Татьяна Алхимова
Пятая группа

Том

Я смотрю на мир и повсюду вижу абсурд. Люди непрестанно делают странные вещи, до такой степени странные, что мы умудряемся их не замечать.

(Дэвид Линч)

После разговора с Ангелиной, Андрей проводил меня до выхода, молча пожал руку многозначительно кивнув, и растворился в толпе офисных работников, неожиданно оказавшихся в фойе. Я не стал брать такси, решив прогуляться пешком. Этот район Москвы мне не знаком, но посмотреть на него интересно – кроме аэропортов и исторического центра, я мало что здесь видел.

Все рабочие районы в разных городах и даже странах – одинаково унылые, серые. Днём тут кипит жизнь, а вечером становится тоскливо и крайне неуютно. Москва со своей противоречивой репутацией не оказалась исключением. Конечно, я подмечал некоторые интересные отличия – камер в три или даже в четыре раза больше, многие из них спрятаны так незаметно, что невольно восхищаешься догадкой специалистов. Пожалуй, Пятая группа сильно изменила жизнь москвичей, гораздо больше, чем жителей любого другого города. Интересно, все ли камеры рабочие, или большая часть из них спектральные, нацеленные именно на Пятую?

– Том? – моего плеча легко коснулась чья-то рука. Но я прекрасно помнил голос, поэтому даже не стал оборачиваться.

– Ангелина?

– Простите, что тревожу вас в нерабочее время, – пропела она, поравнявшись со мной. – Решила составить вам компанию.

– С какой целью?

– Хочу пообщаться в неформальной обстановке.

– Под сотнями камер? – мне вдруг стало смешно и я еле удержался, чтобы не фыркнуть.

– Вы слишком большое значение придаёте этому факту. Думаете, ваша жизнь настолько интересна Правительству или Управлению?

– В контексте моей нынешней работы – думаю, что да, интересна. Собственно, как и ваша, – мне очень хотелось злобно улыбнуться или сделать ещё что-нибудь такое же неприятное, чтобы эта девушка с неизвестными целями отстала от меня.

– А я вам всё равно ничего рассказать не смогу, потому что всё уже озвучила, – она передернула плечами. – Но мы могли бы поболтать и в более интимной обстановке на совершенно любые, отвлечённые от работы темы…

– Вы на что намекаете?

– Обижаете… Я прямым текстом говорю, а не намекаю, – Ангелина рассмеялась и легко подхватила меня под руку. От неё сладко пахло, а волосы раздувал прохладный весенний ветер. В другое время и в другой обстановке, я бы непременно согласился провести с ней пару-тройку часов где-нибудь в уютном месте. Но не сегодня.

– Не завожу близких знакомств на работе, тем более со свидетелями.

– Ах да, я и забыла откуда вы. Пуританские взгляды, да-да… Том, давайте хотя бы просто выпьем кофе? Угощаю.

Мне подумалось, что поговорить в неформальной обстановке с этой вертихвосткой всё же стоило, вдруг у неё была какая-то нужная мне информация, иногда достаточно беглой фразы или случайного воспоминания. Я кивнул возразив, что не позволю даме угощать себя кофе, и мы тут же свернули в ближайшее кафе. В переполненном зале стоял равномерный гул голосов, я огляделся – свободных столиков не оказалось. Ангелина отпустила мою руку и упорхнула к барной стойке, на ходу мило улыбаясь официантам. Через мгновение к нам подошёл управляющий и проводил к единственному свободному столику с пометкой VIP. Понятно, эта Ангелина имела более чем широкий круг знакомств, либо обладала даром убеждения. Она вальяжно уселась за столик, я же скромно присел на своё место. Мы молчали. Принесли кофе.

– О чём же вы хотели поговорить? – нарушил я тишину.

– Да так… – она неопределённо повела головой в сторону, от чего прядь волос упала на лицо. Ангелина томно вздохнула и медленно, наслаждаясь плавностью своих движений, убрала прядь за ухо. От меня не укрылся её внимательный взгляд – она ждала моей реакции. Глупо.

– Вы тратите моё время.

– Ох, простите, – ехидно улыбнулась Ангелина и, отставив чашку с кофе на середину стола, облокотилась на него, тем самым приблизившись ко мне. – Давайте говорить напрямую, раз уж вы такой скучный и не поддаётесь никаким чарам.

– Вы выглядите смешно и слишком прямолинейно себя ведёте, чтобы я мог поддаться чарам, – мне откровенно забавно было наблюдать своеобразный цирк и я больше не скрывал это от неё. – Что вы хотели мне сказать?

– Хамите, Том? – похоже, что мои слова нисколько её не обидели, скорее, наоборот, раззадорили. – Я хотела спросить у вас, насколько Управление серьёзно относится к пропаже Го?

– Откуда мне знать? Я только делаю свою работу. Управление не посвящает меня в их тревоги. Ангелина, вы же не глупая девушка, представьте себе, что может повлечь за собой такого рода прецедент, как исчезновение Пятой группы?

– Я прекрасно всё понимаю, поэтому и спрашиваю. Знаете, то место, в котором мы всегда встречались и свободно отдыхали с друзьями теперь очень сильно рискует не только своей репутацией, но и будущим. Люди приходили туда не только за отличным сервисом, они приходили за спокойствием – минимум камер, полное их отсутствие в некоторых укромных местах. Чувствуете, что мы все теряем?

– Это ведь ваши хорошие друзья держат заведение, да? Даже не так. Они ваши очень близкие друзья? – кажется, я понял, к чему она клонила.

– Скажем так, – вы почти попали в яблочко, Том. Я знаю, что сейчас Управление будет стараться максимально долго скрывать случившееся. А что, если этого сделать не удастся?

– Будет резонанс. И так понятно. Вы могли бы и без меня догадаться. Поэтому в ваших интересах помогать следствию и мне, а не пытаться навязаться, чтобы вытащить какую-то информацию. Тем более, что у меня её нет, – я залпом выпил половину кружки остывшего кофе.

– Ох, Том… Какой вы наивный, – протянула Ангелина, откинувшись на спинку стула. – Вы никогда не думали, что можете быть интересны такой женщине как я просто так?

– Я против случайных связей. Если вы спросили всё, что хотели, то будем прощаться. Меня ждут дела, – я встал, протянув ей руку для пожатия.

– И очень зря против.

Ангелина отвернулась к окну, так и не подав мне руки. Я хмыкнул, развернулся и вышел из кафе. Небо хмурилось, обещая дождливый вечер. Нужно обдумать всё, что я узнал, а после – наведаться в «номера».

Единственное, что мне крайне нравилось в этом городе – количество такси. Стоило только подойти к краю тротуара и легко приподнять руку, как затормозили сразу три машины. Я выбрал самую неприметную из них и продиктовал адрес. Садовническая улица. Надо своими глазами взглянуть на эту территорию свободы. Понятно, что каждый уголок там уже изучила полиция и агенты Управления, но мне важно другое – хотелось понять, что за люди туда ходили, почувствовать атмосферу и, возможно, начать думать чуточку иначе.

Такси пересекло большой мост через Москва-реку, свернуло на Садовническую улицу и остановилось после переулка. Я расплатился и вышел на улицу. Небольшой старинный особняк в три этажа, выкрашенный серо-жёлтой краской. Вполне привычно и даже очевидно – таких построек в городе уйма. Внешне это заведение не отличить от обычного музея, гостиницы или жилого дома: никаких вывесок или других опознавательных знаков, кроме таблички с адресом. Я дошел до угла, где располагалась большая стальная дверь, потянул её на себя и оказался внутри.

Меня встретила приветливая девушка в чёрном брючном костюме, снова дежавю – везде я встречаю работников, похожих друг на друга, как клоны. Неприятное ощущение. Девушка вежливо предложила мне раздеться в гардеробе, на что я ответил отказом. Тогда она провела меня к одиночному столику, положила на стол меню и уже собиралась отойти, как я успел остановить её вопросом:

– Простите, а у вас только одно меню? Слышал, в этом чудесном месте есть нечто поинтереснее еды.

– Могу ли узнать, по чьей рекомендации вы к нам пришли? – она всё так же спокойно улыбалась, но я заметил едва уловимое напряжение в лице.

– Я большой друг Ангелины, если вы понимаете…

– Минуту, – девушка снова одарила меня лучезарной улыбкой и скрылась за дверью подсобного помещения.

Прекрасно. Теперь я знал, что особые услуги здесь оказывают только особым людям. Либо после происшествия что-то поменялось. Я обвёл взглядом зал: довольно многолюдно, каждый третий столик занят, приглушённые серо-коричневые цвета, мягкий свет. Уютно. В поле зрения всего четыре камеры – слишком мало для такого большого помещения, да и слепых зон полным-полно. Понятно. Ради этого сюда и приходят.

Лениво пролистав меню, я ждал. Девушка в чёрном вернулась скоро и всё с той же улыбкой пролепетала:

– Сейчас второе меню доступно только после личной встречи с владельцами. Если вы готовы поговорить или предоставить доказательства вашего знакомства с Ангелиной, я могу вас проводить.

– Тогда идём.

Я поднялся и пошёл за девушкой. К моему удивлению, владелец сидел через четыре столика от меня – широкоплечий черноглазый мужчина лет сорока. Он безучастно смотрел по сторонам, иногда отстукивая по столешнице пальцами какой-то невнятный ритм.

– Добрый день, – проговорил я усаживаясь напротив.

– Добрый, – мужчина мельком глянул на меня, и снова будто бы потерял интерес. – От Ангелины?

– Можно сказать и так. Мы знакомы. Я знаю, что без рекомендаций в некоторые места попасть невозможно.

– Управление здесь уже каждый сантиметр проверило. Что вам ещё может быть нужно? Вы же не просто так сюда пришли, не за отдыхом точно.

Я невольно вздрогнул, легко, едва ли так заметно, чтобы мужчина заметил. Но это было так – по его лицу пробежала злая, ехидная улыбка.

– Просто хотел взглянуть на то, как у вас тут всё устроено. Не более того.

– Взглянули? – он повернулся ко мне и впился взглядом в шею, прикрытую воротом водолазки.

– Не совсем.

– Ненавижу ищеек, – процедил мужчина.

– Я не ищейка. И пришёл сюда не по заданию Управления, а по собственному наитию. Логично искать следы человека в том месте, где его видели в последний раз, – неприятно почувствовал, как начал покрываться потом. Настроен владелец этого заведения крайне негативно, кто знает, что у него на уме.

– Тут и без вас уже всё нашли, говорю ещё раз. Записи с камер наблюдения изъяты, генетические образцы собраны. Мы и так пострадали. В Москве не настолько много мест, которые могут похвастаться духом свободы, высшей степенью камерности и приватности. Теперь же мы можем быть исключены из этого важного списка.

– От меня мало что зависит. Все решения принимает Управление и только оно, а я, как и вы – просто делаю свою работу. Заставлять вас показывать мне номера я не собираюсь. Ровно, как и доказывать вам необходимость этого. Позвольте откланяться, – я поднялся, намереваясь уйти. Если не удаётся осмотреть помещение изнутри, попробую сделать это снаружи.

– Идите за мной, – буркнул мужчина, и направился к незаметной серой двери в стороне от барной стойки.

За дверью обнаружился коридор, по левую руку располагались туалетные комнаты, а по правую – ещё одна небольшая дверь, ведущая к «комнатам отдыха», как назвал их владелец. Я проверил туалеты – никаких окон, попасть сюда можно только через дверь, как и выйти. Комнаты отдыха совершенно одинаковые: небольшое пространство с окном, заполненное минимальным набором мебели, просто, уютно и удобно.

– После известного события нам пришлось установить здесь дополнительные камеры. Раньше их было две – у туалетов и на втором выходе. Теперь же через каждые два метра, да ещё и спектральные. Так что пройти незамеченным сюда почти невозможно. Клиенты, само собой, недовольны. Теряем прибыль и авторитет. Столько лет удавалось отстаивать наше право работать так, как мы считаем нужным, а из-за какой-то пигалицы… – владелец сжал кулаки, пытаясь справиться с чувствами.

– Именно поэтому я здесь. Если её удастся найти, то мы сможем понять, почему камеры ничего не засекли. Возможно, полученные факты станут доказательством того, что наблюдение бесполезно, – я судорожно пытался придумать удобоваримое объяснение. Перспектива остаться один на один с таким громилой, да ещё и разозлённым, в узком коридоре, меня совсем не радовала.

– Уверен, Том, что тебе это дело по зубам? – он развернулся ко мне и снова хищно глянул на шею, я невольно схватился за неё рукой и судорожно сглотнул. И имя ему моё известно. Понятно, предупредили.

– Уверен.

– Я бы на твоем месте сделал вид, что сильно приболел и первым же рейсом вернулся домой, – мужчина приближался ко мне, а я пятился от него в сторону второго выхода, который маячил где-то в конце коридора.

– Вы не на моём месте.

– Это очень сильно радует, Том.

– Не пытайтесь меня запугать, – прохрипел я, будто меня душили.

– Это дружеский совет. Специально для хорошего знакомого нашей милой Ангелины. Этой маленькой злобной тварьки, способной продать кого угодно и продаться самой, – он бешено сверкнул глазами, напирая всё сильнее. – Вали отсюда!

Уговаривать меня не надо было. Я стремглав бросился к двери, выскочил на улицу, перебежал через дорогу, чуть не попав под такси, и долго шёл вперед, минуя разноцветные старые дома, отмечая лишь их смену. Я проходил мимо небольших ворот и подъездов, наскакивал на прохожих и боялся оглянуться. После того, как слева увидел церковь, свернул направо в переулок даже не задумываясь. Призрачным видением передо мной возникла набережная, а за ней – Кремль, храм Василия Блаженного – я хорошо помнил эти образы ещё с прошлой поездки в Москву. Красиво. Величественно. Но сейчас всё это казалось мне издевательской насмешкой. Красивый фасад, за которым стоит полуразрушенный, заброшенный дом, населённый крысами.

Я долго шёл по набережной, преследуемый красными стенами на противоположном берегу реки, пока не решился свернуть снова на улицы. Время неумолимо приближалось к вечеру. Мне пора было вернуться в гостиницу, плотно поужинать и лечь спать. Дело неприятное и, как теперь я понимал, крайне опасное. К такому я не готов, да и никогда не был. У меня не имелось никаких средств защиты и навыков, кроме рукопашного боя.

Над входами в различные заведения стали зажигаться вывески. Рановато. Но этот город жил по своим законам. Людей всё так же немного, мало кто перемещался пешком, в основном использовался личный транспорт. Издержки жизни под тысячами камер наблюдения. С неба упали первые капли дождя, который собирался весь день. Я остановился и всмотрелся в тучи: весна выдалась на редкость промозглая по всему земному шару. Самое лучшее время для поисков пропавшего человека.

Внезапно кто-то налетел на меня сбоку, старательно отталкивая в небольшую тёмную арку внутреннего двора. Я попытался сопротивляться, но заметно уступал в силе. Лицо человека скрывала чёрная маска, он прижал меня к стене, навалившись всем телом, и чуть придавил шею. Дышалось с трудом, и я решил не сопротивляться, выждать момент, а потом попробовать вырваться. Сердце бешено колотилось, подстёгиваемое разумом: мне просто было страшно. Человек отступил на пару шагов, оставляя меня полностью свободным, брызнул чем-то из баллончика и исчез в темноте двора.

Запах дурманил, был приторно-сладким, до тошноты. Мне хватило крошечного вдоха в момент распыления, чтобы тело превратилось в податливую глину, но моим командам оно не подчинялось. Я стоял, прислонившись к стене, и ничего не мог сделать.

В проёме арки появилась женская изящная фигура – и я снова без труда узнал её владелицу. Ангелина. Она приближалась, осторожно вышагивая своими невероятно длинными ногами по старому асфальту.

– Мог бы сразу согласиться, – прошептала она, оказавшись в опасной близости. Я собирался было возразить, но вдруг поймал себя на невероятно приятном ощущении.

От Ангелины пахло моими старыми, слишком личными воспоминаниями. Да-да, именно так. Цветущая вишня, скромный сигаретный дым… Я взглянул на её губы и пропал. Не было больше в моей голове следователя Тома, остался молодой юнец, безумно влюблённый в бывшую одноклассницу. Тёплый весенний вечер, тёмно-синий плед. Я помотал головой.

– Уйди, – прошептал я, скорее для того, чтобы убедиться в своей собственной реальности, услышать взрослый голос.

– Нет уж… Я привыкла добиваться своего.

Она резко и сильно прижалась ко мне, со всей силы впиваясь в губы, я чувствовал её руки под одеждой и ничего не мог сделать. Но самое страшное – не хотел. Связь между разумом и телом разорвалась, отдавая моё физическое воплощение в руки этой странной девушки. Последнее, что удалось запомнить – всё тот же дурманящий запах цветущий вишни, до тошноты реальный, и губы Ангелины.

Том отложил ручку, перечитал последние строки и убрал тетрадь в рюкзак. Самое время немного отдохнуть. Перемещаться пешком долго и тяжело, но он не хотел лишний раз светиться на камерах. Гораздо приятнее жить и делать свою работу, когда есть место небольшой доле свободы. Он погасил фонарь, подложил под голову рюкзак, укрылся фольгированным одеялом и уснул.

***

Человек, мечтающий покинуть место, где он живёт, явно несчастлив.

(Милан Кундера)

Экран погас, но тут же включился снова, показывая узкую улочку с частными домами, похожими один на другой, как две капли воды. Аккуратные заборчики, подстриженные весенние газоны, – идеальный городок из рекламного проспекта.

По тротуару шли двое мужчин: один чуть выше ростом и худощавый, другой покрепче. Оба грязные, помятые. На том, что двигался позади, надета чёрная водолазка и лёгкая куртка, на плече висел рюкзак. Впереди плёлся парень в зелёной куртке с крашенными в ярко-жёлтый цвет волосами и отросшими, почти чёрными корнями. Они остановились напротив дома с самым неаккуратным газоном, заваленным остатками прошлогодней травы и листвы. Дом тоже выглядел неухоженно – краска облупилась и отваливалась кусками, одна из ступенек крыльца провалилась.

– Давайте поговорим об этом месте? – раздался всё тот же голос со всех сторон.

– Говорите, – усмехнулась девушка в ответ. Сейчас она сидела в большом чёрном кресле, прикованная к нему широкими ремнями и опутанная проводами.

– Вы знаете это место?

– Да.

– Узнаёте дом?

– Конечно.

– Вы жили там?

– Да.

– Одна?

– Вы задаёте глупые вопросы, – она снова усмехнулась.

– Отвечайте.

– И да, и нет.

Том

Люди живут только потому, что могут забывать прошлое. Но есть вещи, которые нужно помнить всегда.

(аниме “Евангелион”)

Том в нерешительности потоптался у калитки, подтолкнул Майки, и вместе с ним добрался до двери. Да, у него был ключ. Спасибо Андрею за помощь. Этот дом – последняя надежда, здесь прошло детство Го-Юки, то есть, Марии, здесь она периодически жила последние три года. Он надеялся найти что-нибудь важное, что-нибудь, что натолкнёт его на верные мысли, укажет направление.

За дверью их встретил затхлый пыльный воздух и полумрак. Мебели почти не было – простая вешалка в прихожей, диван и два кресла в гостиной, кухонный гарнитур, даже стола не оказалось. Том с опаской смотрел по сторонам, Майки тоскливо стирал пыль пальцем с подоконников.

– Похоже, тут сто лет никого не было, – пробурчал он и чихнул, подняв столб пыли.

– Сто или нет, но несколько месяцев точно.

– И ты надеешься тут что-то найти? – шмыгнул Антон, у него свербило в носу от облачка пыли.

– Надеюсь. Иногда даже какая-то мелочь может натолкнуть на правильные мысли.

– Ага, ещё бы знать, какие мысли правильные, а какие – нет. Не думаю, что она настолько глупа, чтобы оставлять следы…

– Ты про Го? – Том мрачно глянул на собеседника. – Не глупа. Но мне всё больше кажется, что пропала она не сама. Вполне возможно, что её кто-нибудь похитил. Если смотреть с этой стороны, то многое объясняется. Отсутствие следов на камерах, например. Майки. Расскажи мне, что между вами произошло?

– Отвали.

Том только рукой махнул. Он устал. Действительно устал от этого дела, от общества Майки, от всего, что происходило в последнюю неделю. Он пытался посчитать, сколько дней находился в Москве и бродил по её окрестностям, но всё время сбивался со счёта. Ровно четыре дня назад звонил Чарли. Голос мистера Филкса звучал тревожно и настороженно, он усердно пытался выяснить, всё ли в порядке с Томом, как движется дело, а ещё обещал дополнительную неделю отпуска. Подозрительно. На какое-то мгновение Тому даже показалось, что Филкс не рассчитывал на его возвращение. После всего, что произошло – не удивительно.

Он медленно обошёл первый этаж, заглянул во все углы, под мебель, спустился в подвал – там оказалось совершенно пусто, вообще ничего, даже захудалого стеллажа или старого хлама. Кухонные шкафы тоже смотрели на незваных гостей пустотой. Том отправил Майки первым, а сам стал подниматься за ним по скрипучей лестнице на второй этаж. Вдоль неё на стенах висели детские рисунки в простых деревянных рамках: выцветшая радуга, чёрно-белый единорог, какая-то необъяснимая абстракция пугающих фиолетовых цветов, а у верхней площадки – семья. Том остановился, чтобы внимательнее рассмотреть рисунок: мужчина и женщина в ярких одеждах держали за руки маленькую девочку, стоящую по центру. Обычный детский рисунок, привычный, если бы не одна странная деталь – на лицах не было улыбок, просто горизонтальные чёрточки вместо ртов. Тоскливо и безнадёжно выглядела эта незамысловатая картинка. Том в задумчивости приподнял брови, потёр лоб, и двинулся дальше за Майки – тот уже осматривался на втором этаже.

Всего две комнаты: большая пустая спальня и ещё одна маленькая. В ней стояла односпальная кровать, письменный стол, пара стульев и в углу примостился старый детский шкаф с розами нарисованными на створках. Том проверил полки, кровать, матрас, даже осмотрел ящики стола на предмет дополнительного дна – ничего.

Майки завалился на постель, закинув ноги на спинку.

– Ладно, ты можешь тут хоть каждую доску проверить, а я пока отдохну. Ты ж меня не кормишь, а сон хоть силы сэкономит.

– Мог бы и помочь.

– Сам себе помогай.

Том бросил рюкзак на стул и снова вернулся на лестницу. Проверил за рисунками, наведался в ванную комнату, проверил все половицы и стены в большой спальне, поднялся на чердак – ничего. Какая-то насмешка – брошенный дом, в котором нет даже одной захудалой коробки с хламом. Из маленькой комнаты раздался шум, Том поспешил вернуться: около кровати стоял полуголый Антон: он неторопливо раздевался и бросал вещи на пол.

– Ты что делаешь? – изумленно спросил Том.

– Помыться хочу. Раз уж нам так повезло, и в этом доме есть вода.

– Так и раздевался бы в ванной!

– Чтобы ты сторожил меня, думал, что я убегу? – Майки расхохотался и стянул с себя чёрные грязные джинсы.

Том в порыве негодования отвернулся, не найдя, что ответить. У этого парня нет никакого стыда, да и совести – тоже. Он совершенно не смущался своего нагого тела, кое-где покрытого странными татуировками, и, проходя мимо Тома, задорно хлопнул его чуть пониже спины.

– Идиот.

– Взаимно, – снова бросил смешок Майки, и скрылся за дверью ванной.

Через минуту зашумела вода, и Том сел на верхнюю ступеньку лестницы, чтобы видеть и слышать, что происходит в доме. Он не доверял Антону даже после того, как поставил дополнительного жучка, и не одного. От этого человека стоило ожидать чего угодно.

Внезапно раздался стук: кто-то стоял перед входной дверью. Том с опаской спустился вниз и посмотрел в глазок: на крыльце переминалась с ноги на ногу женщина преклонных лет с небольшой зелёной коробкой в руках.

– Добрый день, – проговорил Том, приоткрывая дверь.

– Здравствуйте! Я соседка, меня очень просила Машенька кое-что вам передать, – быстро затараторила женщина.

– Мне?

– Ну… Не лично вам. Она сказала, что сюда обязательно придут люди не из полиции, вот им-то и надо вручить эту коробку, – женщина протянула свою ношу Тому.

– Спасибо, но… Я не очень понимаю. Как давно Мария оставила это у вас? – Том взял коробку, она оказалась легкой, почти невесомой.

– Давно, перед Новым годом забежала, когда решила переехать. Оставила коробку, очень просила отдать тем, кто сюда зайдет. Но только не полиции. Я, конечно, испугалась – может, случилось что. Но она меня успокоила, говорит – дом будет пустой стоять, мало ли что. Полиция-то частенько в наш район наведывается, так что… – женщина замялась, быстро посмотрела по сторонам, словно опасаясь чего-то.

– И что, правда, приезжали?

– Ага. Два раза. Недавно совсем. А дом-то пустой, чего тут может произойти? Если только хулиганы забрались.

– Скажите, а Мария… Маша. Почему уехала?

– Да откуда ж мне знать? Она и так здесь почти не жила, всё по общежитиям моталась. Ну а как иначе, вы же знаете про родителей её? Как жить в доме после убийства? Мы, соседи, и то в шоке были. Спасибо, что друзья родителей её не бросили, помогали. А потом Маша уж и сама…

– Она могла бы продать дом, – задумчиво пробормотал Том, скорее обращаясь к себе.

– Это вы уж у неё спросите, я к Машеньке в душу никогда не лезла. Хорошая она девочка была, да и в девушку очень милую выросла, образование получила, работает. А за душой всегда что-то должно быть, времена, видите, какие… – она снова оглянулась. – Ладно, пойду я.

– Спасибо ещё раз! – крикнул ей в спину Том, женщина торопливо уходила, часто семеня ногами по заросшей дорожке.

Он закрыл дверь, через щёлочку между шторкой и откосом окна посмотрел вслед удаляющейся соседке. Убедился, что никого на улице больше нет, легко встряхнул коробку – внутри что-то лежало, довольно большое. Усевшись снова на верхней ступеньке, Том прислушался – вода в ванной всё ещё шумела. Отлично. Ему не хотелось показывать Майки раньше времени то, что лежало внутри коробки.

Там оказалась тетрадь. Обычная общая тетрадь, 48 листов, старая, с пожелтевшей бумагой. Совершенно пустые страницы. Том листал одну за одной, но кроме ровных печатных клеточек ничего не видел. Ближе к середине тетради он начал беспокоиться, совершенно беспричинно. В голову лезли неприятные мысли о зашифрованных текстах, проклятиях и прочей ерунде из сказок и дурацких фильмов. Пустая тетрадь могла значить всё, что угодно. Его пальцы осторожно ощупывали уголки листков, чуть потирая их подушечками. Ничего подозрительного – очень привычное ощущение, но пустота страниц пугала, ещё немного, и весь Том покрылся бы липким потом – свидетелем его скрытого ужаса. С трудом он перевернул последнюю страницу: там, на самой нижней строчке, мелким красивым почерком с небольшими вензелями была выведена всего лишь одна фраза:

«Я убила их»

– Кто это я? – раздался над ухом голос Майки, от чего Том неловко дёрнулся и уронил тетрадь. Она с глухим ударом упала на ступеньку.

– Какого чёрта ты меня пугаешь?! – заорал следователь, его руки всё ещё тряслись, и он судорожно пытался их спрятать хотя бы в карманы куртки.

– Ты сам пугаешься, трусишка, – с ехидной улыбкой парировал Антон. – Что это за тетрадь, ты где её взял?

– Принесли.

– Кто? – с мокрых волос Майки капала вода, и только сейчас Том понял, что его спутник до сих пор не одет.

– Не твоё дело. И вообще, оденься. Надоел, светишь тут своими…

– Завидуешь что ли? – злобно шепнул Антон, но всё же ушёл в комнату. Оттуда раздался его крик, – так кто принёс тетрадь?!

Том не ответил. Он смотрел на пустую коробку, на тетрадь, небрежно лежащую под ногами, и не мог заставить себя снова взять её в руки. Что за чертовщина? Не найдя ничего лучше, Том крышкой сдвинул тетрадь в коробку, закрыл её и вернулся в комнату.

– Язык проглотил? – продолжал ехидничать Майки.

– Может и проглотил. Тебе-то что с того?

– Мы с тобой в одной лодке, если ты ещё не понял. Тебе без меня никуда, да и я тоже привязан. Спасибо отвратительным современным технологиям! Хочешь поскорее закрыть это дело и отправиться домой, рассказывай, – Майки вальяжно разлёгся на кровати, поигрывая мокрыми волосами.

– Ты кажется попутал немного, кто есть кто, – злобно прошептал Том. – Это не я должен что-то рассказывать, а ты! И только ты! Понял?!

– Чего завёлся-то? Угомонись. А ещё лучше – сгоняй за едой, жрать хочется!

– Я знаешь, что думаю, – продолжал Том в том же тоне, – толку от тебя никакого. Кормить надо, поить. Терпеть твоё общество. Информации ноль, помощи – не дождёшься. Управление не обидится, если я тебя придушу, например.

– С ума сошёл? – Антон даже не напрягся, продолжая валяться в постели. – У этого дома и так нехорошая репутация, и ты ещё хочешь добавить мрачности? Жители района спасибо тебе не скажут.

– Плевал я на жителей этого района. И город ваш – дерьмо! И предместья у него отвратные!

– Ууу… Какой злобный, – пропел Майки.

– Тебе вчера мало было? Ещё хочешь получить?!

– Может, и хочу. Хоть какое-то развлечение. Всё лучше, чем тупо болтаться с тобой по захолустью в поисках того, чего, возможно, уже нет на этом свете…

– Что?!

– Что слышал. Думаешь, Го – дура? А, может, твоё Управление давно её нашло и уничтожило? Они ведь для этого её и искали!

– Откуда ты знаешь? – опешил Том. Он сам тоже нередко думал, что дело явно нечисто.

– Просто предполагаю. Как и ты. Как и любой другой человек. «Я их убила» – это она про себя написала. Го. Это она убила своих родителей, Том.

Повисла гнетущая пауза. Слышно было, как в ванной с душевой лейки капала вода, а на улице постукивала незакрытая калитка. Том стоял посреди комнаты с коробкой в руках и не мог понять, шутил Майки или нет, когда озвучил эти слова.

– Это была случайность… Доказанная случайность.

– Да-да, конечно. Ты веришь всему, что тебе говорят? – удивлённо вскинул бровь Майки.

– Как я могу проверить то, что сказал ты, и то, что знаю из официальных источников?

– Никак, действительно. Но нужно выбирать, Том, кому верить. У тебя в руках тетрадь – там всё написано, – улыбка Антона напоминала звериный оскал. Он старательно загонял Тома в угол и у него это прекрасно получалось.

– Да пошёл ты!

Том отвернулся от Майки и сел за письменный стол, отставив коробку подальше. Он пытался привести в порядок свои эмоции в первую очередь, они слишком мешали думать рационально. Как ребёнок мог убить своих родителей? Как?! Чем? И самое главное – за что? Даже если допустить, что это правда, какова мотивация, и что вообще за человек эта Мария-Го-Юки? Монстр во плоти. Скрывала принадлежность к Пятой группе, скрывала убийство, продолжая жить в этом доме. Кто она?!

Чтобы занять свою голову чем-то другим, Том достал серую тетрадь, вспомнив, что не закончил описывать то, что случилось с ним после нападения Ангелины. Майки лишь хмыкнул и отвернулся к стене.