Sia Tony
Система: Эксперимент. Часть 1

Предисловие:

Через неделю на проекте:

– Аурелион, ты пропустишь всё самое увлекательное! – не унимался Райан, упрашивая меня присоединиться к вечеринке знакомств.

– Мне это неинтересно, – коротко ответил я, имея в виду именно то, что сказал.

– Ты шутишь? – спросил он, хмуря брови, и хлопнул меня по плечу. – Тебе выпала такая возможность, а ты предпочитаешь прятаться у себя?

Наши отношения с братом можно описать одним словом – напряжённые. Райан был бунтарём, человеком, который всегда стремился выходить за рамки обыденности и часто попадал в сомнительные истории. С самого детства он настойчиво призывал меня присоединиться к своим авантюрам, и, несмотря на мои протесты, не сдавался до сих пор.

– Не люблю столпотворение, – сказал я оправдывая своё нежелание присоединиться к веселью.

– Тридцать участниц! Разве тебе неинтересно узнать, что они собой представляют? – продолжил Райан, когда мы вышли на террасу. – Тебе стоит лично убедиться в том, какие они податливые и глупо-счастливые.

– Если всё так, как нам говорили, мне точно незачем тратить сейчас  время, – подытожил я, усаживаясь в одно из кресел.

Даже в ситуациях, которые могли вызвать моё любопытство, я должен был оставаться спокойным и безразличным. Любые чувства – слабость, именно поэтому я вынужден выбрать путь строгого контроля. Всё, что происходит вокруг, я воспринимаю через призму логики и рациональности, сдерживая личные переживания, чтобы не ослаблять стойкость моего решения.

– Будь я на твоём месте, наигрался бы вдоволь с некоторыми из них. – Райан развёл руками, признавая своё поражение.

– Каждый из нас идёт к поставленной цели по-своему, – безучастно сказал я.

– Максимус и Амадеус уже успели к некоторым из них, залезть под юбку, –  он издал рычащий гортанный звук. – Я видел в их глазах желание. Всё это так возбуждает…

– Не хочу знать, – нетерпеливо прервал я его.

– Жаль, что Система не выбрала меня одним из холостяков проекта, ведь я  лучше многих из них, – сказал Райан, самодовольно вздёрнув подбородок.

– Система выбрала меня, а она никогда не ошибается, – высказал я то, в чём был совершенно уверен.

– Посмотрите-ка, кто пришёл, – удивлённо воскликнул Райан, и его улыбка устрашающе поползла вверх. – Как ты нас нашла?

Я нехотя повернулся, проследив за направлением его взгляда, моя отточенная годами стойкость на долю секунды надломилась. Я увидел  девушку, чья красота резко выделялась на фоне серой обыденности моего окружающего мира.

– Я никого не искала, – просто сказала девушка,  нагло рассматривая меня.

Райан был прав, когда говорил о незаурядной внешности женщин с Земли. Закат переливался в её белых локонах, контрастирующих с чёрной тканью платья, которое туго облегало все её изгибы.  Голубые глаза, обрамленные белыми ресницами, придавали её лицу ангельскую нежность.

Мы были предупреждены  о том, что каждая из участниц, вознамерится любыми способами завоевать одного из холостяков. На Земле были плохие условия для проживания, там люди боролись с болезнями и бедностью и не доживали до старости. Оставшись на нашей планете, они получали возможность прожить долгую жизнь в достатке и безопасности.

– Меня зовут Атанасия, я участница проекта, меня привёл сюда Экстаз, – представилась она, глядя на меня, и перевела строгий взгляд на Райана.

– Я не участвую в сегодняшней вечеринке, – спешно кинул я, пытаясь обуздать нарастающее желание рассмотреть её поближе.

Её высокомерный взгляд, предназначенный брату, и гордость, с которой она держалась перед нами, вызывала любопытство. Было в ней нечто, что неожиданно изменило моё безразличие к участницам проекта на живой интерес. Неужели, все девушки с Земли похожи на неё?

Мои размышления прервал Райан, который, в свойственной ему, грубой манере заявил:

– Брат, мы с ней познакомились, опустошая бар внизу. Пусть остаётся.

– Я лучше пойду, – проговорила Атанасия, забавно поморщившись от его приказного тона, и зашагала прочь.

– Постой! – крикнул Райан и побежал за ней. – Брат не отпускал тебя, ты не можешь просто так уйти.

Спокойно наблюдать за их странной перепалкой становилось всё сложнее. Мне пришлось приложить усилия, чтобы никак не отреагировать, когда Райан догнал её и довольно грубо развернул к себе.

– А ты, я вижу, помимо глубоко несчастных женщин, ещё любишь исполнять приказы брата? В отличие от тебя, я ему не подчиняюсь, – с отвращением сказала Атанасия, резко развернувшись в направлении арки, через которую вышла ранее на террасу.

– Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? – угрожающе спросил Райан , нависая над потрясённой участницей.

Его наигранная агрессия не обманула меня, он часто вёл себя непредсказуемо. Я знал, что Райан не позволит себе неуважение к женщине, что это просто игра.

– С кем? Женоненавистником? Социопатом? – раздражённо бросила девушка, не оборачиваясь и продолжая свой путь.

Глядя на удаляющуюся фигуру, я мог с уверенностью сказать, что нам ещё многое предстоит узнать о земных женщинах.

– Достаточно, брат, – сказал я, прервав его представление.

– Да, достаточно, брат, – насмешливо передразнила меня Атанасия, взглянув через плечо на Райана.

– Мы с тобой ещё увидимся, – прошептал ей в лицо Райан, и резко отошёл, задев её плечом.

Уходя, он, хитро посмотрел  на меня, широко улыбаясь, давая понять, что разбираться с последствиями предстоит именно мне.

– Кретин! – кинул я ему вслед, когда увидел, что Атанасия, не удержав равновесие, упала.

Всхлипывая и хватая воздух, она приложила ладонь к губам. Капающая изо рта кровь, струйкой, стекала по её груди. Разорванное до талии платье разошлось, и, к моему удивлению, на ней не было нижнего белья…

Глава 1

Настоящее время:

Всё это давалось мне тяжело, так как я принимала каждую историю звонящего человека слишком близко к сердцу.

До конца рабочего дня оставалось пару минут. Последние тринадцать часов я принимала звонки от горожан. В большой аудитории колл-центра нас было три сотни сотрудников, поэтому вокруг стоял непрекращающийся гул. На одной из стен аудитории было большое табло, на котором транслировались экстренные события, вроде землетрясений, перестрелок или пожаров, чтобы сотрудники колл-центра обо всём узнавали первыми и быстрее ориентировались в происходящем.

Ожидая ответа, я вяло собрала волосы в небрежный пучок

– Добрый вечер! – сказала женщина, и по голосу я поняла, что ей не меньше семидесяти лет. – Я живу одна, детей у меня нет, а недавно я похоронила супруга, с которым прожила много лет.

Я предположила, что женщина уточнит о коробке продуктов питания для одиноких стариков, но она неуверенно спросила:

– Сегодня я написала стих, могу зачитать его вам?

– Конечно, – быстро ответила я, поёрзав на твёрдом, неудобном стуле, не отводя взгляда с цифр, отображающих время на основном табло. В любом случае я не имела права завершить звонок, это мог сделать только звонивший.

У меня не оставалось энергии после сегодняшнего рабочего дня. Во мне не было сил для поддержки и сочувствия, искреннего интереса и внимания. Но я понимала, что отчаяние и одиночество, заставило её делиться чем-то настолько личным с совершенно незнакомым человеком по телефону горячей линии. Я должна была уделить этой старушке время, и перестала следить за временем.

Она медленно и очень выразительно начала зачитывать своё произведение. В нём речь шла о счастливой молодости ещё до всемирной катастрофы, о её первой настоящей любви и прекрасных мгновениях жизни.

Внимательнее прислушиваясь к словам женщины, я почувствовала, что её эмоции стали откликаться в моей душе. Эта старушка в своих строках снова была молода, красива и полна счастья. Её ожидало прекрасное будущее, и всё у неё было впереди. Последние слова она произнесла тихо, с плохо скрываемой грустью и немного помолчала.

– А теперь я здесь… Спасибо, что послушали…Надеюсь, я не сильно вас задержала…, – с благодарностью произнесла она.

Закрыв глаза, я тихо вздохнула. Мне захотелось искренне поддержать глубоко одинокого человека.

– Потрясающие строки! А вы публикуете своё творчество?

– Думаете, стоит? – удивлённо спросила женщина.

– Конечно, стоит. У вас талант!  – уверенно сказала я.

 Я не знала, как оценивать наличие таланта у человека, но писать стихи, наверное, не так-то просто. Узнав её имя, я сказала, что дам её контакт коллеге, которая занимается творческими людьми. Рассказала, что существует программа, благодаря которой произведения могут быть опубликованы и что услуга оказывается бесплатно. Зная, сколько пострадавших звонит нам с жалобами, предупредила её остерегаться мошенников.

– Я всё поняла! Спасибо, что уделили мне столько внимания! Я тронута, – её голос дрогнул, и  слышно было, что она еле сдерживает слёзы.

Мы тепло попрощались, и я подумала, что это лишь малая часть заботы и внимания, которые заслуживает каждый.

Я взглянула на часы и поняла, что не так уж я и задержалась. В аудитории ещё оставалось несколько сотрудников, которые продолжали разговор. Я медленно встала. У меня болели плечи, ноги ныли, а глазам было тяжело сфокусироваться.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнула морозный воздух. Внимательно озираясь по сторонам, я тронулась в сторону дома. Мне удалось добраться без приключений, я прошла на кухню, где меня ждал горячий ужин. Я была опустошена, и ласковые слова поддержки родных меня сейчас питали и эмоционально наполняли.

Пусть мы и жили от зарплаты до зарплаты, я всё равно считала нашу семью счастливой. У нас был маленький, уютный дом, который достался моему отцу, благодаря его тяжёлому труду в шахтах в одном из самых северных секторов.

 Заслужить жилплощадь стоило либо невероятных жертв и труда, либо огромных денег. В основном людям приходилось жить в тесных общежитиях или центрах временного размещения. А из-за вируса, атаковавшего мир, даже заполучив жильё, его можно было лишиться при необходимости переезда в сектора для больных.

Перед сном я решила немного порадовать себя книгой о любви. Я очень любила читать романтику, так как в жизни её очень не хватало. Погружение в события, описанные в книгах, переживания за отношения героев, помогало мне спрятаться от реальности. Перед сном приятно было подумать о чём-то светлом и вдохновляющем. Но усталость дала о себе знать и заснула с любовным романом в руках.

Глава 2

За окном было ещё темно, когда прозвенел будильник. Пока я приводила себя в порядок, мои мысли уже были заняты работой. Я была благодарна родителям за натуральную красоту, которая способствовала моему карьерному росту. Единственное, что мне в себе не нравилось – альбинизм. Я собрала свои белые волосы в тугой пучок на макушке. Приступив к макияжу, я сделала акцент на белых ресницах, полностью перекрывая их чёрной тушью. Таков был регламент, оговоренный со мной при приёме на работу.

За два года в компании я достигла неплохих результатов и занимала значимую должность. Карьерный рост был доступен далеко не всем, так как приходилось соответствовать большому количеству неоднозначных требований. Помимо острого ума, хорошей памяти, чистой речи, высокое требование было предъявлено к естественной красоте.

Многие коллеги, с которыми мне приходилось работать несмотря на ум и интеллигентность, никогда не смогут выйти на высший ранг. Расположения руководства невозможно добиться, если природа обделила внешними данными.

Наша внешность – это маркетинг компании и стереотип, который помогает при работе с населением, как бы абсурдно это ни звучало. Все госслужащие начиная с определённых должностей, должны быть идеальны, чтобы внушать гражданам уверенность и спокойствие.

Так как на улицах было небезопасно, мне приходилось носить мужские объёмные вещи. Натянув капюшон почти до подбородка и сгорбившись, я быстро побрела на работу, старательно избегая любых контактов с прохожими.

В такое раннее время я могла столкнуться только с мужчинами, спешащими на работу, озлобленными бездомными или преступниками. Одинокая привлекательная девушка была диковинкой на улицах Аковама. Везде дежурили служители правопорядка, но многое ускользало от их внимания, поэтому всегда был риск попасть в беду.

Уже подходя к большому красивому зданию, меня по привычке охватило желание сбежать.

Моя основная работа была в одном из главных филиалов города, и заключалась она в оказании помощи гражданам. Но нас в любой момент могли отправить на проекты, которые подразумевали помощь смежным подразделениям государственных структур. Вчера я была на проекте в «колл-центре», сегодня, без предупреждения меня могли отправить куда-то ещё.

В нашей могущественной державе Ясор женщинам не доводилось выбирать себе работу по интересам. Правительство отводило женщинам роль хранительниц очага.

Из-за болезней, катаклизмов и военных конфликтов численность населения продолжала уменьшаться. Это влекло за собой ухудшение во всех сферах жизни. Дефицит кадров привёл к упадку в области медицины, в связи с чем резко увеличилась смертность. Маленькие зарплаты, плохие жилищные условия без горячей воды и частым отключением электричества  привели к демографической яме.

Чтобы повысить прирост населения, был издан приказ, обязывающий женщин в течение года после совершеннолетия, выйти замуж, чтобы в срочном порядке сосредоточиться на рождении детей. Мне всегда казалось это нормальным, и только благодаря разговорам с мамой я осознала, что есть и другой путь.

Когда мне было шестнадцать, мама настояла на том, чтобы я, как и моя старшая сестра, попыталась сдать вступительные тесты в государственную академию. Тогда у меня появится возможность работать и обеспечивать себя самостоятельно. Отучившись шесть лет в государственной академии, разрешалось работать в сфере социального обеспечения. Имея профессию и стабильное рабочее место, можно было отложить бракосочетание и рождение детей. Но решение взять под контроль свою судьбу, было тайной, обсуждать это, было запрещено.

Пытаясь расслабить скованные плечи, я открыла входную дверь и вошла в офис. Взяв себя в руки, я быстро переоделась в униформу: длинную чёрную тунику с красным поясом. Инструктаж на день был получен, и мы приступили к своим обязанностям. С первых минут после открытия люди хлынули потоком, всё со своими просьбами, проблемами и, порой, мольбами. Часами мы с коллегами беспрерывно консультировали граждан и направляли их в нужные ведомства.

К середине дня образовалась огромная очередь. Мы начали предупреждать, что в очереди придётся ждать по несколько часов и к специалистам не успеют попасть все желающие. Люди злились, кричали, но не уходили.

Когда я проходила по залу, ко мне подошёл мужчина, который выглядел очень растерянно. Казалось, он вот-вот упадёт в обморок. Его несчастные глаза смотрели с мольбой, что не могло оставить меня равнодушной.

– Медицинские одобрения на детей, – выговорил он, рваными движениями растирая грудь. – Их состояние резко ухудшилось, но врачи отказываются их осматривать, так как у нас нет медицинского одобрения.

Его дыхание участилось, рукой он схватился за воротник, отодвигая его, давая пространство для воздуха. Он не был готов сдаваться без боя, но идти против установленных правил, для него было слишком рискованно. Его взгляд метался от очереди ко мне.

Мне передалась его тревога, я знала, сколько детей не выживало после родов из-за отсутствия медицинского одобрения.

– Справка о рождении у вас собой? – Мужчина кивнул и протянул мне папку с документами.

– Идите за мной, – тихо сказала я, стараясь не привлекать к себе внимание.

Я провела его мимо больших колонн вглубь зала, зная, что там он выходит из поля зрения камер, и не будет привлекать к себе внимание.

– Ждите меня здесь. Я попытаюсь справиться как можно быстрее, – торопливо сказала я, показывая ему на свободное кресло.

Я поспешила к своей коллеге, которая занималась медицинскими одобрениями. Она была на обеденном перерыве,  но я знала, что могу на неё рассчитывать. Пробираясь к месту, где она допивала свой чай, я шёпотом поведала ей историю несчастного отца, который очень нуждался в её помощи.

– Ты можешь сделать это во время своего перерыва? – спросила я, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу.

Я не просто подкидывала коллеге дополнительную работу, мы нарушали целый ряд внутренних правил. Мы отдавали себе отчёт, что нам могло грозить за происходящее. Но у нас с коллегами был свой негласный закон, который мы никогда не нарушали. По мере сил помогать родителям, когда речь шла о жизни или здоровье детей,

– Кто кроме нас? – с улыбкой сказала коллега, отложив чашку с дымящимся чаем.

Я передала ей пачку с документами, и мы быстрым шагом прошли к её рабочему месту. Оформление заняло совсем немного времени, проставив все печати, она передала готовые документы мне и подмигнула.

– Я горжусь тобой! – быстро сказала я и побежала к мужчине, который ждал меня среди прочих посетителей.

Увидев меня, он встал и пытался прочитать по моему лицу, радоваться ему или огорчаться.

– Мы всё сделали, – сказала я и протянула ему папку, поверх которой красовались два новых одобрения.

Мужчина не верил своим глазам. Получив отказ врачей в оказании неотложной помощи его детям, он в полной мере осознал безразличие представителей власти. Моё поведение изменило его взгляд на сложившуюся ситуацию и дало надежду, что даже в такой прогнившей системе жизнеустройства, есть шанс встретить небезразличных людей.

– Спасибо. – Слёзы блестели в его глазах. Он выглядел так, будто собирался обнять меня. – Я никогда не забуду то, что вы сделали для нас…

– Мы под камерами, – тихо сказала я. – Бегите к детям. До встречи!

Мужчина побежал к выходу, а я вернулась на своё рабочее место. Консультируя и направляя других посетителей, я думала о том, кто придумал такие законы, при которых врачи не могут оказывать медицинскую помощь новорождённым детям. Почему тогда медицинские одобрения не выдаются новорождённым автоматически, если бывают вот такие случаи? И чья в этом вина?

Такие важные темы давали знать о себе каждый день. В начале своей службы я всегда направлялась к руководителям доложить о проблемах, с которыми нужно было работать. В некоторых случаях надо было приложить немного усилий, чтобы жизнь людей стала проще и лучше! Но мне отвечали снова и снова:  «Атанасия, мы получаем распоряжения сверху – вниз, а не наоборот. Это понятно?» Так, на наши с коллегами предложения, отвечали снова и снова.

Время шло, а подход к обычным людям не менялся. Вышестоящему руководству неинтересно решать вопросы граждан. Видимо, они преследовали совершенно другие цели. Поэтому мы, с коллегами начала помогать людям в рамках своих возможностей.

Но жизнь вносила свои коррективы, и приходило осознание того, что не все люди те, кем кажутся. Некоторые человеческие поступки разочаровывали, предвещали неминуемое моральное опустошение и разрушали нас изнутри.

Не могу перестать думать, как на днях, пришёл молодой мужчина оформлять свидетельство о рождении на своего сына. Мы всегда душевно поздравляем с таким прекрасным событием! Он поблагодарил каждую из нас за помощь и счастливый ушёл. А уже вечером нас оповестили об экстренном собрании, на котором выяснилось, что этот мужчина, продал своего сына на органы …

Такими рассказами делиться очень нелегко, поэтому все эмоции я держала при себе, чтобы не расстраивать близких мне людей. Многие истории поражали своим равнодушием, и ужасными шрамами навсегда были выжжены на моём сердце. Казалось, что места для новых шрамов больше не осталось, но видя страдания обычных людей, я снова открывала своё сердце и душу. Я знала, что осчастливить всех не получится, но я старалась помочь хоть кому-то…

Из-за горя и несчастий вокруг, я никак не могла прийти в себя. Я помнила, что где-то глубоко внутри меня, была спрятана безответственная, любопытная и весёлая Атанасия. Весь мир для неё был интересной загадкой и незабываемым приключением. Я мечтала когда-нибудь, снова вручить ей свою жизнь…

Глава 3

На следующий день я снова стояла перед входом в офис, и не могла заставить себя войти. Оставаясь снаружи, я будто отгораживалась от сознания своей беспомощности и незначительности.  Темнота ещё не рассеялась, кроме сотрудников, спешащих на утреннее построение, на улицах никого не было. Мы приходили на час раньше начала рабочего времени. Опаздывать на построение, было запрещено, это показало бы мою нелояльность к правилам компании.

Переодевшись, я поспешила выстроиться в линию вместе с остальными сотрудницами. Восемь девушек моей должности стояли отдельно от остальных госслужащих. Мы лучшие среди коллег, гордость руководства. Умные, ответственные, перспективные, мы были красивее всех остальных, чем заслуживали особое расположение руководства.

В зал вошла наша руководительница, утончённая, высокая женщина по имени Холлс. Внешне она была образцом идеального госслужащего, отстранённая и равнодушная. У неё были чёрные, прямые волосы, которые очень сочетались с холодными серыми глазами. Она всегда носила чёрные костюмы, что придавало её образу ещё больше строгости и мрачности. Прохаживаясь по залу ровной походкой, она высокомерно смотрела на нас с высоты своего положения.

– Доброе утро, коллеги, – холодно поздоровалась Холлс, оглядывая нас в поисках изъянов.

В этой структуре можно было добиться высоких должностей, только став такой же хладнокровной, как Холлс. Меня пугало её безразличие по отношению ко всем окружающим её людям вне зависимости от того, кто стоял перед ней. Её пренебрежение и заносчивость приводили граждан в ужас. Обратившись к ней напрямую, все ожидали вовлечённости и помощи, а покидали её кабинет униженные и в слезах. Подобная жестокость к обычным людям, выкованная годами, и была признаком высшей степени лояльности к государству.

Построение проходило по заранее подготовленному плану, без задержек и импровизаций. Закончив проводить утренний инструктаж, Холлс отпустила сотрудников, попросив остаться только меня.

– Пойдём, – бросила она в мою сторону и направилась через весь зал в свой кабинет.

По пути к кабинету я мельком осмотрела себя  в зеркале на стене. Когда ругать было не за что, Холлс переключалась на внешний вид сотрудника. Она считала, что если сотрудник, не может справиться с такой простой задачей, как внешний вид по утверждённому регламенту, то он абсолютно бездарен.

Мы вошли в её кабинет, маленькое помещение, пронизанное оранжевыми деталями интерьера, с бьющим в глаза ярким искусственным светом. Первые секунды я щурилась, привыкая к яркому свету. Холлс села за свой большой стол, а я осталась стоять перед ней.

– Знаешь, почему ты сейчас здесь? – Она с ухмылкой посмотрела на меня.

О, я знала, что любой ответ на этот вопрос не может быть правильным.

– Нет, – коротко ответила я, чтобы не дать повода придраться к себе.

– Кем ты видишь себя через три года? – Она расположила пальцы над клавиатурой, чтобы начать записывать мои ответы.

– Руководителем отдела, – честно ответила я.

Я верила в то, что, став руководителем отдела в большом филиале Аковама, я смогу изменить устоявшееся отношение руководства к гражданам. Я планировала прислушиваться к своим сотрудникам,  и шаг за шагом продвигать свой подход к гражданам среди других руководителей отделов. Я планировала подобраться к тем, кто «выше» Холлс, чтобы рассказать им о себе. Доказать им, что иногда решения важных для населения проблем может инициироваться и «снизу вверх». Но этого я тоже никогда не произнесу вслух.

– Ты делаешь всё возможное со своей стороны, чтобы прийти к этому? – Холлс снова демонстративно вытянула пальцы над клавиатурой.

– Да, – сказала я, понимая, что любой другой ответ был бы ошибкой. Я знала, как отвечать, чтобы добиться своего, демонстрируя невероятную покорность.

– Атанасия, перейдём к сути. Я предложила руководству твою кандидатуру для участия в очень важном проекте. Это будет грандиозное событие, в котором тебе доведётся сыграть немаловажную роль. На данном этапе я могу рассказать тебе о том, что ты получишь, если тебе удастся попасть в проект.

Зная, какими ужасными и тяжёлыми бывают проекты, на которые нас порой отправляли, я была не уверена, что мне интересно слушать о наградах. Самым отвратительным было то, что от проектов отказываться было нельзя. Отказ тут же расценивался как акт мятежа и неминуемо наказывался увольнением, без возможности устроиться, куда бы то ни было ещё.

– Если ты успешно пройдёшь все собеседования, ты получишь пять годовых зарплат, – сказала Холлс, не глядя на меня. – А если ты хорошо себя покажешь, Аковам возьмёт твою семью на пожизненное обеспечение продуктами питания, товарами первой необходимости и лекарствами.

Даже зная, что эмоции нужно максимально сдерживать, мой рот непроизвольно открылся. За что могут обещать такие огромные деньги и привилегии? Что это может быть за проект, за участие в котором, готовы так поощрять?

– Что мне нужно будет делать на этом проекте? – изумлённо спросила я.

– До подписания всех бумаг я не могу тебе рассказать. Есть ещё кое-что. Проект будет длиться примерно шесть недель, и после твоего возвращения, доказав свою целеустремлённость и верность государству, ты получишь должность руководителя отдела.

– Но почему выбор пал именно меня? – растерянно спросила я.

Холлс многозначительно посмотрела на меня, скрестив руки на груди.

– Я вижу в тебе качество, очень важное для успешного участия в этом проекте. Во-первых, ты очень гибкая: быстро адаптируешься к самым разным событиям, не бросаясь в слёзы и сопли.

С этим я не могла не согласиться, но значит, со стороны было незаметно, что мои нервы почти всегда на пределе.

– Во-вторых, мы не можем не признать, что тебя любят граждане, – продолжила Холлс, – За последний год твоё имя чаще всего мелькает в книге благодарностей. Твою доброту и заботу замечают все, и даже твои коллеги, что может сыграть нам на руку. В-третьих, ты исполнительная. За два года тебе доставались проекты разной сложности, и все они были выполнены. Нравились они тебе или нет, итог всегда один – отличные результаты по их окончании.

– Это что-то опасное? Почему такое большое вознаграждение? – прямо решила уточнить я.

– Не в опасности дело, а в том, что это совместный проект с частной организацией. Она назначила премии, мы лишь согласились на их условия. Всего десять девушек из нашей страны будут допущены в этот проект, а мы, хотим продемонстрировать партнёрам своих лучших сотрудниц. Нелогично было бы подвергать вас опасности. Не так ли?

Я знала, что задачей Холлс было найти дурочку, которой не хватит смелости уволиться, отказавшись участвовать в таком рискованном проекте. Она была права, выбрав меня. Я не могу уволиться, просто не позволю себе уйти, когда столько препятствий осталось позади.

– Атанасия, я выдвинула твою кандидатуру от лица нашего филиала. Тебя  утвердили, выбрав из тысяч предложенных кандидаток. Ты прошла первый отбор, и это невероятный успех! Вас осталось всего несколько сотен претенденток, но впереди ещё несколько собеседований. Ты представляешь, какая это ответственность? Я хочу, чтобы ты попала в десятку!

Зная своё руководство, я понимала, что ничего хорошего они для нас подготовить не могли. Была надежда, что щедрый партнёр действительно очень нуждался в сотрудницах, хорошо разбирающихся в государственных услугах. Конечно, чувствовался подвох, какой проект мог оправдать огромную премию и пожизненное обеспечение.  Но что, если это мой шанс? Через шесть недель нас всех ждут на рабочих местах, а значит, покалечить или хуже того, убить. Предлагается повышение, что означает: обязанности на этом проекте будут повышать нашу квалификацию как профессионалов. Конечно, была вероятность, что я не пройду следующие этапы, и эпопея с проектом благополучно закончится, даже не начавшись.

Холлс протянула мне два документа о неразглашении государственной тайны и согласии на медкомиссию и где галочками были отмечены места для подписи.

– Подписав эти документы, ты будешь допущена до следующего этапа собеседования, – сказала она и, замерев, наблюдала, как я ставлю свою подпись.

Мне льстило то, что руководство обратило внимание на мои достоинства в работе. Холлс редко хвалила меня, а сегодня, пытаясь манипулировать мной, ей пришлось озвучить что-то столь приятное. Мне было важно, что руководство знает о моих хороших качествах и, готово дать мне шанс на повышение посредством этого проекта. Но я сомневалась, что из сотен претенденток именно я буду той, кому удастся пройти дальше.

– Отлично. Получив результаты медкомиссии, я сориентирую тебя, как попасть в офис к нашим партнёрам, – сказала она, торопливо складывая подписанные листы в папку. – Ты можешь рассказать семье о нашем разговоре. Но! Всё, что тебе предстоит узнать далее – государственная тайна, – строго сказала Холлс. – Можешь идти.