Татьяна Нильсен
Кладбищенский цветок
– Понятно, жертва правша, деньги протягивала правой рукой, – как бы про себя предположил Павел. – Полицейские допросили сотрудницу вокзала?
– Ещё нет, она в отпуск укатила на две недели.
– Так выяснили личность погибшей?
Краснопёров начал терять терпение.
– Оперативники приметную татуировку искали в Горячевске, но безуспешно, когда появились сведения из Малыхино, отправились туда. Однако новостей пока нет.
– Ладно, свободен, последний вопрос: убийство в соседнем районе схоже с нашим? – Павел помахал протоколами с места преступления и отчётами осмотра тела.
– Да не читал я документы, переговорил со следователем и сразу поехал в отдел, и потом, мне неизвестно, что выяснили наши эксперты. Во внешних признаках общие черты -верёвка и пышная одежда. Больше сказать нечего! Маникюр делают почти все девушки, макияж накладывают все, также доярки в колхозе, кондуктора в автобусах и кочегары в котельных! – Ивушкин протиснулся в проём и помахал рукой. – Завтра будет день, будет пища!
Дверь за оперативником захлопнулась, и Павел остался один в кабинете. Мысленно прикинул план действий на ближайшие дни. Вдвоём с Ивушкиным они быстро зашьются, но ничего не поделаешь, третий из отдела валялся в клинике с жесточайшей язвой желудка. Одна надежда, что доктора быстро подлатают проблемные участки Зиновьева Богдана, и он вернётся в строй.
Глава 2
– Какая ты счастливая подружка! – Светлана восхищённо качала головой, цокала языком и щупала невесомую материю. Она забралась на пуфик с ногами и любовалась Александрой, которая погрузилась в пену органзы, кружев, атласа и шифона. – Ты, словно большая, длинноногая кукла на капоте свадебной машины, такая же нереально красивая!
Платье действительно удачно оттеняло бледную кожу, тонкие кисти рук, покатые плечи и длинную шею молодой женщины. Тёмные волосы, собранные высоко на макушке, открывали шейные позвонки, словно кнопки на печатной машинке «Ремингтон». Саша без особого энтузиазма выбирала наряд, тем более что предстоящее торжество не считала грандиозным событием, а так днём отличным от других и не более того, да и в тридцать пять надевать белое платье с фатой, как символ невинности и непорочности, посчитала глупостью. И всё-таки дате надо соответствовать, не в джинсах с футболкой, не белый верх – чёрный низ, не плоские балетки и не ситцевое платье. Она выбрала пышный наряд цвета зелёного чая и светлые туфли на высоком каблуке. Сейчас, рассматривая себя в зеркале, неожиданно поняла, какую сморозила глупость.
«Зачем вырядилась, как идиотка? Словно фисташковая зефирка из подарочного набора! В тридцать пять уже должно появиться чувство стиля. Куда смотрела? В восемнадцать, когда ещё в голове летают принцессы, Золушки, Анжелики маркизы ангелов и прочая дребедень такой выбор логичен, а в зрелом возрасте нужно контролировать игривые порывы. Ведь видела в универмаге прекрасное итальянское платье, цвет тёмного какао, глубокий вырез и зад в обтяжку. В таком и в пир и в мир! Нет, показалось слишком мрачным! Попёрлась в свадебный салон! Наверное, последние остатки разума подсказали не брать белый наряд, а то бы точно, как кукла на капоте. Ещё Светка под руку кукарекала! – Александра вздохнула и отвернулась от зеркала. – Ладно, дело сделано, что сейчас руками махать».
– А жених-то как доволен, прямо в облаках летает, – не унималась Светлана. – Кольца купил не из дешёвых, это лишь, кажется, что бриллиантик маленький, а знаешь сколько стоит?! Ты видела костюм? – Саша мотнула неопределнно головой. – А я вот имела честь, он похвастался. Какой-то знаменитой марки. Шикарный!
– Даниель Диаз, – Александра повернулась к подруге и, уловив непонимающий взгляд, терпеливо объяснила. – Европейская линия мужской одежды ориентированная на российский рынок по весьма приемлемой цене, – девушка повернулась спиной, – расстегни, пожалуйста, молнию, дышать нечем. Не знаю, как я вытерплю весь день в этом наряде, да ещё на каблуках. Хорошо, если пройдёт дождь, а то угорю в тугих шелках и кринолинах. Подол немного длинноват, отнесу портнихе, она подрубит.
Света прытко соскочила с пуфика. Несмотря на пухлое телосложение, подруга имела неуёмную энергию, могла двигаться все двадцать четыре часа без остановки, но обязательно с тем условием, что в досягаемости находится заправочная станция в виде холодильника или буфета.
– Может костюмчик и не от Хуго Босс, зато ресторан лучший в городе, – пышка аккуратно потянула собачку вниз. – Везёт тебе, ты худая, вон позвонки можно все пересчитать! А я в маму, толстушка.
– Жрать надо меньше, – беззлобно бросила Саша, стянула платье, скинула туфли и влезла в привычные джинсы и футболку.
– Я пытаюсь, но ничего не получается. Вытерплю пару дней на диете, скину пару килограммов, потом снова наедаю. Как думаешь, может на липосакцию денег накопить, или кредит в банке взять и высосать жир со всех запущенных мест?
– Не дури! Знаешь, сколько такие операции стоят? – подруга не ответила. – А я знаю! Тысяч двести и то, если отсосать какую-то одну зону, например живот. Только одни сутки в палате четыре тысячи рублей! Ты на свою зарплату можешь рассчитывать только на липосакцию задней поверхности шеи или лобка, операция примерно на тридцать тысяч рублей.
– Ничего себе! – Светлана прыснула, – и на такие процедуры желающие находятся?
– Ещё как! – Александра засмеялась. – Все через меня проходят. Медицинскую страховку оформляют в нашей компании. Это хорошо, что клиника солидная, ещё ни разу проблем не возникало. Так, пару раз с побочными эффектами. Так что подруга, брось думать о ерунде, пойдём варить пельмени и подкрепляться. Если ты превратишься в худышку, то потеряешь свой шарм. Мужики уютных женщин любят, от которых пахнет домом, супом с пирожками. Ты замуж уже ходила и сейчас Игорь тебя обожает, сдувает пылинки, а я вот только собралась!
– Да Игорь жениться не собирается, его и так всё устраивает и обожает не меня, а мой торт «Наполеон» и рассольник!
– Так я об этом и говорю!
– Зато ты, какого мужика отхватила!
– Ну, какого, Света? Старше почти на десять лет. Устраивает бюджетную свадьбу, кольца недорогие, пиджачок так себе, ресторан, правда хороший, но там его друг работает администратором, скидку приличную сделал, ещё это дурацкое платье! Лучше бы расписались и отправились к морю. Нет, свадьбу с гостями ему подавай! Видишь ли, маму он хочет порадовать под старость лет!
– Причина в другом, – Светка прищурилась. – Ведь ты его не любишь!
– Я этого и не скрываю, Вячеслав знает об этом.
– Зачем тогда городьбу городить со свадьбой, с гостями и прочей мишурой?
– Мне кажется, если я за Славку не выйду, то не найду мужа никогда! Где в нашем городе можно встретить человека? Целыми днями сижу в клинике, страхую больных. В ресторан одна не пойдёшь! Ты мне не компания, у тебя Игорёк есть. А Вячеслав партия неплохая, воспитанный, спортивный, видный, мне детей надо, а время утекает. Что я имею? Маленькую зарплату, квартиру, что от мамы осталась, подержанный автомобиль? – Александра на минуту задумалась, уставившись в окно, потом вернулась к действительности. – С Петровским надёжно.
– Ну и без любви, тоже не дело! – подруга гнула свою линию.
– Да брось, ты, – Александра махнула рукой, словно отгоняя мысли, которые самой не давали покоя. – Стерпится-слюбится и Петровский считает, что любовь приходит в юности, сейчас достаточно уважения.
– А как же бабочки в животе? Бессонница? Головокружение?
– Пойдём, я тебе рот пельменями закрою! Не хочу даже слушать! – Саша направилась на кухню. – Ты сможешь поехать со мной завтра в ресторан? – она сменила тему.
– Зачем? – подруга направилась следом. – Твой Славик всё там уже решил.
– Ещё раз проверим меню и посмотрим, как можно оформить. Не сидеть же за голым столом.
– Давай плакаты купим по дороге.
– Ещё не хватало! Не хочу я писанину вроде «Совет да любовь» и прочей мути! Шариков надуем, гирлянду новогоднюю подвесим.
– Хорошо, только после обеда. Утром у меня клиентка на наращивание ногтей, – Света снова с ногами залезла на угловой диванчик и потёрла пухлые ручки в ожидании обеда. – Сколько гостей пригласили?
– Понятия не имею, – Саша поставила тарелки и повернулась к плите. – Пригласительными занимался Петровский. С моей стороны ты с Игорем и соседка Мария Захаровна. Тётку с Владивостока приглашала, но она не приедет, далеко и затратно. Коллегам вообще не сообщала о смене статуса, где отец не ведаю с малых лет, а мама, сама знаешь, на кладбище.
– Саша, нельзя же быть отстранённой и равнодушной! Свадьба это мечта любой девушки, самый счастливый день, праздник для принцессы, а ты даже не знаешь, сколько гостей!
Чайковская махнула рукой и достала из стола шумовку. Пельмени уже бурлили и кипели, распространяя по кухне пар и аппетитный аромат чёрного перца и лаврового листа.
– Я даже фамилию менять не планирую. Какая разница – Чайковская или Петровская!
– Нет, это не дело! – подруга развела пухлыми ручками. – Жена должна брать фамилию мужа, так положено.
– Кем положено? – Чайковская засмеялась. – Знаешь, скоро выйдет новый закон: муж после развода может потребовать от жены вернуть его фамилию.
– Ну, надо же! – возмутилась Светочка. – Была Звездина, а стала Лукошенко. Была звездой, а стала лукошком. Да пусть подавятся своими фамилиями! Чайковская фамилия прославленная и знаменитая, а каких будут эти Петровские неизвестно! – подруга резко поменяла своё мнение.
– Не скажи, Славкин прадед аристократ служил адмиралом во флоте. Он свою родословную изучает, не то, что я, про деда и бабку ничего не знаю, где отец живёт, понятия не имею, и связь с родственниками матери тоже утеряна.
– Что же адмиральскую семейку так далеко от моря судьба забросила? Аж на север в республику Коми, где на сотни километров моря не видно!
– Вроде деда сослали в лагеря. Он пошёл по стопам отца, служил на флоте. А вот отцу Вячеслава пришлось морскую династию прервать, работал здесь на заводе. Славка тоже какое-то время был привязан к морю.
Девушки заболтались и совсем забыли про пельмени, но моментально вспомнили, когда бульон вспенился и полез на конфорки.
После еды девушки отвалились от стола, сыто и лениво гадая, кому может достаться букет невесты. Неожиданно Светлана встрепенулась и посерьёзнела:
– Совсем забыла тебя спросить: приходили новые письма?
– Сегодня почту ещё не смотрела, надеюсь, что больше не получу. Как ты думаешь, если письма появятся снова, может пойти в полицию?
– Зачем людей от работы отвлекать? Что ты им скажешь? Какой-то балбес хочет напугать? Да они тебя слушать не станут! Внутренние органы расследует убийства, грабежи, изнасилования, и ты со своими бумажками. Хотели бы навредить, то привели бы свой план в действие, а так, всё ерунда. И вообще, выкинь эти послания в мусор и из головы, – девушка беспечно махнула рукой. – Славка знает об угрозах?
– Нет, – Александра покачала головой. – Я думаю, как раз дело в нём. Может, какая-то давнишняя пассия заревновала, потому, что первое письмо пришло как раз в тот момент, когда мы договорились о свадьбе.
– Хочешь, я с Петровским поговорю?
– Даже не думай! Он со всеми приготовлениями уже закружился, не хватало ему ещё не нужной информации.
– Слышу заботливые нотки. Появляются чувства к жениху?
– Появляются, – вздохнула Саша. – Но совсем не те, на которые он надеется, да и я тоже.
***
Александра проснулась рано, открыла глаза и уставилась в мужской затылок. Петровский никогда не храпел, дышал очень тихо. Иногда Саша напрягала слух, чтобы уловить хоть какое-то сопение и только по тому, как слегка вздымалась грудная клетка, становилось понятно, что жених тоже нуждается в воздухе. Она не шевелилась, боясь спугнуть остатки сна, просто рассматривала тёмные волосы с проблесками седины, сильную шею и крепкие плечи. Несмотря на то, что Вячеславу исполнилось сорок три, он сохранил отличную физическую форму, не оброс пивным животом и не накусал на бока рулоны жира. Женщина не испытывала никаких чувств рассматривая избранника и сама себе удивлялась, могло же хоть что-то шевельнуться внутри – толика нежности, желание, гордость за то, что он такой сильный и красивый обратил внимание именно на неё, ну хотя бы жалость на худой конец. Ничего! Жалость шевельнулась, но лишь к самой себе. Когда-то давно влюблённость посещала её со всеми примочками и последствиями в виде бессонных ночей, стихов, крыльев за спиной и дальше, как положено: слёзы, разочарование, обида и клятвы больше никогда ни в кого не влюбляться. Саша вспомнила, как тяжело переживала сначала измену, а потом разрыв с любимым человеком, так тяжело, что попала в клинику неврозов. Хорошо, что тогда рядом находилась мама, она оказалась самым лучшим терапевтом её души. А сейчас на фига эта любовь! Вот лежит он рядом и даже от спящего исходит уверенность и надёжность. Главное не скупой, с ним не придётся считать копейки от зарплаты до зарплаты. В квартире ремонт сделает, поменяет диван и телевизор, а так же сантехнику, которая сохранилась с махровых годов, рыжую, облезлую ванну и кран, нудно капающий на кухне.
Неожиданно от этих мыслей подкатила густая тоска:
«О чём мечтаю? О диване, о новой ванне, о сантехнике! А грёзы, воздушные замки? – Александра начала перебирать мысли в поисках мечты, но никак не находила такой, которая была бы достойна полёта фантазии. – Надо срочно придумать идею, идеал, смысл жизни. Дети, но это нормально, это входит в программу семейного построения. Поездка за границу тоже не предел мечтаний! Новая шубка вообще примитив! Оказывается, что придумать даже иллюзию не так-то просто! Или я такая приземлённая, или происходящее вокруг примитивно и не интересно!»
Чайковская снова сконцентрировалась на затылке мужчины, протянула руку, чтобы коснуться, но нервно одёрнула, тихо вылезла из-под одеяла, всунула ноги в тапочки и направилась на кухню.
Вячеслав не перебрался к ней окончательно, так иногда оставался ночевать. Они решили до свадьбы не предпринимать каких-то радикальных шагов по воссоединению. Петровский не настаивал, считал, что должен сам организовать совместное жилище, а Александра тайно наслаждалась последними деньками свободы. Будущее совместное проживание пока рисовалось смутными красками. Славка не хотел покидать мать, мотивируя тем, что у неё больное сердце, да и жилплощадь огромная, недаром покойный отец долгое время директорствовал на местном заводе, сумел обеспечить себе квартиру в два уровня из пяти комнат, с высокими потолками, двумя ванными комнатами и отдельным выходом во двор. Несмотря на такое великолепие Александра артачилась. Не просто проживать на одной территории со свекровью, где каждая салфетка и чашка знает своё место и поставлена хозяйской рукой. В семье рано или поздно возникнут драматические ситуации. Это сейчас пожилая, статная дама с неизменной укладкой на седых волосах, будущую невестку встречает приветливо и дружелюбно, а что будет потом? Одно дело приходить в гости на пирожки и чай и другое находиться под одной крышей круглосуточно! Как говорится: двум медведям в одной берлоге, двум царям в одном дворце и двум головам на одних плечах нет места! А пристраиваться и жить по чужой указке уже поздно, слишком поздно, если бы лет в восемнадцать – двадцать, то ещё от отсутствия опыта и можно, а сейчас научилась быть самостоятельной, особенно, когда не стало мамы. Вячеслав пока не напирал, обещал, несмотря на то, где они будут жить фактически, сделать ремонт, поменять сантехнику, окна и двери, потом можно или сдавать в аренду, или сохранить в качестве запасного аэродрома.
На кухне стояла тишина, только еле слышно двигались стрелки на настенных часах, и монотонно капала вода из крана на губку, которая заглушала надоедливый, звенящий звук шлёпающей воды. Саша мелкими глотками пила горячий, ароматный кофе. Торопиться не надо, на работе взяла отгулы, написала заявление по семейным обстоятельствам на неделю. Неожиданно какая-то мысль мелькнула в голове, Саша на цыпочках пробралась в спальню, скинула халат, надела спортивные трико и майку, как была в тапочках, не захлопывая замок, спустилась к почтовому ящику и вынула корреспонденцию. В последнюю неделю время полностью уходило на подготовку к свадьбе, поэтому она проносилась мимо ящика, забывая про почту. Чайковская не ожидала снова увидеть анонимное письмо, конверт выскользнул из упаковки газет и рекламных буклетов. Она наклонилась и подняла с пола почтовое отправление, открывать не торопилась, потому что знала содержимое. Зачем накануне торжественного события портить себе настроение! Надеяться на то, что это случайное совпадение не приходилось, потому что письма попадали в ящик с завидной регулярностью. Саша держала в руке пятое или уже шестое извещение. Первые она читала, даже пугалась до дрожи в пальцах. Тот, кто это отправлял, достиг результата, но дальше ничего не происходило, Чайковская расслабилась, рвала листки стандартной белой бумаги и отправляла в мусорную корзину. И этот конверт можно вообще не распечатывать, всё равно известно, о чём идёт речь. Пустыми угрозами её уже не испугать! Это сначала вдруг стало страшно, потом, разложив ситуацию по полочкам, пришла ясность – ерунда всё это! Ну, кому она нужна, живёт одна одинёшенька, ведёт скромный образ жизни, драгоценностей не имеет, государственные тайны не хранит, работает страховым агентом, получает скромную зарплату и владеет небольшой квартирой, давно не видевшей ремонта. От таких мыслей самой стало себя жалко, да завидовать нечему, тем более желать смерти. А смертью пугали, стращали, и в каждом письме перечислялись разные варианты жуткой кончины. Александра пыталась найти причину угроз и вскоре поняла, что начались они именно тогда, когда в её жизни появился Петровский. Значит, письма с угрозами могла отправлять обиженная и оскорблённая женщина? Однако стиль, манера и характер текста наталкивал на мысль, что автором мог быть и мужчина. И всё же становилось не по себе, когда приходили первые письма. Женщина способна ударить, плеснуть кислотой в лицо, убить в порыве ревности и обиды, но расчленять, резать тело на органы и на кусочки мало вероятно! Хотя, от сумасшедшей женщины тоже можно ожидать чего угодно! Ревность в состоянии затмить рассудок. От того, что всё сошлось на знакомстве с Петровским, Саша не стала посвящать жениха в наличие угроз, и в полицию обращаться, тоже не торопилась. Что за чушь, рассказывать страшилки в кабинете у следователя! Да в полиции над ней просто посмеются и всё! Приходящие устрашения гладко связались с Вячеславом, несмотря на тот факт, что жених долгое время не жил в городе, вернулся домой совсем недавно и то по просьбе стареющей матери.
Александра даже не обратила внимания на наличие почтового штемпеля, адресата и приклеенных марок на лицевой стороне, в уверенности, что это очередное устрашающее послание. Кто в наше продвинутое время пишет письма? Все дела, вопросы и проблемы решаются по телефону и через интернет. Переписка на бумаге ушла в прошлое, осталась только в литературе и истории, как письма Онегина к Татьяне или обращения Эрнеста Хемингуэя к Марлен Дитрих, или знаменитые письма лорда Нельсона к леди Гамильтон. Чайковская знала толк в литературе, не только потому, что любила читать, но и потому что закончила библиотечное отделение в областном Университете культуры. По возвращении домой устроилась в городскую библиотеку, но зарплату получала настолько мизерную, что они с материнской пенсией еле сводили концы с концами. На еду, конечно, хватало, после оплаты коммунальных услуг и новые сапоги можно было купить, но только китайского производства, которые расползались после первого потепления. Ещё заболела мама, и траты на лекарства со скоростью света опустошали кошелёк. Соседка Мария Захаровна через свою сноху пропихнула в страховую компанию. Так Александра появилась в клинике пластической хирургии в качестве страхового агента. Первое время она скучала по старой работе, по тишине и запаху книг. В библиотеку приходили люди интеллигентные за наполнением души, студенты и школьники за знаниями. В клинику тянулся народ денежный, который если что-то и читал, так это надписи на банкнотах, гламурные журналы и жёлтую прессу.
Саша порвала конверт, клочки сунула в задний карман спортивных трико и вернулась в квартиру, она даже не подозревала, что лишь ненадолго отсрочила изменения в своей судьбе. Девушка щёлкнула замком, запирая дверь, сбросила тапки, чтобы не шуршать по полу и снова в них влезла, услышав, как Вячеслав громыхает посудой, сервируя стол для завтрака. В воздухе витал запах яичницы, свежих огурцов и кофе. Чайковская бросила газеты на тумбочку, юркнула в ванную, привела себя в порядок и только после этого появилась на кухне.
– Доброе утро, – Славка потянулся губами к щеке, держа в руках раскалённую сковородку с готовой глазуньей. – Ты рано встала сегодня?
– Как всегда, – Александра увернулась от поцелуя. – Почему ты чистишь зубы не до завтрака, а после?
– Не знаю, так принято в Европе, сначала утренняя пробежка, потом завтрак, а уж после душ, чистая рубашка и портфель под мышку.
– Не правильный распорядок, – упрямилась Саша. – Сначала гигиена, потом еда и свежая рубашка с портфелем. Вообще, рассуждаешь, как какой-то клерк из Амстердама.
– А ты знаешь европейских клерков? – улыбнулся Петровский, тем самым намекая невесте, что та никогда не переступала порог европейского союза. Увидев, как девушка раздражительно дёрнула плечами, примирительно продолжил, – Как скажешь дорогая, с завтрашнего утра поменяю свои привычки, а сегодня уже поздно, яичница остывает.
Ели без разговоров, только перебрасывались незначительными фразами. Петровский допил кофе, поставил чашку на стол и блаженно потянулся:
– Я счастлив, что теперь каждое утро будет таким.
– Каким? – равнодушно спросила Саша, пережёвывая бутерброд и рассматривая сирень во дворе. Кусты набрали цвет и скоро готовы были выбросить тягучий аромат. – Ты хочешь сказать, что это предел мечтаний – утром совместный завтрак, потом работа, вечером ужин, телевизор, по выходным поход в кинотеатр и кафе мороженое? – она повернулась и посмотрела в тёмные глаза, словно пытаясь выяснить, о чём же на самом деле думает жених.
– Жизнь вообще состоит из мелочей важных и не очень. Тебя раздражает, что я после сна первым делом не чищу зубы? Исправлюсь! – Петровский поймал руку Александры. – Понимаю, что тебе хочется экспрессии, страстей, какого–то экстрима, взрыва эмоций. Как-нибудь мы прыгнем с тобой с парашюта, прокатимся на американских горках и полетим в Тайланд. А хочешь, в Мексику? – мужчина понимал, что говорит совсем не о тех вещах, но не мог подобрать правильные слова. – Я люблю тебя, хочу чувствовать лёгкое дыхание, хотя иногда проскакивает храп, – мужчину улыбнулся, – так важно просыпаться рядом, и вот это тихое время завтрака, когда мы принадлежим только друг другу, ценю больше всего. Потом на службе общаемся с другими людьми, контактируем с продавцами в магазине, с пассажирами в маршрутке, с коллегами на работе, отдаём чувства и энергию, а вечером приносим всё в дом. А вот завтрак время святое, чистое! – Вячеслав поднял палец.
– Давай есть, – Саша высвободила ладонь и подвинула к себе тарелку, разрушив тем самым хрупкость трогательной минуты. Она прекрасно понимала, что мужчина ждёт от неё проявлений нежности, ну хотя бы тепла. Неожиданно Александра поднялась и прижала голову будущего мужа к груди. – Спасибо за то, что ты всё это делаешь!
– Что именно? – Петровский поднял голову и заглянул ей в глаза.
– Ну, эта свадьба, банкет, гости, кольца, – Саша вернулась на место. – Да и вообще, что терпишь мой скверный характер.
– Пока ты, как Снежная королева, но скоро оттаешь, я приложу для этого все усилия. Всё от того, что ты так долго жила одна без мужской поддержки, росла без отца, а недавно похоронила мать.
Чайковская наклонилась к тарелке, её глаза наполнились слезами, в памяти всплыло измученное болезнью лицо матери. Прошёл почти год после похорон, но девушка тосковала и горевала, как будто горе произошло вчера.
«Прав Славка, тяжело без поддержки, – подумала Саша и смахнула слезинку, – вот из этих соображений замуж лечу. Хорошо ли это без любви? Многие так живут, спят в одной постели и детей рожают».
Она пыталась уговорить сама себя, в конце концов, глубоко вздохнула, унимая волнение, и принялась усиленно жевать.
– Ты заедешь сегодня в ресторан?
Слава убирал со стола, а она мыла посуду.
– Обязательно, только после обеда, Светка поедет со мной, может что-нибудь подскажет в оформлении. У неё творческий подход, всё-таки занимается дизайном ногтей.
– Нашла художницу, – Вячеслав по-доброму усмехнулся, ему нравилась энергичная толстушка, но особо творческой натурой он её не считал. – Что это за картины, рисовать разноцветным лаком на ногтях?
– Не скажи, – Саша закрыла воду, вытерла полотенцем руки и повернулась. – Например, лаковая миниатюра Палех, Федоскино, Холуй, Мастёра. А роспись по металлу финифть или изделия из красной глины, расписанные по сырой эмали, обожжённые в специальной печи под названием майолика! Светка такие шедевры на ногтях вытворяет, не хуже старинных мастеров, у неё запись на месяц вперёд!
– Всё, молчу, молчу! Ваши женские примочки никогда не понимал!
– Их не надо понимать, ими надо любоваться, – не унималась Александра.
– А свадебное платье смогу увидеть до свадьбы?
– Конечно, нет! Говорят плохая примета. Хорошо, что напомнил, надо ещё к швее заскочить, подол длинноват, могу каблуком зацепить и порвать.
– Не забудь, сегодня ужинаем у матери, – Петровский переодевался в спальне и не видел, как Саша сквасила мину.
– Это обязательно?
– Она ждёт, готовит, – Слава вынырнул из комнаты и вопросительно глянул на будущую жену. – Привыкай, будем жить вместе. Мать стареет, её нельзя оставлять одну, да и тоскливо в одиночестве.
– Хорошо, как скажешь. Как закончу свои дела, поеду к ней, помогу с готовкой.
– Вот и правильно! – он чмокнул Александру в щёку и помчался в прихожую.
– А ты куда? – Чайковская потянулась следом.
– К приятелю заскочу, он обещал помочь с работой.
– После свадьбы и занялся бы поисками, – девушка села на тумбочку, сложив руки с влажным кухонным полотенцем на коленях.
– После бракосочетания я должен кормить и содержать семью.
Петровский чмокнул Александру в макушки и скрылся за дверями.
День промчался в суете. Чайковская забрала подругу из косметического салона и направилась в ателье. Давнишняя знакомая пообещала подрубить подол за два часа, а за это время подруги решили посмотреть зал в ресторане и придумать оформление. Они крутились по залу и так, и сяк, но на ум кроме примитивной надписи «Совет, да любовь», приколотой к шторам над головой молодожёнов, ничего на ум не приходило. В итоге отправились в прокат свадебных аксессуаров, выбрали нарядную драпировку для столов, огромные золотые банты на спинки стульев и новогодние гирлянды. Всю мишуру сложили в багажник старенькой японки и облегчённо вздохнули.
– Оформлять придётся вечером накануне регистрации, – Александра завела машину. – Сейчас к портнихе, надеюсь платье уже готово.
– Ага, завтра, – Светка мятым платком промокала пот, скопившийся на лбу.
– Сколько раз тебе говорила, пользуйся бумажными, разовыми салфетками, сейчас на каждом углу в удобных упаковках, есть влажные с ароматом клубники, зелёного чая, лимона! Ей богу, как старая бабка всё тряпками вытираешься, – Чайковская выехала на оживлённый проспект, но неожиданно надавила на тормоз, от чего Светлана пышной грудью почти прижалась к бардачку. – Как завтра? – Саша повернулась к подруге.
– Со своим замужеством совсем с ума сошла! Нервная стала, водишь, как малолетка!
– Пристёгиваться надо! Завтра пятница?
– Ну да! – подруга вытянула ремень и пристегнулась. – Завтра твой последний свободный, холостой день! Интересно, Славка будет мальчишник устраивать?
– Вроде собирался, – девушка закусила губу. – Все дни перепутались, я думала, что ещё есть время.
– Время на что? – изумилась Света. – Все девочки мечтают выйти замуж, а ты хочешь оттянуть такой прекрасный момент!
***
Швея пожилая женщина, заметив в примерочном зале подруг, выглянула из-за тяжёлой шторы и махнула рукой, показывая, что она их видит. Через минуту портниха появилась, неся платье, как невесомое облако.
– Саша, ты должна примерить, если что-то не так, я быстро исправлю.
– Так переодеваться не хочу!
– Давай, давай, не ленись, потом времени не будет! – подтолкнула к примерочной кабинке Светлана.
Чайковская переоделась и на цыпочках, имитируя каблуки, вышла в зал к огромным зеркалам.
– Платье блеск! – портниха восхищённо смотрела на невесту поверх очков, сложив на груди руки. – Все невесты красивые в день свадьбы!
– Ага, – вставила Света, – на следующее утро просыпаются лохматые мегеры и фурии. Стараться незачем, кольцо уже на пальце, свидетельство о браке в сумочке. Ну-ка покружись, – подруга крутанула Александру за талию. – Свадебный танец жениха и невесты приготовили для гостей?
– Ещё чего! Как-нибудь провальсируем, даже не знаю, как в этом платье и на каблуках получится.
Александра неожиданно воодушевилась и закружилась в танце по залу, заглядывая на себя в зеркала. Внезапно, уловив знакомое лицо, сначала остановилась в растерянности, потом пулей метнулась к кабинке и задёрнула тяжёлую портьеру.
– А ты что здесь делаешь? – Светлана увидела застывшего у дверей Вячеслава.
– Брюки укорачивал, пришёл забрать – мужчина улыбался, – платье у моей невесты просто улёт!
– Вы и есть жених! – констатировала портниха, критически разглядывая Петровского поверх очков. – Плохая примета, видеть невесту в платье до свадьбы. Ну да кто сейчас верит в приметы. Подождите минуту, брюки принесу, готовы уже.
Когда швея удалилась, Вячеслав повернулся к Светлане:
– Вы с оформлением решили?
– Не волнуйся, сделаем всё в лучшем виде. А ты не хочешь помочь?
– У меня мальчишник, мы за городом встречаемся на даче у приятеля.
– Стриптиз заказали?
– Да что ты! Собираются мужики серьёзные, не оголтелые юнцы. Так, посидим, водки выпьем, шашлыком закусим, за жизнь поговорим.
– Ой, ой, знаю я вас, после первой рюмки на подвиги потянет, – Света погрозила пальцем перед носом Петровского. – Звонить будем каждый час, один раз не ответишь, мы на девичник в мужской стриптиз клуб отправимся, до утра будем кутить! Ладно, забирай свои штаны, а я помогу Сашке снять платье.
– Напомни ей, что ужинаем сегодня у матери.
– Хорошо. Увидимся в субботу, да кольца с букетом не забудь!
