Софья Сергеевна Петрова
Петра и Квитко
XVII
Было утро. И во дворе, за окном лежал снег – такой редкий в их краях и такой тёплый… Снег – знак чего-то нового и чистого. Она уже собралась идти на урок, как вдруг в её комнату кто-то постучался:
– Войдите.
– Доброе утро! – пролепетала Берисла́ва. – Там какой-то господин спрашивает госпожи́цу Пе́тру. Ну, то есть тебя.
– Хорошо. Пригласи его сюда, пожалуйста.
– До́брэ.
«Господин… Господин… Ну, кто это? Ко мне…» – рассеяно размышляла она, когда дверь распахнулась, и на пороге показался молодой человек с аккуратно подстриженной бородкой. Девушка медленно подняла глаза и увидела знакомый взгляд. В комнате царила тишина, и вскоре, признав в господине своего наставника, Пе́тра зарыдала.
– Боже! Сестрёнка! Что с тобою?! – в ужасе воскликнул он, сжимая девушку в объятиях. – Ты сама на себя не похожа! Что с тобою случилось, дорогая?!
Они расстались 4 года назад, и Йо́сип в голове своей держал образ той наивной и открытой миру девчонки. Сейчас перед ним сидела худая, с болезненным видом госпожи́ца, выглядящая на лет 15 старше своего настоящего возраста. Вскоре Йо́сип узнал всё, что случилось с Пе́трой после того, как он отправил её домой.
– Я жить не хочу… Смысла нет. Никому ненужная… Зачем тогда жить? Для чего? – заключила девушка.
– Ты чего?! Думать даже об этом не смей! – он взял её за плечи и увидел в глазах полное безразличие. Они были мутные и тусклые. Страшно смотреть… – Ну-ка, вставай!
– Зачем?
– Вставай! – и Йо́сип подвёл её к зеркалу. Девушка давно не смотрела в него, просто потому что забыла, что такое вообще существует. Но сейчас впервые за два года она взглянула в него и увидела серое лицо с впалыми щеками и глазами, голову туго обтягивал чёрный платок. – Смотри, какая ты стала! Я не узнаю тебя, Пе́тра! Я знал жизнерадостную и любознательную госпожи́цу! Как ты вообще позволяешь себе такие мрачные мысли? Как ты никому не нужна?! У тебя есть родители, брат и сестра! Ты им нужна! Ты мне нужна! Посмотри, посмотри на себя!
– Перестань, перестань, Йо́сип! Я не могу больше смотреть! – и Пе́тра кинулась к дверям и убежала прочь.
Вернулась домой девушка только поздно вечером, медленно подобралась к зеркалу и ещё раз нерешительно взглянула. Она не верила своим глазам… Впервые за эти мучительные 2 года она вновь поняла, увидела, что вокруг неё ЕСТЬ мир, люди, вещи. Сегодня Пе́тра шла по городу и видела взгляды, и мысли в них, видела, что кругом кипит работа, город живёт… Она словно проснулась, мир ожил и потёк ручейком… Девушка стянула платок, нащупала пучок и распустила его. На плечи упали густые русые волосы. Как давно она не распускала их! Пе́тра сняла чёрное изношенное платье, умылась и… вновь взглянула в зеркало. Теперь оттуда смотрела прекрасная госпожи́ца с милым румянцем на щеках, в светлой, весёлой сорочке. Отражение показалось ей вновь чужим, она запомнила себя 16-летней девушкой-подростком, когда черты лица её не были полностью взрослыми и уже не были детскими. Из зеркала смотрело незнакомое лицо, дышащее юностью и свежестью.
Утром на пороге комнаты показался Йо́сип. Он обомлел сначала от того, насколько за один день изменилась девушка. На Пе́тре было красивое голубое платье, а вместо чёрного платка, на плечи ниспадали две пухленькие косы. Девушка кинулась на плечи к Йо́сипу.
– Спасибо! Спасибо тебе…
– Прости, что я вчера так…
– Всё правильно. Знаешь, я сама себя не узнала. Как я испугалась вчера! Как испугалась!
– Я тоже испугался. Особенно, когда ты убежала. А всё-таки, ты ещё маленькая! – и они засмеялись, а потом Йо́сип достал из кармана часы. – Помнишь?
– Ах! Это те самые, которые ты мне дарил! Но как ты их нашёл?
– Я встретил господина, у которого были эти часы. Оказалось, ему кто-то их продал, а этот кто-то у кого-то их купил. В общем, такая путаница!
– Однажды, когда я вернулась в свою комнату, всё там было перевёрнуто, а посреди комнаты стоял Юра́й. Оказалось, что он искал что-то ценное, чтобы проиграть это потом. Он-то и отобрал часы, и больше я их не видела. Прости! Не уберегла я их! Но, видит Бог, они вновь вернулись в твои руки.
– Это твои часы, сестрёнка! А прощать мне тебя не за что! Я бы прекрасно понял тебя, если бы ты их продала. Но спасибо тебе, что берегла эти часы до последнего! Держи их.
Шло время. Зима сменилась весной, и, наконец, наступило знойное лето. Йо́сип был рядом с девушкой, он вернул её к жизни.
XVIII
Стоял июль. Пе́тра недавно вернулась от родителей. Теперь она собиралась вернуться обратно в Во́чин. Здесь её ничто не держало, а там были любимые и любящие её люди. К тому же, Йо́сип выкупил девушку, теперь её не угрожало крепостничество.
Пе́тра стояла на небольшом обрыве, заросшем колосками и травой, и смотрела вдаль, на море. Какое-то сильное чувство толкнуло её в грудь, от которого захотелось резвиться и скакать, как ретивому коню. Девушка развернулась и побежала.
Солнце клонилось к закату, но было ещё светло и тепло, и ночной ветер ещё не поднялся, когда она, подходя к дому, увидела высокую, широкоплечую и стройную фигуру.
– Кви́тко! – закричала девушка.
Был тёплый июльский вечер, и два влюблённых человека бежали на встречу друг другу, рассекая поле.
– Я знала, ты вернёшься! – прошептала девушка, целуя Кви́тко.
Солнце зашло за горизонт, и тьма окутала город, а Кви́тко и Пе́тра всё стояли, обняв друг друга…
XIX
Боголю́б стоял на берегу моря и смотрел вдаль за горизонт.
– Что ты здесь делаешь?
Парень обернулся и увидел вопросительно смотрящую девушку.
– На тебя смотрю.
– Я думала, об этом месте никто не знает… – кажется, она смутилась.
– Нет, бабушка и дедушка знают это место. Мои.
– Я никого не встречала здесь… Никогда.
– Они познакомились в Дубро́внике. И однажды где-то здесь катались на плоту, и началось то землетрясение. Они говорят, оно был страшное. Это землетрясение разлучило их, чтобы они встретились потом. Но больше бабушка с дедушкой никогда сюда не приезжали.
– Значит, ты не здешний?
– Нет, – усмехнулся Боголю́б. – Мне надо найти алоэ, – после паузы неожиданно произнёс парень.
Девушка слегка нахмурила брови и внимательно посмотрела на Боголюба:
– Они повсюду здесь. Ты разве не видишь?
– А, вижу. Но это не то. Нужно найти место, откуда обозрим весь город.
– Идём за мной, – вдруг сказала незнакомка и медленно пошла. – Идём, идём, – уже смелее произнесла она, обернувшись назад.
И они шли рядом и молчали, лишь поглядывая друг на друга.
– Вот. Смотри.
– Ого! – выдохнул Боголюб.
– Да… Мне тоже нравится. Только город ещё долго восстанавливать. Землетрясение многое разрушило. А денег нет…
– Он всё равно прекрасен. Дубро́вник, я имею в виду.
Девушка лишь улыбнулась в ответ.
– Что это? – вдруг спросил Боголюб.
– Алоэ…
– Да я вижу, – парень подошёл к старому растению и аккуратно поднял широкий, местами потрескавшийся и в то же время тяжёлый лист. – Смотри.
На обратной стороне огромного листа было вычерчено «Petra Kvitko».
– Ничего себе! Столько раз тут ходила и не замечала!
– Многое мы узнаём благодаря кому-то, – с улыбкой сказал Боголюб. – Это имена моих бабушки и дедушки. Когда он познакомились и пошли гулять, дедушка привёл бабушку сюда. Они нашли это алоэ, и мой дедушка выцарапал два имени на листе.
– Красивая история… Что ты делаешь?
– Как тебя зовут?
– Ми́ла.
Парень ловко вычертил два имени: его и девушки.
– Зачем ты это делаешь? Ты ранишь алоэ! Оно же тоже живое, ему больно!
– Моя бабушка точно так же сказала дедушке, представляешь?
– Глупа́ч*! – сказала Ми́ла и пошла прочь по тропинке, в город.
– Постой! – Боголю́б побежал за нею. – Да постой же! – он повернул к себе девушку. – Я обидел тебя? Я не хотел. Прости! Просто ты мне понравилась!
Ми́ла улыбнулась, взглянув в молодецкие глаза:
– Пойдём?
– Куда?
– В город! – засмеялась она.
– Пошли, – сквозь смех ответил Боголюб.
И, взявшись за руки, парень с девушкой пошли по тропинке, окружённой могущественными соснами и ведущей в Дубровник.
***
6 апреля 1667 года в 8 часов утра в хорватском городе Дубро́внике на самом деле произошло землетрясение. Оно было одним из двух наиболее разрушительных на территории Хорватии на протяжении последних 2400 лет и наиболее масштабной катастрофой в истории Дубро́вника. В результате землетрясения был разрушен почти весь город, погибло несколько тысяч человек: называются цифры 3000, 5000 и более. Среди погибших был и правитель города.
Во время землетрясения на город летели камни с холма Срдж, разрушавшие всё на своём пути. Возникшее цунами разрушило порт, стоявшие в порту корабли были разбиты о берег волнами. Земля растрескалась, а небо потемнело от поднявшейся пыли. Начавшийся после землетрясения пожар не утихал в течение двадцати дней и уничтожил большое количество материальных и культурных ценностей.
В это время Дубровник был столицей Дубро́вницкой республики, и землетрясение обозначило начало её заката.
Пётр Андреевич Толстой, посетивший республику на исходе XVII века, записал в дневнике: «В том городе Дубровнике многие домы разорены и палатное строение разваленное. А сказывают, что весь город Дубровник был разорен волею Божиею от ныне лет за 30 трясением земли».
Поскольку во время землетрясения было разрушено 68 % городской застройки, правительством Дубро́вницкой республики был принят закон, определивший облик города на следующие века. Он гласил, что для снижения риска возникновения и быстрого распространения пожара, кухни во всех домах Старого города должны устраиваться на верхних этажах. Этот облик сохранился до настоящего времени.
Сама история повести является художественным вымыслом, а совпадения имён – случайными.
Для создания сюжета использовалась историческая информация, расположенная в ресурсах Интернета, в частности, сайт «Википедия», русско-хорватские словари и словари хорватских имён.
Для оформления обложки издания использована художественная работа автора.