Татьяна Нильсен
Кладбищенский цветок

Ужин прошёл так, словно все члены живут на одной территории давно, уже привыкли друг к другу и не болтают разной ерунды, какая положена в гостях. Мать Петровского высокая строгая дама с безукоризненной укладкой на седых волосах, махнула рукой, унизанной перстнями и браслетами, указывая Саше, чтобы та не суетилась.

– Сиди, душечка, посуду Вячеслав поместит в моечную машину, а ты ещё в гостях. После свадьбы придёшь в дом, вот тогда и начнём распределять обязанности, – будущая свекровь со вкусом закурила длинную ароматную сигарету. Александра не выдержала и поплелась следом за Славкой на кухню.

– Я домой поеду.

– Меня не дождёшься?

Вячеслав ловко управлялся на стерильной кухне с перекинутым через плечо полотенцем.

– Две ночи до свадьбы ночуй здесь. В субботу утром приедешь, как положено с букетом.

– Мы завтра не увидимся?

– Когда? – Саша развела руками, – Пятница день сумасшедший: маникюр, педикюр, оформление зала. Да и ты уедешь на мальчишник.

– Ты права. Тебя увезти?

– Я же на машине.

– Хорошо. В субботу не проспи.

– Это ты, на мальчишнике меру знай!

Возле дверей жених с невестой обнялись и долго целовались, словно в последний раз.

– Ну, хватит, – Александра отстранилась. – Расстаёмся на один день.

– Следующий раз увидимся в женатом виде, – усмехнулся Вячеслав и открыл дверь.

На следующий день у Чайковской не нашлось времени нормально поесть. Она сама не знала от чего, но её нервно потряхивало.

«Наверное, так чувствуют себя все невесты перед ответственным решением. Хотя чего так мандражировать, некоторые ходят на брачное дело по многу раз».

Она стояла перед зеркалом в своей квартире и примеряла бижутерию, которая переливалась всеми цветами радуги.

– Серьги с браслетом вроде ничего, – Саша разговаривала со своим отражением, – а вместе с колье, словно новогодняя ёлка, и в тоже время без колье шея кажется голой.

Зазвонил телефон.

– Ты меня заберёшь с работы, – щебетала Светлана, – или мне самой добираться до ресторана?

– Сделай дозвон, как освободишься, я за тобой заеду.

Чайковская отключилась. Неожиданно телефон ожил снова.

«Светка что-то забыла».

Подумала про себя Саша, но на том конце звучал совсем незнакомый женский голос:

– Добрый день. Я хочу поговорить с Александрой Борисовной Чайковской.

– Я вас слушаю, – Саша насторожилась, накануне свадьбы совсем не хотелось никаких сюрпризов.

– Вас беспокоит секретарша из нотариальной конторы «Малькович и компания» города Москвы. Вы получали письмо, которое мы вам отправляли?

– Письмо? – осторожно спросила Саша. – Вчера я находила какой-то конверт без штемпеля и обратного адреса, но читать не стала.

– Мы отправили сообщение ещё неделю тому назад с оказией, сотрудник конторы поехал в командировку в ваш город и взялся доставить конверт. Нотариус Малькович Абрам Янович решил, что так будет надёжнее.

– Да я не заглядывала в ящик больше недели. А в чём собственно дело?

– Нотариальная контора «Малькович и компания» долгое время пыталась вас разыскать, но безуспешно. Наконец удалось обнаружить ваши следы, но вы снова не выходите на связь. Пришлось наводить справки через телефонную компанию. И вот сегодня последняя попытка с вами связаться.

– Так в чём дело? – не выдержала Чайковская.

– Потерпите, я перехожу к сути вопроса. Ваш дядя Чайковский Игорь Леонидович, брат вашего родного отца оставил завещание, в котором основной наследницей указаны вы.

– Я? – Саша несказанно удивилась, она толком не помнила отца, а о наличии дяди слыхом не слыхивала. – Что оставил родственник?

– Вот это как раз не телефонный разговор.

– Я могу приехать на следующей неделе, – Александра усмехнулась, – если это стоит того.

– Я не вправе разглашать по телефону нюансы, но в субботу истекает срок вступления в наследство. Если вы не появитесь завтра, то всё имущество перейдет или наследнику второй очереди, или в пользу государства. Дело в том, что Абрам Янович ради вас нарушил распорядок, и в выходной день будет ждать в конторе в течение дня.

– Завтра? Но это не возможно! У меня завтра свадьба!

– Свадьбу можно перенести, а вот дом в Подмосковье вы уже никогда не увидите!

– Что? – протянула Чайковская. – Дом?

– Это самое большое, что я могу вам сообщить.

– Говорите адрес, я запишу, – девушка кинулась на кухню, среди газет нашла ручку и на клочке нацарапала координаты, потом глянула на часы. – Сегодня уже не успею, а завтра утренним рейсом вылечу в Москву, к обеду появлюсь у вас.

– Прекрасно. Будем вас ждать для выполнения всех формальностей.

– Постойте, – Саша испугалась, что секретарша отключит телефон, – Может, вы знаете, где мой отец?

– Приношу свои глубокие соболезнования, но вашего отца уже нет в живых. Информация точная, потому что нотариус проверял всех возможных наследников. Подробности при встрече.

Повисла небольшая пауза, после чего Чайковская отключилась, её сердце билось, как молот, в голове путались мысли и дрожали руки. С этого момента вся жизнь переворачивалась с ног на голову или с боку на бок? Время покажет! Но то, что у неё появился шанс изменить нудное течение времени это факт! Чайковская кинулась по комнатам, не зная, что предпринять в первую очередь, потом села на диван и задумалась. Саша углубилась в свои мысли, и когда снова зазвонил телефон, вздрогнула от неожиданности. В голове мелькнула мысль, что её разыграли и сейчас она услышит на том конце смех по поводу того, как легко, оказалось, провести наивную невесту. Однако в трубке верещала подруга Света:

– Ты можешь выезжать, я освобожусь через тридцать минут. Только по дороге где-нибудь перекусим!

– Хорошо, я скоро буду.

Чайковская растерялась и совсем не понимала, что предпринять дальше. Вместо того чтобы отправиться в салон за Светланой, она открыла компьютер и без труда нашла координаты нотариальной конторы «Малькович и компания», руководил конторой действительно Малькович Абрам Янович и находилась она именно по тому адресу, который назвала по телефону секретарша. Это уже совсем не походило на шутку. Она залезла на антресоли и достала коробку из-под сапог, где мать хранила старые фотографии и документы. После её смерти Саша не открывала коробку, не хотелось бередить душу, глядя на снимки молодой, цветущей, здоровой мамы. Зачем она туда полезла сейчас и что хотела найти, Александра сама не знала. Лихорадочно перебирая документы и снимки, взгляд наткнулся на свидетельство о разводе. По датам стало понятно, что расстались родители через несколько месяцев после её рождения, однако, несмотря на официальный развод, мать оставила фамилию мужа, а дочь носила отчество родного отца – Чайковского Бориса Леонидовича. Мать никогда не рассказывала о прошлом, которое связывало её с супругом, Саша не знала, любила ли его мать и по какой причине порвала все отношения.

«Сейчас мама уже ничего не расскажет, – размышляла Александра, совсем забыв о том, что её ждёт подруга. – Отец же не с Луны свалился, существовали родители, соответственно мог быть и брат, который в свою очередь знал о рождении племянницы! Родня то, что надо! При жизни никто знаться не хотел, про помощь и говорить нечего! Отец алименты не платил, денег не высылал, мать бы сказала, а может она сама отказалась от всяческих контактов с родителем? Характер у мамы был не простой, иногда даже жёсткий, – мысли девушки витали далеко. – Интересно, какой бы стала я, оставшись с ребёнком на руках в заводском общежитии и без всяческой поддержки? Значит, старый хрыч вспомнил о дочери брата! Своих наследников не нарожал или решил исправить ошибку молодости брата? Сейчас уже не имеет значения, оставил дом и славно! Проявлять принципиальность, смысла нет, никто не оценит! Мол, мы бедные, но гордые! Куда там, положено, поеду и заберу, старика за язык никто не тянул, сам завещание у нотариуса оформил и подписал! Можно сказать, от нужды замуж выхожу, а тут такая удача!»

Чайковская сгребла старые документы с фотографиями обратно в коробку, которую снова засунула на антресоли, отряхнула руки от пыли и оглядела себя в зеркале.

– Ну, что, поехали к подруге, надо объяснить ситуацию, – сказала Саша своему отражению, – а потом собирать чемодан.

Она снова замерла от неожиданной мысли:

«Утром ехать в аэропорт, без заранее купленного билета, нет смысла, можно просто не попасть на рейс, нельзя так рисковать, – Александра закусила губу. – Расстояние: чуть больше одной тысячи километров, сейчас шесть вечера, если прытко собраться, то по ночной федеральной трассе, к обеду можно попасть в контору Мальковича, – девушка снова метнулась к антресолям и, встав на цыпочки, вытащила чемодан. – Стоп, – осадила себя Саша, а как же объяснение с подругой?»

Девушка схватила телефон, но Светлана не отвечала, наверное, вышла на оживлённый перекрёсток, в ожидании подруги и не слышит звонка. Тогда она набрала Петровскго. Разговор с ним пугал, и вообще, как можно растолковать такие странные вещи по телефону? Мол, извини, меняю тебя на дом в Подмосковье! Жуть! Александра передёрнула плечами от предстоящих объяснений, мысленно подбирая слова. На десятом гудке, облегчённо отключилась, жених, скорее всего, в угарном мальчишнике, вообще забыл про телефон.

«Ладно, позвоню с дороги».

Чайковская заметалась по квартире, собирая вещи. Она не имела представления, как долго будет отсутствовать, поэтому, то складывала, то выбрасывала из чемодана вещи и обувь. Потом вдруг подумала, что не на себе же везти и не в самолёте с дозволенным багажом, можно сбрасывать всё подряд. Саша отключила холодильник, проверила краны, запоры на окнах и по традиции присела перед дорогой на диван. Взгляд упёрся в свадебное платье, которое висело на двери зеркального шкафа и слегка колыхалось от передвижений хозяйки. Чайковскую обжёг стыд.

– Что я делаю? – Саша говорила вслух и качала головой. – Славка так готовился, покупал кольца, костюмы, завтра придут гости. Хорошо, если он успеет всех предупредить, а что скажет? Невеста упылила за наследством? Его мамашу хватит кондратий! – Девушка рывком поднялась, отгоняя тягостные мысли. – Ничего, не смертельно. С дороги позвоню, а свадьбу перенесём. Да и нужна ли эта свадьба вообще!

Спустившись к машине, открыла багажник и увидела мишуру, которую они с подругой приготовили для праздничного оформления. В груди снова ёкнуло чувство похожее то ли на стыд, то ли на жалость. Саша втолкнула чемодан, сминая нарядную бумагу, и решительно захлопнула дверцу багажника, словно закрывая последнюю возможность для возвращения. Через тридцать минут Чайковская выехала на трассу, ведущую в столицу. За день она настолько была занята, что совсем забыла о еде и когда увидела вечерние огни заправочной станции, решила залить полный бак бензина и перекусить, да и наконец-то поговорить с женихом не мешало! Звонить Светлане она робела, Александра представляла, что подруга выльет на неё целый таз укоризны, а слушать стыдливые речи не хотела, под напором может свернуть с дороги. В здании станции пахло жареными сосисками и кофе. Чайковская умяла скудный дорожный ужин, запила жидким кофе, села за руль и съехала на обочину, чтобы вдали от чужих ушей поговорить по телефону.

– О, нет! – Саша в отчаянии ударила по рулю. Батарея на телефоне не подавала признаков жизни. И вместо того, чтобы вернуться на станцию и подзарядить телефон, девушка бросила трубку на колени и влилась в вечерний поток машин. Через какое-то время нестерпимо захотелось в туалет. Саша свернула на просёлочную дорогу, вышла из автомобиля, размяла затёкшие ноги и, раздвигая ветки, направилась в кусты. Она не волновалась, что её кто-то заметит, опустились сумерки и только фары, проезжающих автомобилей и большегрузных фур скудно освещали обочину. Александра снова села за руль и вернулась на прежний путь. Она не заметила то, что когда выходила из машины, телефон соскользнул с колен и беззвучно юркнул в придорожную траву, которая только-только начала пробиваться к свету.

Глава 3

Богословский стоял под струями воды, смывая с себя липкий пот утренней страсти. Через стеклянную панель душевой кабины краем глаза он наблюдал, как любовник, напевая что-то себе под нос, вертится у зеркала, широкими жестами заглаживает стильную причёску и наносит специальный спрей на виски. Они встречались почти год. Сначала свидания проходили в номерах загородных и придорожных отелей, потом Эдуард снял жильё подальше от центра города, хотя его роскошная квартира пустовала. Жена обитала в особняке недалеко от Москвы. Однако приводить любовника в свои апартаменты не рисковал из многих соображений: могла неожиданно появиться жена Ирина, заскочить тёща, которой сам сдуру, в пьяном образе дал ключи или заявится сын с невесткой, да и нередко наведывалась сестра Виолетта. Об этой стороне жизни никто не должен знать! Для всех Богословский Эдуард Семёнович примерный семьянин, хороший отец, ведущий менеджер, член совета директоров крупной энергетической компании, ценитель искусства и вообще сорокадевятилетний мужчина, ведущий здоровый и праведный образ жизни. С женой их давно ничего не связывало, он удивлялся иногда, каким образом они умудрились родить и воспитать хорошего сына. Впрочем, дело было молодое, студенческое, тогда, наверное, они любили друг друга. Эдуард сначала догадывался, а потом узнал наверняка, что жена встречается с молодым любовником, да и вообще меняет мальчиков периодически, и, конечно, не потому, что смахивает на Софи Лорен или Бриджит Бордо в лучшие годы их жизни, а потому что щедро оплачивает карманных утешителей плоти. Однако эта информация совсем не всколыхнула душу, даже самолюбие не дрогнуло, пусть себе тешится, главное, чтобы похождения не вылезли наружу. Собственно такое не спрячешь, в их тусовке считается моветоном, если даму среднего возраста и высокого достатка не сопровождает карманный кобелёк. Ну, это так, для того, чтобы держать себя в тонусе, не более того, главное семья и соблюдение внешних приличий. А вот в его случае всё обстояло намного сложнее. Если окружение достаточно лояльно относится к адюльтеру женщины с молодым человеком, то мужчины, состоящие в отношениях с особью своего пола, подвергнутся резкой критике и остракизму. Нет, нельзя рисковать положением в обществе и должностью, да и зачем, всё и так хорошо складывается и совершенно устраивает их обоих. Богословский познакомился с сильным, эффектным блондином на какой-то выставке. Раньше случались увлечения молодыми мужчинами, но в этот раз чувства оказались глубокими. Эдуард Семёнович сам не помнил, в какой момент переключил своё внимание с женщин на парней. Не на тех, субтильных субчиков с оттопыренным мизинчиком и с манерами избалованной кокетки, а на мачо, похожих на Рики Мартина. Как-то в очень узком, если не сказать закрытом кругу на вечеринке, он закружился в оргии жриц любви и парней такой же профессии. Под воздействием алкоголя и лёгких наркотиков позволил себе расслабиться до такой степени, что слился в экстазе с юношей, как Аполлон. С тех пор женщины перестали его интересовать, то же самое относилось и к жене. А может к жене в первую очередь. Ирина его раздражала, бесила и доводила до трясучки. Как можно в сорок восемь лет выйти на публику без бюстгальтера? Она же демонстрировала свои надутые у пластического хирурга титьки на всех красных дорожка, модных показах и светских вечеринках! Жена надевала невероятно короткие платья в обтяжку и каблуки, как подковы у боевой лошади! Она спускала баснословные суммы в элитных салонах пластической хирургии. Наступило время, когда невинными массажами и уколами красоты уже ничего не изменить, тем более при любви к курению, загару и алкоголю. Да тьфу, на неё! В особняке за городом убирает прислуга, готовит повар, сад облагораживает ландшафтный дизайнер, а за гаражом присматривает шофёр. Ей даже заняться нечем! И пусть бы забавлялась, надувала скулы, выкачивала жир с живота, увеличивала грудь и зад, но зачем всем этим сомнительным добром трясти перед телекамерами! Одно утешение в объятиях Никодима! Может он и не Никодим вовсе, а Витя, Вася или Ваня. Придумал парень себе запоминающееся, звучное имя. Какая разница, не проверять же паспорт! Во время знакомства Эдуард сразу обратил внимание на светловолосого парня с синими глазами, их свела судьба в модной московской галерее. Выставку продажу организовал какой-то фонд помощи то ли спасения животных, то ли бездомных, то ли сохранения памятников древностей. Фондов сейчас развелось, как блох на бездомной собаке, каждый норовит пригласить богатых и знаменитых, а те в свою очередь с удовольствием таскаются по, такого рода, мероприятиям и перед камерой трясут мошной, чтобы заполучить кусочек славы.

Мужчины остановились возле фотографии знаменитого московского мастера, затеяли разговор, всё глубже проникаясь симпатией, друг к другу. После нескольких бокалов шампанского, вечер решили провести вместе. Никодим оказался начинающим фотографом из Белоруссии, Богословский взялся за его раскрутку и не без успеха. Через несколько месяцев парень обзавёлся собственной студией, заполучил несколько перспективных заказов и познакомился с множеством нужных людей. С какого-то времени мужчин начали связывать не только отношения интимного характера. Никодим практически перешёл на обеспечение своего любовника. Однако парень обещал вернуть все потраченные средства.

Эдуард Семёнович расслабился, стоя под струями тёплой воды и вздрогнул от неожиданности, когда парень костяшками пальцев забарабанил по стеклу кабины. Богословский закрыл воду и вышел из душа. Никодим, не слова не говоря, бросил ему полотенце и протянул трубку, показывая тем самым, что на том конце кто-то из родственников, и ему лучше не светиться. Мужчина наспех вытерся, запахнул полотенце на поясе, глянул на номер и скривился. Сестра звонила почти ежедневно по поводу и без.

«Такая же тунеядка, как и Ирина, безвылазно сидит в салонах, посещает все возможные приёмы и делает вид, что трудится в поте лица, – досадливо подумал Эдуард. – Вообразила себя важной великосветской блогершей».

Он вышел из ванной комнаты и подключился:

– Привет. Ну что сегодня?

– Здорово братец, – голос родственницы звучал заискивающе и задушевно. – Не сердись, мне нужна твоя помощь.

– Ты дёргаешь меня в рабочее время! Проблемы могут подождать до вечера?

– Я звонила в компанию, секретарша сказала, что тебя нет, и значит, ты можешь говорить!

– Я могу находиться на совещании или на встрече с компаньонами, или в совете директоров! Если ты не прекратишь беспокоить меня по ерунде, я внесу твой телефон в чёрный список!

– Эдик, я знаю, где ты и с кем, – в голосе Виолетты послышались нотки, которые Богословский раньше не слышал.

– Ты следишь за мной? – в душе Эдуарда образовалась грозовая туча.

– Больно надо! Случайно увидела тебя с молодым приятелем здесь на окраине, когда вы в супермаркете отоваривались, – сестра хихикнула. – К вечеринке готовитесь или ты сменил ориентиры? Потянуло на молодых парней?

Ладони Богословского вспотели:

– Что ты несёшь? – мужчина угрожающе зашипел. – Ещё раз позволишь подобные высказывания, быстро перекрою кислород!

– Ладно, успокойся, – снисходительно произнесла сестричка, – знаю, что ты продвигаешь этого фотографа, только не понимаю почему. Он и впрямь такой талантливый? – она не ждала ответ, – хотя, мне разницы нет.

Виолетта ещё что-то говорила, а Эдуард Семёнович думал, насколько подозрения сестры близки к истине. Брат с сестрой не особенно дорожили родственными узами, дружить их заставляла нужда. Сестрица, дожив до тридцати лет, не обзавелась образованием, работой и семьёй. Замуж она выходила не однажды. Всякий раз Эдуард облегчённо вздыхал у дверей ЗАГСа, но всякий раз мужья избавлялись от капризной девицы при первой возможности. Кому понравится бездельница, которая не умеет и не желает готовить и не стремиться к порядку в доме. Всё бы полбеды, можно нанять прислугу, в жёны брали девушку не бедную, с приданым, но скверный, заносчивый характер в отношении мужчин исправить невозможно! Достойное содержание ей обеспечил брат. При его должности, показывать все активы было бы верхом неразумности, поэтому Богословский распихивал левую прибыль на счета близких родственников, коих оказалось не много: сестра Виолетта и жена Ирина. Больше он никому не мог довериться, даже сыну. Зато эти две пустоголовые понятия не имели, насколько богаты! От обоих Эдик имел доверенности на ведение дел, а в случае необходимости дамы ставили подписи, даже не заглядывая в бумаги. Те, в свою очередь считали мужа и брата благодетелем. Ну как же, он оплачивал все капризы, в сумочке от «Прада» банковские карты с бесконечным кредитом, возможность покупать лучшие шмотки в любой стране мира и даже перелёт за счёт компании на частном самолёте.

– Так, давай ближе к делу, – Эдуард перебил щебетание сестры и остановился у встроенного шкафа, рассматривая себя в зеркале. – Нет времени выслушивать твой галдёж, говори толком, что нужно!

– Послезавтра в галерее «Гармония» намечена вечеринка по поводу дня рождения владелицы Симонович Людмилы, я с ней лично не знакома и соответственно приглашение не получила…

– Так, короче, – перебил Эдуард. – Тебе надо туда попасть? Только, зачем? К искусству ты никакого отношения не имеешь, это же не модный показ и не выставка ювелирных украшений? – Богословский хорошо знал владелицу галереи, он находился в приятельских отношениях с её мужем, одним из богатейших бизнесменов страны Ёсей Симоновичем. Людмилу, даму далеко за пятьдесят могла связывать дружба с женой Ириной, если бы та интересовалась произведениями искусств, но это далеко не уровень бестолковой сестры. – Ты совсем не разбираешься в живописи. Хочется глупо выглядеть в глазах просвещённой публики? – брат усмехнулся.

– Мне вообще плевать на всё, что в этой галерее развешано по стенам, хочу лишь познакомиться с Александром Басаргиным.

– С Сашкой? – искренне изумился брат. – Чем он мог тебя заинтересовать? Подожди, попробую догадаться. Продюсер, политический обозреватель, спортивный комментатор, личность довольно известная, намного старше тебя, но, не смотря на популярность в определённых кругах, не богат и точек соприкосновения с тобой не имеет, – Эдуард на секунду задумался, – или я чего-то не знаю? – на том конце слышалось лишь сопение. Брат хлопнул ладошкой себя по лбу. – Да ты решила мужика женить на себе! А что, красив, отлично сложен, говорят в элитном спортивном центре шины из под тяжеловозов тягает, правильно питается, не курит. Одобряю, выбор отличный! – Богословский даже не скрывал издёвки. – Вопрос в другом: нужна ли ему ты с аттестатом о среднем образовании и дипломом торгового колледжа! Не забыла, этот диплом я тебе купил, а Сашка говорит на двух языках, помимо русского! Сколько уже сбежало от твоего скверного, несносного характера!

Если кто-то ещё позволил себе разговаривать в таком тоне, то Виолетта испустила бы трёхэтажный мат в адрес собеседника, но с братом такой номер не пройдёт! Нельзя кусать руку дающего, и пилить сук, на котором удобно сидеть. Пусть поиздевается, всё равно она своего добьётся, проверено временем. Не теряя лица, Виолетта равнодушно спросила:

– Братец не сотрясай зря воздух. Достанешь пригласительный или нет? Могу к другому человеку обратиться, – на ходу соврала девушка.

– Достану, – вздохнул Эдуард. – Всё равно не отстанешь. Завтра сможешь забрать в компании у секретарши. Да не рядись, как цирковая лошадь! Публика собирается богатая с вкусовыми замашками.

– Спасибо! – взвизгнула девушка. – Пригласительный билет на двоих!

– Умерь свои запросы!

– Не могу же я появиться в галерее одна! Подругу с собой возьму!

– Только не ту профурсетку, с которой я встретил тебя в ресторане! Опозоришь и себя и меня! – Эдик отключил телефон и продолжил разговор с самим собой. – Трудно навредить репутации, которая и так по пояс в мутной воде, а не просто подмочена! – он снова посмотрел на себя в зеркало, повернулся боком, втянул живот, потом с шумом выдохнул. – Кому я об этом говорю? – неожиданно в отражении заметил Никодима, который стоял в дверях, наклонившись на косяк. – Ты слышал разговор?

– Кто такой Сашка? – спросил парень, стараясь скрыть подозрения и давая понять, что до его ушей дошла обрывочная информация.

– Александр Басаргин, – хмыкнул Эдуард, – довольно известная личность, всячески пытается попасть на различные ток-шоу в качестве эксперта, тем самым приумножая популярность. Он неплохо разбирается в политике, отличный спортивный комментатор и занимается продвижением молодых начинающих коллективов от шоу бизнеса.

– Вроде поющих трусов?

– Не скажи, он чувствует настоящий талант и не занимается поставкой девочек для эскорта. Я брал некоторых подопечных на корпоративные вечеринки и банкеты. Эффект потрясающий!

– Что сестре надо от него?

– Хм, – улыбнулся Богословский, – очередная блажь, решила закрутить с ним роман. Басаргин был удачливо женат на дочке одного министра, не стану называть фамилию, его карьера шла в гору, словно в заднице находилась турбина от «Боинга», но парень сам себя подставил, снюхался с какой-то малолеткой. Жена застукала их прямо в семейной постели. Далее развод, делёжка имущества, – Эдик усмехнулся, – как понимаешь, почти всё в пользу жены, папаша министр включил связи, а дальше прелести забвения. Однако мужик не сломался и постепенно, используя прежние связи, царапался и достиг кое-каких успехов, хотя при разводе потерял почти всё! Живёт сейчас в съёмной квартире и пользуется общественным транспортом! – неожиданно Эдик закусил губу, потом процедил, – вот видишь, как быстро можно скатиться, если не соблюдать конспирацию. Я уже не молод, для того, чтобы начать с нуля.

– Твоя сестра вычислила нас?

– Похоже на то, – Богословский скинул полотенце, открыл шкаф и стал быстро одеваться. – Думаю, она случайно наткнулась на нас в супермаркете и потом проследила до дома. Вот это уже не хорошо! Придётся менять квартиру.

– Жалко, деньги пропадут, заплачено на год вперёд.

– Да хрен с деньгами! Она начала догадываться о наших отношениях!

– Разве это может тебе как-то навредить? – парень пожал плечами. – В Европе это считается нормой, нельзя дискредитировать отношениями подобного рода.

– Послушай, Котя, здесь тебе не Европа! – на Богословского неожиданно нахлынуло раздражение. Он заметался по комнате, нервными движениями натянул носки, застёгнул пуговки на рубашке и затянул узел галстука. – Здесь к отношениям такого рода относятся жёстко! Хотя я догадываюсь, что некоторые высокопоставленные чиновники с удовольствием вступили в этот клуб по интересам. А я женат, у меня должность, положение! Нельзя так рисковать!

– Нам придётся прекратить встречи? – парень округлил глаза. Его страшила не разлука с другом, а перспектива остаться без материальной поддержки, тем более в таком дорогом городе, как Москва. О том, чтобы вернуться в белорусскую глубинку не могло быть и речи. Он уже начал осуществлять свои планы по обогащению, но ещё нуждался в материальных вливаниях.

– Нам придётся искать новое жильё, желательно дальше от города! – мужчина двинулся в прихожую, по дороге схватив со стола портфель. – Вот ты этим и займись, – Эдик остановился возле порога. – Почитай объявления, позвони, покатайся, посмотри, а у меня дела, – он открыл замок и снова повернулся к любовнику. – И сделай это, как можно скорее. Знаю я свою сестричку, учуяв возможность заработать, схватится за ситуацию мёртвой хваткой!

– Ты думаешь, что сестра решится на шантаж? Она и так с твоей руки ест.

«Много ты знаешь, – снова с глухим раздражением подумал Эдик, обуваясь в прихожей, – даже не можешь представить, кто от кого зависим. Тупица, подписывает документы, и понятия не имеет, что ей принадлежит. И ведь ума не хватает прочитать несколько строк, а вот то, что лежит на поверхности, скабрёзности типа кто кому изменяет, и кто с кем спит, это интересует больше всего! Дура, занялась бы самообразованием! Хотя зачем умная сестра?»

Богословский рывком обнял любовника и вслух сказал:

– Денег много не бывает, сам знаешь!

С этими словами Эдуард бросил свои ключи на тумбочку и, не вызывая лифт, спустился к машине.

***

Петровский сбросил ноги с дивана, голова гудела, словно горячий чугунок. Он пил уже несколько дней. В комнате выстроился неровный ряд бутылок и витал жуткий сивушный дух. К бутылке его тянуло, как только мыслями он возвращался в то утро, когда благоухающий и нарядный, с букетом цветов в руках топтался возле порога ЗАГСа. Какой идиот! Ну, просто ряженая, наивная обезьяна, поверившая в наличие связки бананов за спиной у дрессировщика! И сейчас, когда память снова вернула его в то солнечное утро, захотелось залить горячительное. Слава тряхнул головой и заскулил от ударов молота по черепу, тяжело поднялся, на кухне залпом выпил из-под крана тёплой воды, ладонями набрав горсть, умыл, фыркая, лицо. Не найдя полотенце, вернулся в комнату и занялся поисками остатков алкоголя, ничего не обнаружив, открыл двери балкона и задумался. В комнату проник свежий, утренний воздух, голова немного прояснилась, однако хотелось затереть тот злосчастный день. Тогда он совсем не волновался, рядом что-то чирикала Светлана, ей отвечал сожитель Игорь. Постепенно появлялись друзья, с какими пил накануне, они обменивались шутками и громко гоготали, вспоминая прошедший мальчишник. В голове осталось мало с того вечера. У приятеля на даче жарили шашлыки, топили баню, купались в озере, потом кто-то пригласил стриптизёрш. А может это были и не стриптизёрши вовсе, потому что некоторые разбрелись по кустам в поисках утех. Петровский понял, что совершил ошибку, когда ноги перестали слушаться. Под шашлык он предпочитал красное вино, но позднее кто-то подсунул стаканчик с горящей самбукой, потом всучил в одну руку лимон, в другую бокал с текилой. Через какое-то время стало безразлично, что пить и в момент, когда товарищи плескались в озере с визжащими девицами, Славка, на деревянных ногах завалился в дом и рухнул на первый попавшийся диван. Утром проснулся рано, вышел на крыльцо и увидел остатки ночного пиршества. Мангал ещё дымил, на столе гора грязной посуды и пустая тара. Это жена не оставит грязную посуду на ночь, а проститутки, они и есть проститутки! Уже по дороге в город он глянул в телефон и увидел множество пропущенных звонков от Александры, заезжать к ней не стал, а направился прямиком к матери, чтобы привести себя в порядок перед бракосочетанием. Зачем невесте разочаровываться до свадьбы, при виде мятого жениха с сивушным амбре.