Сергей Юрьевич Демьяхин
Игрушки создателя
Глава 9
План работы на сегодня:
1. Набрать интеллекта 800+.
2. Войти в глобальную сеть.
3. Разрулить все сопутствующие проблемы…?
4. Петюня, сука, ты где?!
Эти и ещё примерно около сотни пунктов я обдумывал по дороге к столу, где, как оказалось, меня уже ждали на завтрак. Хотя ожиданием это выглядело с большой натяжкой, поскольку, когда я прибыл, ориентируясь в основном на весёлый хохот и чудные запахи, обе представительницы прекрасного пола уже вовсю трапезничали, мило шушукаясь. Короче, ожиданием здесь даже и не пахло.
Зато как пахла жареная картошка! Ладно, еда это святое, когда ещё перекусить получится? Сейчас быстренько пожуём, да за дела. Я чуть не подавился слюной и хотел уже было наброситься на еду, как внезапно был беспощадно остановлен на самых подступах к заветной сковороде.
– Александр! – Галина Андреевна недоумённо посмотрела на меня и переглянулась со Светланой, которая, казалось, от счастья была на седьмом небе. Интересно, что же так развеселило этих совершенно разных по характеру и по возрасту, женщин. Что тут уже успела наплести словоохотливая бабуля Милие в моё отсутствие? Она уже опять никуда не торопится? Да, ненадолго же хватило ей беспокойства. Послал девушку за одеждой, называется. И где та девушка? За столом сидит, где ж ей ещё быть?
– Чего?
– Как это – чего? Вы, что же, так с грязными руками и сядете за стол? Вас разве не учили перед едой руки мыть?
Вот тут я и застыл снова, как статуя. Нет, всё-таки века безответственно-антисанитарной жизни давали о себе знать снова и снова. Я вдруг почувствовал себя немытым, вонючим поросёнком, который со всей животной наглостью лезет в хозяйскую кровать, не отмыв свои копыта.
– Так я, это…
– Ладно, – Галина, судя по всему, в отсутствие своего предусмотрительно слинявшего сынка, решила взяться уже за меня. И всерьёз. – Давайте поступим следующим образом. Чтобы десять раз не гонять вас туда, сюда, идите-ка вы в баню.
– Куда? – обалдело спросил я.
– Банька у нас есть, – она встала из-за стола и начала подталкивать меня к выходу. Господи, у них тут, в деревне этой, у всех, что ли так принято – толкать кого попало. – Правда, топить я её не стала, зато в душе есть горячая вода. Полотенце я вам дам, а остальное сами найдёте. Там на полочке банные принадлежности. Ну, мыло и прочее. Разберётесь.
– Конечно, разберётся. – засмеялась вновь Светлана. – У него интеллекта-то, поди, уровней…
– Милие, фу! – прикрикнул я и та тут же посерьезнела, выполняя мою команду. Надо потом будет допросить её с пристрастием, чего ещё она могла ляпнуть? Предупреждал ведь, держи рот на замке, или эта схожесть Галины Андреевны со старой подругой Глие на неё так подействовала?
– Как как? – переспросила Галина. – Это на каком же языке?
– Это мы в детстве так играли, – ответил я, округлив глаза и исподтишка делая беспечной девушке знаки гримасами, значения которых и сам вряд ли бы понял. – Когда она говорила то, чего говорить была не должна.
– Странные игры. У нас так только с собаками разговаривают.
– Да? Ну правильно, Светлана тогда очень собаку хотела, вот и просила, чтобы с ней играли, как со щенком. Даже хвост себе привязывала к жж… Жёлтые колготки у неё такие были, вот к ним и привязывала. Вставала на четвереньки и виляла им по-собачьи. Получалось красиво, так ведь, Света? Помнишь детство?
– Боже, какой ужас. – Галина сочувственно посмотрела на сидящую с открытым ртом, обалдевшую девушку. – Жёлтые колготки. Какая ж мать такое своей дочери купит?
– Нормальный цвет. – возразил я. – Так я пошёл, а то так есть хочется. Времени вообще в обрез, да и дела ждать не будут.
– Да, да, пойдёмте, Александр, я вам всё покажу. Бедная девочка…
Всё ещё удручённо покачивая головой, Галина направилась к выходу из дома, а я никак не мог взять в толк, что же не так с этим жёлтым цветом? Ну и хрен с ним. Помыться и быстрее за стол. Аппетит разгорался с каждой новой секундой, вчера ведь я так и не сумел поужинать. Петюнина колбаса не в счёт.
Кстати, где он? Часики тикают, а у меня ещё всё ни с места. Сказал же вчера – с утра будь наготове, будем вышку ремонтировать. Лишу премии, миллионер чёртов. Хрен ты у меня Кешино богатство получишь, мне бы только до базы данных добраться и к моим услугам будет вся местная юриспруденция. Подпишешь дарственные, как миленький.
Стоп, это случайно, не господин ли Шпрот во мне заговорил? Тоже мне – вершитель правосудия. Хотя, по хорошему, Петюня этот, при недолгой жизни своей, какое-то количество приговоров уже заслужил. Только вот вершитель мой ни к государственным, ни частным интересам никакого отношения не имеет. Поэтому, единственным критерием оценки степени вины были и остаются, как и было заявлено в изначальных условиях специальности, личные нравственные рамки. А согласно им, наказание я придумаю сам. Например, чтобы пить совсем бросил. Ха, хотя там сейчас такой собутыльник нарисовался, мама не горюй. Глядишь и сам бросит, без приговора. Самое главное, чтобы его государственные органы правопорядка, полиция вроде, за жабры не взяли. Во, местный сленг потихоньку осваиваю.
– Пришли, – голос Галины Андреевны вывел меня из раздумий. – Заходите, вот полотенце, вот всё остальное.
Банькой оказался небольшой деревянный сарайчик, внутри которого, прямо на полу, стоял некий агрегат непонятного назначения, вмурованный в одну из стен, перегораживающих помещение. Рядом аккуратной стопкой лежали деревянные обломки. Любопытство взяло верх и я простодушно спросил:
– А это у вас что?
– Как что? – удивилась женщина. – Это ж печка, баню топить.
– А, – я вновь полез куда не следует. Пора уж самому себе: "Кади, фу", говорить. – Ясно. Просто у меня дома не такая. Другая маленько. Чуть побольше и пошире. И повыше. И цвет другой.
– Так достаток у всех разный. Муж баньку строил практически из отходов на лесопилке, печку вместе покупали уже подержанную. Ваша-то дорогая, наверное.
– Наверное. – туманно ответил я, не уверенный в том, что она у меня вообще была. Вернее, у Александра. Так получается, Петюня не врал и люди действительно жгут дерево в печах. Изверги.
– Ну ладно, вот краны с горячей и холодной водой. Одежду можете сложить сюда. Я пошла, если ничего спросить больше не хотите.
Я посмотрел ей прямо в глаза и попытался просканировать сознание. Ничего. Полная тишина. А ведь я ещё ни разу не пробовал читать мысли обычных людей, как-то случая не предоставлялось, или просто было не до этого. Вот и сейчас непонятно, то ли блок мешает, то ли …
– Потом спросите. – улыбнулась Галина. – Когда будете готовы.
– В смысле? – не понял я. – К чему мне надо быть готовым.
– Когда помоетесь, тогда и будете.
С этими словами она прикрыла за собой дверь и я остался один. Свет проникал через несколко узеньких окошек, затянутых тонкой, полупрозрачной тканью, так что необходимости в дополнительных источниках освещения не было. Наспех раздевшись, я кое-как сложил одежду на небольшую, почему-то трёхногую табуретку и приступил к изучению моющих средств и механизма управления подачей воды.
Дело нехитрое, пока часть мозга занималась бытовухой, другая принялась решать задачу номер раз из сегодняшнего списка. Прокачать интеллект до 800+ в обычном режиме не представлялось возможным в принципе, поэтому я решил воспользоваться способом, с помощью которого уже один раз слез с поводка Гилтри. Теперь предстояло научиться слезать вообще со всех поводков, или крючков, на которые меня потенциально могут насадить. А количество желающих это сделать, судя по всему, со временем будет только расти в прогрессии.
Дело начало пахнуть жареным и это был не тот одуряющий, сладковатый запах поджаренной Галиной картошки, а скорее, вонь от опалённой морды участкового Крюгера. Я уже неоднократно пожалел о своём опрометчивом решении удалить файл Иеди. Мог, хотя бы ненадолго, сохранить его для личных нужд. 201 интеллекта! Просто взял и выбросил на помойку, идиот! Сейчас бы вообще не парился, думая, где бы раздобыть столь необходимые уровни и уже был с женой. Елена, кажется, её зовут, так Лайе, сказала, по крайней мере. Интересно, правда она изменила Александру, или это очередной блеф от старой, в конец изолгавшейся шлюхи? И что вообще Александр сделал, если видел, конечно, факт прелюбодеяния? Надеюсь, не убил несчастную? С него ведь станется, чёртов решала. Хотя, там вроде любовь была, если Лайе не соврала в сотый раз.
Короче говоря, на данный момент остаётся только единственная надежда на три последних файла, которые пролежали без применения все эти века в закрытой базе данных. Два из пяти я уже расконсервировал, соответственно Локи и Милие. И если с эрудированной старушки отщипнул таки двадцатку интеллекта, то что с Локи-то взять? Он и так обделённый от природы.
Итак, кто тут у меня остался? Я помнил эту неразлучную троицу ещё по приютному дому. Те немногие, кто не относился ко мне с пренебрежением и злобой. Приютские дети, в большинстве своём, были воспитаны улицей и месяцами беспризорного скитания. Сама жизнь заставляла их выживать так, как получится, что, естественно, не добавляло им хороших манер. Те, кто постарше, отбирали еду у малявок, в ход шли и угрозы и насилие. Система зорко следила за всеми этими безобразиями, но правоохранители были бессильны в отношении детей, принятых на баланс государства, обычные гражданские законы на них не распространялись. Доступ в приюты для службы правопорядка был закрыт. Внутренние же наказания за провинности были настолько мягкими, насколько могли быть вообще применимы в отношении несовершеннолетних. Естественно, никто их не боялся. Ну, посидишь денёк в комнате размышлений без еды, там просто все эти изверги отсыпались, радуясь перерыву в бесконечных занятиях и учёбе. А пищевой брикетик можно было припрятать в одежде.
Вот и вырастали будущие преступники и будущие неудачники на полном государственном обеспечении. Но эти трое друзей контрастом выделялись среди толпы детей, лишённых родителей. Держались всегда вместе, отбивались от борзых любителей дополнительной пайки с такой яростной решительностью, что постепенно их стали побаиваться, а потом и вовсе оставили в покое. Чуть повзрослев, набравшись сил, они горой стояли уже не только за себя, но и за тех несчастных изгоев, которым не хватало сил и смелости противостоять злыдням в детском обличье.
Так я с ними и познакомился, мы стали друзьями, хоть я и был немного моложе их всех. А когда дорожки наши разошлись, когда Гилтри забрал меня из приюта, я пообещал себе, что обязательно разыщу их. Не так много людей были добры ко мне в течение жизни, поэтому разбрасываться подобными друзьями не стоило.
Я нашёл всех троих. И даже сейчас они по прежнему вместе.
Нашарив руками краны с водой, я ненадолго отвлёкся – успею ещё помыться и позавтракать. Надо начинать выполнять поставленные задачи, было такое ощущение, что необходимо поторопиться, что то тревожное сгущалось в окружающем воздухе, я прямо всей кожей чувствовал это.
Зашумела вода и…
– Ааа-аа!!!
Моему воплю, наверное, позавидовал бы даже самый беспредельный петух.
– Каа-питок!! Сука!!
Я собрал всё, что только мог. Ошпарил плечо и шею, поскользнулся на упавшем мыле и чуть не выбил головой дверь. Хорошо ещё, что до неё было на полметра дальше, чем нужно для того, чтобы на моём лбу второй рог вырос.
– Твою мать!
Как можно завоевать этот народ, не зная нихрена из их обычаев? Где даже самая простая деревенская тётка может до такой степени нагнать жути, что лучше сразу сдохнуть. Гилтри – ты конченый идиот. С этими людьми надо было дружить, а не пытаться нагнуть раком. Как бы вас всех не нагнули. Даже в безмозглом Петюне и то можно было разглядеть какую-то мифическую искру, а вот в вас её точно нет.
– Что случилось, Александр? – услышал я громкий голос Галины Андреевны. – С вами всё в порядке?
– Саша, Саша! – о, а это уже сестрёнка забеспокоилась. Приятно.
– Всё нормально, – ответил я как можно спокойнее. – Не волнуйтесь, я просто с температурным режимом не сразу разобрался. Скоро буду.
– Хорошо, Александр. Если что-то понадобится, кричите. Только не так громко, а то вы нам даже телевизор заглушили.
– Да-да, конечно. Всё нормально. – зачем то опять повторил я и потихоньку начал подниматься с пола. Прислушался – шаги вроде затихли.
– Ушли, кажется. Чёрт!
Плечо горело огнём, надо бы отрегенерировать повреждённую кожу. Как же не вовремя всё это. Все силы туда, подождите пока, друзья мои, больно же до слёз, надо бы попробовать понизить уровень болевых ощущений, а то так и рехнуться недолго.
Я, как только наберусь сил, позаимствую у Рики, Тики и Тави на время интеллект, надеюсь, его хватит для моих очередных планов. И, как представится возможность, освобожу, наконец, их из заточения, обещаю. А для повышения уровня, в дальнейшем, конечно, можно будет взять в плен какого-нибудь жирного интеллектуала из числа прикормышей мудака Гилтри. Он их всё равно словно на убой отправляет, даже не задумываясь. Одним меньше, одним больше – какая разница?
Вот только как теперь мыться? Хочешь, не хочешь, а санобработка нужна, иначе нахватаешься всякой заразы. Я, с огромной опаской, вновь приблизился к кранам и вытянутой рукой открутил сначала один, потом другой. Недолго поманипулировав, установил температуру ближе к прохладной и с наслаждением встал под воду.
– Да, не познав боли, не узнаешь, что такое счастье. – пробубнил я и принялся осторожно намыливаться. Отмыться надо как следует, столько веков антисанитарии…
Шея и плечо горели, будто жгучим перцем натёртые, но я мужественно терпел боль. Не хватало ещё раскиснуть в самом начале – я ещё толком и не успел насладиться разного рода ощущениями, а уже готов был разныться, как последний хлюпик.
Однако, усы и бородка явно лишние на этом лице, да и волосы укоротить не мешало бы. Что поделаешь, не привык я к таким вот излишествам. Интересно, Милие с Локи так же рассуждают или нет? Надо будет потом спросить. Как же люди удаляют лишнюю растительность? Узнать у Галины Андреевны? Нет, боюсь, она тогда точно что-нибудь заподозрит. О, Петюня должен знать. Кстати, где он?
Когда я смыл последнюю пену со своего тела, в дверь бани кто то негромко забарабанил. Что называется – вспомни о дураке, а он уже тут как тут.
– Начальник- – раздался тихий шёпот снаружи. – Александр Викторович, ты здесь?
Я обмотался большим банным полотенцем, что так вежливо предложила мне Галина, и, подойдя к двери, резко распахнул её. Раздался глухой стук, стон и мне стало немного легче, этот бестолковый молодой человек способен был нарушить мои планы своим непредсказуемым поведением. Надо же было хоть как то компенсировать своё раздражение на действия этого местного возмутителя спокойствия.
Вслед за этим я втащил Петюню в баню, просто ухватив свободной рукой за шиворот. Дверь же постарался прикрыть потише, чтоб не хлопнула. Я в последнее время вообще к дверям начал относиться с опаской.
– Тебя где носило? – почему то тоже шёпотом спросил его.
Парень имел виноватый вид, переминался с ноги на ногу и тяжело дышал.
– Чего молчим? Вчера разве непонятно было сказано, что сегодня идём с вышкой разбираться?
– Так мы это…
– Что – это? – язвительно спросил я.
– Давай ты, Локи.
– А чего это я то? Сам и рассказывай.
– Так стрёмно.
– А мне, думаешь, нет? Я вообще не при делах.
– А чё сразу я то?
– Так, хватит! – рявкнул я и тут же сбавил тон. – Что случилось?
– Мы на вышку залезали. – выпалил тот. Ну, как залезали. Локи высоты боится, мешал только. Я наверх – он вниз. Я туда – он сюда. Опять чуть не подрались. Я даже думал, мы вообще на землю свалимся, а там высоко-то как. Точно бы разбились. Говорю ему – не ссы, а он орёт, как больной.
– Не больной я. Сказал же, что высоты боюсь.
– Чё её бояться-то? Надо просто вниз не смотреть и всё.
– Так я и не смотрел, пока ты не сказал. А как сказал, так и посмотрел. Знаешь, как страшно было?
– Так мы тогда ещё даже на метр не поднялись, земля то вон – совсем близко была, а ты уже орать начал.
– Говорю же – страшно.
– Ссыкло.
– Сам ссыкло.
– Вот щас как врежу тебе.
– Давай, давай. Только рожа то у тебя болеть будет.
– Стоп, – я вновь схватил этого недоросля за шкирку и потряс, как нашкодившего кота. Насколько я помню, самим котам от этой процедуры бывало ни холодно ни жарко, а этот индивидуум вдруг успокоился.
– Ещё раз и без всяких ненужных подробностей.
– Назад я эту штуку присобачил, – сказал Петюня и виновато шмыгнул носом.
– И что, связь заработала?
– Неа.
– Почему же?
– Так я это…
– Давай, не тяни, а то у меня уже нервы заканчиваются. – не выдержал я и снова потряс его.
– Ну, короче, я вчера не всё рассказал.
– О, господи. – простонал я и присел на небольшую деревянную лавку, поскольку смутные сомнения, закравшиеся в мозг, отчего-то непонятной тяжестью начали придавливать меня к полу. – Что именно ты скрыл от меня, о малолетний вредитель?
– Ну, это… Я, когда ту штуку отвинтил, телефон всё равно работал, я специально у мамки взял. На время, своего то у меня нету.
– И что?
– Ну, я там все провода ещё порезал. Чтоб наверняка.
– Провода порезал? – спросил я равнодушным голосом.
– Ага. Тогда связь и пропала. Только голос всё равно никуда не делся.
– Петюня.
– А.
– Расскажи ка мне, дружок, а где тут у вас ещё вышки есть?
– Да хрен знает. Только эта и была.
– Ясно. Тогда покажи мне, как у вас тут на Земле удаляют волосы. Если уж помирать, то, по-крайней мере, без этой рудиментарной растительности на лице.
– А чё сразу помирать-то? – испугался парень. – Чё в этой вышке такого?
– Мне нужен доступ к сети. Без него я всё равно, что ты без головы. Хотя ты и так безголовый.
– Чё это я безголовый? Есть у меня голова.
– Сомнительное утверждение.
– Если я дурак, чё ж ты бриться не умеешь? А ещё пришелец. У нас вот все умеют, даже девки. Правда они не лицо бреют, а…
– Показывай давай, умник. Пока я ещё не совсем разозлился.
Петюня хмыкнул с самодовольной улыбкой до ушей, надо же – начальника уел, и подошёл к полочке с разного рода принадлежностями.
– Вот станок бритвенный, а вот пена. Пену на лицо и станком так вот. Херак, херак и всё, готово дело.
Исключительно информативная инструкция. Хреновый из него преподаватель, были бы у меня в своё время такие, то я бы лучше сразу повесился.
– Петюня, а ты ходил когда нибудь в учебное заведение, как у вас они называются?
– А как же, у нас все в школу ходили. Только у меня способностей нету. Я только ломаю всё, мамке на меня всё время жаловались, а она потом ругалась.
– Ну, это тоже способность – ломать. Здесь тоже талант нужен.
– Правда?
– Да. Нужно будет подумать, как этот твой талант раскрыть в нужном ракурсе.
– И я всё ломал.
– Это ты, Локи?
– Ага. Петюня как будто про меня всё рассказывает. Один в один почти. Только я бы никогда вышку не смог сломать, высоты боюсь.
– Ладно, ступайте пока и из дома ни ногой, я скоро приду и будем думать, что дальше делать. Вернее, думать буду я, а вы вещи собирать.
– Куда это? – испугался Петюня.
– Сказал же только что – думать будем. Всё, пошли.
Закрыв за ними дверь, я с минуту задумчиво простоял, разглядывая в зеркало своё отражение. Всё ещё никак не мог привыкнуть к новому внешнему виду. И да, что касается Петюни, почему до сих пор он на свободе? Я уж было подумал, что его таки забрали за угон трактора, так нет – смотался туда и обратно, наверняка кто-нибудь да видел его в деревне, но никаких явных последствий.
Ни бдительный участковый, ни сам лысый владелец агрегата Алексей Дмитриевич не ломились в ворота и не требовали выдать им опостылевшего правонарушителя. А то, что сгоревший трактор обнаружен и опознан, у меня не было никаких сомнений. Вдобавок три трупа, добавляющие представленной картине суровых подробностей.
И довеском ко всему – машина Светланы. Я не знал, по какому принципу местный личный автотранспорт привязывался к своему владельцу, у нас на Технеции, если имеешь свой моновоз, то никто, кроме тебя управлять им просто не сможет. Сложная система защиты не допустит до вождения без предварительного сканирования нейроматрицы. Перевозка посторонних также была под строжайшим запретом, что служило, естественно, для удобства органов, регистрирующих транспортные потоки. Дабы, не имеющие допуска на текущую магистраль, не смогли воспользоваться попуткой для своих целей, зачастую незаконных. Все необходимые перемещения основной массы граждан производились общественными транспортными средствами при строжайшем контроле. А моновозы пойди все проверь, ведь их счёт шёл на миллиарды, поэтому, при нахождении в кабине постороннего, двигатель просто-напросто не запускался.
В общем, сходил в баню, что называется. Когда я появился на пороге столовой, троица причастных ко всем моим бедам, мирно пила чай, даже странно трезвый Петюня, и смотрела в экран устройства, передающего видеоизображение. Видимо, это и был тот самый телевизор, который я заглушил своим диким криком.
После минутной немой паузы первой отмерла Галина Андреевна.
– Александр, что это с вами такое?
– Ха-ха, я же говорил, он бриться не знает как! – заржал Петюня и тут же схлопотал от самого же себя ладонью по щеке. – Ну, то-есть, таким станком. Таким только папка умел, он им как-раз последний и брился. Ну, когда живой был ещё.
Немудрено, что я ошарашил их своим появлением. Лучше бы вообще ничего не трогал, поскольку исцарапанное в кровь лицо с редкими островками недобритых волос навело бы скорее всего, на странные мысли любого, кому я попался бы на глаза в этот момент.
– Антисептика нет у вас, Галина?
– Андреевна.
– Да. А то всё лицо горит, – я непроизвольно поморщился, задев ошпаренной шеей воротник.
– Ну-ка, присаживайтесь, молодой человек. – чересчур властно сказала она и, поднявшись, пошла в другую комнату. – Снимайте куртку, я сейчас вернусь. Смотрю, температурный режим вы точно не соблюдали. Будем вас лечить. Вы нам живой и здоровый нужны.
– А разве не врачи этим должны заниматься?
– У врачей своих дел полно, чтобы отвлекаться на всякую ерунду.
– Видел я их дела, сидят, только языками чешут.
Женщина вернулась с двумя металлическими тюбиками и, отложив протянутую ей куртку на соседний стул, довольно бестактно осмотрела мою шею. Оттянув ворот футболки, тут же безапелляционно заявила:
– Это тоже снимите.
– Может мне совсем раздеться? – попытался я вспылить.
– А вы что, под штанами тоже что-нибудь ошпарили?
– Нет, – тут же открестился я.
– Значит не надо, а футболку снимайте, что вы, как маленький?
– Ладно, ладно, – я кое как, стараясь не задеть шею, стянул с себя одежду и тяжело вздохнул.
– Бедняжка, – произнесла Светлана. – Больно, наверное.
– А ты сама как думаешь?
Надо же, пожалела. А вот упавший в огонь Крюгер почему то не удостоился такой чести.
– Наверное, больно. Хотя это так странно – не чувствовать боли, я уже и не помню каково это.
Чёрт, я и думать забыл, что она была инвалидом. Так, выходит, что и от болей, до кучи, мучилась, может, поэтому и отреагировала на Петюнин рассказ с таким равнодушием?
– Сейчас я вас намажу специальной мазью и всё как рукой снимет. – между тем приговаривала Галина, втирая мне в шею и плечо прохладный вязкий крем. – Лицо сами протрите – вот вам специальный лосьон после бритья, а потом я вас побрею, как следует. Я раньше часто мужа брила, ну… когда он сам был не в состоянии.
– Спасибо вам. – я и в самом деле был очень благодарен этой чудесной женщине. Что бы я без неё делал? Хотя, возможно, если бы совсем с ней не встретился вчера, остался бы невредимым.
– Ааа! – в очередной раз заорал я, когда, щедро смочив ладонь, принялся остервенело намазывать лицо. – Что это? Почему кожу щиплет? Это кислота?
– Точно, как маленький. – резюмировала Галина. – Всё, я закончила, а вы перестаньте, наконец, орать, и ешьте, что бог послал.
Ну всё, пора было обижаться на весь мир. Ничего то у меня не выходит. Окружающие меня люди все, как один – со сдвигом в голове. И так мне захотелось вдруг назад, в свои опостылевшие аппартаменты…
"А теперь криминальные новости. – объявила симпатичная девушка с экрана телевизора. – Вчера, во время тушения пожара в Эрзянской области, неподалёку от села Ходорковичи, было обнаружено тело известного предпринимателя и мецената Гридоебова Иннокентия Афанасьевича. Один из старейших долгожителей стал жертвой криминальной разборки между пока не установленными группировками, либо просто группы похитителей. О деталях расследования нам рассказали в пресс – центре УВД Спасовского района. Скорее всего господин Гридоебов был похищен с целью получения выкупа от родственников. Для этого преступники совершили угон двух транспортных средств, принадлежность которых устанавливается следствием.
Однако, по видимому, внутри преступной группы возникли разногласия, переросшие в насилие, в результате которого двое похитителей особо жестоким способом были убиты своими подельниками. Чтобы скрыть следы, преступники подожгли транспорт и скрылись в неизвестном направлении. Личности погибших преступников устанавливаются. Ведётся следствие.
Сам господин Гридоебов обнаружен без сознания и доставлен в районную больницу машиной скорой помощи. Нашей съёмочной группе удалось снять несколько кадров из приёмного покоя, прежде чем она была выдворена оттуда сотрудниками полиции."
На экране телевизора замельтешило изображение больничного коридора и невидимый репортёр начал комментировать кадры:
– И вот мы в приёмном покое. Снимай быстрее, пока не выгнали. Вот и сам выживший в жестокой схватке. Досталось же ему.
Камера выхватила безжизненное лицо Иннокентия Афанасьевича, который, казалось, начал уже разлагаться от старости, настолько неестественного цвета оно стало с тех пор, как я его видел. Над ним хлопотала немолодая женщина-врач в белом халате, её лицо выражало беспокойство и удивление. Конечно, не каждый день видишь такую древность.
Старик вдруг сделал глубокий вдох и, резко приподнявшись из положения лёжа в положение сидя, открыл глаза и прокаркал срывающимся голосом:
– Чёртова кобыла!!
На этом всё и закончилось. То были первые и последние слова, почти полтора века назад упавшего с лошади несчастного прожигателя жизни, Кеши, который тут же закатил зенки в район гайморовых пазух, издал громкий хрюкающий звук и повалился на спину. Да, сто тридцать лет провести без сознания, попасть в будущее, но так и не успеть насладиться жизнью. Прямо вот невезенье, так невезенье.
Тут в кадре появилась чья то огромная пятерня, скрывая за собой обиженное лицо женщины-медработника, заполонила весь экран и грубый голос произнёс:
– Так, пошли отсюда нах…
"Это всё, что удалось узнать нашей группе, которая побывала на месте происшествия, дальнейшая судьба господина Гридоёб…, простите, Грибодое…, неизвестна.
К другим новостям. Эрзянская молодая пара назвала своего новорожденного первенца – Хриплоголосый Кошмар…"
Вот это поворот! Это что же получается? Вроде как сухими из воды выскочили? Короче говоря, местное следствие решило не особо заморачиваться и просто списало пенсионера на легкодоступных мертвяков, которые либо сами себя поубивали, либо были умерщвлены своими тупорылыми несуществующими подельниками.
Это что же за преступление такое? Хотя, я же не в курсе, как здесь всё планируется, может такие вот бездарные клоунады здесь в порядке вещей. Если ещё учесть тотальное покрытие друг друга перед властями – хочешь, не хочешь, но пока у меня складывается именно такое впечатление.
Ну что ж, это нам только на руку. По крайней мере, единственная зацепка, которая могла к нам привести – это автомобиль Светланы. Но дикторша говорила что-то об угоне, может на этом можно как то сыграть. Интересно, как у них тут эти противоправные деяния регистрируются – автоматически, или через специальный протокол? У кого бы узнать то? Не у Петюни же – этот сам угонщик ещё тот, только вот вряд ли у него что либо у самого угоняли. Разве что велик.
– А поем-ка я что нибудь, в самом деле, – вслух произнёс я. – Чего-то аппетит снова разыгрался. Галина Андреевна, не покормите голодного человека?
– Ну конечно. – женщина как раз вернулась со двора, неся свежие овощи – огурцы и помидоры. – Сейчас салатик нарежу, а то Петюня подъел всё. Вроде мелкий, а сегодня лопает прямо за двоих.
– Так мы вдвоём и лоп.... – снова шлепок ладонью по физиономии. Видимо, превосходство интеллекта Локи на целую единицу, всё же давало о себе знать. Пётр Алексеевич, ты неисправим. Нельзя же быть настолько тупым, голова твоя пустая.
Кстати, что там у них в характеристиках? Ничего не изменилось?
"Аватар: человек землянин Пупков Пётр Алексеевич, 25 лет, пол мужской, специальность стихийный взломщик, интеллект 12.
Симбионт: человек техницианин Гай Локи Семур, 25 лет, пол мужской, специальность осторожный взломщик, уровень 2, интеллект 13."
Как и ожидалось, система определилась с профессиями этих двух юных дарований по склонности к поломке, либо порче чего угодно, а Локи получил новый уровень. Наверное за вышку. Хм, странное сочетание. Один взломщик стихийный, другой осторожный. Этак они друг другу мешать станут при случае, надо бы попробовать сгладить эти их противоречия. А то получится, что пока один будет в нерешительности думать, второй разнесёт уже всё к чёртовой матери. Непорядок.
Мысли мои были прерваны – да чего там говорить, просто растоптаны огромной тарелкой жареной картошки и, не менее впечатляющей посудиной с нарезанными овощами.Ну, и в довесок – крупно нарезанные кольца вчерашней колбасы с чёрным хлебом. Откуда он взялся то? Петюня вчера утверждал, что на хлеб как раз денег ему и не хватило. Неужели Галина поутру быстренько смоталась в магазин и прикупила буханку? Ведь не сыночка же послала – тот бы опять водки взял, а про хлеб, естественно, забыл. Но всё равно такая забота была приятна.
Короче, я усиленно работал челюстями, практически отключив голову, но всё-таки одна мысль не давала мне покоя. Была она пока ещё неясной, но настолько настойчивой, что я, мимоходом поглядывая в экран телевизора, никак не мог сообразить, что же меня так зацепило?
Зацепило, зацепило…
– А как у вас телевизор передачи транслирует, если связи нет? – вдруг спросил я, отвлекая всех от экрана. – Принцип работы у него вообще какой? Я так понимаю, что при отсутствии цифровой сети, он функционировать не должен, но почему то функционирует.
– Так это ещё папка тарелку поставил. Спутник ловит, – радостно возвестил Петюня. – У нас в деревне почти у всех такие.
– Так у вас что, и спутники есть?
– А то! Мы уже и на Луну и на Марс летали. Правда, назад пока ещё никто не вернулся.
