Станислав Миллер
Не буди Лихо
Глава 21
Полицейские опросили каждого из пассажиров, следующих поездом №44 «Киров-Москва». Кате пришлось ожидать своей очереди больше часа. До нее доносились их бестолковые ответы: «ничего не видел», «ничего не знаю» или «я буду разговаривать только в присутствии своего адвоката». В этом не было ничего удивительного. Никто из них не побывал в фальшивом ночном мире, кроме Кати. Но даже она толком ничего не смогла сообщить.
Что ей следовало рассказать полицейскому? Как она осталась одна на поезде? Как за ней гнались дикие звери или, может быть, про одноглазое существо, карающее тех, кто причинил смерь? Протокол с таким содержанием можно было бы смело отправлять в музей сверхъестественных наук. Катя прекрасно понимала, что расскажи она правду, дальнейший разговор будет продолжен в психиатрической больнице. Благо, врачи были поблизости.
В перерывах между вопросами ее все же отпустили в туалет. Правда, один из полицейских, стоял за дверью и подгонял ее нетерпеливым стуком. Она с облегчением сбросила с себя грязную одежду. Натянула, взятые наспех из чемодана, майку и джинсовые шорты. Они были слишком короткими, едва прикрывали ягодицы.
«Зачем я их вообще взяла с собой?» – подумала Катя.
Уж не для того, чтобы отвечать на вопросы полицейских. По крайней мере, шорты вполне соответствовали погоде. Температура поднималась, в туалете стало душно и некомфортно.
Из кармана джинсов она достала пузырек со снотворным. Поднесла его к урне. Катя пыталась разжать кулак, но что-то ее сдерживало.
Она вздрогнула, когда в дверь вновь громко ударили. Урна так и осталась пустой.
«Нужно просто быть порешительнее, – подумала Катя. – Ладно, разберусь с этим позднее».
Через несколько часов мучительных ожиданий всех, наконец, отпустили. Не последнюю роль в этом сыграл начальник вокзала, который сходил с ума из-за того, как нарушилось расписание. Полицейские сдались, когда он пообещал предоставить паспортные данные всех пассажиров, купивших билеты.
Катя вышла из вагона, таща за собой чемодан на колесиках. Она ненадолго остановилась, наслаждаясь шумом большого города. После тишины ночного леса он казался не меньше, чем произведением искусства. На вокзале царила повседневная суматоха: пассажиры спешили к поездам, продавцы протягивали ненужные товары, бесноватые таксисты зазывали в свои автомобили.
В хаотичной массе людей она сразу заметила Максима. Он стоял недалеко от ее вагона и разговаривал по телефону. Катя неуверенно махнула рукой. Было так непривычно видеть его здесь, в этой «реальности» без диких зверей и всепоглощающего тумана. Похоже, он тоже успел переодеться, правда, не изменив своему прежнему стилю. Такие же рубашка и брюки. Даже цвет похож. Заметив ее, Максим сразу же подошел, прекратив разговор по телефону.
– Привет! – поздоровался он. – Я тебя даже не сразу узнал. Классные шорты, кстати.
– Спасибо, – смутилась Катя.
– Признаюсь честно, уже минут пятнадцать я пытаюсь патрулировать перрон, чтобы тебя поймать. У меня ведь даже номера твоего нет!
– Что ж меня ловить, я – не рыбка, – отшутилась Катя, хотя ей было приятно. – Выходит, полицейские и тебя не сразу отпустили. Хотя ты, вроде как, свой?
– Если приказано опросить всех, то, будь уверена, они так и сделают. Я дольше ждал, пока они разберутся с остальными. Хотя со мной закончили быстро – мне ведь все равно еще рапорт писать.
Максим бросил взгляд на ее чемодан.
– Помочь донести?
– Было бы здорово.
Они пошли по направлению к выходу. Только сейчас Катя заметила на голове Максима красную полосу разорванной кожи – последствие удара об стену в доме чудовища. Она начиналась на лбу и уходила далеко вглубь волос.
– Сильно болит? – спросила она.
– Что? – не понял он.
Катя кивнула на рану.
– А, это… – Максим потянулся ко лбу. Его руки были покрыты царапинами. – Ноет неприятно. И чешется. Хотя, в целом, чувствую себя нормально, правда. Воспоминания о том, как это случилось, гораздо болезненнее.
– К слову, о воспоминаниях. Помнишь, я снимала Лихо на камеру? Так вот, я загрузила его в интернет.
– Да? – удивился он. – И как реакция публики?
– Сам посмотри.
Катя протянула ему смартфон. Максим провел пальцем по экрану. Комментарии были все как один.
«Да это плохая графика!»
«Рендер видно по теням. Брехня!»
«Моя бабушка с хромакеем и то лучше бы справилась».
– Никто не поверил, – произнес он. – Нисколько не удивлен. Люди стали слишком испорченными современными фильмами и массовыми фейками. Они не поверят, даже если увидят своими глазами. Пока чудовище не ухватит их за задницу, так и будут считать его фейком.
– Я и сама не знаю, зачем выложила видео. Может, чтобы все узнали правду? Да кому она нужна, – грустно сказала Катя. – По крайней мере, мы-то знаем, что все это произошло на самом деле. Тот лес, чудовище, наши раны…
– Когда я очнулся в поезде, то первым делом проверил магазин пистолета, – заметил вдруг Максим. – Он оказался пуст. Сперва это поразило меня больше всего. Потом заныла рана на голове.
– Хорошо, что удар оказался слабее твоих костей. Но не всем повезло остаться в живых, – добавила Катя. – Аделина, Доминик, Седой – все они умерли там и оказались мертвы здесь.
– Доминик, между прочим, выжил.
– Правда?
– Да, я успел поговорить с врачами, которые выносили его из поезда. Он был без сознания и в тяжелом состоянии. Черепно-мозговая травма и перелом позвоночника. Но врачи сказали, что он выживет. Так что не все так уж плохо, – Максим взглянул на Катю. – По крайней мере, трое из нас выбрались. Можно порадоваться, что все закончилось.
– Радоваться очень тяжело, если честно, – вздохнула она.
Пока они болтали, впереди показался выход с вокзала. Мимо проносились люди, жизнь кипела. Потусторонние чудовища были неведомы этому городу.
– Знаешь, может, мне стоит тебя проводить? – спросил Максим. – Убедиться, там, все ли безопасно. Нет ли волков, жаждущих броситься на тебя и тому подобное…
– Конечно, – улыбнулась Катя.
Сбоку к ним подошел крупный мужчина, побрякивая брелоком ключей на пальце. Старомодная кепка была натянута на голову так глубоко, что скрывала большую часть лица. Катя даже подивилась тому, как он может что-нибудь видеть. На футболке, обтягивающей крупный, налитый живот красовались шашечки такси и номер телефона.
– Ну что, повезем красавицу? – обратился к ним мужчина. Затем презрительно мотнул головой. – Или вы как те, на метро?
Максим лукаво посмотрел на Катю. Она кивнула.
– Думаю, нам это подойдет.
Глава 22
Таксист уточнил адрес и неспешно выехал на Краснопрудную. Катя ожидала, что он непременно начнет травить байки, расспрашивать как у них дела или болтать про политику, но мужчина сосредоточенно уставился на дорогу. Он так и не снял кепку, видимо считая ее фирменным головным убором.
Салон был грязным, полным оберток от шоколада, крошек и пачек сигарет. Из колонок доносился блатной шансон. Хриплый баритон пел про то, что жена (выражаясь словами певца – «падла») не дождалась его из зоны.
«Что же еще ожидать от привокзального такси? – подумала Катя. – Надо было заказать поездку через приложение. Наступил век интернета, а бомбилы до сих пор не перевелись».
В любом случае, пересаживаться уже было поздно. По крайней мере, на дороге не было пробок, а значит, поездка не обещала быть долгой.
Катя с любопытством уставилась в окно. Мимо проносилась Москва. Высотки чередовались со старинными усадьбами, многополосные дороги с маленькими улочками. Город был огромным. Это виделось даже в мелочах.
Пока она предавалась этим мыслям, Максим что-то просматривал в смартфоне. Краем глаза Катя заметила на экране рисунки чудовищ, один страшнее другого. Максим перехватил ее взгляд и немного смутился.
– Ты знаешь, я сейчас пытался поискать информацию про это Лихо, – ничуть не смутившись сказал Максим. – На нескольких ресурсах.
– И?
– И почти ничего нет. Бесполезная статейка в «Википедии». Рисунки вот всякие. Не сильно похожи с тем, что мы видели. Скорее просто полет фантазии художников, – Максим оторвался от экрана. – А больше ничего. Тех книг, которые ты нашла в избе, словно и не существует. Так, одни сказки.
– Если мы и попали в сказку, то в очень скверную, – нахмурилась Катя. – Не могу взять в толк, почему нам удалось сбежать. Думаешь, Лихо сгорело после выстрела из ракетницы?
– Вполне возможно. Не забывай, что нам удалось его ранить. Особенно Доминику – он ударил его топором несколько раз.
– Человек с такими ранами должен был умереть, но Лихо даже не прервалось на перекус.
– А потом ты его поджарила, – Максим внимательно посмотрел на нее. – Да, может быть, оно просто нас отпустило. Мы оказались слишком сильными для него, слишком цеплялись за жизнь.
Все это походило на бессмысленное гадание на кофейной гуще. Можно было бесконечно перебирать варианты и так ни к чему не прийти. Однако им было известно и то, в чем сомневаться не приходилось.
– У меня к тебе один вопрос. Довольно личный, – сказала вдруг Катя.
– Не женат ли я? Ответ отрицательный, – усмехнулся Максим.
– Я говорю серьезно. Теперь мы точно знаем, что в лесу оказались не случайно, – Катя скосилась на водителя и убавила голос. – Мы стали причиной смерти другого человека. Каждый из нас это сделал. Намеренно или нет, но сделал.
– Я понял, – кивнул Максим.
– Там, на поляне Доминик выпытал у каждого из нас, что именно мы совершили. У всех, кроме тебя. Но ведь ты не мог оказаться в том месте случайно. Правда?
Он вздохнул, отвернувшись к окну. Снаружи такси проплывали очертания высотных домов. Они напоминали зубы, пожирающие город из земли.
– Что-то вроде того, – наконец выдавил он.
– Убийство – это не что-то вроде того, – настаивала Катя.
Максим наклонился к таксисту, попросив его сделать музыку погромче. Тот неразборчиво буркнул в ответ, но все же ткнул пальцем в магнитолу. Очередная песня про несправедливый приговор заставила салон машины дребезжать.
Максим наклонился поближе к Кате.
– Лишить жизни человека можно в разных ситуациях. Вот как у тебя, например. Два человека погибли в дорожно-транспортном происшествии… Это и убийством не назовешь, скорее, несчастным случаем, – он тяжело вздохнул. – Но если хочешь услышать мою историю, я расскажу тебе все.
Глава 23
Идет дождь. Служебная машина без опознавательных знаков останавливается во дворе. Подальше от дома, скрываясь между ржавым грузовиком и мусорными баками.
Максим проверяет кобуру, наручники. Все на месте. Скорее всего они и не понадобятся, но как знать. Кроме него в машине сидят еще двое оперуполномоченных. Никитчук за рулем – эта роль всегда отводится ему. Капитан Афанасьев на переднем сиденье сверяется с постановлением.
Максим бросает взгляд за окно. Снаружи виднеется заброшенное кирпичное строение, некогда бывшее жилым домом. Крыша покосилась. В ней отчетливо видны пробоины, пропускающие воду не хуже решета. Кирпич грозится превратиться в мелкую крошку. Окна забиты крепкими досками. Входные двери тоже должны быть перекрыты, но сегодня проемы зияют черными дырами как пятна на лице прокаженного.
За сегодняшний день Максим побывал уже в двух подобных домах. Полуразрушенных, больных. Каждый из них проходил по делу о возможных наркопритонах. Все оказались пустыми, если не считать шприцев, жгутов и порченых жженых ложек, в изобилии рассыпанных по полу. Торчки покинули эти места не меньше месяца назад.
– Ладно, ребята, – произносит Афанасьев, отрываясь от бумаг, – на сегодня остался последний объект. Если будет голяк, значит вернетесь домой пораньше. На целый час.
– Практически целый выходной, – усмехается Никитчук.
Они выходят из машины и направляются к дому. Максим морщится, когда холодные капли падают за ворот куртки.
Внутри царит настоящее месиво из грязи, мусора и гнилых досок. В нос ударяет запах йода и пота. Ноги натыкаются на пустые бутылки водки и пачки сигарет. По стенам струится вода. Никитчук поскальзывается на куче гнилья и едва не падает в нее полностью.
– Ну почему всегда такой срач, а? – возмущается он. – Небось, и вши тут есть. Хоть штаны в носки заправляй!
На него никто не обращает внимания. Афанасьев кивает Максиму на следы обуви, отпечатавшиеся в пыли.
– Здесь недавно кто-то побывал, – говорит он. – Может быть, всего лишь бездомные. Но держите ухо востро.
– Так точно, капитан, – отвечает Максим.
– Бездомные, как же! – вполголоса добавляет Никитчук.
Пока они поднимаются на второй этаж, Максим задумывается о том, что наркоманов в городе становится с каждым годом все больше. Не все из них опасны, но в притонах собирались тяжелые, как правило, героиновые. Иметь с ними дело было хуже всего. Им было нечего терять, другого смысла в жизни для них не существовало. Героин превыше друзей, матери и бога. Он превыше всех потому, что поглощает и забирает все.
Если хотя бы несколько торчков окажутся в притоне, они сделают все, что угодно, лишь бы не потерять возможность ширнуться. Попытаются сбежать или еще хуже – напасть. Когда вместо мозгов остается белый порошок, нормального поведения ожидать не приходится.
Максим недоумевает, как они умудряются находить деньги на героин, когда несколько доз стоят больше, чем он получает за месяц. Впрочем, он знает, что и у них получается не всегда. Те, кто скатываются на самое дно, переходят на дезоморфин. «Крокодильщиков» видно сразу по коже, покрытой чешуей и тощему, высохшему телу. От человека остается только гнилая оболочка. Эти с места не сдвинутся, даже если нагрянет рота полицейских.
– Фролов, живо сюда! – выводит его из раздумий голос Афанасьева. Почему-то шепотом.
Они оказываются возле закрытой двери, ведущей в одно из помещений на втором этаже. Из-за нее едва слышно доносятся голоса. В здании кто-то есть. Судя по разговорам – не меньше двоих.
– Походу, там наши клиенты, – произносит Никитчук. – Что делать будем? Ждем подкрепление?
– Официально мы проводим обыск, – добавляет Максим. – Для задержания мы не готовы. Думаю, для подстраховки лучше вызвать ОМОН. Эти парни справятся с чем угодно.
– Вызывать ОМОН ради кучки наркоманов? Перестань, Фролов, – отвечает Афанасьев. – Ствол покажешь, так они тебя и пальцем не тронут. Давайте, все за мной. Раз, два…
На счет «три» Афанасьев токает дверь ногой и залетает внутрь. Максим и Никитчук врываются за ним, держа оружие наготове.
«Твою мать», – думает Максим, когда видит скопище торчков в помещении, размером, едва превышающим туалет в «хрущевке». Он затрудняется даже примерно назвать их число. Такую картину Максим раньше видел только в квартирах мигрантов-нелегалов.
Между тем, они привычно выкрикивают полицейские лозунги. Все внутренние сомнения скрыты под маской авторитета власти. Обескураженные торчки мечутся как тараканы. Некоторые послушно кидаются на пол. Другие порываются сбежать.
Афанасьев оттаскивает одного от открытого окна, пока Максим и Никитчук сдерживают напор в дверях, будто при средневековом штурме. Но торчков слишком много, словно они разом попали в героиновый час пик. Они не собираются успокаиваться, пока Афанасьев не делает выстрел в пустоту. Раздавшийся грохот заставляет их застыть на месте. Один из них падает на пол и воет в потолок.
К счастью, торчки затихают. Они кидают взгляды, полные злобы, но не пытаются напасть всей толпой.
– Никитчук, вызывай автозак и подкрепление, – командует Афанасьев. – Фролов, не своди с них глаз. Караулим их. Никто не должен сбежать.
Никитчук выходит из комнаты. Через несколько секунд доносится взволнованный голос, запрашивающий подмогу. Максим в это время приказывает всем лечь на пол. Подчиняются немногие. Один из торчков, дерганный, с глазами навыкате, с остервенением косится в сторону полицейских. Он кусает свои пальцы и раскачивается на месте, несмотря на замечания Максима.
– Этот какой-то дикий, – замечает Афанасьев. – Его первого отправим на экспертизу. Сдается мне, он не только герычем вмазался.
Проходит десять напряженных минут. Дождь бьет по крыше, по стеклам. Его мощь только нарастает.
Подкрепления все еще нет. Афанасьев негромко матерится. Максим не сдвигается с места. Он ощущает, как вспотели пальцы, сжимающие рукоять пистолета.
Один из наркоманов сгибается пополам. Из его рта в пол вырывается струя рвоты, брызги веером разлетаются по комнате. Наркоман, зажимая рот, устремляется к окну. Афанасьев бросается за ним.
В этот момент Дерганный оживляется. Он со странным всхлипом лезет в карман и срывается с места. Максим в изумлении замечает, что Дерганный достает из кармана пистолет. Черный металл угрожающе блестит. Торчок приближается все ближе, ствол пистолета направлен в сторону полицейского.
В голове Максима всплывают правила применения оружия. Он знает их досконально, но предупредительный выстрел делать поздно. В голову стрелять нельзя. Максим целится ниже. Еще ниже, пока в прицеле не появляется нога. Нажимает спусковой крючок.
Звучит выстрел, на бедре наркомана вспучивается кратер размером девять миллиметров. Дерганный заваливается на бок, оружие выпадает из рук. Он продолжает всхлипывать как пятилетний ребенок. Под его телом появляется багровая лужа. Кровь из раны хлещет будто из крана.
Максим осознает, что так быть не должно. Для ранения в ногу слишком много крови. Больше похоже на…
– Да ты ему бедренную артерию пробил, Фролов. Снайпер недоделанный, – недовольно замечает Афанасьев. Он поворачивается в сторону двери. – Никитчук, вызывай неотложку. У нас тут ЧП.
– Есть, вызвать неотложку! – доносится из коридора.
Максим бросается к телу. Срывает с себя ремень, пытается передавить им рану, как жгутом. Дерганный бледнеет на глазах. Остальные торчки смотрят на него словно завороженные зрелищем.
– С таким кровотечением у него осталось две-три минуты, – грустно замечает Афанасьев. – Надеюсь, «скорая» успеет вовремя.
Максим сидит возле тела до тех пор, пока не становятся слышны сирены скорой помощи и полицейских машин. Он продолжает сидеть даже после того, как понимает, что Дерганный мертв.
Глава 24
Загорелся зеленый сигнал светофора и такси вновь продолжило движение. Закончив рассказ Максим заметно погрустнел. Он помотал головой, словно желая прогнать неприятную картину, вставшую перед глазами.
– Разве это не самооборона? – спросила Катя.
– Хотелось бы, но нет. Пистолет у него был не настоящий. Подделка, пусть даже хорошо сделанная. Я этого знать не мог, но начальство сказало, что я неправильно оценил обстановку. Чудом не вылетел со службы, – горько сказал Максим. – Да и не в этом дело. Получается, что я убил человека. Неважно, что он наркоман. Неважно, что он оказался сыном местного депутата. Я убил его, хотя он не смог бы причинить мне ни малейшего вреда.
Катя нащупала его руку и крепко сжала.
– Всегда просто рассуждать, когда все уже произошло. Но в той обстановке трудно было поступить иначе. Ты не виноват.
– Также как и ты, – Максим посмотрел на нее. – Но в том лесу мы все равно оказались. А значит, этой твари было все равно.
– Мне не все равно. Любой бы поступил так.
Он смотрел на нее с благодарностью, но во взгляде было что-то еще. Нечто нежное, будто несвойственное этому мужчине. Катя поняла это потому, что в этот момент почувствовала то же самое. По ее телу прошла волна приятной дрожи, от сердца до кончиков пальцев. Подчиняясь давлению импульса, она придвинулась ближе к Максиму. Он наклонил голову и их губы сомкнулись в неловком поцелуе.
Максим был аккуратен. Он был достаточно опытным, чтобы понять – первый поцелуй не должен быть нарочито сексуальным. Через мгновение они оторвались друг от друга, но Катя до сих пор ощущала прикосновение его губ.
Она снова почувствовала себя по-настоящему живой. Первый раз, после сумасшедшей прогулки по лесу. В салоне вдруг стало жарко. Щеки Кати налились огненным румянцем. Страшно даже прикоснуться, того и гляди – сгоришь. Она была уверена, что причина вовсе не в солнечной погоде.
Они не заметили, что машина остановилась, пока таксист не кашлянул. Его пальцы выколачивали чечетку по ободку рулевого колеса.
– Приехали, касатики, – хрипло бросил он. – С вас – пятьсот рублей.
Пока Максим рассчитывался с таксистом, Катя с любопытством выглянула наружу. За окном был обычный московский двор, большая часть которого была отведена под парковку. Недалеко виднелась обклеенная рваными объявлениями дверь в подъезд. Вход утопал в серой высотке, которая возвышалась огромным обелиском над землей. Ее будущее жилье располагалось на пятнадцатом этаже, почти на самом верху. Жить на такой высоте ей предстояло первый раз в жизни.
Катя наклонила голову. Увенчанный кондиционерами фасад уходил далеко к небесам. Нет, отсюда ее квартиру было не увидеть.
– Не самый благополучный район. Ты будешь жить здесь одна? – спросил Максим, когда передал деньги водителю такси.
– Нет, это квартира моей тети. Она разрешила погостить в одной из ее комнат на первое время. Надеюсь, не выгонит меня через день.
– Не переживай. Я всегда могу тебя приютить, – заметил Максим.
– Не слишком ли вы торопитесь, молодой человек? – улыбнулась Катя.
– Действительно, куда же это я? Тогда предлагаю начать завтрашний день с совместной чашечки кофе. Если, конечно, оставишь свой номер телефона.
Катя согласилась. Подумав немного, она продиктовала ему еще и адрес, на тот случай, если сама забудет его. Не так уж и сложно заблудиться в огромном городе, в конце концов.
Максим помог ей вытащить чемодан из багажника, за что Катя вновь наградила его поцелуем. Она едва заметно коснулась губ, после чего направилась к подъезду.
Максим остался возле машины, провожая ее взглядом. Из всех существующих в его голове вопросов, только один пульсировал наиболее ярко – обернется ли Катя напоследок?
Она обернулась.
Дверь в подъезд со скрежетом закрылась. Одно из объявлений оторвалось и полетело, подхваченное ветром. Максим ощущал, как вместе с ним уходит волнительное и радостное чувство. Он не хотел его потерять. Внезапно, его осенило.
Максим подошел к такси. В машине еще оставалась его дорожная сумка. Водитель, не обратив внимания, просматривал новости со смартфона с угрюмым выражением лица.
– Извини, что отвлекаю. Не знаешь, где находится ближайший цветочный магазин? – спросил у него Максим.
Таксист, не отрываясь от экрана смартфона, неопределенно махнул рукой вперед.
– Все равно спасибо, – сказал Максим.
Что ж, можно найти и самому.
Он собирался сделать этот день еще на чуточку лучше.
