Сергей Соловьев
Учебная книга по Русской истории
Черкасск сдался Долгорукому, но бунт не прекратился ранее ноября, потому что надобно было управиться еще с Некрасовым и Голым, действовавшими на Верхнем Дону и на Донце; Некрасов принужден был бежать на Кубань с 2000 казаков и там поддался крымскому хану, Юлый бежал, потерпев жестокое поражение.
Долгорукий истребил до основания непокорные станицы: «главных бунтовщиков и пойманных изменников, и в прочих юртах от девяти десятого вешали, и оных всех на плотах висящих плыть по рекам пускали, чем преужасный страх всему Дону наведен, и тем наипаче усмирены».
16. Сражение при Добром и Лесном; измена Мазепы. Между тем летом 1708 года Карл XII, разбивши отряд русского войска при Юловчине, занял Могилев, где должен был соединиться с ним генерал Левенгаупт, шедший из Лифляндии с большими запасами. Но, терпя недостаток в продовольствии, Карл не стал дожидаться Левенгаупта и пошел на Мстиславль, через леса и болота, по опустошенному краю, где часть войска его у села Доброго была разбита князем Михайлою Михайловичем Голицыным. Вопреки советам генералов своих Карл не возвратился в Могилев для соединения с Левенгауптом, но направил путь к Украине. Этим воспользовался Петр, нагнал Левенгаупта и поразил при деревне Лесной, на реке Соже, 28 сентября: шведы потеряли 10 000 человек, всю артиллерию и главное – все запасы, которые были так важны для Карла.
«Здесь первая солдатская проба была», по словам Петра, потому что здесь в первый раз русские победили шведов, сражаясь с ними в равном числе.
Карл жертвовал войском Левенгаупта и запасами, торопясь в Малороссию.
После Богдана Хмельницкого не было ни одного гетмана в Малороссии, который бы спокойно кончил жизнь свою в гетманском достоинстве. Царь Алексей Михайлович не верил доносам на Выговского; Пушкарь пал жертвою этого неверия, и Выговский изменил, Юрий Хмельницкий изменил, Брюховец-кий изменил, Многогрешный был обвинен в измене своими и кончил жизнь свою в ссылке; Самойлович также был обвинен своими и имел ту же участь. Царь Алексей не поверил доносам на Выговского и должен был раскаяться в своем неверии; в деле Многогрешного и Самойловича московское правительство поверило обвинениям – и вот пошли жалобы, что доносы были несправедливы, что правительство наказало верных слуг своих в угоду врагам их. Затруднительно было положение московского правительства относительно гетманов; крайне затруднительно было положение самих гетманов; гетман выбирался или выкрикивался на шумной раде толпою своих приверженцев, взявших верх, но соперники, враги его, после этого избрания искали всех средств вредить гетману, избранному против их желания, чтоб предохранить себя от злобы врагов, гетман обыкновенно окружал себя наемною стражею, составленною из людей всякого рода, чужеземцев, которые возбуждали против себя ненависть малороссиян; не имея возможности действовать против гетмана насилием, враги старались обнести его в Москве, выставить изменником пред царем.
Гетман находился между двух огней: между требованиями правительства московского, которое хотело, чтоб Малороссия участвовала в общей жизни государства, исполняла обязанности, одинакие со всеми другими частями народонаселения, и между требованиями казачества, которое хотело быть как можно более независимым от государства, исполнять как можно менее обязанностей, им налагаемых.
В таком положении был и преемник Самойловича, Иван Степанович Мазепа, старик чрезвычайно умный, ловкий, образованный, приятный говорун в обществе. Петр очень любил его и вполне ему доверял, несмотря на то что на него был целый ряд доносов в измене; доносы эти по своей недоказанности только утверждали Петра в той мысли, что верный ему гетман имеет много врагов. Действительно, пока шведский король был далеко, странно было бы думать, что умный Мазепа захочет изменить русскому царю.
Но обстоятельства переменились: победоносный Карл приближался к русским границам с целью заключить мир в Москве, и сам Петр не считал достижение этой цели невозможным, ибо послал приказ укреплять Москву. Старый Мазепа не мог преодолеть искушения и, полагая невероятным, чтоб Петр с своим неопытным войском вышел победителем из борьбы, завел переговоры с Карлом и новым королем польским Станиславом Лещинским. Донос не замедлил: генеральный судья Кочубей прислал монаха в Москву с известием, что гетман хочет изменить, передаться ляхам; Петр не обратил никакого внимания на донос, в котором видел только мщение Кочубея за личную обиду, нанесенную ему Мазепою, ибо Кочубей не умел смолчать об этой обиде.
В начале 1708 года Кочубей повторил донос вместе с бывшим полтавским полковником Искрою. Повторение доноса, подобно прежним не подкрепленного никакими доказательствами, навело Петра на мысль, что изменяет не Мазепа, но Кочубей с товарищами, которым хочется свергнуть верного гетмана, чтоб завести смуту в Малороссии. Кочубей с Искрою были вызваны в Витебск, где подали новый, пространственный, но Дурно написанный донос. Между прочим, Кочубей доносил, что когда Мазепа был потревожен известием о скором приезде государя, то собрал вооруженных людей; конечно, писал Кочубей, Мазепа при этом имел намерение отстреливаться от государя. Искра объявил, что Мазепа имел намерение при этом убить государя или выдать неприятелю и что он.
Искра, слышал это от Кочубея, но Кочубей на очной ставке с Искрою отрекся, что никогда не говорил ему о намерении гетмана посягнуть на жизнь государя; Искра ссылался на жену Кочубея, свидетельницу разговора, Кочубей не признавался.
В то время при таких обстоятельствах употреблялась пытка. Искра на пытке сложил свою вину на Кочубея, которого обвинял в заговоре с разными лицами для низвержения Мазепы, а Кочубей на пытке объявил, что доносил на гетмана единственно по злобе, не зная за ним никакой измены. Дело по-тогдашнему было решено: Искра и Кочубей были выданы Мазепе и в июле 1708 года казнены.
На этот раз Мазепа избавился от беды, но положение его затруднялось все более и более, потому что он сделал из себя игрушку обстоятельств, военного счастья, был слабый между двумя борющимися сильными. Из боязни перед победоносным Карлом он вошел с ним в сношения, но в то же время не смел отложиться от Петра, ибо только вступление шведов в Украину могло спасти его от гнева царского. Шведскому королю он должен был обещать помощь казаков, а между тем не смел открыться казакам, не смел явно подговаривать их на шведскую сторону. Хитрость, притворство оставались для Мазепы единственными средствами выпутаться как-нибудь из затруднительного положения. Чтоб не начальствовать войском и не идти туда, куда царь прикажет, он притворился отчаянно больным; но когда Карл вступил в Украину, Мазепа выздоровел, двинулся с небольшим отрядом преданного ему войска, переправился через Десну, 26 октября объявил своему отряду об измене, 29-го соединился с Карлом.
Получив известие об уходе Мазепы, Петр издал манифест с извещением, что гетман изменил и заключил договор с Карлом и Станиславом Лещинским, чтоб Малороссию поработить по-прежнему полякам, а церкви Божий и святые монастыри отдать в унию. Но Петр действовал не одними манифестами: он двинул Меншикова к Батурину, и эта столица гетманская была взята приступом и разорена, после чего 6 ноября в Тлухове собралась казацкая рада, на которой был избран гетман стародубский полковник Иван Ильич Скоропадский, 12 ноября в Глухове малороссийское духовенство, а в московском Успенском соборе великороссийское предало Мазепу проклятию, и чучело его было повешено палачом. Новый гетман Скоропадский выдал универсал, в котором спрашивал малороссиян: «Чего можно ожидать нам, православным христианам, от короля шведского, чужеземца иноверного?
Если бы даже он и хотел защищать нас, то как он может это сделать из такой дали, из-за Балтийского моря? И как он может быть защитником церквей наших, будучи их противником?»
Это обращение к здравому смыслу народа не могло остаться без действия, и шведы вместо ожидаемой помощи встретили в Малороссии народную войну: крестьяне нападали врасплох на шведские отряды, уводили у неприятеля лошадей, прятали от него съестные припасы. Полковники Апостол и Галаган покинули Мазепу и перешли к царю; сам Мазепа, видя, что обманулся в своих расчетах, что Карлу трудно будет заключить мир в Москве, завел сношения с Петром, обещая оказать ему важную услугу насчет шведского короля; Петр принял предложение и обещал полное забвение прошедшего, но Мазепа не нашел средств оказать ему важной услуги и остался при короле.
17. Полтавская битва и успех русских в прибалтийских областях.
Мало получил помощи Карл от союзника своего Мазепы, а между тем на помощь к русским явилась могущественная союзница, страшно холодная зима, так, что птицы падали на лету; доставалось и русским от этой союзницы, но шведы страдали гораздо больше, потому что не имели теплой одежды и обуви, и к весне 1709 года у Карла оставалось не более 30 000 войска, которое он расположил между реками Пселом и Ворсклою с главною квартирою в Будище, к северу от Полтавы. Тщетно Карл ждал помощи из Турции и Польши; только одни запорожцы соединились со шведами, но 14 мая сеча их была взята царскими войсками.
Еще прежде, в конце апреля, Карл осадил Полтаву; безуспешная осада длилась с лишком месяц; 4 июня Петр приехал к своему войску, которое было расположено на левой стороне Ворсклы и отделялось от Полтавы непроходимыми болотами.
Чтоб спасти город, не могший защищаться, Петр решился напасть на неприятеля и переправился через Ворсклу; Карл 27 июня двинулся к нему навстречу, в четыре часа утра начался бой и в 11 часов кончился совершенным поражением шведов. Карл едва успел избежать плена: он с Мазепою и с небольшим числом шведов и запорожцев переправился за Днепр и направил путь к турецкой границе, но остальное шведское войско под начальством Левенгаупта принуждено было сдаться Меншикову. Карл XII остановился в Бендерах, отдался под покровительство Турции и начал стараться, чтоб возбудить эту державу к войне с Россиею; Мазепа умер через два месяца по прибытии в Бендеры.
Полтавскою битвою сокрушено было могущество Швеции, которая первенствовала на севере Европы после тридцатилетней войны; ее место заступила Россия.
До Полтавской битвы (пре-славной виктории, «русского воскресения», как называли ее современники) главная историческая роль принадлежала западным европейским народам племени германского и романского; с Полтавской битвы выступает на историческую сцену Восточная Европа в лице России; в ее же лице получает важное значение и племя славянское. Все побежденное Карлом подняло теперь голову: курфюрст саксонский и король датский спешили разорвать мир с Швециею; Станислав Лещинский не мог без Карла Держаться в Польше и должен был выехать в Померанию; Август опять занял престол польский.
Главная сцена действия снова перенеслась на берега Балтийского моря:
Рига, Динамюнде, Пер-нау, Ревель, Выборг, Кексгольм были взяты русскими в 1710 году; тогда же Петр выдал племянницу свою Анну Иоанновну за герцога курляндского. Но в 1711 году Петр должен был покинуть Север, потому что Карлу XII и французскому послу удалось поднять против него Турцию.
18. Война турецкая. Узнавши о заключении посла своего в Семибашенный замок, Петр в начале 1711 года начал готовиться к войне; при этом у него был блестящий план проникнуть в сердце турецких владений с помощью единоверного и большею частью единоплеменного народонаселения. Молдаване, волохи, сербы, черногорцы обещали ему помощь, Август польский также обязался выставить 30000 войска, так что число одних союзников должно было простираться до 90 000, да русских было 40000. Петр позволил себе увлечься этими обещаниями и попал в такое же положение, в каком недавно Карл XII находился в Малороссии.
Петр шел в Молдавию через степь в летний зной, истомивший его войско; молдавский господарь Кантемир обещал приготовить запасы для русских, но, как слабый между двумя сильными, сначала хитрил, боясь турок, притворился верным султану и объявил себя за Россию только тогда, когда передовые войска царские подошли к Яссам.
Далеко не все вельможи молдавские последовали его примеру, и присоединение Кантемира, хотя «человека зело разумного и в советах способного», так же мало помогло Петру, как прежде присоединение Мазепы мало помогло Карлу; запасы не были приготовлены, и господарь валахский Бранкован вопреки своему обещанию соединился с турками, которые под начальством великого визиря уже перешли Дунай. 9 июля на берегу реки Прута Петр с 38 000 войска был окружен турками, которых было до 200 000. Нападения турок были отбиты с большим уроном для них; несмотря на то, положение русского войска, не имевшего съестных припасов и отрезанного от воды, было отчаянное. На военном совете было решено предложить мир визирю, и тот согласился принять это предложение, потому что, с одной стороны, янычары волновались и не хотели сражаться с русскими, храбрость которых недавно испытали; с другой – пришло известие, что русский генерал Ренне, отряженный Петром, взял Браилов и грозил разрушить мост на Дунае.
Но условия мира, разумеется, не могли быть выгодны для Петра: он должен был возвратить туркам Азов и три построенные им крепости, обязался не вмешиваться в дела Польши и дать Карлу XII свободный проезд в королевство. Уведомляя Сенат о заключении мира, Петр писал: «Хотя это дело и не без печали, потому что должных лишиться городов, на которые столько труда и убытков положено; однако думаю, что этим лишением принесется великое укрепление другой стороны, которая нам несравненно прибыльнее».
19. Продолжение Северной войны; разлад Петра с союзниками, путешествие его во Францию. Эта более прибыльная сторона была война на северо-западе, утверждение на берегах европейского моря. В 1712 и 1713 году русские с союзниками своими, саксонцами и датчанами, продолжали вытеснять шведов из По-мерании. В том же 1713 году, в начале мая, галерный флот русский, состоявший из 200 судов, вышел из Петербурга в море под начальством генерал-адмирала Апраксина; сам царь начальствовал частью флота в звании контр-адмирала; Гельсингфорс и главный город Финляндии Або были взяты, и абовская библиотека переслана в Петербург. Шведы отступали во внутренность страны, но Апраксин и князь Голицын (Михаила Михайлович) шли за ними по пятам и, поразивши их при Таммерсфорсе, заняли почти всю Финляндию.
В 1714 году 25 июля Петр разбил шведский флот при Гангуде и занял остров Аланд; на шведов напал сильный страх: все войска, какие только можно было собрать, стянулись для защиты Стокгольма, между которым и Аландом только 15 миль расстояния, тогда как занятием Нейшлота докончено было завоевание Финляндии.
Петр все более и более укреплялся на восточных берегах Балтийского моря и начинал грозить самой Швеции, а Карл понапрасну тратил время в Турции, стараясь опять поднять султана против царя. Наконец в ноябре 1714 года Карл, пробравшись через Венгрию и Германию, явился в Штральзунде, осажденном союзниками, число которых увеличилось еще Пруссиею и Ганновером. Но его присутствие не спасло этого города в 1715 году; в следующем 1716 шведы потеряли и последнее свое владение в Германии Висмар. При сдаче этого города произошло столкновение между союзниками, подготовленное мекленбургскими делами.
В начале 1716 года царь выдал другую племянницу свою Екатерину Иоанновну за герцога мекленбургского Карла Леопольда, причем Петр обещал всеми силами содействовать герцогу в получении Висмара и Варнемюнде и поддерживать его как против врагов внешних, так и против собственного его дворянства мекленбургского, с которым он был во вражде; герцог за это позволил русским купцам жить и торговать свободно во всех своих владениях, строить православные церкви, обязался пропускать чрез свои владения русские войска и устраивать для них магазины на царский счет. Мекленбургское дворянство увидело для себя страшную беду от этого союза и начало действовать всеми силами против царя, выживать русское войско из Мекленбурга, ссорить Петра с союзниками его, пугая последних властолюбивыми его замыслами, намерением утвердиться в Германии.
Мекленбургское дворянство могло успешно вести свои интриги, потому что один из его членов, Бернсторф, был министром в Ганновере и владел полною доверенностью курфюрста Георга, короля английского; двое других мекленбургцев находились в датской службе и имели большое влияние на короля. Вследствие этого союзники не впустили русских войск в Висмар. Подозрительность, обнаруженная королем датским во время пребывания Петра в Дании с войском, назначенным для высадки на шведские берега, еще более раздражила царя против союзников, особенно против ганноверского курфюрста, английского короля. В конце года он отправился в Голландию, где голштинский министр, находившийся в службе шведского короля. Герц, хлопотал о приведении в исполнение своего плана: примирить Россию с Швециею и соединенными их силами низвергнуть с английского престола Георга I, курфюрста ганноверского, и на его место возвести претендента Иакова III Стюарта, но план был открыт.
Видя, что от прежних союзников нечего ждать помощи, Петр весною 1717 года отправился во Францию для заключения тесного союза с герцогом Орлеанским, правившим во время малолетства Людовика XV; Петру хотелось помолвить дочь свою Елисавету за малолетнего короля. В Париже для царя приготовили комнаты в Лувре, но он отказался от такого великолепного помещения и поселился в простом доме. Французы-современники так описывают наружность Петра: он был высокого роста, очень хорошо сложен, довольно худощав, смугл, глаза имел большие и живые, взгляд проницательный, иногда дикий, особенно когда на лице появлялись конвульсии; движения его были неправильны и порывисты; никакие светские приличия не останавливали его деятельности, вид величия и смелости возвещал государя, который чувствует себя хозяином повсюду.
Гуляя по улицам, он заходил в мастерские к ремесленникам, останавливаясь на всем, везде обнаруживая обширные познания. Вещи только изящные, служащие к удовольствию, мало его занимали, но все, что имело целью пользу, все, что относилось к мореплаванию, торговле, к искусствам необходимым, возбуждало его любопытство, и здесь-то он приводил в изумление верностью взгляда, обнаруживал такую же быстроту в изучении, как и жадность к знанию. Среди города, утопавшего в блеске и роскоши, Петр отличался простотою в одежде: он носил дешевое суконное платье, широкий пояс, на котором висела сабля, круглый и короткий парик без пудры, рубашку без манжет.
20. Окончание Северной войны. Петр не вполне достиг цели своей поездки во Францию, потому что Франция в это время тесно сблизилась с Англиею.
По возвращении в Голландию министры, сопровождавшие Петра, имели тайные переговоры с Герцом, который обещал устроить мир между Россиею и Швециею.
Вследствие этого весною 1717 года открылись переговоры на Лофоэ, одном из Аландских островов, между уполномоченными Петра, Брюсом и Остерманом, и уполномоченными Карла XII, Г?рцом и Гилленборгом. Здесь было постановлено, что Россия удерживает Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию и часть Карелии, за что обязывается помогать шведам не только в возвращении их прежних германских владений, но и в приобретении Норвегии; Август должен был лишиться польского престола, который возвращался Станиславу Лещинскому. Но насильственная смерть Карла XII в декабрь 1718 года уничтожила все эти планы. Шведские аристократы захватили в свои руки правление, отстранили от престола сына старшей сестры Карловой, герцога голштинского, и возвели принца гессенского, мужа младшей сестры, казнили Герца и постановили действовать вопреки его планам; вследствие этого заключен был мир с Ганновером, Пруссиею и Даниею и возобновлена война с Россиею. Но истощенная Швеция не могла выставить русским никакого сопротивления: в 1719 году царские войска высадились на берега Швеции и сожгли два города со 135 деревнями; Апраксин опустошил страну в семи милях от Стокгольма; вред, причиненный Швеции этою высадкою русских, простирался до 12 миллионов; в 1720 году опустошение возобновилось.
Наконец 30 августа 1721 года заключен был мир в Ништадте прежними уполномоченными, Брюсом и Остерманом: Швеция отказалась от Лифляндии, Эстляндии, Ингерманландии, части Карелии и части Финляндии. Постоянная цель московских государей, начиная с Грозного, была достигнута, прибалтийские берега приобретены.
В Петербурге торжествовали это великое событие маскарадом, продолжавшимся целую неделю. 22 октября Петр слушал обедню в Троицком соборе; по окончании литургии читали подтвержденный мирный договор, псковский архиерей Феофан Прокопович говорил проповедь, исчислял славные подвиги царя, за которые он по справедливости должен быть назван отцом отечества, императором и великим, после чего канцлер Головкин говорил речь: «Трудом и руководством вашего царского величества мы из тьмы невежества на театр славы всего света и, так сказать, из небытия в бытие произведены и в общество политических народов присовокуплены». Речь оканчивалась восклицаниями: «Виват, виват, виват Петр Великий, отец отечества, император всероссийский!» Эти слова повторились присутствующими в церкви, повторились и вне ее при звуке труб, литавр, барабанов, пушечной и ружейной пальбы.
Новый император отвечал сенаторам, что «должно всеми силами благодарить Бога, но, надеясь на мир, не ослабевать в военном деле, дабы не иметь жребия монархии греческой; надлежит стараться о пользе общей, отчего народ получит облегчение».
21. Война персидская и кончина Петра Великого. Окончив европейскую войну, Петр стал думать об азиатской. Уже давно европейские торговые народы, домогаясь свободного пути по Волге в Каспийское море, к берегам Персии, указывали московскому правительству, что Россия по своему положению должна быть средоточием торговли между Европою и Азиею, и мы видели, что при царе Алексее Михайловиче в Москве была сделана попытка посредством армянской компании сосредоточить торговлю персидским шелком в России. Петр еще в 1716 году хлопотал об отыскании водного пути из Каспийского моря в Индию; соединивши искусственно Балтийское море с Каспийским и утвердившись по Ништадтскому миру на берегах первого, он хотел теперь утвердиться на берегах второго.
Весною 1722 года Петр отправился из Москвы вниз по рекам Москве, Оке и Волге в Астрахань и в июне издал манифест, что начинает войну с Персиею, не получив от бессильного шаха удовлетворения в обиде, нанесенной русским купцам в Шемахе. В июле император выступил из Астрахани с сухопутным войском и флотом; в августе были заняты Тарки; после поражения утемишского султана Махмуда занят Дербент. Но эти успешные действия были остановлены недостатком в съестных припасах, потому что суда, везшие хлеб, были задержаны бурею, и в военном совете решили окончить поход этого года и, оставя гарнизон в Дербенте, возвратиться в Астрахань. В ноябре, отправив полковника Шилова для занятия Гилянской области, Петр поехал обратно в Москву.
Война продолжалась успешно и в отсутствие императора: Шипов поразил персиян при Реште; летом 1722 года генерал Матюшкин взял Баку; осенью посол шаха Тохмаса заключил в Петербурге договор, по которому Петр обещал выслать шаху войско против всех мятежников и утвердить его на персидском престоле, за что шах уступил России города Дербент и Баку с областями Гилянью, Мазандераном и Астрабатом.
Между тем жизненные силы оставляли великого императора. Уже давно страдал он тяжкою болезнию, от которой минеральные воды разных стран доставляли только временное облегчение, ибо Петр не щадил себя и плохо исполнял советы медиков. 6 января 1725 года при обряде водоосвящения он простудился, слег в постель и не вставал более: 28-го числа Петра не стало.
