Татьяна Яшина
Светлые коты
Не время для медведей
Будь он мутантом, его бы только стерилизовали.
Но мутантом он не был, хотя его глаза… Нечеловеческие какие-то. Он объяснял это тем, что его семья попала под радиоактивное облако. Но облучились не сильно, всем поставили вторую категорию, даже не третью. Значит, мутагенный уровень не превысил норму.
Хотя все это ложь – и объяснения про мутагенность, и вторая категория. И звали его по-настоящему не так. Хотя похоже. Но в моих мыслях он все равно со своим старым, ненастоящим именем.
У меня тоже вторая категория, как и у всей нашей группы.
У нас за год не было ни одного Дисциплинарного Взыскания, мы всегда занимались тем, чем положено. В игровое время положено знакомиться с устным народным творчеством – мы и знакомились.
Мы рассказывали сказки – кто какую вспомнит. Говорят, раньше сказки слышали от бабушек, но после Великого Восстановления Справедливости бабушек не стало: некоторые эгоистки умирают сами, а остальных отправляют на Пищевую станцию.
Словно крыса грызет мне кишки – каждый раз, когда я вспоминаю о том дне. И той сказке. Тогда я любил ее, хоть она и не наша, а вьетнамская. Говорят, от Вьетнама осталась лишь дыра на месте Ханоя – столицы. Не особенно даже большая – не то что от Нью-Йорка. И еще вот эта сказка осталась.
Давным-давно жила-была жаба. Каждое утро она купалась в огромном озере. Но однажды озеро пересохло. Пришли на водопой звери: слон со слоненком, тигр с тигренком, медведь с медвежонком, бык с теленком, лиса с лисенком. А пить им нечего. Как найти воду? Тут жаба и говорит:
– Не беда! Тут рядом речка есть – идите за мной!
Пошли звери за жабой, пришли к речке – а от речки один ручеек остался, вот-вот пересохнет. Не успели звери напиться, как вода кончилась.
– Не беда! – сказала жаба. – Тут рядом колодец есть, идите за мной!
Идут звери за жабой – солнце палит, лапы заплетаются. Устал слоненок, устал тигренок, устал медвежонок, устал теленок, устал лисенок. Вывалили языки, дышат тяжело, идти не могут.
– Мою маму так эвакуировали из Квинсленда! – встрял Толстяк. – Вода по карточкам, и только детям до шести лет!
– Заткнись, толстый!
– Сто раз уже слышали! – всем хотелось сказку.
Пришли звери к колодцу. А там – ни единой капли! Только огромная змея высунула из колодца голову и говорит:
– Тысячу тысяч лет спала я на дне, но вся вода ушла! Что делать?
– Слушайте меня! – сказала жаба. – Раз вся вода на земле кончилась – надо идти к Повелителю Неба его заоблачный чертог!
– А как мы доберемся туда? – спросили звери.
– Я вам помогу! – сказала огромная змея и начала разматывать свои кольца, пока не дотянулась до края облака. – Ступайте по мне, звери, да попросите у Повелителя Неба, чтобы вернул на место всю воду на земле!
Жаба посмотрела на зверей и сказала:
– Всем идти не нужно. Тигр, медведь и лиса – ступайте со мной. А остальные – ждите здесь. Берегите детей!
Мне всегда трудно дается это место – голос становится тоненьким, как у девчонки. Хотя я родился после Великого Восстановления Справедливости, но хорошо помню, как рассказывала мама – после ядерного удара спасали только детей. Ее вывезли из зоны поражения, а вся остальная семья осталась там. Мама, папа, старшая сестра – ей уже исполнилось четырнадцать, и старенькая бабушка.
Стыдно, но я ничего не могу с собой поделать – глаза щиплет, в горле словно протеиновый кубик застрял.
Вот тут он и вмешался. Кто же знал? Тогда я был ему благодарен, притворился, что у меня разыгралась аллергия на радиоактивную пыль – часто бывают приступы, хоть после удара по Москве прошло уже сорок лет. А он продолжил рассказывать.
Вот поднялись звери на облако, смотрят – впереди дверь в чертог Повелителя Неба. Открыла жаба дверь и вошла в чертог. А навстречу ей – боевые петухи:
– Убирайся отсюда, жалкая тварь! Кто ты такая, чтобы беспокоить Повелителя Неба?
– Ну что ж, сразимся! – сказала жаба. – Я только надену свой боевой доспех!
Остановились петухи. Пропустили жабу, чтобы та надела боевой доспех. Шмыгнула жаба за дверь и подала знак лисе. Та как выскочит – от петухов только перья полетели!
Испугались петухи, побежали. А на их место выскочили боевые псы! Испугалась лиса, но виду не подала.
– Сразимся! – сказала лиса. – Я только надену свой боевой доспех!
Остановились псы. Пропустили лису, чтобы надела она свой боевой доспех. Шмыгнула лиса за дверь и позвала тигра. Раскидал он псов, как рисовую солому! Те поджали хвосты и разбежались. И тут навстречу вышел дракон!
Увидел тигр дракона – испугался, но виду не подал. Сказал:
– Сразимся! Я только надену свой боевой доспех!
Убежал тигр. Позвал медведя. Вышел навстречу дракону медведь.
Я все еще старался не зареветь, и поэтому не сразу понял – что-то не так.
Разве в сказке с драконом бился медведь? Ведь это по плечу только самому сильному зверю…
Рассказчик вдруг замолк. Его странные глаза расширились – он глядел на того, чья тень упала на площадку. Мне не надо было оборачиваться, по опущенным плечам и застывшим спинам сразу понятно – подошел Господин Надзиратель.
– Если вы расскажете эту сказку правильно – вся группа только лишится ужина. В противном случае будете наказаны, – от голоса Господина Надзирателя и ртуть бы застыла.
Все глядели на меня. С надеждой. И только он – с грустью, словно прощаясь, отвел свои странные глаза. Хотя что в них было странного, кроме цвета? Веки – такие же, как у нас – потому что ему делали пластическую операцию, как мы потом узнали. И ему, и его родителям. И чипы у них были поддельные. Но генетический анализ не обманешь – они не имели права жить на Территориях Справедливости. Хирурга тоже нашли и тоже вне очереди отправили в Пищёвку.
Я побыстрей откашлялся и продолжил с того места, где было неправильно:
– Сразимся! – сказала лиса. – Я только надену свой боевой доспех!
Остановились псы. Пропустили лису, чтобы надела она свой боевой доспех. Шмыгнула лиса за дверь и позвала медведя. Раскидал он псов, как рисовую солому! Те поджали хвосты и разбежались. И тут навстречу вышел дракон!
Увидел медведь дракона – испугался, но виду не подал. Сказал:
– Сразимся! Я только надену свой боевой доспех!
Убежал медведь. Позвал тигра. Вышел навстречу дракону тигр.
Я не оборачивался на Господина Надзирателя, но видел, как его черная тень кивнула. Затем тень протянула руку и указала провинившемуся выйти из круга.
Горло у меня враз пересохло, но я продолжал рассказывать.
Пока тигр бился с драконом, жаба прошмыгнула к престолу Повелителя Неба. Взмолилась жаба:
– О великий Повелитель Неба! Взгляни на землю – ни одной речки не осталось, ни единого озера, ни единого ручейка!
– Ну что поделать, – вздохнул Повелитель Неба. – Мы с госпожой Засухой в шахматы играли. И я все проиграл, всю воду на земле – и речки, и озера, и ручьи.
– А сердце свое ты тоже проиграл? Неужели придется нам теперь пропадать?
– Ну что поделать, не везет мне сегодня… – покачал головой Повелитель Неба.
Жаба подумала и сказала:
– А дождь вы тоже проиграли?
– Нет, про дождь мы даже не вспомнили, – обрадовался Повелитель Неба.
Госпожа Засуха не могла отказать Повелителю Неба, и они сыграли еще одну партию. Повелитель Неба выиграл. Тут же заклубились тучи, ударили молнии и начался дождь. Да такой сильный, что сразу наполнил все реки, озера и ручьи.
– Спасибо тебе, о великий Повелитель Неба! – поблагодарила жаба.
– В следующий раз, уважаемая жаба, когда вам придет нужда в дожде, не нужно сюда подниматься. Вы мне снизу покричите! – сказал Повелитель Неба. – Я услышу!
И теперь, когда жаба громко квакает, люди понимают – скоро будет дождь.
Я едва слышал, что говорю. Все думал – почему Господин Надзиратель так разгневался?
Мы узнали все гораздо позже, когда и вспоминать почти перестали. Хотя нет – я не перестал. Я до сих пор вспоминаю, какие у Ван Юнсяня глаза – говорят, раньше такой цвет был у неба.
*Вьетнамская народная сказка, по ней есть советский мультфильм «Скоро будет дождь», 1959 г.
Светлые коты
У каждой приезжей девушки есть ангел-хранитель.
Какие они, ангелы-хранители? Такие белые, воздушные… Солнечно-желтые глаза и пушистая шерсть.
Когда-то они были разными – полосатыми, рыжими, пятнистыми, черепаховыми… Но теперь все стали белыми. После смерти.
У каждой приезжей девушки есть кот, которого она бросила перед отъездом.
Переезжая за сотни, а то и за тысячи километров, например из-под Омска или Читы, берешь только самое необходимое – паспорт, диплом, деньги, ноутбук. Зимнюю одежду и обувь – когда еще новым-то обзаведешься! А кота или кошку приходится бросить.
Вера оставила свою Басю деду, отвезла в деревню. Басю она завела еще в общаге, при визитах комендантши кошку вывешивали за окно в переноске. Длинной шерсти были нипочем даже читинские морозы. У Вериной мамы – аллергия на кошек, поэтому Бася досталась деду. Он честно кормил ее тем, что ел сам, и всегда впускал на ночь с улицы. Вера уехала весной – осенью Басю задрали собаки.
Света нашла своего Маркиза в луже перед подъездом. Он истошно орал и трясся всем телом, облепленный редкой мокрой шерстью, слипшейся в сосульки. Она схватила его, тощего и холодного, сразу сунула за пазуху, пачкая новую блузку и парадный лифчик – свидание не задалось, но кавалер на вечер ей все-таки отыскался. Маркиз вырос в громадного ленивого зверя с кофейного цвета мордой и небесно-голубыми глазами. Говорят, сиамцы злые – но Маркиз был так ленив, что даже кусаться не хотел.
Когда Свету выгнали из магазина «Греция» – там торговали всем, от доширака до могильных венков – она решила поискать счастья в других краях, где количество работодателей было не столь ничтожным. Ради этого она даже помирилась с Никитой. Больше оставить Маркиза было некому. Подруги либо жили на съемных углах, либо ходили беременные, либо только что родили – вписать туда кота было совершенно немыслимо.
Никита отнесся к идее приютить Маркиза с восторгом. На прощание Света поцеловала кота с большим чувством, чем Никиту. Она, конечно, мечтала – как только обустроится Питере, сразу заберет Маркиза… Но жизнь уже научила ее, что сбываются страхи, а не мечты.
Через месяц Никита написал, что уезжает на вахту в Надым, а Маркиза оставляет своему приятелю, который живет за городом в коттедже. И где Маркиза сразу полюбили как родного.
Вера не поверила ни единому Никитиному слову и долго плакала. Но Никита не соврал, Маркиза действительно полюбила вся семья Никитиного приятеля, и целый год он жил, как падишах. А потом сдуру перемахнул забор и выбежал на дорогу. Водитель не успел затормозить.
Катя сразу решила, что Мусю она возьмет с собой. Муся была с ней столько, сколько Катя себя помнила – белая с черным пятном вокруг глаза кошка мурлыкала и обнимала лапками Катю-малышку, Катю-школьницу, Катю-студентку. Она внимательно слушала, когда Катя читала ей курсовую об устном счете в первом классе и дипломную о роли Лейбница в создании дифференциалов.
Терлась о мокрые Катины щеки, когда та получала отказ за отказом во всех конторах, где не нужна была свежеиспеченная выпускница физмата. Катю поставили в очередь на трудоустройство во всех шести школах родного города, но шансы оставались призрачными – разве что кто-то умрет или соберется в декрет. Так что, посидев без работы, Катя все чаще зависала в Интернете, изучая вакансии в других городах – там, где школ было побольше.
Выбор пал на Санкт-Петербург – туда когда-то уехал троюродный брат Катиной соседки. Путем сложных переговоров его уговорили встретить Катю на Московском вокзале и вообще приютить на первое время. Катя купила кошачий билет и переноску. Но Муся вдруг отказалась от еды и перестала выходить из своего домика. В новой переноске Катя понесла ее не на вокзал, а к ветеринару. Тот лишь развел руками – что вы хотите, такая старая кошка…
– Ты уже реши – едешь или не едешь, – вздохнула Катина мама, глядя поролоновую крышу домика, где Муся пряталась после ветеринарки.
Катя и сама чувствовала, что только раз судьбою рвется нить, и не стала сдавать свой билет. Троюродный брат соседки действительно встретил ее на Московском вокзале, разрешил переночевать на своем диване и на следующий день поехал с ней смотреть комнату, которую Катя заранее нашла по Интернету. И комнату, и хозяйку, и соседей, и договор он одобрил, и Катя в тот же вечер раскладывала одежду по ящикам шифоньера в своем новом жилище. Прежде чем заснуть, Катя долго всматривалась в щель между шифоньером и кроватью – там как раз поместился бы Мусин поролоновый домик. Твердо решив, что привезет Мусю сюда после первого же визита в родные края, Катя заснула.
