Sia Tony
Система: Эксперимент. Часть 1

Глава 3

На следующий день я снова стояла перед входом в офис, и не могла заставить себя войти. Оставаясь снаружи, я будто отгораживалась от сознания своей беспомощности и незначительности.  Темнота ещё не рассеялась, кроме сотрудников, спешащих на утреннее построение, на улицах никого не было. Мы приходили на час раньше начала рабочего времени. Опаздывать на построение, было запрещено, это показало бы мою нелояльность к правилам компании.

Переодевшись, я поспешила выстроиться в линию вместе с остальными сотрудницами. Восемь девушек моей должности стояли отдельно от остальных госслужащих. Мы лучшие среди коллег, гордость руководства. Умные, ответственные, перспективные, мы были красивее всех остальных, чем заслуживали особое расположение руководства.

В зал вошла наша руководительница, утончённая, высокая женщина по имени Холлс. Внешне она была образцом идеального госслужащего, отстранённая и равнодушная. У неё были чёрные, прямые волосы, которые очень сочетались с холодными серыми глазами. Она всегда носила чёрные костюмы, что придавало её образу ещё больше строгости и мрачности. Прохаживаясь по залу ровной походкой, она высокомерно смотрела на нас с высоты своего положения.

– Доброе утро, коллеги, – холодно поздоровалась Холлс, оглядывая нас в поисках изъянов.

В этой структуре можно было добиться высоких должностей, только став такой же хладнокровной, как Холлс. Меня пугало её безразличие по отношению ко всем окружающим её людям вне зависимости от того, кто стоял перед ней. Её пренебрежение и заносчивость приводили граждан в ужас. Обратившись к ней напрямую, все ожидали вовлечённости и помощи, а покидали её кабинет униженные и в слезах. Подобная жестокость к обычным людям, выкованная годами, и была признаком высшей степени лояльности к государству.

Построение проходило по заранее подготовленному плану, без задержек и импровизаций. Закончив проводить утренний инструктаж, Холлс отпустила сотрудников, попросив остаться только меня.

– Пойдём, – бросила она в мою сторону и направилась через весь зал в свой кабинет.

По пути к кабинету я мельком осмотрела себя  в зеркале на стене. Когда ругать было не за что, Холлс переключалась на внешний вид сотрудника. Она считала, что если сотрудник, не может справиться с такой простой задачей, как внешний вид по утверждённому регламенту, то он абсолютно бездарен.

Мы вошли в её кабинет, маленькое помещение, пронизанное оранжевыми деталями интерьера, с бьющим в глаза ярким искусственным светом. Первые секунды я щурилась, привыкая к яркому свету. Холлс села за свой большой стол, а я осталась стоять перед ней.

– Знаешь, почему ты сейчас здесь? – Она с ухмылкой посмотрела на меня.

О, я знала, что любой ответ на этот вопрос не может быть правильным.

– Нет, – коротко ответила я, чтобы не дать повода придраться к себе.

– Кем ты видишь себя через три года? – Она расположила пальцы над клавиатурой, чтобы начать записывать мои ответы.

– Руководителем отдела, – честно ответила я.

Я верила в то, что, став руководителем отдела в большом филиале Аковама, я смогу изменить устоявшееся отношение руководства к гражданам. Я планировала прислушиваться к своим сотрудникам,  и шаг за шагом продвигать свой подход к гражданам среди других руководителей отделов. Я планировала подобраться к тем, кто «выше» Холлс, чтобы рассказать им о себе. Доказать им, что иногда решения важных для населения проблем может инициироваться и «снизу вверх». Но этого я тоже никогда не произнесу вслух.

– Ты делаешь всё возможное со своей стороны, чтобы прийти к этому? – Холлс снова демонстративно вытянула пальцы над клавиатурой.

– Да, – сказала я, понимая, что любой другой ответ был бы ошибкой. Я знала, как отвечать, чтобы добиться своего, демонстрируя невероятную покорность.

– Атанасия, перейдём к сути. Я предложила руководству твою кандидатуру для участия в очень важном проекте. Это будет грандиозное событие, в котором тебе доведётся сыграть немаловажную роль. На данном этапе я могу рассказать тебе о том, что ты получишь, если тебе удастся попасть в проект.

Зная, какими ужасными и тяжёлыми бывают проекты, на которые нас порой отправляли, я была не уверена, что мне интересно слушать о наградах. Самым отвратительным было то, что от проектов отказываться было нельзя. Отказ тут же расценивался как акт мятежа и неминуемо наказывался увольнением, без возможности устроиться, куда бы то ни было ещё.

– Если ты успешно пройдёшь все собеседования, ты получишь пять годовых зарплат, – сказала Холлс, не глядя на меня. – А если ты хорошо себя покажешь, Аковам возьмёт твою семью на пожизненное обеспечение продуктами питания, товарами первой необходимости и лекарствами.

Даже зная, что эмоции нужно максимально сдерживать, мой рот непроизвольно открылся. За что могут обещать такие огромные деньги и привилегии? Что это может быть за проект, за участие в котором, готовы так поощрять?

– Что мне нужно будет делать на этом проекте? – изумлённо спросила я.

– До подписания всех бумаг я не могу тебе рассказать. Есть ещё кое-что. Проект будет длиться примерно шесть недель, и после твоего возвращения, доказав свою целеустремлённость и верность государству, ты получишь должность руководителя отдела.

– Но почему выбор пал именно меня? – растерянно спросила я.

Холлс многозначительно посмотрела на меня, скрестив руки на груди.

– Я вижу в тебе качество, очень важное для успешного участия в этом проекте. Во-первых, ты очень гибкая: быстро адаптируешься к самым разным событиям, не бросаясь в слёзы и сопли.

С этим я не могла не согласиться, но значит, со стороны было незаметно, что мои нервы почти всегда на пределе.

– Во-вторых, мы не можем не признать, что тебя любят граждане, – продолжила Холлс, – За последний год твоё имя чаще всего мелькает в книге благодарностей. Твою доброту и заботу замечают все, и даже твои коллеги, что может сыграть нам на руку. В-третьих, ты исполнительная. За два года тебе доставались проекты разной сложности, и все они были выполнены. Нравились они тебе или нет, итог всегда один – отличные результаты по их окончании.

– Это что-то опасное? Почему такое большое вознаграждение? – прямо решила уточнить я.

– Не в опасности дело, а в том, что это совместный проект с частной организацией. Она назначила премии, мы лишь согласились на их условия. Всего десять девушек из нашей страны будут допущены в этот проект, а мы, хотим продемонстрировать партнёрам своих лучших сотрудниц. Нелогично было бы подвергать вас опасности. Не так ли?

Я знала, что задачей Холлс было найти дурочку, которой не хватит смелости уволиться, отказавшись участвовать в таком рискованном проекте. Она была права, выбрав меня. Я не могу уволиться, просто не позволю себе уйти, когда столько препятствий осталось позади.

– Атанасия, я выдвинула твою кандидатуру от лица нашего филиала. Тебя  утвердили, выбрав из тысяч предложенных кандидаток. Ты прошла первый отбор, и это невероятный успех! Вас осталось всего несколько сотен претенденток, но впереди ещё несколько собеседований. Ты представляешь, какая это ответственность? Я хочу, чтобы ты попала в десятку!

Зная своё руководство, я понимала, что ничего хорошего они для нас подготовить не могли. Была надежда, что щедрый партнёр действительно очень нуждался в сотрудницах, хорошо разбирающихся в государственных услугах. Конечно, чувствовался подвох, какой проект мог оправдать огромную премию и пожизненное обеспечение.  Но что, если это мой шанс? Через шесть недель нас всех ждут на рабочих местах, а значит, покалечить или хуже того, убить. Предлагается повышение, что означает: обязанности на этом проекте будут повышать нашу квалификацию как профессионалов. Конечно, была вероятность, что я не пройду следующие этапы, и эпопея с проектом благополучно закончится, даже не начавшись.

Холлс протянула мне два документа о неразглашении государственной тайны и согласии на медкомиссию и где галочками были отмечены места для подписи.

– Подписав эти документы, ты будешь допущена до следующего этапа собеседования, – сказала она и, замерев, наблюдала, как я ставлю свою подпись.

Мне льстило то, что руководство обратило внимание на мои достоинства в работе. Холлс редко хвалила меня, а сегодня, пытаясь манипулировать мной, ей пришлось озвучить что-то столь приятное. Мне было важно, что руководство знает о моих хороших качествах и, готово дать мне шанс на повышение посредством этого проекта. Но я сомневалась, что из сотен претенденток именно я буду той, кому удастся пройти дальше.

– Отлично. Получив результаты медкомиссии, я сориентирую тебя, как попасть в офис к нашим партнёрам, – сказала она, торопливо складывая подписанные листы в папку. – Ты можешь рассказать семье о нашем разговоре. Но! Всё, что тебе предстоит узнать далее – государственная тайна, – строго сказала Холлс. – Можешь идти.

Глава 4

После тяжёлого рабочего дня, дома меня встретила мама. Видя мою усталость, она заботливо обняла меня.

– Ати, как твой день? Идём ужинать, я всё приготовила.

– Ну… нормально. День как день, – с беззаботным видом, сказала я.

Папа сидел за кухонным столом, и оторвав взгляд от телевизора, ласково посмотрел на нас с сестрой.

– Садитесь, красотки, ужин остывает, – сказал папа,

Все были голодны, но ждали меня с работы, чтобы провести время вместе. Как и каждый вечер, мы устало болтали во время ужина, рассказывая, у кого, что произошло за день. Мама рассказывала о своих подругах, делилась услышанными сплетнями. Папа говорил о любимой политике. Сестра рассказывала о детях, о семье мужа, с которой ей приходилось жить вместе.

 Я ничего не рассказывала, мои истории никто не любил. После них, настроение за столом сразу портилось и все сидели мрачные. Моя повседневность и правда была не для лёгких бесед за ужином.

– Ты завтра выходишь в основной филиал? – спросила Арианна.

– Да, но завтра перед началом рабочего дня, я  иду проходить медкомиссию. Проверка для очередного проекта, – ответила я, медленно перебирая варёные овощи на тарелке. Я их не любила.

– Опять проект?! Ты сама на себя не похожа, когда тебя отправляют куда-то. – Сестра погладила меня по спине.

Я посмотрела на неё и улыбнулась её трогательной заботе. Она была чуть старше меня, голубоглазой брюнеткой с красивой бронзовой кожей, как у наших родителей. Внешне мы не были похожи, только отдельные черты у нас были мамины, а стройной фигурой мы были обязаны папе.

Арианна давно жила отдельно, но сегодня я попросила её приехать и присоединиться к нам за ужином, чтобы всем сразу рассказать о проекте. Но, сидя в кругу семьи, я поняла, что не знаю, как правильнее начать свой рассказ о странном секретном проекте. Я не знала, как родные отнесутся к тому, что мне придётся уехать из дома на полтора месяца.

– Арианна, смотрю на тебя и думаю, может и мне бросить всё это и выйти замуж? –  начала разговор я.

Папа с пониманием кивнул и посмотрел на меня, а сестра засмеялась.

– Давно пора!

– Арианна, не подначивай сестру. Атанасия в этом году получила награду от главы региона, – с гордостью сказала мама, вклиниваясь в наш разговор, строго глядя на Арианну. – Твоя сестра  – одна из лучших сотрудников организации.

Арианна прикрыла рукой глаза. Она знала, что мама считает, что она упустила свой шанс выучиться и пойти на стабильную, достойную уважения, работу.

– Ати, дочка, никого не слушай, ты выбрала правильный путь, мы с папой очень тобой гордимся, – мягко сказала мама.

Мама считала, что допустила огромную ошибку, покинув госслужбу. Она была уверена, что правильные люди появляются в жизни неожиданно, а встретить таких, сидя дома, не получится. Правда, родители до сих пор многие вопросы решали только благодаря тем знакомствам, которые получилось наладить в молодости.

Я хотела уйти с этой работы ещё в самом начале. Но потом, когда я поняла, что каждый день помогаю людям, которые действительно нуждаются в этом, я не смогла всё бросить. Я видела отношение некоторых моих коллег к людям, и мне было страшно за тех, кому в важный момент точно не помогут.

– Ладно, давайте сменим тему, – с нетерпением сказала сестра. – Как ваше здоровье?

– В последнее время намного лучше. Последнее лекарство оказалось очень эффективным, папа записался в лист ожидания, – ответила мама. – А недавно мне рассказала соседка о том, что скоро появится возможность, не дожидаясь очереди, купить лекарство через частного продавца.

Папа был сосредоточен на вечернем выпуске новостей, почти не прислушиваясь к нашим разговорам. К сожалению, в последнее время, мы начали замечать за ним некую рассеянность и забывчивость. Мама тут же повела его по врачам, и те выписали какие-то лекарства, с которыми  провалы в памяти прекратились. Но врачи  предупредили, что, если прекратить лечение, болезнь снова будет прогрессировать.

– Мама, зачем так рисковать?!! – испуганно воскликнула Арианна.

– Если есть способ запастись лекарством, мы должны это сделать! – сказала мама решительно.

Все мы знали, что всё больше фармацевтических производств закрывается, и понимали, что выдаваемые государством препараты могут закончиться,

– А если такой слух специально пустили по людям, чтобы разыскать предателей? – тихо спросила сестра.

– Да, мам. Думаю, скоро у нас появится возможность приобрести всё необходимое, избегая таких сомнительных связей, – кашлянув, сказала я.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась мама.

– Кажется, проект, который намечается, может принести нам много денег, и откроет нам много путей и возможностей, – сказала я, надеясь, что это правда.

Мама с любовью посмотрела на меня, не воспринимая мои слова всерьёз.

– Я не знаю, возьмут меня или нет, но если я пройду собеседования на этой неделе, меня ждёт полтора месяца командировки.

– Полтора месяца командировки? Беспрерывно находиться там столько времени? – расстроено воскликнул папа, краем уха вслушиваясь в нашу беседу. – Знаю я, в каких ужасных  условиях проходят твои проекты. И заметь, с каждым разом условия всё хуже и хуже. – Он искренне переживал за меня. Мама хмуро посмотрела на него. – А ты со мной не согласна? Ты забыла, в каком состоянии она вернулась с проекта по тяжелобольным людям? Провожать их в последний путь, это нормальная работа для  девушки? Атанасия, я против твоего участия в этом проекте! Уверен, они придумали что-то ещё хуже.

Мама хмуро посмотрела на папу, она всегда говорила, что трудности формируют характер.

– Если меня возьмут в этот проект, то за полтора месяца я получу пять годовых зарплат, – просто сказала я. – А если я хорошо себя покажу, нас с вами Аковам возьмёт на пожизненное обеспечение лекарствами, продуктами питания и всем остальным.

 Арианна, которая ела яблоко, подавилась и закашлялась. Родители ошарашенно смотрели на меня.

– Не могу поверить…, – первая подала голос мама.

Папа скептически отнёсся к мамину восторженному возгласу и серьёзно посмотрел на меня. Я видела, что он ещё сильнее напрягся.

– А что тебе придётся делать за подобные суммы? Звучит крайне неправдоподобно. – хлопнув по столу, подытожил он.

– Конкретно о проекте я узнаю только после финального собеседования. Премию выплачивают важные партнёры нашей компании. Об этом рассказала мне сегодня руководительница, оставшись со мной один на один. Но всё это будет возможно только в том случае, если я хорошо себя покажу на проекте, – выложила я всё то, что мне удалось сегодня узнать.

– Не могу поверить! Пять годовых зарплат, как такое возможно? – воодушевлённо говорила мама. – Они знают, что ты лучшая, раз выдвинули именно твою кандидатуру. Я так тобой горжусь!

– Ати, как ты можешь согласиться, даже не зная, что придётся делать? – взволнованно спросила сестра.

Папа недовольно скрестил руки на груди, готовый услышать мой ответ.

– После возвращения они обещают повысить меня до руководителя отдела, и это позволит продвинуться дальше по карьерной лестнице, значит, предполагается деятельность, повышающая профессионализм, – привела я последние доводы.

Сестра не была впечатлена моими аргументами, но не знала, что ещё сказать, чтоб отговорить меня от участия. Папа заговорил первым.

– Атанасия, я уверен, тебе не стоит вмешиваться в это.

– А если это судьба? – жалостливо спросила я, больше убеждая себя, нежели их. – Что, если мне просто повезло быть выбранной среди тысячи заявленных кандидаток? Что если, пройдя все остальные собеседования, я получу золотой билет в жизнь? Что бы там ни было, полтора месяца я выдержу. Пожалуйста, поддержите меня. Я ведь не могу отказаться, и вы это знаете. Я лучше буду верить в судьбу, чем сознаюсь в том, что мне так не повезло.

После ужина мы ещё долго обсуждали возможные варианты развития событий. Мама не могла поверить своему счастью, советуя мне, как себя вести на собеседованиях, опираясь на свой опыт. Папа с Арианной предполагали худшее, что тоже помогало принять ситуацию и подготовиться морально к любым ужасам, которые могли бы меня ожидать.

Но я не хотела верить в худшее, мои мысли стремились к позитивному сценарию. Если бы мне удалось пройти все собеседования и сделать свою работу лучше остальных, моя семья была бы обеспечена до конца наших дней. Мы могли бы больше не волноваться о еде и лекарствах, даже если мы все останемся без работы. Я смогу отблагодарить родителей за их любовь и заботу, подняв условия жизни нашей семьи на новый уровень. И лечение папы больше не будет для нас проблемой.

Это был маленький шанс на лучшую жизнь, и я очень хотела им воспользоваться.

Глава 5

В поисках нужного кабинета я сновала от одной двери к другой. Отсутствие пациентов меня удивляло – в медицинском учреждении моего сектора людям часами приходилось стоять в очередях. Да и выглядело там все как в фильмах ужасов.

– Добрый день. Меня направили на медкомиссию, – сказала я, заглянув в нужную дверь.

Улыбчивая медсестра в форме необычного кроя и маске, закрывающей нижнюю часть лица, поприветствовала меня и встала из-за стола. Она измерила мой рост, вес, давление и осмотрела глаза и уши, после чего распечатала анкету, попросила ответить на несколько вопросов и расписаться.

В кабинет вошел высокий мужчина в похожей форме:

– Атанасия, добро пожаловать! Меня зовут Гейд, рад познакомиться! Я буду координатором запланированные исследования.

Он внимательно взглянул на ранее заполненную мною анкету.

– Выглядите встревоженно. Вас что-то беспокоит? – тактично поинтересовался Гейд.

– Нет, – коротко ответила я, хотя предстоящие процедуры меня тревожили.

Ни отсутствие очередей, ни обходительный персонал так и не смогли вытеснить волнение, вызванное ожиданием болезненных процедур.

Мужчина учтиво улыбнулся и поднятой рукой указал на дверь в соседнюю палату.

Медсестра поднялась и следом за нами двинулась в сторону палаты. Начав сдавать анализы, я убедилась в том, что все процедуры действительно проходили быстро и безболезненно. Персонал был профессиональным и доброжелательным, что исключало часть моих опасений. И пока со мной обращались так, будто моё тело было хрустальным, меня одолевало чувство несправедливости. Обычные граждане месяцами вынуждены ждать в порядке живой очереди возможности попасть на осмотр, новорождённых детей без проклятых бумаг врачи отказываются даже осматривать, люди умирают в ожидании положенных им лекарств, когда, оказывается, что бывает и такое…

Время пролетело незаметно. Медкомиссия оказалась намного легче и быстрее, чем я ожидала. Меня с благодарностями проводили до самого выхода, уверив, что все результаты анализов будут направлены моему руководителю.

Преодолевая тошнотворное отвращение к существованию подобных учреждений, мне было стыдно признать, что всё это время я думала лишь об одном: как привести сюда отца? Был ли шанс разузнать побольше о его болезни и получить достойное лечение, доверившись этим врачам? Их оборудование и скорость работы, вопреки моему презрению, действительно внушали доверие… что расстраивало и обнадёживало одновременно.

 ***

Через несколько дней я снова стояла перед Холлс в её кабинете.

Накануне вечером она оповестила меня о том, что я должна попрощаться с родными, на случай, если сегодня мне всё же удастся пройти последние этапы собеседования. Слёзы в маминых глазах, её нежные слова гордости и спешные наставления, кажется, запомнились мне навсегда. Папа, крайне недовольный моим оптимизмом, крепко обнимал меня на прощание. Глубокая любовь выражалась в его молчаливом взгляде, которым он провожал меня.

– Ты готова? – взволнованно спросила она.

Во мне боролись панический страх и жажда риска.

– Да, – стараясь выглядеть уверенно, ответила я.

– Если ты пройдёшь, я стану одной из десяти руководителей, сотрудники которых попадут в проект. Пожалуйста, сделай всё, чтобы стать лучшей. – Она протянула мне папку с документами. – Тебя уже ждёт водитель у главного входа.

Холлс была так увлечена мыслями о своём превосходстве и, видимо, вознаграждении, которое она получит, если я пройду собеседование, что от её обычной злобы и надменности не было и следа. Будь она такой учтивой всегда, я бы никогда не смогла овладеть своими эмоциями в таком совершенстве. Только сейчас я осознала, что её строгость и резкость помогли мне научиться, не принимать адресованные мне оскорбления на личный счёт, а на советы и угрозы не обращать внимания.

Попрощавшись, я вышла из кабинета.

Как я поняла, отбор будет проводиться в административном блоке, куда обычно вход строго запрещён. Пугала ли меня серьёзность, с которой организаторы подходили к обычному собеседованию? Несомненно…

Высокий мужчина в форме служителя правопорядка встретил меня у выхода. Около тридцати минут мы были в дороге, а после свернули к большому административному зданию в центре города. Мы заехали на подземную парковку и, спустившись ещё на четыре этажа, остановились у металлической двери, которая выглядела как вход в бункер.

– Как всё серьёзно! – попробовала я пошутить, когда водитель жестом указал мне, что уже можно выходить.

Меня поприветствовал вышедший из бункера военный, и приказал следовать за ним. Крепко сжимая папку документов, я зашла внутрь и увидела обычное офисное пространство. Я разочарованно хмыкнула, так как всё это время была готова к чему-то необычному и секретному, а по итогу…

Меня попросили пройти через прозрачный металлоискатель, рядом с которым был стол, заваленный ручками, телефонами, губными помадами и другими предметами, которые, видимо, пытались пронести с собой участницы. У меня же кроме папки, с собой ничего не было.

Следуя за сопровождающим, я заметила странные устройства, создающие трёхмерные проекции, прямо как в старых фильмах. Петляя по коридорам, я поняла, что вход в помещения был разрешён только после биометрической идентификации впередиидущего военного.

Меня провели в большой зал, который можно было принять за огромный амбар для беженцев, который иногда показывали в новостях. Из-за масштаба происходящего и количества девушек, находящихся здесь, мои глаза разбегались. Даже в такой обстановке, некоторые, умудрялись с аппетитом поглощать пищу, расположившись за длинными столами. Некоторые прозябали на диванах, другие общались, собравшись в небольшие группы, оставшиеся, рассевшись на полу, заполняли какие-то бумаги.

– Атанасия, можете отдать документы мне, – сказал военный.

Протянув ему папку, я направилась к остальным, преодолевая скованность в теле.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я с двумя девушками, расположившимися на ближайшей к входу кровати.

– Привет. Ты из какого филиала? – заинтриговано спросила милая девушка с прямыми рыжими волосами и янтарно-зелёными глазами.

– Из центрального, – честно ответила я рыжеволосой. – А вы? – спросила я у высокой брюнетки, пристально разглядывающей меня.

– Я из Дывми, – ответила рыжая девушка.

– А я из Зукавья, – сказала вторая девушка. – Кажется, мы все из разных филиалов. В Ясоре их тысяча сто тридцать девять, каков был шанс сюда попасть? – задала она риторический вопрос.

– Вы уже знаете, каким будет испытание? – взволнованно спросила я.

Услышав мой вопрос, к нам тут же подбежали ещё две новенькие девушки, которые пришли позже меня.

– Никто не знает, – разочарованно произнесла рыжая девушка. – Мы не со всеми успели пообщаться, но все девушки здесь выглядят немного растерянно.

Я улыбнулась на её справедливое замечание,  и оглянулась, услышав короткий список женских имён, озвученный по громкой связи. Названные девушки торопливо зашагали к дальней двери зала.

– Куда это они? – спросила я.

– Видимо, на собеседование. Но оттуда никто не возвращается. Взамен ушедших просто приводят новых и так весь день, – взвыла брюнетка.

– Ты тут уже целый день? – поинтересовалась одна из новеньких девушек.

– Да. Скоро вам раздадут анкеты. Нужно их заполнить и отдать военным. Дальше придётся только ждать. – Она пожала плечами.

– Я знаю, что из нас всех пройдут всего десять, – сказала я. – Не объявляют, скольких уже утвердили?

– Нет, – тоскливо ответила брюнетка.

Из-за большого количества претенденток, время на обработку заявок, видимо, затягивалось настолько, что в какой-то момент уже понадобились кровати и еда.

Мы с девочками, будучи крайними, принимали в свою компанию всех вновь прибывших участниц. Мы делились страхами и озвучивали свои догадки. Многие сомневались в гуманности этого проекта, предполагая худшие сценарии, но рисковали принять участие из-за денежного вознаграждения.

Я успела дважды перекусить и, даже вздремнуть, пока до меня дошла очередь заполнять анкету. Получив огромное количество листов бумаги, я уселась на пол, образуя круг, вместе с  другими девушками. Мы, развлекая друг друга, неторопливо записывали свои ответы. В анкете были и нормальные темы вроде семьи, рабочих обязанностей, описание характера и тому подобное, но были и очень странные вопросы. Больше всего меня удивили темы, связанные со сверхъестественным, верой и осознанием своей сути.

Шли часы. Многие из девушек, с которыми мы ожидали вызова вместе, уже отправились на собеседование.

Я услышала, как военные говорили о том, что они выбиваются из графика, что бы это ни значило. Было сложно предположить, почему из такого внушительного количества сотрудниц им не удавалось отобрать всего десять.

Ждать своей очереди в течение стольких часов было невероятно утомительно. Когда я услышала своё имя, то поняла, почему девушки, которых вызывали, чуть ли не бежали к двери, ведущей из этого зала.