Татьяна Василевская
Четыре Воина
Глава 4
Наставник внимательно разглядывал человека в одиночестве сидевшего за длинным столом в трапезной и с завидным аппетитом уплетавшего немудреный монастырский обед. Гость был широк в плечах, крепкого сложения. Темные, коротко остриженные волосы топорщились в стороны как иглы у ежа. На загорелом лице возле губ и переносицы пролегли складки, как бывает у людей, на долю которых выпало немало испытаний. На лбу были два заметных шрама. Даже если бы Наставник не знал наверняка, он бы все равно догадался, что обладатель отменного аппетита и крепких зубов (судя по хрусту костей, разгрызаемых ими) опытный воин.
– Господин Неро, – обратился Наставник к гостю. Коротко стриженная голова повернулась в его сторону.
– Га, Насаник, – не вполне членораздельно, так как рот у него был набит едой, проговорил гость.
– Простите, что помешал Вам, господин Неро. Рад, что обед пришелся Вам по вкусу…
– Уу…
Наставник спрятал улыбку.
– Я хотел попросить Вас, господин Неро, зайти ко мне после того, как Вы пообедаете, – мягко сказал Наставник.
– Оошо! – кивнул головой гость, продолжая энергично работать челюстями.
– Не спешите, – сказал Наставник, на этот раз все же не удержавшись от улыбки. – Если Вам понравилась наша скромная пища, прошу Вас, не стесняйтесь, наш стряпчий с огромной радостью положит Вам добавку. Это очень отрадно, что гость доволен угощением…
– Оошо! – повторил гость кивнув в знак согласия и продолжил трапезу. Продолжая улыбаться, Наставник направился к себе. Но улыбка его быстро исчезла. Поводов для радости особенно не было. Гость с таким аппетитом поедающий монастырскую еду, привез послание от Высшего Наставника из Белоотинского монастыря, располагавшегося в столице. И известия в нем были печальные.
– Наставник, Вы меня искали? – в комнату вошел Клей и почтительно склонился перед Учителем.
– Присядь, – указывая на стул, сказал старик. Сейчас он выглядел действительно очень старым и очень уставшим. Клей с удивлением и беспокойством смотрел на того, кто был ему ближе отца. Изборожденное морщинами лицо было печальным. В глазах застыла тревога.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил юноша. Старик некоторое время молчал. Тяжело вздохнув, он произнес:
– Случилось, мой мальчик. Ты прав. Похоже, настало время исполнить возложенную на нас миссию Хранителей.
Голубые глаза доверчиво и открыто смотрели на своего учителя. Наставник протянул Клею письмо, привезенное гостем.
– Прочти.
Юноша с волнением взял лист бумаги из рук старика.
«Дорогой брат Менкаф, с прискорбием сообщаю, что один из наших братьев, Атифа, был злодейски убит, седьмого дня настоящего периода. Ночью кто-то пробрался в его комнату и лишил его жизни, не остановившись даже перед святостью места, где было совершено это страшное злодеяние.
Ко мне приезжал один из учеников Атифы. И он поведал мне весьма странную историю, которая, как он полагает (и я склонен с ним согласится), связана с этим страшным преступлением. Наставник Атифа, после несчастного случая в результате которого Нексихонский монастырь лишился своей Святыни, рядом с осколками Чаши Вечной Веры, обнаружил крайне необычные предметы. Странного вида ларец, внутри которого находился удивительный камень…»
Оторвав взгляд от письма Клей с изумленным видом уставился на Наставника.
– Одна из реликвий, Наставник! – прошептал он, чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание. Старик кивнул.
– Да… Читай дальше. Все очень… неприятно, Клей. Очевидно, силам Тьмы все же стало известно о реликвиях…
«… Наставник Атифа забрал находки на хранение в свою комнату, а спустя некоторое время после этого он был убит. Монах посетивший меня, вдвоем со своим товарищем тщательно осмотрели комнату Атифы, так как у них появились подозрения по поводу случившегося. Их догадка оказалась верной – ларец исчез. Вместе с товарищем, посетивший меня монах, подробно изложили все произошедшее письменно и эта бумага находится у меня. И ознакомившись с изложенными в ней подробностями я окончательно убедился в верности их подозрения. Произошедшее событие крайне прискорбно и довольно непонятно…
Но есть еще одна новость. И она, как ни удивительно в столь печальной ситуации, еще более неприятна, так как масштабы этого бедствия, коснутся всех представителей имиритинской веры и могут иметь поистине катастрофические последствия.
Двенадцатого дня настоящего периода Автократом был провозглашен указ о том, что отныне представителям фриманс дано право контролировать имиритинские монастыри. Новость эта ужасная, дорогой брат. Возможно, грешно и думать, и писать подобное, но этот странный народ, взявший такую власть в стране и сумевший так приблизится к Автократу и даже диктовать ему свою волю, сплошь состоит из негодяев и корыстолюбцев. Их цели всегда недостойны и несут вред остальному населению страны. К сожалению, как я уже сказал, они полностью подчинили своей воле Автократа и, похоже, совсем скоро имиритинские монахи будут вынуждены и вовсе покинуть места, где они верно служили Всесоздателю на протяжении долгих столетий. Уверен, получив власть и право распоряжаться по своему усмотрению, фримансы рассчитывают изгнать представителей веры из их обиталищ. Так как они давно уже настраивали правителя против имиритинцев. В любом случае, если они начнут хозяйничать в монастырях, никто из служителей Всесоздателя не пожелает находиться рядом с этими недостойными захватчиками и безбожниками и подчиняться их воле. Мое сердце обливается кровью при мысли, что эти нечестивцы, не имеющие собственной веры, будут иметь право находиться в священных местах и распоряжаться там как хозяева. Мы дожили до страшных времен, дорогой брат…
Я пытался добиться аудиенции у Автократа, чтобы попробовать объяснить, какую чудовищную ошибку он совершает, но мне было отказано во встрече, под предлогом крайней занятости правителя.
Не знаю, брат мой, как скоро доберутся до вашего монастыря. Возможно, вам удастся избежать, хотя бы, на какое-то время, печальной участи, в связи с удаленностью Имиритинского монастыря и непростыми условиями жизни посреди пустыни. Возможно, сложности вашей жизни явятся вашей защитой от нечестивцев. Но, может быть, и такое, что фримансы поставили себе целью установить свою безраздельную власть повсеместно, и решат захватить и те монастыри, которые расположены в таких местах как Имиритинский. Все это крайне печально…
Я отправляю тебе это послание с человеком достойным полного твоего доверия. Он много лет служил в отряде, оберегающем границы наших земель и доказал свою честность и преданность долгу. Он ушел со службы тоже по причине связанной с фриманссами. Как видишь, они словно опасная зараза, распространяющаяся во всех направлениях.
Мой посланник некогда, рискуя жизнью, спас семью моего довереннейшего слуги, так что, как видишь, это человек достойный и очень отважный, хоть и немного грубоватый. Но при его роде службы этот незначительный грех простителен и прочие его достоинства, полностью его компенсируют.
«Дорогой брат, прошу, ни в коем случае не доверяй фриманссам. У них везде свой интерес. И их интерес, как правило, обычно представляет, исключительно вред для всех остальных. Поверь мне, я не раз сталкивался с ними и всегда это были крайне неприятные ситуации…
Береги себя. Нам следует неустанно и усердно молиться. И не будем терять надежду на то, что Всесоздатель не оставит нас, своих детей, в своей милости…»
На щеках Клея пылали алые пятна. Тело охватила неприятная, непривычная дрожь. Впервые в жизни юноша испытывал незнакомое доселе чувство, далекое от его обычного состояния счастья и радости, и всепоглощающей любви. Казалось, сердце стиснуло холодной твердой рукой, и в то же время в груди его полыхал обжигающий до боли огонь. Если бы Клей озвучил испытываемые им непривычные и непонятные чувства, Наставник объяснил бы, что все, что переживает, в данный момент, юноша можно выразить одним словом – гнев. Юный монах впервые испытал самый настоящий гнев.
Тяжело вздохнув, Клей отодвинул от себя письмо. Казалось, пылающий внутри него костер забирает воздух из легких и ему трудно дышать.
– Этого не может быть! – произнес он севшим голосом и с надеждой посмотрел на Учителя. Наставник печально улыбнулся.
– К сожалению, мальчик мой, все именно так…
В этот момент на пороге комнаты возникла коренастая фигура гостя.
– Господин Неро, прошу Вас, – радушно пригласил гостя Наставник.
Бывший воин неспешно прошел в помещение и уселся на один из стульев. Вид у него после славного обеда был вполне довольный. Развалившись на стуле, он кивнул Клею в знак приветствия.
– Господин Неро – наш гость, который привез письмо. – кивнув на листок бумаги, лежавший на столе, сообщил Наставник. Хотя и без объяснений было понятно, что это именно посланник Высшего Наставника. Гости В Имиритинском монастыре, вообще, появлялись крайне редко.
– О, я так рад познакомиться с таким замечательным человеком как Вы! – с чувством сказал Клей, подскакивая к гостю и восторженно тряся его руку.
– Угу, – отвечая на пылкое рукопожатие, неопределенно хмыкнул замечательный человек.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина. Судя по напряженному лицу Наставника он раздумывал над принятием непростого решения. Наконец он произнес:
– Господин Неро, обстоятельства сложились так, что я вынужден посвятить вас в гм… очень деликатные подробности… Потому что нам просто необходима Ваша помощь.
Гость неопределенно повел плечами.
– Я Вас слушаю, Ваше святейшество.
Наставник внимательно всматривался в суровое, мужественное и, сохранявшее, абсолютно безразличное выражение, лицо собеседника.
– Мне известно, что Вы человек чести и достойны доверия…
Гость все также неопределенно повел плечами.
– Я умею хранить секреты и не нарушаю данного слова, если вы об этом, – без какого-либо намека на похвальбу сказал он все так же равнодушно.
Наставник кивнул.
– Не сомневаюсь… Итак, господин Неро, я посвящу вас во все подробности, если Вы дадите свое согласие оказать нам свою помощь. Разумеется, Ваши услуги будут оплачены…
Могучие плечи в очередной раз совершили привычное, и очевидно, излюбленное движение.
– Я согласен.
– Прекрасно! – Наставник обошел стол и сел напротив гостя и Клея. – Дело, как я уже сказал, крайне деликатного, характера. Существует некая тайна…
Наставник вздохнул. Каждое сказанное слово давалось ему с видимым трудом. Обстоятельства обстоятельствами, но он был связан клятвой принесенной Всесоздателю. Но никакого другого выбора, кроме как нарушить клятву, не оставалось…
Глава 5
Поздней ночью, стараясь двигаться по длинным темным коридорам, как можно тише, к дверям Молельного зала подошли трое «заговорщиков». Распахнув дверь, Наставник решительно прошел к Главной Святыне – огромному, высеченному из серо-зеленого камня рогу, символизирующему явление Четырех Великих Воинов на земли Димериуса. По преданию, Воины возвещали о своем прибытии звуками Священного Рога.
Неро неспешно подошел к массивному постаменту, на котором находился рог.
– Вот же здоровенная каменюка! – глядя на прекрасное изваяние, даже с некоторым уважением сказал бывший воин. – Простите, Ваше Святейшество, у вас, наверное так не положено говорить…
Наставник махнул рукой, давая понять, что это вообще ерунда. Лицо его выражало скорбь и переживаемую им боль. Непочтительность по отношению к Святыне со стороны бывшего вояки в сейчас меньше всего волновала Наставника. Рядом с ним стоял Клей. Лицо юноши было печальным и напряженным. В глазах застыли слезы.
– Я должен сделать это сам… – с трудом проталкивая, как будто застревающие в горле слова, произнес Настоятель. Неро, изобразил излюбленный жест плечами и протянул Настоятелю тяжелый молот, который он нес.
Старик прошептал слова молитвы и размахнулся. Клей зажмурился. Послышался грохот и от каменного изваяния отлетело несколько кусков. Дрожащими руками Настоятель сделал новый замах, но сильная рука воина перехватила рукоять молота.
– Дальше я, Ваше Святейшество. Вы выполнили долг… – сказал вояка.
Плечи Наставника поникли и он отступил назад.
– Так нужно… – шептал он глядя как сокрушительные удары, наносимые могучей рукой, разносят Святыню на куски.
Ларец находился в самой нижней части рога, примыкавшей к постаменту. Наставник извлек его из обломков камня. Клей, всхлипнув, дотронулся до гладкой металлической поверхности. Наставник снял тонкую металлическую пластинку – внутри ларца был камень.
Неро, не без любопытства, взглянул на находку.
– Да, дела, – почесав затылок, протянул он.
Окинув взглядом масштабы устроенного ими разрушения, воин вздохнул и принялся сгребать обломки камня в одну кучу.
– Эй, парень, давай тащи какой-нибудь ящик, да покрепче, Нужно все тут прибрать… – скомандовал он к Клею.
Вздрогнув, словно очнувшись, молодой монах быстро отправился на поиски.
Глава 6
Над краем пустыни только-только начала угадываться заря, когда путники покинули стены монастыря. Воздух был относительно прохладен и свеж.
Клей привычно шагал по сыпучей песчаной поверхности даже не замечая неудобства от того, что ноги вязнут в песке. Он был задумчивый и молчаливый, все еще тяжело переживая в душе события минувшей ночи. Неро, будучи намного тяжелее монаха, и от того увязая в песке значительно глубже, с каждым шагом все сильнее мысленно проклинал и пустыню, в которой много веков назад монахам пришло в голову построить свой монастырь, и невыносимую жару, и то что он сам, по доброй воле, ввязался во все это странное приключение. Неро двигался вперед тяжело отдуваясь, обливаясь потом, с ужасом думая, что будет, когда после восхода Алмааза начнется настоящее пекло.
Идти предстояло несколько часов, так как ближайшее поселение куда направлялись Клей и его новый товарищ, располагалось в двух десятках миль от монастыря. Никакого собственного транспорта обитатели Имиритинского монастыря не имели. Один раз в четверть периода кто-то из местных доставлял необходимые продукты и когда было нужно какие-то вещи. Сами же монахи редко покидали монастырские стены, лишь в случае крайней необходимости, и тогда отправлялись в путь либо с теми, кто доставлял продукты, либо, как и сейчас, пешком.
Неро тоже прибыл в монастырь вместе с погонщиком доставившим очередную партию еды. И тогда ему и в голову не пришло, что обратно придется тащиться пешком. Даже сидя на спине неспешно шагавшего по пескам ниурна, бывший воин чувствовал себя сварившимся заживо и едва не умер от проклятой жары. Произнеся мысленно очередное пожелание провалиться и пустыне и монахам, живущим в ней, Неро крепко стиснул зубы и продолжил двигаться вперед.
Некоторое время спустя, когда фиолетовые и голубые предрассветные тона сменились на розовые, а затем остался лишь ослепляющий глаза белый свет, стремящийся убить своим жаром все живое, Клею надоело пребывать в задумчивости и молчать. Он был молод и слишком любил жизнь, чтобы долго пребывать в меланхолии. Он начал рассказывать о жизни в монастыре и о том как прекрасно служение Всесоздателю. Затем начал просвещать спутника в отношении всевозможных наук, а также задавать вопросы относившиеся к жизни его нового товарища и к тому, что касалось жизни внешнего, неведомого доныне Клею мира. К этому времени Неро при каждом вдохе издавал звуки близкие к предсмертному хрипению. Глаза налились кровью, одежда полностью пропиталась потом, и перед глазами плыли белые круги. Услышав, как сквозь туман очередной, заданный бодрым, жизнерадостным голосом, вопрос обращенный к нему, он неприязненно покосился на юного спутника.
– Давай уже просто будем идти, – прохрипел он. – От этой жары и без разговоров можно сдохнуть. Не представляю, как вы тут живете…
Клей тут же принялся подробно рассказывать об истории возникновения Имиритинского монастыря. О том как он был построен, больше тысячи лет назад, вынужденными бежать от жестоких завоевателей приверженцами имиритинской веры.
– Тогда граница пустыни еще проходила южнее этих мест. Имиритинцы сначала планировали построить крепость. Но во время строительства завоеватели обнаружили их и произошло Великое сражение. Много имиритинцев погибло, но им удалось отстоять свое новое место обитания. Крепость достроили, но, впоследствии оказалось, что пустыня быстро надвигается. И большинство обитателей покинуло это место, остались только монахи, считавшие эту землю, на которой погибло так много их братьев и сестер по вере священной. На самом деле, жизнь в пустыне совсем не так плоха. Ты просто не привык, – все также бодро и неутомимо продолжал болтать молодой монах. – Ты же видел сегодня, насколько красиво тут на рассвете. И не менее красив каждый из закатов…
Издавая легкими скрежещущий звук, Неро продолжал тупо переставлять ноги, испытывая уже близкое к ненависти чувство, по отношению несносному, не закрывавшему рта болтливому мальчишке.
– Наставник сказал, что пока мы в пути, можно не соблюдать времени обязательной молитвы. Всесоздатель не разгневается, зная, что мы исполняем миссию во благо, чтобы помешать силам зла и Тьмы. Но мне как-то не по себе. Понимаешь, я никогда еще не пропускал утренней молитвы. Ты согласен с Наставником? Ты тоже считаешь, что это ничего, что я…
Неро издал хриплый придушенный рев. Если бы у него были силы он бы придушил мальчишку. Прямо здесь и сейчас. Но сил не было. Ни разу за свою походную, полную тягот и лишений жизнь, он не испытывал таких страданий, как от этой проклятой жары.
Глава 7
Когда впереди показались крыши домов, у Неро не было уже сил даже радоваться. Если бы он был верующим, он бы, вероятно, вознес свою благодарность Всесоздателю. Но он не верил в высшие силы. Еле переставляя ноги, ничего не видя перед собой, он доплелся до ближайшего строения и уселся на землю, в отбрасываемую маленьким домишком жиденькую тень. Могучая грудь тяжело вздымалась. Во рту чувствовался вкус песка. Проклятая, проклятая пустыня! Больше ни за что! Никогда!..
Селение было небольшим, но так как, расположенный между бесплодной пустыней и бесконечными степями, это был единственный населенный пункт, на многие десятки миль, на пути следования торговых караванов с севера на юг, тут имелась стоянка для погонщиков и их пассажиров, а также были и средства передвижения в виде огромных повозок, доставлявших желающих в столицу и еще в пару городов поменьше, находившихся примерно на том же расстоянии.
Клей никогда не бывавший в селении вертел во все стороны головой, в попытке определить, куда им нужно идти, чтобы попасть на стоянку. Неро два дня назад уже побывал в селении, когда приехал из столицы с письмом. Но ему было так дурно, что он не готов был пока хоть как-то действовать и соображать. Единственное чего ему хотелось, это сидеть на пыльной дороге, хоть в какой-то тени, и чтобы легкие перестали казаться раскаленным мешком наполненным песком и засунутым внутрь его груди. Неро прикрыл глаза. Какое блаженство, когда вокруг нет песка и лучи падающие сверху не стараются во всю тебя испепелить.
На дороге показался один из местных жителей. Клей кинулся ему навстречу.
– Добрый день! Мы пришли из Имиритинского монастыря. Я монах и мое имя… – радостно обратился он к подковылявшему на достаточно близкое расстояние маленькому скрюченному мужичонке. Местный житель, не дав Клею возможности представиться, как положено, злобно сверкнул на юношу и его спутника глазами и прокаркал:
– А то я слепой! Сам не вижу, что монах…
Клей с удивлением покосился на помятое лицо коротышки.
– Простите, я не знал и не хотел Вас обидеть, – с искренним раскаянием сказал юноша. – Я буду молиться за Вас, почтенный. Возможно, Всесоздатель явит свою милость и вернёт Вам зрение…
Коротышка с недоумением уставился на Клея.
– Ты малахольный? – покрутив грязной лохматой головой, скорее вполне утвердительно проскрипел он.
– Нет, слава Всесоздателю, со мной все в порядке. – бодро заверил Клей. – Всесоздатель был милостив ко мне и я полностью здоров.
Проворчав слово, значения которого Клей не знал, мужичонка сплюнул и поковылял прочь.
– Может быть Вас проводить?! Незрячему, вероятно, сложно ходить по улице… – крикнул Клей вдогонку.
– Тьфу! Точно малахольный, – еще более злобно прокаркал коротышка и ускорил шаг, продолжая бормотать под нос ругательства. Клей пожал плечами. Провожая сострадательным взглядом бедолагу лишенного зрения, он размышляя о том, как и вправду повезло ему, что он может, видеть всю красоту мира вокруг.
Успевший немного отойти Неро, наблюдал разыгравшуюся сцену с довольно кислым выражением лица. Нет, вообще-то, его, наверняка, даже позабавило бы происходящее, если бы тот, кого местный злобный карлик назвал малахольным не был его спутником. Неприятный тип, в данном случае, прав. Парень действительно малахольный. Не в том смысле, что больной, а просто совершенно оторванный от жизни. Поистине, святая простота. И ему, Неро, с этой простотой предстоит не день и не два провести, а, судя по всему, возиться, не хуже няньки, довольно продолжительное время.
– Пошли, – поднимаясь с земли и отряхиваясь, со вздохом сказал Неро. Заметив удивленный взгляд наивных голубых глаз, он добавил, – я знаю куда идти. Я тут был позавчера.
Губы юного монаха расплылись в радостной улыбке.
Стоянка представляла собой большую вытоптанную, с растрескавшейся, пересохшей поверхностью, площадку, изрядно заплеванную ореховой скорлупой и остатками еды. Повсюду валялись лепешки уже высохшего и совсем еще свежего навоза. За чистотой тут явно никто не следил. На длинных, высоких жердях был закреплен потрепанный, выцветший полотняный навес. Под ним, в ожидании, когда наберется достаточно желающих для поездки, сидели несколько возниц. В стороне стояли четыре огромных повозки, в паре из которых изнывали от жары, уже явившиеся, раньше других, пассажиры. Возницы играли в азартную игру с маленькими бочонками окрашенными в различные цвета, но особого азарта не наблюдалось, игра шла довольно вяло. Лениво переговариваясь и также лениво огрызаясь из-за возникавших, время от времени, спорных моментов в игре, владельцы повозок непрестанно отгоняли пожухшими на жаре ветками многочисленных насекомых. Неро даже, не без злорадства, подумал, что если бы вместо игры они прибрались, и собрали валяющийся повсюду навоз, то и насекомых стало бы поменьше. Запряженные в повозки с пассажирами матранги бесстрастно пережевывали сушеную траву, время от времени переступая толстыми мозолистыми ногами. Их не беспокоили ни кусачие твари летающие вокруг, ни жара. Огромные животные были невероятно выносливы и невосприимчивы к любым условиям.
Вся картина, в целом, напоминала сонное царство, при этом довольно неприглядное и неряшливое. Клей смотрел вокруг себя с некоторым разочарованием. В его представлении, место, откуда люди отправляются в путешествие, не важно куда, должно было бы быть хоть немного поживее и попревлекательнее. Ведь впереди ждет, в любом случае, что-то новое, и, возможно, прекрасное и невероятное!.. Хотя, их с товарищем, навряд ли ждет что-то прекрасное. Скорее трудновыполнимое и опасное. Но, тем не менее, в путешествие нужно отправляться с легким сердцем и радостью…
– Добрый день! Да пошлёт Всесоздатель свою благодать вам и вашим близким, – поприветствовал Клей, широко улыбаясь сразу всем присутствующим. – Нам, с моим товарищем, нужно доехать до столицы…
– Деньги у вас с товарищем есть? – с пренебрежением разглядывая молодого монаха и его спутника, недружелюбно спросил один из возниц.
Клей вытащил, спрятанный под монашеским платьем на груди, увесистый мешочек с монетами и радостно потряс им в воздухе. Неро закатил глаза. Вот ведь идиот! Прав был Наставник, когда просил его присмотреть за мальчишкой, так как тот не знает жизни вне стен монастыря и может попасть в неприятности из-за своего неведения. Да этого олуха при первой возможности прибили бы где-нибудь, или в лучшем случае обобрали.
Неро даже разозлился на монахов. Неужели, нельзя было, мальчишке, постигшему невероятное количество Бесполезных наук, объяснить хотя бы самые элементарные вещи о внешнем мире и царящих в нем законах? Да, законы эти, порой, жестоки и несправедливы. Но не знать их, значит стать жертвой негодяев, лжецов и мерзавцев. Каким бы ты сам не был правильным и чистым сердцем, нужно знать с кем имеешь дело. Знать, что далеко не все так чисты помыслами, как ты сам.
Один из возниц, не спуская алчного взгляда с мешочка с деньгами, изобразив даже некое почтение в голосе, сказал:
– Восемь. Восемь монет за двоих.
Клей уже начал беспрекословно развязывать тесемки своего кошелька, и Неро, отодвинув его в сторону, шагнул вперед.
– Три дня назад это стоило в два раза дешевле. – Он смерил возницу хмурым взглядом. Тот злобно зыркнул на него в ответ.
– Я имел ввиду, что восемь монет стоит дорога, для тех, кто желает вернуться потом назад, – недовольно проскрипел он.
Неро ухмыльнулся.
– А ты парень не промах, как я погляжу. Глядишь, пока твоя колымага набьётся под завязку, ты себе целое состояние заработаешь. Наверняка ведь полно желающих, кто готов жариться пару дней на солнце, ради того чтобы иметь удовольствие прокатится в твоей шикарной повозке и потом еще раз повторить то же удовольствие, сразу же отправившись назад.
Возница скривился, но промолчал.
Забрав плату за проезд и заметив насмешливые взгляды товарищей он сердито швырнул свои бочонки. Бросок оказался неудачный и приятели радостно загоготали. Возница поднялся и, сказав, что больше играть не будет, взял пару кувшинов и отправился к колодцу, набрать воды на дорогу. Чтоб они все провалились! И эти насмешники, и наглый оборванец вместе с безмозглым святошей…
Когда в повозке набралось пассажиров столько, что при всем желании, и к большому сожалению ее хозяина, больше никого уже невозможно было бы впихнуть, тронулись в путь.
– Странно, что ты ещё на голову себе никого не посадил, – сердито проворчал Неро. – Ты, наверное, деньги гребешь как какой-нибудь знатный богатей.
– Я что себе в убыток должен ехать?! – огрызнулся возница, которого достал наглый выскочка. – Кому не нравится, может идти пешком!
– Ну, ты-то себе в убыток точно ничего не сделаешь, – ответил Неро.
Возница со всей силы стегнул матранга.
– Пошел! – заорал он, срывая злость на животном, которое, впрочем, никак не отреагировав ни на удар, ни на крик, неторопливо двинулось вперед, флегматично переступая мощными, похожими на бревна ногами.