Татьяна Яшина
Светлые коты
Попкорн еще остался, и Вера не собиралась с ним расставаться. Зажав ведро под мышкой, она шаркала по Невскому, не поднимая глаз на спутника, что-то без передышки бубнящего.
– Вот о чем она думает? – ангел-хранитель Бася в отчаянии прижала уши лапами.
– Ну а что? Он же правда стар для нее, – лениво приоткрыл один глаз Маркиз.
– Молчи! У нее на следующей неделе анемия начнется! – Бася рассерженно теребила кончик хвоста. – Если не решится прямо сейчас!
Вера смотрела под ноги, чтобы не вдыхать кислый воздух, идущий изо рта Анатолия, увлеченного рассказом про Мармарис, где он был в прошлом году и собирался в нынешнем. Разглядывая ноги прохожих, она пыталась различить, где настоящие вансы и конверсы, а где поддельные. Контрафакт, как говорят девочки на работе.
Вот обертка от мороженого. Урна. Остановка автобуса. Чужие ноги приходят в движение – подошел автобус. Двери шипят и открываются. Из автобуса появляются новые ноги – вансы, конверсы, шпильки, опять вансы. Потертые боты «прощай молодость» и резиновый наконечник палки. Видимо, наконечник стерся – так громко палка клацает о тротуар. Клац! Клац! Кла…
Одна нога в растоптанном боте вдруг подворачивается. Палка пропускает удар и валится на плитку, грохоча и подскакивая.
Бася на небе закрывает лапами мордочку. Беззвучно вспыхивает шаровая молния.
Вера поднимает голову и видит, что Анатолия рядом нет – он держит под руку бабушку в панамке. Осторожно идет к скамейке. Люди соскакивают со скамейки, освобождая место. Бабушку усаживают, Анатолий что-то говорит ей, не отнимая руки. Девушка в вансах – кажется, настоящих – подает оброненную палку.
– Спасибо, сыночек! – лицо старушки собирается морщинами, которые складываются в улыбку. – Дай бог тебе здоровья!
Анатолий на прощание гладит бабушку по руке и возвращается к Вере.
– Вот это реакция! – Вера и вправду удивлена.
– Я ведь, Верочка, в военном училище два года оттрубил. Хотел летчиком стать. Дурак был, что бросил, – суетится вокруг нее Анатолий.
Вера вздыхает, покрепче перехватывает ведро с попкорном и решается:
– Так, говоришь, в Мармарисе нормально?
Бася ликующе кувыркается по облакам.
Света нашла приличную контору и приличную зарплату – бухгалтер на первичке, ничего сложного. Та же работа, что и в ее тьмутаракани, только платят в четыре раза больше. На радостях Света купила абонемент в спортклуб, новый смартфон и стала копить деньги на Таиланд – как вдруг в соседней комнате сменились жильцы. Вместо тихого студента-медика, после заваленной сессии отчалившего в родной Мурманск, за стеной появились четверо гостей с юга. Утренний кофе пришлось забыть, пробежка до туалета превратилась в квест, а сам санузел стремительно приобретал сходство с хлевом.
Желание Светы съехать хозяйка комнаты восприняла философски, а желание вернуть залог – скептически. С суммой за непрожитый остаток месяца тоже пришлось попрощаться.
В следующей коммуналке южан не было, но была придурошная тетка, приревновавшая к Свете своего потрепанного мужа. Скандалы Света игнорировала, но после особенно шумной разборки обнаружила подпаленную дверь. Бабуля из другой комнаты сообщила, что Каринка – «со справкой» и раз в пару лет «ложится на Пряжку». Рассудив, что этак она и сама крышей поедет, если не сгорит ночью, как Джен Эйр, Света вновь начала нового жилья.
Следующую комнату она сняла у бабули фасона «божий одуванчик». Две недели продолжалась идиллия, Света вновь начала откладывать деньги на отпуск в тропиках, а потом явился внук одуванчика. После его ухода Света обнаружила исчезновение отложенной на Таиланд суммы, а также сережек, подаренных родителями на восемнадцатилетие. Бабуля умоляла не обращаться в полицию и обещала возместить ущерб. Получив деньги (о сережках пришлось забыть) Света подхватила сумки и стала ночевать в офисе, заручившись согласием начальницы. Мыться в раковине и спать на коротком диванчике было неудобно, но терпимо. Самым ужасным стало нашествие мышей. Шуршание и писк, сопровождавшие Светин отход ко сну, однажды завершились падением сверху мышиной тушки. Света заорала и вскочила с дивана. Холодный голый хвост, скользнувший по лицу, не дал ей заснуть ни в ту ночь, ни в следующую.
Очередная агентша по недвижимости, показывая Свете очередную коммуналку и слушая о ее злоключениях, вдруг предложила:
– Иди к нам работать, в агентство. Сапожник без сапог редко бывает, что ни говори. Будешь через год при комнате.
Света вздохнула: работа бухгалтером ей нравилась. Но вспомнив мышиный хвост, она еще раз вздохнула и согласилась.
Хозяйка агентства – ухоженная дама лет тридцати, которые при ближайшем рассмотрении оказались полновесным полтинником, сразу предложила Свете комнату в двушке, в хорошем районе.
– Не бойся, у этой бабули никаких внуков нет, – улыбнулась хозяйка. – Мы проверяли.
Глафира Афанасьевна оказалась подслеповатой седой бабкой в байковом халате с сильным запахом мочи. Если не считать запаха, она оказалась идеальной соседкой – тихонько шуршала за стеной, изредка шаркала по коридору. Даже телевизор не включала. Продукты ей приносила соцработник, которую Света никогда не видела.
Света воспряла духом. Хоть новая работа почти не приносила денег, за жилье с нее пока не требовали ни рубля. Света полюбила новый район и даже стала узнавать собачек на улице и кассирш в ближайшей «Нулевочке».
Пока ее не вызвали на ковер.
– Света, ты в курсе, на каких правах ты живешь? – выкатила глаза хозяйка. После уколов ботокса ни лоб, ни щеки у нее не двигались, так что вся мимическая нагрузка доставалась глазам. – Двушка в центре! У бабульки девять долей из десяти.
– И что? – насторожилась Света.
– И то, – хозяйка оскалилась. – Нам надо, чтобы она продала нам свою долю. А лучше – подарила.
– Ну она вроде не хочет, – похолодела Света.
– Сделай так, чтоб захотела, – вновь вытаращилась Анна Львовна. – Ты меня услышала, Светлана. Срок – две недели. Иди.
– Ты что смурная такая? – зацепил Свету в коридоре юрист Вася – сын хозяйки. – Что, опять мать-царица нахлобучила?
– Вася… – Света обнаружила, что ей трудно проталкивать слова сквозь сжатое горло. – Она хочет, чтобы Глафира Афанасьевна…
– Что, бабке жирно одной в двушке, да? – хмыкнул Вася и взял Свету за локоть. – Айда покурим!
Света не курила, но покорно глотала вонючий дым, стоя рядом с Васей.
– Ты из какой тьмутаракани к нам свалилась? – выпустил Вася очередную струю сизого дыма. – Зачем бабке такие хоромы? Пусть дарственную пишет и сваливает!
– Куда ей сваливать, Вася? – подняла Света заблестевшие глаза. – Она одинока, ей восемьдесят четыре года!
– Ой, только не реви! – Вася нахмурился. – Закон джунглей – выживает сильнейший! Все так делают! Ты про микрокредиты слышала?
Света помотала головой. Из глаз полились слезы.
– Там вообще по беспределу людей обувают, – Вася придвинулся, обдавал ее теплым табачным дыханием. – Дают договор займа подписать, а потом на глазах у лоха листы меняют – и чел подписывается под продажей квартиры, так-то. Приходят выселяторы и выселяют. И никто ничего сделать не может. А тут…
Всмотревшись в Светино лицо, Вася удивленно приподнял брови:
– Ну Светка, ну ты добрая душа! Хочешь – бери эту Глафиру Афанасьевну к себе, паси ее, памперсы меняй! Все равно она долго не протянет. Только пусть квартирку на тебя перепишет.
Света посмотрела вверх. По небу плыли облака – как белые круизные лайнеры, взявшие курс туда, где не бывает мышиных хвостов, соседей-наркоманов и беззащитных бабуль в двухкомнатных хоромах… Солнце било в белые борта, кромсало небо на ломти – голубые, как глаза Маркиза…
Света чувствовала, как по щекам льются слезы. Захотелось домой, в тьмутаракань – быть просто маленькой девочкой, обнимающей любимого кота. Не надо спать в комнате с мышами, красться в туалет мимо обдолбышей, грабить беззащитных бабуль…
– Маркиз, ты что?! – на небесах бушевала буря. Кошки окружили Маркиза, глаза их сверкали, хвосты нервно месили воздух. – Что ты делаешь? Ты хочешь помочь ей склониться на сторону зла?
Несколько котиков-хранителей при этих словах в ужасе закрыли уши лапками – они умерли недавно и еще ни разу не были свидетелями такого кошмарного события. Потому что котик-хранитель может вести своего подопечного только дорогою добра. Если человек задумал зло – котик-хранитель не имеет права ему помогать.
–Ты что, хочешь исчезнуть? – кричали кошки Маркизу. – Развоплотиться?
– Ты никогда больше не увидишь свою хозяйку! – заломила лапы Бася.
– Не сможешь больше ей помочь! – вторила Муся. – Развеешься, словно дым!
– Она меня из лужи вытащила, – отбивался Маркиз. – Сама овсянку лопала, а мне путассу покупала! Лечила меня на свою стипендию, когда я ушного клеща подхватил!
– Ты же погибнешь! – заплакали кошки-хранители большими печальными слезами. – Развеешься, как дым – стоит тебе помочь злу!
И Маркиз тоже заплакал.
Что происходит, когда на небе хором плачут? Правильно, происходит дождь. А когда на кону стоит существование одного из котиков-хранителей – то целый ливень.
Света мгновенно вымокла. Во дворе не осталось никого – Вася убежал в офис, кинув в урну тлеющий окурок, вдалеке люди сбивались под крышу остановки, спасаясь от дождя. Один за другим раскрывались зонтики.
У Светы не было зонта – его она оставила еще в первой коммуналке. У нее больше не было денег на залог и на первый-последний месяц. У нее не было друзей, которым можно было рассказать о Глафире Афанасьевне. У нее не было даже кота, чтобы поплакать в его теплую шерсть и пожаловаться, какие дела творятся на работе у взрослых девочек. Из урны тянуло горелым. Вода струилась по щекам, набиралась в кроссовки. Налетел ветер, хлестнул по мокрой спине.
Света подняла глаза к небу – бока небесного лайнера посерели и расползлись. Нигде нет места, чтобы жить счастливо… Сердце кольнуло.
Сверкнула шаровая молния.
– Маркиз! – дружно ахнули коты-хранители.
На небе стало одним котиком меньше.
Света насторожилась. За углом послышался писк – отчаянный, как будто пищащий вырывался из преисподней. Оскальзываясь в намокших кроссовках, она заспешила к источнику звука. Писк прекратился. Света побежала.
В луже пускал пузыри крошечный черный котенок. Собрав последние силы, он поднялся на дрожащих лапках и выдал ор такой силы, что его слипшаяся шерсть встала дыбом.
– Это что за бесенок? – Вася оказался за ее спиной и раскрыл большой черный зонт. – Куда ты его?
– К Глафи… Домой, – спокойно сказала Света, пряча дрожащее тельце за пазуху. – К себе домой.
У каждой приезжей девушки есть ангел-хранитель. Почти у каждой.
Некоторых приезжих девушек охраняют демоны.
