмешило Ину до слёз.

«Алёнка, твоя мама металась по квартире, как шальная пуля, я из своей комнаты опасалась выглянуть, чтобы не задела. Приходит с ночной смены, а Игорь ещё спит, ибо сибарит по сути. Слышу: Игорь, почему бельё не поглажено? Вставай! Я утюг включила! Он за твоей спиной! А гладили они на своей широкой тахте.

Брюки он гладил сам, потому что однажды посетовал, что стрелки кривые. Носки стирал сам, и не дай бог, не туда положил! Помню, только въехали в новую квартиру, и беременной маме не понравились сиреневые обои. Слышу, просит Игоря поменять их день, два, неделю. Потом вижу: сорвана полоса в полстены и висит над тахтой. Когда клеили новые, чуть не до драки дошло. Пришлось Игорю шевелиться, а то посадишь – сидит, положишь – лежит. Наша порода такая.

Помню, я своего сына потеряла в квартире, когда ему было два года. Одела в шубу, натянула шапку меховую, валенки, поставила на диван и вышла, чтобы самой одеться. Возвращаюсь, а сына нет. Нигде. И тишина! Метнулась на балкон – нет, в спальню – нет. Что со мной было!.. Потом вижу: между боковиной дивана и тумбой торчат галоши. Оказывается, он стоял на диване, как солдатик, потом переступил ногами, пошатнулся и свалился в это пространство головой вниз, достав ею почти до пола, не издав ни единого звука! Спокойствие, главное – спокойствие!»

Ина тоже хотела этого чёртова спокойствия, как манны небесной, но семейный быт гонял и гонял по своему полю, а рабочий ритм посвистывал поверх головы нагайкой. Теперь Игорь, сидящий в неволе орёл молодой, преподнёс сюрприз, разрешив подруге жены подержать пару секунд свой жезл. Может быть, с дальнейшими последствиями… Что ей со всем этим делать? Они оба ради ребёнка согласились на брак, так зачем разрушать этот договор? Ина вспомнила деревню, где её мама страдала от тяжёлой работы, но всегда была спокойна за мужа. Там стоило женатому мужчине только посмотреть как-то не так на чужую жену или молодку, как уже и жене доложат, и осудят всем «обчеством». В городе иначе, но зачем гадить в ближнем круге?! Подруги – святое…

Подруги. Только много лет спустя Ина задумалась над этим понятием. Её отношения с ними не назовёшь истинной дружбой. Назвать их отношения просто знакомством тоже язык не поворачивался. Они часто встречались и делились своими радостями и бедами, но проникнуться душами, как бывает при настоящей дружбе, у них так и не получилось.

Сначала их связывал институт и любовь к литературе, острое желание молодости общаться, причём – со всем миром. Потом их разделили мужчины. Ина первой вышла замуж и родила, но пыталась сохранить отношения. Она таскала на их посиделки мужа, который выпивал первую стопку, играл им на гитаре несколько песен и с чувством выполненного долга засыпал в кресле.

Вышла замуж Лада. Её муж, как истинный Лев, не выпускал её за пределы семейного круга, искренне считая, что им и внутри него живётся распрекрасно. В этом было что-то домостроевское, зато отношения у них были доверительные и тёплые, чего не было в семье Ины.

Римма оставила учёбу в институте и нашла себе подругу по душе. Нелли пока оставалась одна и без приглашения ни к кому из них не ходила. Стеснялась. И странным казалось то, что они по какой-то внутренней потребности всё-таки продолжали встречаться хотя бы раз в месяц. Можно ли было назвать это дружбой?

Ина как-то незаметно для себя выросла из своей детской мечты иметь задушевную подругу. Да и кто мог принять и понять её эгоцентричный внутренний мир противоречивых устремлений, который с чуть прикрытым отвращением проживал реальную жизнь? Настоящая любимая находилась вне её, в параллельном мире литературного вымысла, в который она пряталась.

Выныривая оттуда, Ине приходилось что-то преодолевать, достигать, неимоверно долго ждать и терпеть нетерпимое. Книжные счастливые истории не совпадали с реалиями её обывательской жизни, вызывая в ней сплошное разочарование и внутренний разлад. Романтическая ли пастораль, омуты ли страсти, мужество или эстетская утончённость героев исчезали с прочтением последней страницы романа. Рай надежд, веры и любви сменялся их отсутствием, превращая жизнь в испытательный полигон для её мятущейся души.

Кто мог понять её со всем этим внутренним раздраем, если она сама себя не всегда понимала? У неё хватало ума его не демонстрировать: кому нужны исповеди сложносочинённых и трудно подчиняющихся особ? Теплилась мысль, что кому-то нужны, и этот кто-то мужчина. На неё тогда сильно повлияла мысль уважаемого писателя начала прошлого века о том, что настоящими друзьями для женщины могут быть только мужчины, и она стала искать дружбу с ними. Таковой не получилось. Ина усмехнулась. Сегодня поют совсем иные песни: «Самые лучшие друзья девушек – это бриллианты». Вот так изменился мир.

Мечта о муже, который станет самым близким другом, с которым можно поговорить по душам, тоже не сбылась. С ним получалось говорить только по делу, и на том спасибо. Ина не собиралась делать из этого трагедию. Если становилось невмоготу, она обращалась за советом, помощью и отдохновением к своему единственному другу – книге. Каждую неделю она открывала очередную, как верующий открывает единственную – библию. И каждая из них радовала откровенными исповедями, смешила и успокаивала, укрепляла дух, поила родниковой водой светлых чувств. Книги расширяли её суетный маленький мир во времени и пространстве, иначе в нём можно было задохнуться.

Автор брал её за руку и уводил в свой выдуманный мир, в котором дарил мечты и уносил на её крыльях от бед и проблем реального мира в любой, нужный ей момент. И даже если в том нереальном мире происходили события более жёсткие, даже трагические, они не убивали, а становились прививкой, предохраняющей от страшных болезней реального.

Ина встречала в своей жизни умных и интересных людей, но разве с ними можно было провести в задушевной беседе день, неделю, года? Хорошо, что у неё всё-таки остались подруги, конечно, подруги, пусть и без восклицательного знака, но ещё лучше, что у неё есть книги. Жаль только, что им не расскажешь об одиночестве, от которого леденеет сердце. Чтобы избавиться от него люди ищут любовь, вступают в брак, но только она уже знает, каким невыносимым бывает одиночество в этом парном союзе мужчины и женщины. Только ли одна она?

Ина закончила писать главу и пошла пить кофе. Она заварила ароматный напиток и включила радио. Пел Григорий Лепс:

 
…нас миллионы, но одиноко нам.
Мы уносим с собою все наши стоны
и песни о любви. Здесь никто не поймёт…
каждый сам по себе… только гимн
одиночества… в каждой душе.
Между нами шумит Вавилон, Вавилон…