Татьяна Галахова
Расследование в «Трэвэлерс Рефьюдж»
Глава 9
Оседлав мотоцикл, детективы помчались по направлению к Абердину. Они проехали около полумили по сельской дороге и выехали на трассу, ведущую в город. Райли отметил, что сержант виртуозно управляет своим «Браф Супериором», лихо справляясь с крутыми поворотами, спусками и подъёмами.
Мужчинам понадобилось совсем немного времени, чтобы отыскать в лабиринте старых двухэтажных домов, построенных из серого гранита, жилище Гиббса. Открывшая дверь пожилая женщина провела их в небольшую мрачную комнату и надтреснутым старческим голосом позвала сына. Через минуту в дверях показался худощавый мужчина с трёхдневной щетиной на лице. Он недружелюбно оглядел вошедших из-под густых чёрных бровей. Не дав детективам представиться, он первым обратился к ним с вопросом:
– В чём дело? Кто вы такие?
– Мы из полиции, нам необходимо с вами поговорить.
– О чём? – в голосе Гиббса слышалось плохо скрываемое волнение.
– О недавнем происшествии в «Трэвэлерс Рефьюдж», где вы пару месяцев назад работали шофёром.
– И что же там стряслось?
Сыщики заранее условились до поры до времени не говорить Гиббсу об убийстве Форестера.
– У хозяина пансиона украли машину, – лаконично ответил Райли.
На лице Гиббса появилось выражение злорадства, которое явно свидетельствовало о том, что в душе он рад случившемуся.
– Ну а я-то здесь при чём?
– Не скажете, где вы были этой ночью?
В глазах мужчины вспыхнули колючие огоньки:
– А почему я должен отвечать на этот вопрос?! Какое вам дело, где я был?
– Прежде всего, успокойтесь – вам никто не выдвигает обвинения, – строго сказал инспектор. – И всё-таки мы ждём ответа.
– О’кей. После работы мы с приятелем зашли в паб, выпили пива. Были там до самого закрытия, а потом я завернул к нему в гости, и он угостил меня виски. Мы посидели часика полтора, и я отправился на вокзал, чтобы встретить Кэрол, мою кузину, из Мэрикирка35. Поезд прибыл в Абердин без четверти два, мы взяли такси и поехали сюда. Вы можете спросить об этом у моей матери или у Кэрол – она скоро вернётся.
– Обязательно спросим. Мистер Гиббс, нам известно, что вы расстались с Брайаном Форестером не совсем хорошо. Скажите, почему он вас уволил?
– Если вы знаете, как мы с ним расстались, то должны знать и причину увольнения, – огрызнулся мужчина.
– Вы правы, мы в курсе этого, но нам хотелось бы услышать вашу версию.
– А какое отношение может иметь моё увольнение к краже автомобиля? – несколько взвинчено спросил Кевин, пристально глядя на полицейских.
– Возможно, никакого, но мы должны побеседовать со всеми, кто был зол на Форестера.
– Зол на Форестера?! Да я и думать о нём забыл! У меня новая работа – я нашёл место в порту. Мне хорошо платят, я всем доволен, и у меня нет никаких причин вспоминать бывшего хозяина, – на одном дыхании проговорил Гиббс и, спохватившись, что он не предложил полицейским присесть, уже спокойнее добавил: – Впрочем, что же мы разговариваем стоя? Располагайтесь, где вам будет удобнее.
Инспектор заметил, что Гиббс легко заводится даже от самой безобидной фразы. «Должно быть, он отходчив, – подумалось ему, – ведь обычно вспыльчивые люди быстро остывают».
Устроившись на диване в глубине комнаты, Райли вернулся к своему вопросу:
– Так вы не расскажете нам, почему Форестер всё же уволил вас?
Немного опустив голову вниз и всё ещё сердито сверкая глазами, Кевин заговорил:
– Дело в том, что полгода назад у меня появился приработок. Мой давнишний приятель устроился здесь, в Абердине, диспетчером в компанию автомобильных грузоперевозок «Норвуд и Флиппс». Компания имеет дело с крупными фирмами, но время от времени к ним обращаются и частные лица с просьбой перевезти в другой город какой-нибудь груз. Так вот, приятель не оформлял такие заказы, а сообщал о них мне, ведь с разрешения Форестера я мог пользоваться его «Остином». На дальние расстояния я не ездил, колесил лишь по округе. Разумеется, я делился деньгами с приятелем.
Гиббс сделал короткую паузу и затем продолжил:
– Не знаю почему, но хозяин вбил себе в голову, что я погряз в каких-то тёмных делах и занимаюсь перевозкой сомнительных грузов. Я честно рассказал ему всё то, о чём только что услышали вы, но он мне не поверил. Сначала я подумал, что Форестеру кто-то наговорил на меня, но потом пришёл к выводу, что просто он осторожничает.
– Но ведь с точки зрения закона ваш приработок, действительно, был не совсем легальным, и возможно, Форестер не хотел иметь к этому даже косвенное отношение, ведь работу вы выполняли на его автомобиле.
– Вы говорите, мой приработок был не совсем легальным?! – снова завёлся Кевин. – Да, мой приятель перехватывал у компании заказы от частных лиц, но разве для «Норвуд и Флиппс» это убыток?! Вы не представляете, сколько многотонных грузов они перевозят на своих «Альбионах»36 по всей стране! Что им эти жалкие заказы на доставку каких-нибудь двух-трёх коробок хлама в близлежащие городки и деревни? Так что я честно отрабатывал свои деньги.
– Скажите, ваш приработок был единственным недовольством вами со стороны Форестера?
Гиббс порывисто развёл руками, пытаясь найти подходящие слова:
– Да он сам порой поступал так, что на него в пору было обижаться! Однажды я должен был отвезти груз в Эллон37, и Форестер разрешил мне взять автомобиль. Но в последний момент он передумал: видите ли, «Остин» у него попросил гид, который частенько с туристами в «Трэвэлерс Рефьюдж» останавливается. И что же, мне его за это благодарить надо было? Пообещал, значит, изволь сдержать своё слово, ведь я уже с заказчиками договорился, а он меня подвёл!
– И вы вспылили и наговорили Форестеру дерзостей?
– Ну, было дело… Хоть услышал, что я о нём думаю. Только что из этого следует? Зачем мне у него машину красть?
– С машиной всё в порядке. Сегодня ночью был убит ваш бывший хозяин, – наконец-то назвал Райли истинную причину, из-за которой они с Невиллом нанесли визит Гиббсу.
Его слова произвели на Кевина эффект внезапно обрушившегося на голову водопада. С минуту мужчина сидел неподвижно и смотрел на сыщиков широко открытыми глазами.
– У-убит?! – почти шёпотом переспросил он.
– Да, убит. Именно поэтому мы здесь.
– Но… Ничего не понимаю! Как? За что?
Гиббс находился в полном смятении: на его лице отразились и недоумение, и растерянность, и страх. «Нет, это явно не притворство, – подумал Райли. – Чтобы выглядеть столь убедительно, Гиббс должен обладать недюжинным актёрским талантом».
Тем временем Кевин продолжал говорить, словно рассуждая с собой:
– Чтобы убить человека, надо его ненавидеть, а я… Я сильно рассердился на Форестера, но это… Это было тогда, когда он так со мной обошёлся. Но прошло столько времени…
– Не нужно волноваться, – перебил его инспектор. – Я повторяю, что пока вас никто ни в чём не обвиняет.
– Что значит «пока»? – ответил вопросом начавший приходить в себя Гиббс. – Я не имею никакого отношения к… к тому, что произошло с Форестером! Я не видел его с тех пор, как перестал работать в пансионе. Признаюсь, когда вы сказали мне про украденную машину, я подумал, что поделом ему, но убийство… Это же… Кевин выглядел испуганно: сейчас все его эмоции отступили, оставляя место лишь страху.
– Поверьте, я говорю вам правду! – почти выкрикнул он. – Спросите у Джона, моего приятеля, мы с ним пиво пили в пабе, а потом…
В эту минуту в дверь кто-то позвонил, и вскоре в холле послышался весёлый молодой голос.
– Это Кэрол вернулась! – обрадованно воскликнул Гиббс.
В комнату вошла стройная темноволосая женщина лет двадцати пяти и растерянно посмотрела на гостей. Райли представился и извинившись, поинтересовался, когда и в какое время Кэрол приехала в Абердин. Не понимая, что здесь происходит, женщина несмело ответила:
– Я приехала сюда ночью восьмого августа. Поезд пришёл без опоздания, в час сорок пять.
– Как вы добирались с вокзала?
– Меня встретил Кевин, мой кузен, – кивнула женщина головой в сторону Гиббса. – Мы взяли такси и поехали к нему домой.
– Позвольте узнать, что вы делали после этого?
Кэрол недоуменно пожала плечами:
– Да, собственно, ничего, ведь было уже поздно. Кевин поставил мои вещи в комнату тёти Одри, мы с ней немного поговорили и потом легли спать.
– Во сколько времени это было?
– Около трёх часов.
Инспектор поблагодарил Кэрол за помощь, и полицейские покинули дом Гиббса. Они вернулись в «Трэвэлерс Рефьюдж», когда уже начали сгущаться сумерки, окутывая своей таинственной пеленой сероватое здание пансиона. Как всегда, его респектабельный фасад рождал ощущение надёжности и защищённости, и
трудно было поверить, что совсем недавно здесь произошло неслыханное злодейство.
От Дженнифер Коутс детективы узнали, что большинство постояльцев не захотели собираться этим вечером в гостиной, а попросили подать чай в свои комнаты. И лишь Синтия Эйлинг, Терри Глейзер и Роберт Чендлер изъявили желание насладиться в этот поздний час благоухающей прохладой сада.
– Чрезвычайно удачно, что профессор пока ещё не поднялся к себе наверх, – сказал Райли своему коллеге. – Думаю, мне стоит поговорить с ним одному: вы, как лицо, официально ведущее расследование, можете привлечь ненужное внимание посторонних. А я – один из членов туристической группы, и нет ничего удивительного в том, что я решил подышать перед сном свежим деревенским воздухом.
– Да, конечно, давайте так и поступим, – одобрил предложение инспектора Невилл.
Райли вышел в сад, разбитый позади дома, и сразу же отметил, что в вечернем свете он выглядит сказочно красиво. На лужайке, окружённой розовыми кустами, стояли белые столики. За одним из них в удобных плетёных креслах сидели Синтия Эйлинг и Терри Глейзер, не спеша потягивая за беседой ароматный кофе. Увидев в дверях инспектора, они приветливо кивнули ему головами и продолжили свой разговор. На некотором расстоянии от них сидел Чендлер и просматривал увесистый иллюстрированный журнал. Поскольку было довольно темно для чтения, он держал его близко к глазам и не заметил появившегося в саду инспектора. Подойдя к столику профессора, Райли поздоровался с ним и вежливо попросил разрешения присесть.
– Я вижу, вас привлекает не столь великолепие цветов и деревьев, сколь возможность почитать в относительном уединении.
Чендлер отложил в сторону журнал, привычным движением снял очки и полез в карман за платком:
– Вы абсолютно правы, – произнёс он. – После сегодняшнего происшествия мне было просто необходимо успокоить нервы, а в этом обычно помогает чтение: оно расслабляет и снимает напряжение. А что касается сада… Он и вправду хорош, особенно эти бледно-жёлтые чайные розы!
– Да, здесь, действительно, приятно отдыхать, но признаться, я не случайно заглянул сюда, – повернул разговор в нужном направлении детектив. – Мне необходимо кое-что выяснить.
– Пожалуйста, я к вашим услугам, – надевая тщательно протёртые очки, ответил Чендлер.
– Мы знаем, что этой ночью вы покидали свою комнату. Нам хотелось бы знать, в какое время и с какой целью вы отлучались.
На лице профессора появилось выражение удивления, быстро сменившееся испугом. Он поправил очки на переносице и нервно сжал перед собой руки. Затем, откашлявшись, проговорил:
– Признаться, мне весьма затруднительно отвечать на ваш вопрос. Дело в том, что… Это касается не только меня, но и ещё одного человека. Можете ли вы пообещать, что ничего не скажете моей жене? – и мужчина с надеждой посмотрел на инспектора.
– К сожалению, не могу, ведь пока я не знаю, зачем вы выходили из своей комнаты в ночь убийства Брайана Форестера. Но если это не имеет никакого отношения к преступлению, то я смогу выполнить вашу просьбу.
– Отношение к преступлению?! Что вы! – на худощавом лице Чендлера отобразилось недоумение, а его светло-серые глаза стали почти бесцветными. – Понимаете, я…
Мужчина замолчал и с силой потёр пальцами виски. Чувствовалось, что ему было очень тяжело начать свой рассказ, но он всё же преодолел себя:
– Дело в том, что я… Я был знаком с Милдред ещё в молодые годы. Она некоторое время жила и работала в моём родном городе Дареме, где мы и познакомились. Между нами вспыхнули чувства, но наши романтические отношения продолжались совсем недолго – у Милдред заболела мать, и она вернулась в Шотландию, чтобы ухаживать за ней. Мы начали переписываться: я писал ей, как мне одиноко без неё, она отвечала, что ей тоже не хватает меня. Со временем мы стали писать друг другу всё реже и реже, а потом Милдред сообщила мне, что вышла замуж, и наша переписка вообще сошла на нет. Через пару лет я женился, и Милдред стала для меня лишь приятным воспоминанием.
Чендлер замолчал, машинально снял очки, чтобы протереть стёкла, но тут же вернул их на переносицу и продолжил говорить:
– В начале этого года я случайно встретил Милдред в Лондоне. Мы зашли в кафе, и она рассказала мне о своём пансионе и о том, что в нём часто останавливаются туристы из Англии. Зная о моём увлечении средневековой архитектурой, она посоветовала мне обратиться в агентство «Томас Кук и сын» и совершить поездку по замкам Абердиншира. Признаться, эта идея засела в моей голове, и вот, как видите, я здесь.
Наступила пауза, которую Райли прервал тактичным вопросом:
– Полагаю, это не всё, о чём вы собирались мне рассказать?
– Ах, да, – спохватился профессор. – При встрече в Лондоне я сказал Милдред, что до сих пор храню её письма. Она очень просила меня вернуть их ей в случае, если мне доведётся побывать в её краях. Сегодня днём вы поинтересовались, о чём я разговаривал в холле с миссис Форестер в день заселения группы. Мы поздоровались, и она сказала мне, что её муж будет занят допоздна, и когда все постояльцы отправятся спать, я смогу передать ей письма. После того, как мы вернулись из гостиной, я сел немного почитать, а Тельма легла в постель и вскоре заснула. Тогда я и вышел из комнаты, но, уверяю вас, я отсутствовал всего несколько минут! Я тихонько постучал в дверь Милдред, она открыла мне, я вошёл и передал ей письма. Она поблагодарила меня, и я сразу же вернулся к себе в комнату.
– В какое время это было?
Чендлер на минуту задумался.
– Примерно в четверть двенадцатого.
– Почему вы так думаете?
– Когда я лёг в кровать, то посмотрел на часы – было без двадцати пяти двенадцать. Но спать я отправился минут через двадцать после того, как вернулся в комнату. Вот и получается, что к Милдред я заходил примерно в четверть двенадцатого.
– Пока это все вопросы, благодарю за помощь, – произнёс Райли.
Тем временем сумерки сгущались, и деревья, встревоженные усиливающимся ветерком, отбрасывали на лужайку подвижные тени. Видя, что инспектор собирается уходить, профессор горячо обратился к нему:
– Поверьте, всё, о чём вы сейчас услышали – чистая правда, но всё же мне бы не хотелось, чтобы об этой истории узнала моя жена!
– Если ваш рассказ подтвердится, то она ничего не узнает.
– Вы сказали «подтвердится». Означает ли это, что вы собираетесь поговорить с Милдред? – обеспокоенно спросил Чендлер.
– К сожалению, я обязан это сделать – ничего не поделаешь. Что ж, мне пора.
Райли покинул сад и оказался в безлюдном холле, по которому медленно прохаживался лишь поджидающий его Мэтью Невилл. Мужчины прошли в кабинет Форестера, и инспектор передал сержанту содержание своего разговора с Робертом Чендлером.
Глава 10
Утром следующего дня автобус с десятью туристами двигался по направлению к замку Бремар, расположенному на холмистом берегу реки Ди. Прильнув к окнам, подопечные Моргана с нескрываемым восторгом любовались захватывающими по красоте пейзажами Шотландского высокогорья. Слева и справа от них возникали то изумрудные долины, то лиловые вересковые холмы, то голубые озёра, сверкающие на солнце.
Леди и джентльмены находились в хорошем расположении духа: их вчерашнее скверное настроение развеялось почти без следа. Накануне, пережив стресс от шокирующей новости, они пребывали в подавленном состоянии. Однако тревога и страх, охватившие их в первое время, сменились любопытством, и преступление, произошедшее у них под самым носом, вдруг стало казаться им настоящим приключением. Ведь обстоятельства указывали на то, что убийство мог совершить кто-то из туристической группы, членами которой они все были! Эта мысль будоражила воображение, интриговала, не выходила из головы: они находятся рядом с преступником, видят его каждый день, общаются с ним! А значит, помимо ярких впечатлений от знакомства с архитектурными жемчужинами Шотландии, их ждут ещё и волнующие переживания от невольного участия в расследовании в качестве свидетелей.
Автобус остановился недалеко от замка Бремар. Прогулка до него оказалась более, чем приятной: тропинка пролегала через небольшой лесок, и туристы шли под неугомонный щебет птиц и ласкающий слух шелест листвы. То и дело перед ними сплошной стеной возникали заросли рододендронов, а налетавший ветерок приносил с собой прохладу и аромат летнего разнотравья.
Наконец, впереди показалась возвышающаяся серо-коричневая громада величественного замка, словно сошедшего со страниц старинных легенд. Его мощные стены устремлялись ввысь, а круглые угловые башни, увенчанные прямоугольными зубцами, придавали сооружению романтический и таинственный вид. На расстоянии, позволявшем хорошо рассмотреть фасады Бремара, Эндрю Морган остановил группу.
– Вот мы и на месте, – произнёс он. – Сейчас мы неспеша обойдём вокруг замка, и я познакомлю вас с самыми яркими страницами его истории. Итак, Бремар был построен Джоном Эрскином38 в 1628 году…
И Морган начал свой рассказ о захватывающих событиях далёкого прошлого. Экскурсанты слушали его, затаив дыхание. Эндрю обладал поставленным голосом приятного тембра, а его речь, насыщенная эмоциями, переносила их на несколько столетий назад и помогала прочувствовать историческую обстановку той эпохи.
Когда леди и джентльмены сполна насладились впечатляющими экстерьерами Бремара, гид проводил их внутрь, чтобы осмотреть подземелье и помещения, открытые для посетителей. Под каменными сводами замка было прохладно, и, поднимаясь по крутой винтообразной лестнице, туристы слегка поёживались, словно в ненастную погоду. Они сразу же обратили внимание, что Роберт Чендлер выглядел несколько рассеянным и погружённым в свои мысли. Это их удивляло, ведь обычно он буквально не отходил от гида, засыпая его своими бесконечными вопросами.
Подопечные Моргана, конечно же, не могли знать, что Чендлер до сих пор не пришёл в себя после вчерашнего разговора с инспектором. Мысль о том, что эта совершенно невинная история с письмами стала известна полиции, не давала ему покоя. Утром он узнал от инспектора, что миссис Форестер полностью подтвердила его рассказ, и Чендлера мучило то обстоятельство, что по его вине, пусть даже и косвенной, Милдред пришлось пережить неприятный разговор с детективом на такую сугубо личную тему.
Однако находящегося в подавленном состоянии профессора в этот день с успехом «заменял» Терри Глейзер: он неутомимо щёлкал затвором фотокамеры, выхватывая своим художественным взглядом то, что другим экскурсантам казалось совершенно заурядным. Этим его странностям не удивлялась лишь миссис Эйлинг: наделённая богатым воображением, она понимала, что Глейзер, как и любой творческий человек, обладал своим, неповторимым видением мира вокруг себя.
Острое любопытство к интерьерам замка проявлял и Альберт Коннорс, хотя оно было сугубо профессиональным и не имело ничего общего с бескорыстным увлечением стариной. Осторожно ступая по выцветшим от времени коврам, он намётанным глазом опытного антиквара окидывал старинную мебель, массивные люстры, кованые канделябры, картины и гобелены, словно определял им цену.
Неспешный осмотр внутренних помещений, сопровождаемый увлекательными комментариями Эндрю Моргана, длился около двух часов, поэтому на обратном пути слегка подуставшие туристы решили немного отдохнуть. Они удобно расположились на скамейках, предусмотрительно установленных в тени деревьев недалеко от Бремара. После сырых и мрачных интерьеров замка подопечные Моргана вновь оказались на свежем воздухе и с наслаждением ощутили тепло солнечного света. Вокруг было тихо и сказочно красиво: лишь в траве раздавались трели насекомых, да где-то далеко впереди пылали ярким пурпуром вересковые холмы.
Майкл Райли, который на этот раз присоединился к группе, внимательно наблюдал за поведением её членов и не замечал ничего необычного. Никто из них не выглядел напряжённым или взволнованным – всё было, как всегда: выпятив вперёд нижнюю губу, ворчал себе под нос Джеймс Харпер; постукивая пальцем по своей камере, расширял познания Синтии Эйлинг в области фотографии Терри Глейзер; прильнув головами друг к другу, тихонько переговаривались молодожёны Ламбертсы.
«Всё как всегда», – снова подумал инспектор, и вдруг какая-то неясная, не оформившаяся мысль промелькнула в его сознании. Однако ему не удалось сосредоточить на ней своё внимание: эта мысль выскользнула из его головы раньше, чем он успел облечь её в слова.
Всю обратную дорогу в автобусе Райли пытался понять, что же на мгновение насторожило его, когда он окинул взглядом отдыхающих на скамейках туристов. Ничего конкретного, лишь какое-то смутное предположение…
За спиной инспектора Тельма Чендлер переговаривалась с Альбертом Коннорсом:
– Самое сильное впечатление на меня произвела легенда о девушке-призраке, обитающей в Бремаре.
– О, мистер Морган умеет завораживающе рассказывать истории! Но вообще-то, прыгнуть вниз с вершины замка из-за того, что жених бросил её перед свадьбой … С моей точки зрения, это просто опрометчивый поступок, – высказал своё мнение Альберт.
– Вы рассуждаете так, потому что вы – мужчина. И потом, не стоит забывать, что это произошло не в наши дни, а несколько столетий назад. Тогда отказ жениха от своей невесты перед самой свадьбой был неизгладимым позором: это воспринималось как трагедия. Так что я нисколько не удивляюсь тому, что отчаявшаяся девушка бросилась вниз с верхнего этажа замка.
«Самое обычное поведение и самые обычные разговоры людей, находящихся на отдыхе. И всё же… И всё же один из них – убийца», – пронеслось в голове детектива.
Когда автобус подъезжал к «Трэвэлерс Рефьюдж», пассажиры увидели выбежавшего навстречу ему Мэтью Невилла. «Что-то случилось», – подумал Райли и не ошибся: за долгие годы работы в полиции у него выработалась острая интуиция. Как только он вышел из «Ринауна», сержант почти на ходу начал возбуждённо говорить:
– В ваше отсутствие здесь произошла попытка убийства! Дело в том, что вчера вечером кто-то оставил на стойке в холле коробку шоколадных конфет, на которой лежала записка: «Миссис Форестер от благодарных постояльцев». Дорис Хейли увидела её и передала хозяйке. Женщина подумала, что гости пансиона решили таким образом поддержать её, выразить своё сочувствие. Сегодня после ланча миссис Форестер собралась выпить чаю, но когда она открыла коробку, то заметила в ней порошок белого цвета. Это её насторожило, и она внимательно осмотрела все конфеты. Оказалось, что шоколадная оболочка некоторых из них повреждена снизу. Миссис Форестер сразу же обратилась ко мне, и я тщательно проверил коробку. В ней, действительно, содержалось небольшое количество белого порошка, напоминающего сахар. Также я обнаружил, что целостность трёх конфет была нарушена. Я отвёз коробку в Абердин на экспертизу, и результат уже известен. Коллеги позвонили час назад и сказали, что белый порошок – это мышьяк, им же были начинены три конфеты. К счастью, всё обошлось, но кто-то явно хотел отравить миссис Форестер.
Выслушав взволнованный рассказ сержанта, Райли похвалил его за оперативность и поспешил встретиться с хозяйкой пансиона. Однако прежде он попросил Невилла ещё раз как можно подробнее описать то, что он увидел при осмотре коробки.
Мэтью непонимающе посмотрел на инспектора и повторил только что изложенные факты:
– Кое-где между конфетами виднелся порошок белого цвета. Такое впечатление, что его просто просыпали по неосторожности. Кроме того, мне бросилось в глаза, что донышко нескольких конфет было деформировано, как будто его для чего-то отделили, а затем снова прилепили на подтаявший шоколад.
– Спасибо, Мэтью, я услышал то, что мне нужно. А теперь мне необходимо поговорить с миссис Форестер.
Райли быстро поднялся вверх по лестнице и постучал в дверь.
– Входите, пожалуйста, – отозвалась Милдред.
Женщина старалась выглядеть спокойной, но инспектор заметил испуг в её глазах.
– Миссис Форестер, я уже в курсе того, что здесь произошло сегодня, – обратился к ней детектив. – Расскажите, пожалуйста, ещё раз, как выглядела коробка изнутри. Имейте ввиду, что мне важна каждая мелочь.
– Это была коробка конфет «Кэдбери Милк Трей». Как только я открыла её, сразу обратила внимание на белый порошок внутри. Сначала я подумала, что это сахар, но потом засомневалась. Я не впервые ем эти конфеты, но никогда с подобным не сталкивалась. Я осторожно достала из ячейки самую центральную конфету и увидела, что её донышко немного повреждено. Тогда я проверила одну за другой все конфеты и обнаружила то же самое ещё у нескольких из них. Я рассказала об этом сержанту, и он забрал коробку на экспертизу.
– А где записка, которая была оставлена на коробке?
Милдред взяла со столика небольшой листок бумаги и протянула инспектору.
– Скажите, вам не знаком этот почерк?
Вопрос был задан инспектором, скорее, формально: он знал из опыта, что преступник никогда не оставит такую явную улику.
– Нет, – ответила женщина, подкрепив свой ответ отрицательным движением головы.
– Я могу оставить записку у себя?
– Конечно. Мне она абсолютно не нужна.
– Скажите, вы держите в пансионе пестициды, в состав которых входит мышьяк?
– Да, у нас есть средство для уничтожения сорняков, но, честно сказать, я не знаю, содержится ли в нём мышьяк.
– Не подскажете, кто его покупал?
– Раньше я занималась этим сама, потом несколько раз пестициды по моей просьбе покупал наш садовник Джошуа. Но я уже говорила вам, что из-за пристрастия к алкоголю он временами уходит в загул. Поэтому в последний раз я давала поручение купить средство от сорняков Крису.
– Когда это было?
– Примерно в начале июля.
– Совсем недавно, – озабоченно констатировал Райли. – А где хранится это средство?
– В небольшой кладовой внизу, возле двери, ведущей в сад. Там мы держим все строительные инструменты, остатки краски, садовый инвентарь.
– Кладовую всегда запирают?
Милдред на секунду задумалась и затем неуверенно ответила:
– Вообще, она должна быть заперта, но, по правде говоря, мы никогда не придавали этому большого значения. К счастью, наша прислуга не замечена в воровстве, а гостям вряд ли понадобится то, что там хранится. Да и постояльцев у нас не бывает много – «Трэвэлерс Рефьюдж» рассчитан, самое большее, на четырнадцать человек.
– Миссис Форестер, мы с сержантом обязательно должны взглянуть на банку с пестицидом.
– Хорошо, я скажу горничной, она покажет вам кладовую, – и женщина спросила с волнением в голосе: – Инспектор, меня хотели отравить?
– Похоже, что да. Но вы должны успокоиться: мы примем все необходимые меры.
– Спасибо. Кстати, скоро приедет Рой Бенкли, наш адвокат. Он зачитает завещание в гостиной. При этом будут присутствовать только лица, упомянутые в завещании: я и Крис Вуд. Разумеется, вы тоже можете к нам присоединиться.
– Благодарю вас, я непременно воспользуюсь вашим приглашением, – ответил Райли.
Вскоре Берта проводила детективов в кладовую, которая, как они и предполагали, оказалась не запертой. Чего там только не было: помимо названных хозяйкой строительных инструментов и садового инвентаря, повсюду стояли и лежали банки, бутылки, всевозможные коробки, свёртки и прочие предметы непонятного предназначения.
– Средство для борьбы с сорняками – здесь, – произнесла горничная и указала рукой на среднюю полку.
– Спасибо, вы можете идти, – сказал ей инспектор.
Когда женщина вышла, он заговорил:
– Кладовая не заперта, а значит, сюда мог войти любой. Средство для борьбы с сорняками стоит на виду, на банке указано, что это – яд.
– Необходимо снять с банки отпечатки пальцев, – отчеканил Невилл, словно отвечал хорошо выученный урок.
– Думаю, отпечатков пальцев преступника мы на ней не обнаружим: он либо стёр их, либо действовал в перчатках. Но вы абсолютно правы: мы должны следовать инструкции. Так что позвольте вас огорчить, Мэтью: вам придётся ещё раз побывать в полицейском управлении.
– Какое же это огорчение? По мне, чем вести скучные разговоры с фигурантами дела, лучше сгонять куда-нибудь на мотоцикле!
Через несколько минут раздавшийся шум ревущего «Браф Супериора» известил инспектора об отъезде Невилла в Абердин.
