Роксана Миллер
Ветер с той стороны
Когда Ян пришёл в себя (хотя ему казалось, что вернувшись в тело, он безнадёжно себя потерял), пространство и время обрушились на него со страшной силой, сдавив ограничениями со всех сторон. Агата смотрела мимо него опухшими глазами в красных прожилках, и он отчего-то ощутил себя преступником. Грабителем. Если не хуже.
– Когда я испытываю сильные эмоции, то ещё активнее искажаю пространство, – нехотя призналась она уже за чашкой чая. – Моё поле… Из-за того, что Город его стягивает, оно тоньше. Такие, как я – что-то вроде протёршихся мест на одежде. Ну или порталов. Так красивее звучит.
Она замолчала, собираясь с мыслями.
– Пожалуйста, никогда больше не повторяй того, что ты сказал.
Сердце Яна упало. Он мечтал, что будет повторять ей те слова каждый день, до самой старости. Может, и правда, стоило бы прекратить общение, как она сама предложила, стоило ей услышать о его чувствах? Разве то, что произошло с ними несколько минут назад, не останется на их дружбе уродливым шрамом? Но вслух он сказал лишь:
– Не буду. Прости меня.
Остаток вечера вышел скомканным. Агата с отсутствующим видом ломала на микроскопические кусочки зубочистку и складывала в опустевший блистер из-под таблеток, и Ян понял, что им обоим будет лучше побыть поодиночке. Он проводил подругу до остановки, бесцельно побродил по району и зашёл в магазин купить что-нибудь к ужину. Там он понял, что понятия не имеет, что в его кармане делает пластиковый прямоугольник с рельефными цифрами, и каково его предназначение.
* * *
– Тебе правда так необходимо их пить?
– Да. Я вообще-то очень эмоциональная. Если помнишь.
Ян неловко откашлялся. С того дня, как он признался ей в любви, прошло чуть больше года, и ему почти удалось убедить себя, что это был лишь сон.
– В любом случае… Держи.
В ладони Агаты легла крошечная шкатулка в форме раковины морского гребешка. Девушка озадаченно повертела её в руках, а затем открыла. Внутри было пусто.
– Это для таблеток твоих.
Губы Агаты растянулись в счастливой улыбке. Она прижала подарок к груди.
– А что за повод?
– Не знаю. День удачных случайных находок в магазине?
– Хороший день. Спасибо. Мне очень нравится.
– Не за что.
Она сама не знает, насколько делает себе хуже. Ведь всё могло быть по-другому. Они могли бы быть счастливы. Ян бы выдержал её тьму. Агата могла бы выпустить свои чувства – он знал, как ей больно отрицать их и перенаправлять в удары беззащитными пальцами по стенам квартиры, знал, зачем она это делает, но при этом злился, что она решила за него, как ему безопасней. Он был на той стороне, и она не сожрала его вопреки страшилкам Агаты. Даже наоборот, приняла как своего. Но всё, что оставалось Яну – это злиться на собственную беспомощность и роль наблюдателя, которая ему досталась. Да, он идеально подходил для неё, но… Что если его молчание и согласие однажды приведут к тому, что он снова будет прятаться в какой-нибудь ветхой лачуге и наблюдать уже не за тем, как Агата бредёт по полю и тычет пальцами в пролетающие самолёты, а за тем, как Город растворяет её безвольное тело?
«Хватит. Всё будет по-другому», – думал он, с нежностью глядя на сияющую подругу. «Всё будет хорошо. Я обещаю».
* * *
Ян понял, что пора действовать, когда спустя неделю Агата позвонила ему в половине одиннадцатого. Она почти никогда не звонила и запрещала звонить себе.
– Ты только не пугайся. Но кажется, я не могу перестать гулять.
Он знал, что однажды это произойдёт. Даже в какой-то степени ждал и теперь с облегчением выдохнул – ему всегда было проще жить в уже случившемся кошмаре, чем в его ожидании.
– Где ты?
– Около химзавода.
– Где?!
– Я…
– Не надо. Я скоро приеду. Хочешь, я не буду класть трубку?
Тишина.
– Если тебе не трудно, – вздохнула Агата. – Здесь жутковато.
Ян неслышно хмыкнул. Назвать полуразвалившийся заброшенный завод в пяти километрах от города «жутковатым» было вполне в духе подруги. Он схватил ключи, накинул первую попавшуюся куртку и вышел из дома, забыв погасить свет. Всю дорогу он говорил не прекращая, отчасти, чтобы не впустить в собственную голову мысли о том, что химзавод, куда занесло Агату, был самой частой декорацией в сюжетах криминальной хроники на местном телевидении.
Она ждала его на покосившейся автобусной остановке с выбитыми стёклами. Задники её белых кроссовок почернели от крови.
– Я не могла остановиться. Всё как он говорил… Каждый квадратный метр… – шептала она, вцепившись пальцами в скамью.
– Город специально заводит в заброшки? – спросил Ян, разглядывая развалины завода. Половина его окон была заколочена досками, а половина напоминала пустые глазницы. Они смотрели весьма недружелюбно.
– Да. Им ведь достаётся меньше всего внимания. Здесь Город тоньше всего. Надо много смотреть.
Ян больше ничего не спрашивал. Он поднял Агату на руки и усадил на сиденье, отметив про себя, что в этот раз её тело совсем не напряглось от его прикосновений. Обычно она слегка сжималась даже от мимолётного касания, как потревоженная улитка.
– Поехали домой.
По дороге выяснилось, что Агата провела в Городе целый день, ни разу не присев. Все эти годы её прогулки укладывались в рамки нормы (если не считать, что они отнимали как минимум три часа в день и часто заканчивались вылазками в, мягко говоря, не самые популярные места).
– Оставайся у меня, если страшно.
Агата отрицательно замотала головой. Остаток пути до её дома они молчали.
* * *
Сначала Ян подменил лишь четверть таблеток. Это было несложно – Агата их не прятала. Пустышки на вид ничем не отличались от её транквилизаторов. Через десять дней она во второй раз в жизни расплакалась при нём и призналась, что постоянно думает о той ночи, когда её занесло на химзавод. Ян предложил пожить у него, и она нехотя согласилась. В один из вечеров, пока она грелась в душе, он заменил половину содержимого таблетницы. Ещё через неделю Агата обняла его первой, просто так. Спустя пару дней они пили вино в «Отражении», и она рассказала ему о своём детстве. Это было самое обычное детство, но Ян ловил каждое слово, потому что до этого момента не знал практически ничего о том, что происходило с Агатой до университета. Обычно спрашивала всегда она, а он… Боялся быть неуместным. И льда на дне её глаз.
– Прости, что я такая в последнее время. Просто… Я… Я, кажется… Я не могу больше. Не понимаю, что со мной происходит.
– Иди сюда.
Он сгрёб её в охапку и позволил расплакаться в третий раз за всё время их дружбы.
– Я не хочу исчезать… – прохрипела Агата. – Но если… Если это началось…
– Тише-тише, – Ян слегка качал её, не переставая думать о том, уместно ли это. – Мы ведь вроде придумали решение? Я всегда рядом. Я тебя не отпущу в Город одну.
Они действительно были рядом практически всё время, даже работали за одним столом, потому что в комнате, которая досталась Агате, не было ничего, кроме кровати и шкафа. Город больше не звал, но время от времени она начинала тревожно бродить из угла в угол. Тогда Ян сжимал её в объятиях, пока не становилось легче. Иногда он спрашивал себя, правильно ли поступает, продолжая выуживать из таблетницы Агаты транквилизаторы, но неизменно приходил к выводу, что всё-таки скорее правильно, чем нет. Чёрта с два бы она его сейчас слушала, если бы гасила эмоции. Выбрала бы проходить через это одна, как и всегда.
* * *
Чем ближе они становились, тем чаще Агата напоминала о тестах и тем чаще Ян втайне ими пренебрегал, потому что едва ли когда-то ощущал себя более реальным, чем сейчас. Он и не подозревал, что может быть настолько настоящим, что в нём скопились тонны нерастраченной любви и заботы, которые обретали смысл только сейчас, когда их адресат становился всё более эмоционально доступным день ото дня. Агата принимала его чувства осторожно, по капле, словно проверяя, нет ли в них отравы. Но Ян не отступал. Впервые за многие годы он поступал так, как считал правильным, игнорируя засевший в нём с детства страх сделать хуже.
И при этом чувствовал себя нужным.
* * *
Они лежали на разложенном диване Яна и смотрели в окно, где на фоне темнеющего неба кружились первые снежинки.
– Я не знаю, что со мной. Я так давно не была такой…
– Какой?
– Свободной.
– Тебя это как будто беспокоит.
– Ещё как. Я не должна такой быть. Я теряю контроль. Кажется, таблетки больше не работают.
– А может, они тебе и не нужны?
Агата повернула голову и посмотрела прямо в глаза Яна, заставив его сердце забиться чаще. Теперь он точно знал, что она его видит.
– Я же говорила. Чем больше я чувствую, тем сильнее искажаю пространство. Мне-то ничего, считай, иммунитет. А вот тебе…
– А как насчёт того, что я сам за себя решу?
На лице Агаты расцвело любопытство. Она приподнялась на локте и придвинулась к Яну поближе, будто пыталась рассмотреть в нём нечто новое.
– Ну ничего себе.
– Я взрослый человек, Агата. Я в курсе, с кем и с чем связался. Это мой выбор.
– Ты тоже что-то принимал, а теперь оно перестало действовать?
– Угу. Принимал себя за дурачка, который вечно боялся взять на себя инициативу, потому что «как бы чего не вышло».
– Но ты не…
– Не надо, пожалуйста. Я четыре года таскался за тобой вместо того, чтобы разделить твою беду.
