Софья Сергеевна Петрова
Петра и Квитко
XIV
Так пронеслись и следующие дни. Казалось, ребята уже и забыли счёт дням, но однажды Кви́тко сказал:
– Послезавтра мы отправляемся.
– Как же? – после долгой паузы шёпотом произнесла Пе́тра и испугано взглянула на Кви́тко. – Вновь расстаться с тобой?
Вновь пауза. Долгая. Кви́тко вздыхал, ёрзал, весь покраснел, но вдруг вымолвил:
– Давай обвенчаемся!
– Что?
– Извини… Я не то сказал… Я хотел сказать, – он не успел договорить.
– Я согласна!
Это было так неожиданно, что снова настала пауза, но сквозь неё два молодых человека улыбались, и счастье сияло в их глазах. И лишь неожиданный поцелуй оборвал её.
Весь вечер они любовались друг другом, и с каждым разом парень крепче прижимал девушку к сердцу своему. Радость и счастье были так велики, что они долго не могли говорить, их взгляды и движения говорили за них. Но вдруг они приблизились к знакомой улице, неподалёку стоял огромный господский дом, и разговор начался сам:
– Я должен попросить разрешения у твоего хозяина.
– Приходи завтра в полдень.
Они вновь крепко обнялись и поцеловались:
– Доброй ночи!
На следующий день ровно в полдень двое влюблённых вошли в кабинет.
– Доброго дня, господин Юра́й! Я хочу взять в жёны Вашу работницу, госпожи́цу Пе́тру. Мы оба пришли просить Вашего позволения.
– Не позволяю! – хозяин был пьян, как никогда.
– Отчего же? Помилуйте, господин!
По комнате пронёсся неприятный, громкий и продолжительный смех.
– А я проиграл её!
– Да как же так? – зарыдала бедная девушка. – За что? За что Вы мучите меня? Я Вам добросовестно служила всё это время, злого слова никогда не промолвила, отчего Вы не желаете мне счастия?
– Постой, милая! – сказал Кви́тко и обратился к хозяину. – Это низко с Вашей стороны играть на людей, тем более на девушек и женщин, путь даже если они – служанки. Они – женщины! И работают на Вас!
– Ты меня учить будешь, щенок?! Пошли оба вон! Паршивцы! Завтра поутру твою девку заберут!
Тут уж Кви́тко не выдержал и со всей своей молодой силой ударил господина. Тот отлетел в сторону, из носа потекла кровь, но когда хозяин пришёл в себя, молодых не было рядом. Он тот час же побежал на улицу.
– Не плачь! Слышишь? Не плачь! – Кви́тко вытер слёзы милой девушки. – Сегодня ночью, когда все гости разъедутся, я приду за тобой, и мы убежим вместе. Хорошо?
– Ах, вот вы где?! – хозяин рванул девушку за руку. – Я велю запереть тебя в комнате, пока за тобой не приедет новый хозяин! А от Вас я надеюсь услышать слова раскаяния! – обратился он к юноше.
– Никогда! – выкрикнул тот в след уходящему господину.
– Тебе тоже стоит подумать о своём поведении! – толкнув, сказал хозяин Петре и закрыл на ключ дверь.
Без дела время тянулось очень долго. Девушке казалось, что ночь не наступит никогда, что уже прошла вечность. Но сумерки потихоньку начали сгущаться, и гости потянулись в дом к феодалу. Она заснула, а проснулась от мёртвой тишины. Посмотрела в окно. Гости разъехались, в доме все спали, а на чёрном небе горела луна. Дверь по-прежнему была заперта. С трудом Пе́тра открыла окно и выбралась наружу. Недалеко от дома стоял Кви́тко, а рядом с ним пасся конь. Они крепко обнялись и долго так стояли, не отпуская друг друга из объятий.
Наконец, они отправились в путь, но прежде заехали к родителям Пе́тры. Мать растрогалась и расплакалась, отец благословил молодых.
– Господин Юра́й проиграл Пе́тру. Завтра поутру за ней должен приехать её новый хозяин. Пе́тру не найдут на месте, будут искать и отправятся сюда. Ничего не скрывайте, говорите правду, не показывайте своей неприязни. Мы уезжаем, пока сами не знаем куда, – сказал Кви́тко.
Быстро настал момент прощания, и девушка расцеловала Ста́нко и Катари́ну, мать и отца, с трудом сдерживая слёзы. Лишь только они отъехали от дома, Пе́тра тихо заплакала.
XV
В поле молодые люди встретили рассвет. Огромное солнце выплывало из-за горизонта, играло своими лучами в кривых соснах, растущих у моря, и отражалось в глазах влюблённых. И так хотелось остановиться и просто посидеть на траве покрытой росой, и посмотреть вдаль, и подумать о чём-то, но надо было ехать дальше, не останавливаясь, ведь впереди ещё целый путь! Конь послушно мчался, рассекая зелёную долину.
Пе́тра и Кви́тко пробыли в пути около недели. Их скудных средств едва хватало на воду. К счастью, было лето и можно было спать под деревом, и есть ягоды и фрукты, которые только-только созрели… Но этого было мало для того, чтобы набраться сил, но и сквозь усталость, голод и бессилие ребята продвигались дальше.
Проснувшись однажды утром, они, невыспавшиеся, только сев на лошадь, увидели пред собою очертания города. Он был мал, но с виду уютен, и самое главное – далёк от Во́чина, здесь их было трудно найти.
День прошёл суматошно, не каждый хотел сдавать комнату в долг молодым людям. Но всё же на самом краю городка, на обрыве жила бедная и добродушная семья. Глава семейства – был рыбаком и часто пропадал неделями на рыбалке, уезжая на соседние острова. Мать – простая, румяная женщина средних лет, всегда и всем помогающая и не требующая ничего взамен. У них была дочь, помладше Пе́тры, лет 13. И эта семья, которой никогда не доставало денег и еды, приютила бедных, но влюблённых скитальцев. Счастию молодых не было конца.
– Мы должны вернуть долг, заплатить за жильё. Мне сказали, здесь есть порт.
– Я тоже узнаю, где здесь можно работать.
– Больше ты ни на кого не будешь работать! – заключил Кви́тко. – Не грусти, ты не должна работать на кого-то, ты достойна большего. Занимайся, чем хочешь, но только не становись подневольной, прошу тебя!
– Хорошо, – улыбнулась девушка.
– Я скоро приду, – и он крепко поцеловал Пе́тру в уста и вышел вон.
Прошло более часа, а Кви́тко всё не возвращался. Вдруг за ветхой, деревянной дверью раздался стук.
– Да?
– Пе́тра! Там всех моряков собирают! Отправлять будут! И твой парень там! – выкрикнула запыхавшаяся Берисла́ва – дочка хозяев дома. На лице Пе́тры изобразилось невероятно сильное движение души, ужас. Она тотчас же кинулась к дверям.
– Кви́тко! – выкрикнула девушка и бросилась к возлюбленному сквозь толпу.
– Пе́тра! Милая моя… Не плачь! – он гладил её щёки, вытирая слёзы. – Не плачь, милая… Я не хочу так расставаться.
– Расставаться? Нет! Мы не должны больше расставаться! Я только нашла тебя, я стала счастливой за долгое время, так почему же судьба вновь разлучает нас? Как я без тебя? Здесь? Одна?
– Нет! Нет! Мы не расстаёмся! Я скоро вернусь! Правда, скоро-скоро! Ты и заметить не успеешь, что я уехал, а я уже вернусь!
– Что здесь происходит?! Это флот, а не игрушки, во́йник* Кви́тко! – гневно заорал офицер, и девушку тут же схватили под руки и поволокли прочь.
– Я люблю тебя! – прошептал парень и, прижав к себе хрупкое тело Пе́тры, поцеловал её.
Девушка рыдала, а Кви́тко выкрикнул:
– Ты только жди! Слышишь? Жди!
Оказалось, что парень, явившись к старшине, рассказал ему свою историю, тем самым объяснив побег.
– Если бы каждый так сбегал, у нас бы не было ни флота, ни войска! Ты – во́йник! Тебе страну положено защищать! А раз ты сбежал, что же выходит? Что какая-то госпожи́ца тебе дороже страны?
– Она не какая-то! Она – моя невеста! Попрошу не оскорблять девушек и женщин в моём присутствии!
– А ты не повышай на меня голос! Права не имеешь! Невеста – не жена! А за дезертирство сегодня же отправишься вместе с флотом исполнять приказ! Отправление через 30 минут!
– Я не могу.
– Что?! Это ещё почему?
– Позвольте попрощаться с невестой!
– Нет.
– Но как же так? Она не заслуживает такого отношения!
– Это наша страна не заслуживает такого отношения, какое позволяешь себе ты! Старшина, – обратился он к проходящему мимо моряку, – отведи этого матроса на корабль. Да проследи, чтобы не сбежал!
А Берисла́ва тем временем, не найдя на палубе Пе́тры, побежала домой.
После отъезда Кви́тко, девушка вернулась домой и рухнула на кровать. Тот день она плохо запомнила. На следующее утро Пе́тра встала и принялась за дела, как ни в чём не бывало, но на душе было тяжко, как никогда, и поминутно накатывал страх, и слёзы сами по себе текли по лицу её.
XVI
Прошло недели две. За это время девушка устроилась гувернанткой у какого-то небогатого торговца. Знания, когда-то полученные ей, сослужили свою службу. Стоит отметить, что покинув Дубро́вник, она не бросила ученье, время от времени в господской библиотеке Пе́тра брала книги и читала их знойными вечерами. И вот теперь эта девушка, недавно ещё бывшая ученицей, сама преподавала. Девочка – её ученица, к счастью, была спокойной и покладистой, и они быстро сдружились.
Однажды, вернувшись с урока домой, она встретилась с хозяйкой.
– Доброго дня, госпожа! Как поживаете?
– Доброго, Пе́тра! Мне надо с тобою поговорить. Ты только не волнуйся. Сядь.
– Что-то случилось?
– Сядь, Пе́тра. Сядь, – она помолчала с некоторое время. – Понимаешь ли, сегодня пришло известие, что корабль потерпел крушение. Там был Кви́тко.
Солнечная улыбка вмиг слетела с губ девушки. Услышав эту весть, её обдало холодом, а затем кинуло в жар. Сердце часто-часто забилось, она не могла и двинуться. В глазах побелело и Пе́тра потеряла сознание.
Она пролежала в бреду несколько дней, так сказали девушке позже. Сама Пе́тра не помнила того времени, оно исчезло из её памяти, как будто того и не случалось, но редкие обрывки воспоминаний, всплывавшие в памяти, не давали покоя. Сразу становилось больно где-то в сердце, и эта боль разносилась по всему телу. Девушка почти ничего не ела и сильно похудела. Как только Пе́тра смогла вставать, она тут же приступила к работе – это была её единственная отрада, помогающая отвлечься от мыслей.
После всего случившегося девушка редко выходила без дела на улицу и ещё разучилась улыбаться. Как-то раз на лице Пе́тры появилась слабая улыбка, но она была настолько болезненной, что вмиг исчезла. Так и шло теперь время. Дни тянулись как нельзя дольше. Они были томны, бедняжке стало в тягость жить. Теперь её нельзя было встретить за книгой или застать поющей. Часто, вернувшись с уроков, Пе́тра садилась у стола и подолгу смотрела в стену.
Прошло почти два года с того страшного момента жизни, полностью изменившего Пе́тру.