Татьяна Викторова
Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду

– Интересная девушка, – сдержанно ответил Сашка.

– Эх, как говорится: полюбить, так королеву!

– А что-то мужа ее не вижу…

– А-а-аа, зацепило тебя, – рассмеялся Игорь, – развелась, говорят, недавно. Так что такая красавица и пока одна. Мать у меня в курсе, говорит, поклонников у нее хватает.

Сашка отодвинул фужер, решив, что хватит, и на какой-то миг забыл про Олю, сидевшую со знакомыми. Он первым подошел к Веронике и пригласил на медленный танец.

– Ты меня вряд ли помнишь, – сказал он.

– Мы уже на «ты»?

– Имею право. Тринадцать лет назад танцевали с тобой в доме культуры, потом провожал тебя. Потом снова провожал. А потом ты уехала.

Она замедлила темп.

– Подожди, припоминаю, кажется, у тебя еще мотоцикл был, а зовут тебя…

– Александр, – сказал он. – Ты, кстати, почти не изменилась, такая же красивая.

Говорили по-дружески, но в этом дружеском разговоре появилась тонкая связующая нить – в краевом центре они смогут встретиться и посидеть где-нибудь в кафе, поговорить о жизни.

Сашка забыл обо всем на свете, пока танцевал с ней. Он не замечал, как смотрит Ольга, тем более не знал, как беспокойно стало у нее на душе.

Домой возвращался веселым и довольным, а Ольга молчала, увидев мужа за все время их совместной жизни таким отрешенным от семьи.

Его поездки в краевой центр участились. Вместе с Игорем они возили стройматериалы в их маленький городишко. Незаметно Ольга отошла на второй план. Он меньше интересовался ее заботами, почти не вникал в них, меньше разговаривал и все больше был задумчив.

– Саша, что с тобой? – спрашивала жена. – Может, на работе неприятности? Так ты скажи, вместе справимся.

– Да все нормально, чего цепляешься? Что уж и помолчать нельзя?

Очередная поездка была для Александра многообещающей: Вероника впервые пригласила к себе домой.

Он договорился с Игорем, что поедут они в ночь, и попросил забрать его, позвонив на сотовый.

Вероника, элегантная, такая же изящная, с распущенными волосами, укрывавшими ее плечи, схватила Сашку за руку.

– Не могу привыкнуть: ты такой огромный, просто как медведь.

– Тебе не нравится?

– Да что ты, нравится! Слушай, тут накладка вышла, к друзьям надо зайти, обещала. Давай заглянем на часок, потом ко мне.

– Хорошо, как скажешь, – Сашка бы согласен на любые условия – королеве все можно.

В просторной трехкомнатной квартире было много народа. Он смутился, увидев нарядных дам и модно одетых мужчин, которые стояли группками и что-то обсуждали. Коснулся рукой своего свитера от смущения в непривычной обстановке.

– Да проходи ты, все нормально. Я тебя сейчас познакомлю: вон там мужчина стоит – это владелец автосалона, там нотариус – моя хорошая знакомая, а это известный у нас художник, ну а там девчонки, две сестры – у них салон-магазин модной одежды.

Вероника представила компании своего знакомого, Сашку тут же потянули к столу. Сама же она окунулась в общение с владельцем автосалона, шепнув Сашке, что решила обновить машину.

Он отошел к окну, присел на диван. Оттуда было видно многих, и он почувствовал себя не в своей тарелке, хотелось скорей уйти с Вероникой отсюда. Подошла одна из сестер, у которых модный магазин.

– Ой, вы такой… ну прямо огромный, выше всех из присутствующих. Скажите, Александр, кажется? Вы, наверное, из деревни… Вероника любит у нас экзотику. А можно я с вами сфотографируюсь? Вы такой большой, а я такая крошка…

– Обезьянка я, что ли, фотаться со мной? – Сашка отодвинулся от девушки.

– Фу, как грубо, – она обиженно надула пухлые губки и отошла от него.

Он искал глазами Веронику, но она теперь разговаривала с художником. Поймал себя на мысли, что говорить ему в этой компании не о чем, захотелось скорей уйти.

– Подожди немного, скоро пойдем, – пообещала Вероника.

Но позвонил Игорь, напомнив, что надо ехать, иначе не успеют к утру, а у них договор.

– Давай хоть провожу, – разочарованно сказал Сашка, – а то нехорошо как-то, пришли ведь вместе.

– Тогда ты не успеешь, не переживай, я на такси уеду. У тебя же есть мой телефон, позвони в следующий раз, за мной долг: обещанный прием дома.

Ехал Сашка домой, мурлыча себе под нос: «Полюбить, так королеву…» Настроение, несмотря на «смазанное» расставание с Вероникой, было приподнятым. Даже утром, когда приехали, не хотелось спать. Домой Сашка явился после десяти. Открыл квартиру, вошел, не обратив внимания на перемены. Только потом заметил, что вещей жены нет, а Настиных – только часть из них.

Вспомнил, что сегодня суббота и Ольга должна быть дома. Но в квартире никого не было. Тут же набрал ее номер.

– Ушла я от тебя, Саша.

– Ты вообще в своем уме? С чего ради ушла? В чем причина? – закричал он.

– Надоело «слушать» твое молчание, ты уже давно мыслями не со мной.

Сашка бросил телефон, злость охватила его. «Как это можно, чтобы вот так без причины уйти? Даже не поговорила». Его злила сама ситуация, поступок Ольги…

Он забыл, что голоден. Не заглядывая в холодильник и не раздеваясь, вышел, закрыл квартиру и поехал к тестю с тещей. В конце концов, имеет право знать, что за блажь нашла на жену, да еще и дочку увела – впервые за все годы совместной жизни такой фортель выкинула.

Он завел свою Ладу последней модели и поехал в сторону дома Синицыных. Когда Саша вошел, громко хлопнув дверью в сенях, дочка сразу бросилась к нему:

– Папа! – он слегка наклонился, она обхватила его за шею.

– Чего не позвонила папке-то? – спросил он, не глядя на Ольгу. Она как раз вышла из спальни и смотрела на мужа.

Теща с тестем только развели руками, не понимая толком, что произошло между ними.

– Жили-жили и вдруг на тебе – развод, – бормотала Людмила, – может, поговорили бы, да и уладилось бы все.

Петр, уже весь седой, хмурился, предложил зятю присесть за стол, а сам показал жене на дверь:

– Пойдем, мать, во времянку, дело есть. Настя, ты тоже пошли с нами, пусть родители поговорят.

Все вышли.

– Оля, это как понимать? Ничего не сказала, не позвонила… я с работы, а вас нет. Что на тебя нашло?

– Это на тебя нашло. Ты последний месяц весь в командировках. И не надо мне говорить, что для семьи стараешься деньги заработать. С той самой Наташкиной свадьбы тебя как подменили. Ты же со мной почти не разговариваешь, торопишься скорей из дома уехать, – Ольга отвернулась к окну, ему показалось, что она плачет. Но вновь повернувшись, увидел, что в глазах ни слезинки.

– Погоди, давай разберемся, в чем ты меня обвиняешь, конкретно хочу знать, что тебя не устраивает.

– Нелюбовь твоя не устраивает. Все эти годы я старалась, очень старалась быть хорошей женой. Да в общем-то, мне и стараться не надо было, это все вот отсюда шло, – она показала на сердце, – думала, и ты любишь. Мне и слов-то от тебя не надо было, лишь бы чувствовать, что ты любишь…

– Вот же привередливая ты, Ольга! Люди смеяться будут, что ты от меня ушла, потому как причины нет.

– Ошибаешься, причина есть. Ездишь ты к своей «королевишне», с которой на свадьбе танцевал… Знаю я точно, проболтался твой Игорь сестре своей, а та Наташке рассказала… Ну а дальше, как водится, по цепочке до меня дошло.

– Да брось ты, сплетни это…

– Вот я и бросила. Тебя бросила. На развод подаю. Квартиру будем делить и все имущество. А пока у родителей с Настей поживем.

Александра, как будто дубинкой по спине огрели, от таких слов он даже немного ссутулился.

– Поверила, значит, Наташкам, Машкам разным, меня слушать не желаешь. Да я ни разу, никогда… Только ты у меня была… Дура ты, Оля, раз так поступаешь! Сиди тут, накручивай себе дальше, – он пошел к двери, остановился, уже взявшись за ручку, – и вот что, Настю не держи, хочет, пусть приходит, а сама, как знаешь.

– Не дождешься, чтобы я Настю удерживала, ты отец ей, так что обязанности отцовские с тебя никто не снимал.

В Сашкиных глазах появилась злость, ничего не сказав, он хлопнул дверью. Возле своего дома увидел мать, которая уже узнала, что Ольга ушла.

– Ну как же так, сынок? Не помню, чтобы ругались… и вдруг собрала вещи и ушла.

– Да пусть идет, мать, пусть разводится, – Сашка нервно открыл квартиру, – раз ума нет, думает, проживет без меня.

– Дочка же у вас, жалко же внучку.

– Дочка пусть приходит в любое время, Насте я всегда рад.

Валентина, так и не дознавшись причины, ушла домой.

– Ты, сынок, заезжай к нам, пообедаешь, а то голодом, поди, сидишь.

Есть Сашке не хотелось. Он вдруг почувствовал навалившуюся усталость – сказывалась ночная дорога – и он, раздевшись, завалился спать.

Проснулся уже вечером, сразу не понял, что случилось. Показалось, кто-то стукнул на кухне по окну, потом понял, что это поднялся ветер. Прислушался: в квартире было тихо, телефон тоже молчал. Он вспомнил о происшедшем, и на душе стало тяжко. Впервые за столько лет остался Александр в квартире один. И вроде нет в этом ничего страшного, а как-то непривычно.

В квартире было все как и прежде, все вещи на местах, но чего-то не хватало. Вот Настин уголок, где она делала уроки, вот те же самые шторы на кухне – вспомнил, как Ольга показывала их ему и спрашивала: «Тебе нравится?»

Шторы как шторы, а она почему-то всегда интересовалась, понравится ли та или другая вещь мужу. Сашка давно ей доверял, с ее легкой руки дома было уютно. Он машинально подошел к холодильнику, вспомнив, что ничего из продуктов не купил. Открыл и, к своему удивлению, увидел продукты, в небольшой кастрюле были щи, которые Саша так же машинально подогрел. Он не знал, откуда они там взялись, может, Ольга сварила, да потом резко надумала уйти от него. А может… неужели специально оставила… От этих мыслей стало почему-то легче.

Зазвонил телефон. Это была Вероника. Сашка только сейчас вспомнил о ней.

– Слушай, подскажи, я вот решила машину поменять, – она назвала марку понравившегося автомобиля, – как думаешь, хорошая модель?

Сашке этот вопрос как снег на голову, да и не ездил он на иномарках.

– Даже не знаю, что тебе посоветовать, у меня отечественная. Но вообще говорят, что хорошая машина.

– Понятно. Разберусь. Ты когда к нам из своей провинции выберешься?

Сашка потер лоб, будто это поможет думать быстрее.

– Не знаю, пока не поеду, дела есть.

– Ну смотри, как надумаешь, позвони мне.

Он отодвинул телефон, вспомнив Веронику, – легкую, игривую, стройную. Но почему-то не испытал тех чувств, которые испытывал перед каждой поездкой. Вроде бы вот – все доступно, звони и договаривайся. И никто не спросит, куда поехал, – Ольги нет дома. Но Александру почему-то не хотелось звонить. Он и сам не понимал в этот момент, чего ему хочется.

Так прошла неделя. Сашка взял небольшой отпуск, твердо решив, что с Игорем больше не будет работать. Почти все время был у родителей, помогая отцу ремонтировать баню. Потом возвращался в свою пустую квартиру. Когда звонила Настя, приходил раньше.

Постепенно злость на Ольгу прошла, и он чаще стал задумываться о том, что жена, возможно, права, были у нее основания обидеться, высказать все. Но зачем на развод сразу подавать? Этого Сашка не понимал.

«Может, еще не подала», – подумал он и в субботу поехал к Синицыным.

Ольга снимала во дворе белье, рядом никого не было. Она даже испугалась – так тихо он подъехал.

– Я это, не пугайся, – взялся за бельевую веревку обеими руками, – давай поговорим.

– А что изменится?

– Ну, хотя бы ты будешь знать. Я ведь, Оля, не изменял тебе. Но, если честно, виделся с ней в городе, просто виделся. Нашло на меня что-то… но так получилось, думаю, к лучшему… Не изменял. Вот как хочешь думай, не изменял.

– Ну да, и меня не замечал, как будто не жена тебе, а обуза какая-то.

– Пойдем за ограду, присядем, чего мы тут возле простыней стоим.

Они вышли, сели на скамейку. Сашка, как никогда, был серьезен. С таким серьезным лицом он даже в загсе не был, когда поженились. Он и предложение сделал ей играючи, как будто на прогулку пригласил, и жил потом по инерции. И только сейчас понял, что именно такая жена, как Ольга, всегда была ему нужна. Она знала все его привычки, знала, когда промолчать, понимая даже его взгляд, даже его молчание.

– Я тебе не рассказывал никогда, просто забыл этот случай из детства. А сейчас вспомнил, вот в эти дни вспомнил. Пацанами были, по возрасту как Настя сейчас. Пошли весной на речку. А там ледоход. Дурачились возле берега, на лед выскакивали, потом обратно на берег. Ну, я отбежал чуть дальше, а льдину оторвало и медленно так стало относить от берега. У пацанов глаза испуганные, кричат: «Прыгай!» А я как скованный стою, растерялся. А льдину относит. Берег отдаляется. Чувствую, что мне к берегу надо, а как – не пойму. Смотрю, рядом еще льдины, вроде крепкие. Я решился и прыгнул, потом на другую, они качаются, еле на ногах устоял, но до берега добрался. Просто успел. А так бы унесло. Так вот, Оля, сейчас у меня что-то похожее, как в детстве, на льдине: знаю, что к берегу надо, стараюсь добраться… но пока еще не на берегу.

Ольга всхлипнула:

– Да уж, сильно ты гребешь к своему берегу, последний месяц из дома старался удрать.

– Ну ты же видишь, я дома, я никуда не хочу, мне лишь бы вы с Настей всегда рядом были, – он наклонился к ней, – ты только не плачь, а то сейчас выйдут тесть с тещей и скажут, что до слез довел. А разве было такое, чтобы ты плакала?

– Было, недавно было, просто ты не замечал.

– Ну прости, Олюшка, чурбана такого. Иди сюда, я согрею, скамейка холодная, – он легко усадил ее к себе на колени, как маленькую.

– Ты чего? Отпусти! – она возмущалась, упиралась, но вырваться из сильных Сашкиных рук было невозможно. Так и застала их Настя.

– Ой, папа, ты маму, как маленькую, держишь.

– Отпусти, ребенка постесняйся, – упрашивала Ольга.

– Так я и ребенка могу взять, мне не тяжело. Настя, иди к нам, – девочка подбежала.

– Мам, а я к тебе на колени, смотри, как здорово, – Настя попыталась сесть на колени к Ольге. Сашка смеялся, обнимая обеих.

Вышла теща, всплеснула руками:

– Да упадете же все! Чисто как дети!

Наконец Настя встала, за ней Ольга, поднялся и Сашка.

– А что, бабушка, смешно же было? – веселилась Настя.

– Да ну вас, – махнула рукой Людмила, – делать вам нечего, пойдемте лучше обедать.

– Ну, вы идите, – сказал Сашка, – а я домой, слышь, Оля, подумай…

Настя перестала смеяться, с недетской тоской смотрела то на отца, то на мать.

– Пойдем с нами, мы пирожки испекли, – предложила Ольга.

– Пойдем, зять мой дорогой, – теща потянула его за рукав, – вы там с Олей, не знаю, как сладите, а мне ты всегда будешь хорошим зятем.

Веронике Сашка больше не звонил, удалил номер, не чувствуя никакого сожаления. Она позвонила сама, равнодушно выслушала его отказ встречаться с ней. Стала рассказывать что-то смешное, совершенно без обиды. Сашка пожелал ей счастья и попрощался. Ушел с работы, решил сам продавать стройматериалы, наняв водителя для их доставки.

Ольга с Настей вскоре вернулись домой. В выходной втроем поехали в краевой центр, наконец-то сбылась мечта Насти сходить в зоопарк. Ночевать остались в городе, сняв на сутки квартиру.

В воскресенье вечером вернулись домой. Сашка кивнул на остановку, которую администрация городка решила снести, а на том месте поставить новую.

– Скоро не будет нашей остановки, построят другую, – сказал Сашка. – Помнишь, как сидела тут, а я подъехал?

– Я все помню, Саша. И помню, что первая призналась тебе.

Он остановился. Посмотрел на нее.

– Давай выйдем.

– Ну зачем? Поехали домой!

– На минуту.

– Учти, – рассмеялась Оля, – повтора не будет.

– И не надо. Сейчас моя очередь, – они присели на деревянную скамью. – Кажется, я тебе тогда не ответил, – Сашка вздохнул, – елки-палки, как там говорят, сентиментальный, что ли, стал… Девушка Оля, я тебя очень люблю.

Ольга едва сдерживала смех.

– Ну перестань, я серьезно, – Сашка заглянул ей в лицо, – Оля, ну правда, люблю.

– Ой, ну как вы надоели со своей любовью, – сказала Настя нарочито ворчливым голосом, высунувшись из машины, – поехали уже домой.

– Ты как с родителями разговариваешь? А? Ребенок? – в голосе Александра хоть и были строгие нотки, но все же больше мягкости.

– Едем, Настя, – сказала Ольга, – закрывай дверь, а то простудишься.

– Похоже, нам надо трехкомнатную квартиру, – шепнул муж, – ребенок давно вырос. Или дом.

– Ага, это надо обдумать.

Автомобиль тронулся, поехав в сторону центра и оставив старенькую остановку, которая «удостоилась чести» быть местом признания в любви двух хороших людей. Правда, они не сразу поняли, что оба хорошие. Главное, если оторвался, то надо изо всех сил грести к берегу. К своему берегу, на котором крепко стоишь на ногах.

Невестка

– Как это неожиданно, сынок! – Маргарита Всеволодовна прижала руки к груди, жалостливо глядя на сына. – Помнится, у тебя никого не было, откуда же взялась эта Света? И зачем так скоропалительно ехать?

– Так, я не понял, – вмешался в разговор Аркадий Борисович, – мы что, сватать едем или это только знакомство?

– Знакомство, папа, знакомство.

– Ну, слава Богу, а то я уж думал, ты женился без нас. Поближе-то не мог невесту найти? Какой-то занюханный поселок за двести километров, ты бы еще на хуторе поискал.

Всю дорогу Аркадий Борисович выглядел как надутый индюк. Неожиданно всплывшая невеста, о которой он услышал только на днях от сына Дмитрия, не давала ему покоя. «Ладно, – решил он, – посмотрим, что там за краля. Пусть деревенская, зато красотка, наверное, сынок-то у нас красавчик».

На пороге частного дома, под собачий лай и пение деревенских петухов, стояла женщина в светлом переднике, за спиной у нее прятался мальчишка лет десяти.

– Проходите, гости дорогие, – смущенно сказала она.

В это время показалась и предполагаемая невеста. Аркадий Борисович взглянул на нее и обомлел: красотой девица явно была обделена. Скуластая – первое, что бросилось ему в глаза. Да и нос желательно бы поменьше.

– Знакомьтесь, это моя Светлана, – гордо заявил Димка.

Маргарита Всеволодовна пыталась изобразить улыбку, которая на ее лице то появлялась, то внезапно гасла, как лампочка в подъезде.

Сели за стол. Дима со Светой смущенно переглядывались, Светина мать то привстанет, то присядет, думая, все ли поставила на стол.

Аркадий Борисович закашлялся.

– Выйти бы надо, – сказал он, – сынок, пойдем вместе, мы ненадолго.

Маргарита тоскливо взглянула на мужа и сына, Светина мать Людмила посмотрела понимающе:

– У нас там во дворе дощечка шатается, так вы уж осторожней.

– Ты куда нас привез? – зашипел на Димку Аркадий Борисович. – Это что за уродина рыжая? Она же страшная, как атомная война.

– Папа, полегче, Света – моя невеста. И с чего ты взял, что она… несимпатичная? Света – умная, добрая, понимающая девушка. Да, внешность у нее своеобразная, но мне нравится.

– Димка, в кого ты такой дурень уродился? Мы тебе с матерью все дали: в лучшей школе учился, образование высшее получил, невесту я тебе нашел – самую красивую девушку в городе. А ты решил на жабе жениться?

– С Вероникой мне неинтересно, она как с обложки журнала, и вообще с ней даже общаться страшно, не то что прикоснуться. Лучше пойдем в дом, а то неудобно как-то.

– Неудобно ему, – передразнил Аркадий Борисович, – ты мать пожалей, на ней лица нет, она вздохнуть не может.

– Ой, а может, капусточки? – суетилась Людмила, угождая городским гостям.

Света с Димкой так же смущенно переглядывались.

– Ну, спасибо за угощение, – сказал примерно через час Аркадий Борисович, покосившись на бутыль, – не будь за рулем, явно бы вмазал с горя. Пора нам.

– Ой, а куда же вы так рано? И не посидели вовсе, и не поговорили, – запричитала Людмила.

– Работа, спешить надо.

– Папа, завтра же выходной.

– Выходной – да не мой, на объект ехать надо. Собирайся, сынок.

– Спасибо, спасибо за прием, за угощение, – растерянно сказала Маргарита.

В машину Димку почти втащили – никак не мог со Светой расстаться. Газанув, Аркадий Борисович, едва сдерживаясь, съязвил:

– Что, сынок, решил в этой глухомани остаться?

– Нет, мы со Светой в городе собираемся жить.

– Они со Светой?! Мать честная! Да где у тебя глаза были, когда ты ее первый раз увидел? Вот скажи мне, ну чем она тебя охмурила?

– Да ничем, просто она хорошая и красивая!

– Сынок, она не нашего круга, – взмолилась Марго, – одумайся, еще ведь не поздно.

Димка, насупившись, отвернулся к окну. Характерец у него был слабоватый в плане хваткости в работе, как у отца. Но упрямства не занимать.

Дома, когда Димка ушел к себе в комнату, Аркадий Борисович расхаживал из угла в угол с видом коршуна. Потом остановился и спросил жену:

– Вот скажи, Марго, в кого он такой? Чем эта простолюдинка, эта голодранка, у которой ничего нет, могла так охмурить его? У него же вообще никого не было, – Аркадий приблизился к жене и шепотом спросил, – а по этой части… ну ты понимаешь, у него все в порядке?

Маргарита гневно взглянула на мужа:

– Ты у меня спрашиваешь? Такие вещи отец с сыном должны обсуждать!

– Ага! Обсуди с ним! Вечно как шкатулка на замке, а ключик не подберешь.

Аркадий снова начал ходить по комнате.

– Надо переговорить с Алевтиной, пусть Веронику настроит, в конце концов, Вероника – отличная девушка для Димки. Надо только его вразумить.

Аркадий Борисович не успел еще толком продумать план «изгнания» деревенщины Светки из сердца своего сына, как через три дня на пороге стояла Света с чемоданом, прячась за спину Димки. Правда, спина у него была неширокая, так что не очень-то спрячешься.

– В общежитии ремонт, – Света будет у нас жить.

– Как это жить? А ты у нас спросил? – заложив руки за спину, задал вопрос прямо в лоб хозяин квартиры.

– Вот я и спрашиваю, и сообщаю сразу, что моя невеста будет жить у нас. Мы же ездили, знакомились, так что Свету вы знаете.

Маргарита Всеволодовна окинула взглядом трехкомнатную квартиру, в которой каждый уголок был родным, и, представив в ней чужого человека, сникла, как трава после первого мороза.

– Но хочет ли Света у нас жить? – вдруг мудро заметила она.

– Дим, и правда, может, я на квартире с девчонками поживу пока? Не хочу никого стеснять.

– У меня лучше вариант, – взглянув на родителей, сказал Димка, – мы вместе квартиру снимем и будем жить отдельно.

Маргарита сразу кинулась к обоим:

– Зачем же на пороге стоять, проходите, сейчас ужинать будем.

После ужина Маргарита Всеволодовна постелила Димке в зале, а Свету отправила в Димкину комнату.

– Пусть тут переночует, а потом подумаем, как быть.

Увидев в прихожей Светины сапоги сорокового размера, Марго тяжело вздохнула.

Аркадий Борисович приехал на работу не в добром расположении духа. Вошел в свой директорский кабинет и сразу вызвал Алевтину Олеговну.

Алевтина была давней знакомой его семьи. И еще два года назад вместе с мужем приходила в гости к Маргарите и Аркадию на все праздники. Но муж внезапно умер, и Алевтина осталась вдвоем с красавицей дочерью. Аркадий Борисович решил пристроить «бедную» вдову в свою контору.

– Присаживайся, Аля, – пригласил он, – похоже, не придется нам породниться. А жаль, какая была бы пара: мой Димка и твоя Вероника.

– А что так? – спросила она. – Вероника у меня девочка воспитанная, натура тонкая, уж она бы смогла с Димой договориться.

– С ним только пугало огородное может договориться, – поправив галстук, сказал директор, – это же стена, хоть лбом расшибись, на своем стоит. Представляешь, приволок эту девку к нам домой, живет теперь.

– Какой ужас! Аркадий, я так тебя понимаю, – она положила ладонь на его руку.

Аркадий заерзал в кресле, потом взял Алевтину за руку, любуясь ее «отутюженным» личиком, – умела она за собой ухаживать, в этом ей не откажешь.

– Всегда завидовал Сашке: жена ему досталась – хоть на подиум выставляй.

– На выставку, – засмеялась Аля, – ты хотел сказать на выставку.

– Хоть на выставку, хоть на подиум, все одна красавица.

Приехав вечером домой, он с порога крикнул:

– Ну что, не съехала еще жиличка наша?

– Тише, – выбежала ему навстречу Марго, – Света к диплому готовится, Дима ей помогает.

– Диме, этому барану упрямому, давно надо ко мне устроиться, звал ведь его. Так нет же, все сам да сам, сидит теперь на копейках.

Аркадий с недовольным видом сел за стол, несмотря на недовольство, аппетит у него был отменным. Но сама ситуация раздражала, даже Марго, с которой они почти четверть века прожили, не вызывала положительных эмоций. Он вдруг вспомнил грациозную Алевтину, и где-то под ложечкой засосало от приятного волнения.

– Ты знаешь, вообще-то она умная, на красный диплом идет, – сказала Марго, как будто оправдывая пребывание Светы в их квартире.

– Мне на ее диплом начхать, я без красных корочек окончил институт и вот уже десять лет в директорском кресле, – допив чай, сказал Аркадий и, ни слова больше не говоря, ушел в спальню.

Через неделю события развернулись на сто восемьдесят градусов. Аркадий Борисович, которого дома раздражало буквально все: начиная от домочадцев и заканчивая вещами, вдруг заявил Марго, что уходит от нее.

– Нам надо пожить врозь, – сказал он, отведя глаза в сторону, – устал я, Рита, на работе суеты много, дома все перед глазами мелькают.

– Аркаша, у тебя что, женщина появилась? – испуганно спросила Маргарита.

– Ну при чем тут женщина? Говорю, порознь нам надо побыть. Я даже вещи не забираю, вот только чемодан и все.

Маргарита скрестила руки на груди и с невыносимой тоской посмотрела на Аркадия:

– Аркаша, как же так, ты хоть объясни, что происходит, ты же муж мой, а я твоя жена.

– Слушай, перестань, в печенках ты уже у меня. И утром, и вечером только и слышу твое хныканье, то с Димкой нянчишься, то за мной по пятам ходишь. Устал! Понимаешь?! – закричал вдруг Аркадий. – Да! К женщине ухожу! Сейчас же!

– Понятно, вот кого охмурили, не сына нашего, а тебя. Вот это фортель ты выкинул! И как мне с этим жить?

Марго сидела на кухне, а Света отсчитывала капельки валерьянки. На пороге появился Димка:

– Почти догнал, но отец оттолкнул меня и уехал.

– Может, это из-за меня? – с дрожью в голосе спросила Света.

Марго взглянула на нее и увидела неподдельное смущение и неловкость на лице девушки.

Вечера стали особенно тягостными для Марго, и только Димка со Светой спасали ее от тоски и разрывающей душу обиды.

Лифт не работал, и Маргарите пришлось подниматься на шестой этаж. Дверь открыла Алевтина. Светлые кудри игриво падали на лоб, легкое платье сидело на ней как влитое.

– Какие гости! – распахнув дверь шире, сказала она. – Поговорить со мной или морду набить? – спросила хозяйка. – Ах, наверное, к совести призвать. Эй, совесть, ты где? – с присущим ей цинизмом сказала она в глаза Маргарите.

Марго не ответила и даже не произнесла ни слова. Не спеша открыла сумочку и достала небольшой пакет.

– Пост сдал, пост принял, – сказала она Алевтине, у которой улыбка стерлась с лица, как мел со школьной доски, когда по нему проводят тряпкой.

– Бери! – Марго почти насильно сунула ей в руки пакет. – Таблетки здесь, ему лекарства от сердца каждый день надо принимать. Сам он этого делать не будет, надо каждый день напоминать утром и вечером, а лучше со стаканом воды подносить.

Алевтина растерянно посмотрела на пакет.

– И рецепт там тоже есть, – сказала Марго. – Если хочешь с ним дольше пожить, следи, чтобы вовремя лекарства принимал, – и она стала спускаться по лестнице.

Алевтина еще пыталась что-то сказать, но Марго махнула рукой, не желая ничего слушать.

– И ты в этом «наряде» собралась на защиту диплома? – спросила Марго, увидев мешковатую серую юбку и пиджачок с короткими рукавами.

– Другого нет, мне главное сейчас знания, диплом, а деньги – дело наживное, – бодро ответила Света.

– И как же ты их наживать собралась, деньги-то?

– Работать надо, крутиться, у меня дед зажиточным был, всю жизнь на себя работал. Но его раскулачили. А я хваткая, в деда – мама говорила.

Светка поправила свои золотистые волосы, скрепив их заколкой.

– А вот внешне я на папку похожа, жаль, не дожил он, – взгляд у Светки сделался грустным, – осиротели мы рано. А был он таким умным, таким работящим…

– Так, Светлана, вижу тебе от родственников много чего досталось, – она окинула девушку взглядом, – пусть и от меня достанется. Пойдем!

В магазине Света долго упиралась, отказываясь примерить костюм цвета морской волны. Но надев, снимать уже не захотела.

– Я отработаю, тетя Рита, обязательно отработаю.

Марго посмотрела на ее почти бесцветное лицо.

– Ну, а теперь давай немного резкость наведем.

Марго часа два ждала Свету у входа в институт, и когда та вышла с улыбкой, которая никак не хотела сходить с ее лица, то Маргарита невольно залюбовалась.

Не сказать, что Светка была хорошенькой, но статная фигура в новом костюме стала заметной. Лицо было симпатичным не столько от минимума косметики, сколько от восторженной улыбки.

– Сдала! – крикнула она. – Тетя Рита, теперь мы с Димкой фирму свою откроем.

– Какую фирму? Димке надо к отцу на работу устраиваться, он толком ничего заработать не может.

– А вместе сможем! Зря я, что ли, в политехническом училась? Я теперь тоже строитель, как и Дима, как Аркадий Борисович и как вы. И вы, тетя Рита, нам поможете! Вы же всю жизнь в проектном работаете, а нам проектировщик позарез будет нужен.

Марго стояла ошеломленная от невероятной прыти будущей невестки. Разница между блеклой девушкой, которая пришла к ним с чемоданом, и сегодняшней Светой, выпускницей политехнического с красным дипломом в руках, была разительной.

– Проклятая перестройка, – первое, что сказал Аркадий Борисович, появившись на пороге квартиры, – здравствуй, Рита. Не ожидала? Ну, бросай в меня тапками, я все выдержу.

– Ты за остальными вещами?

– Если прогонишь, то за вещами, а если нет, то буду просить прощения.

– Может, сначала прощение, а потом все остальное? – спросила Марго.

– Ты представляешь, наше строительное управление обанкротилось, должники не платят, и мы никому заплатить не можем. Я уже не директор, я вообще без работы. Алевтина попросила, чтобы я разменял квартиру. Но я сказал, что оставил ее жене и сыну. Так что не такая уж я конченная сволочь.

Марго равнодушно посмотрела на Аркадия, который топтался в прихожей.

– Что? Кто там без работы? – спросила Светка, услышав разговор.

– Ой, Аркадий Борисович, здравствуйте, – как ни в чем не бывало поздоровалась она, – нам сейчас с Димой ваш строительный и руководящий опыт очень нужен. Мы ведь коттеджами решили заняться, ссуду взяли, будем строить на продажу. Уже два участка есть.

Аркадий перевел взгляд на Марго.

– Да, Аркадий, пока ты там банкротился, дети свое дело решили открыть, а я им проектами помогаю. Так что смотри, чем ты сможешь помочь.

Аркадий смахнул испарину со лба.

– Ну вы, братцы, отчаянные, сейчас такая кутерьма с этой перестройкой, а вы за такое дело…