С. В. Кейн
Ящик с костями

– У Симмонса есть судимости? – спросил Андерсон.

– Он чист, – ответил Хамер. – Как сказал Лью, нам нужно найти его и понять, почему он соврал, – а мы знаем, что он соврал. На записях с камеры видеонаблюдения на главных воротах четко видно, что он пришел в 18:30 во вторник.

– Идиот, – пробормотал кто-то.

– Может, он и не гений, но это означает лишь то, что он не ожидал, что запись проверят, – произнес Кирби. – Стало быть, нужно быть полным идиотом, чтобы совершить преступление в ту же ночь.

– Возвращаясь к Свиту – какое у него прошлое? – спросил кто-то из присутствующих. – Он провел в психушке несколько лет, не так ли?

– Верно. Он более двадцати лет являлся пациентом «Блэквотер». Попал туда после того, как потерял мать при пожаре в собственном доме в 1966 году, – ответил Кирби. – Точная причина его помещения в больницу непонятна. Согласно социальным службам, не сохранилось записей о том периоде, когда он попал в лечебницу.

– Как так получилось? – спросил Андерсон.

– Главный врач, Алистер Брейн, забрал все с собой, когда вышел на пенсию в середине семидесятых. Его уже давно нет. Когда в 1993 году больницу закрыли, Свита отправили жить в пансион. Вот только он постоянно возвращался в «Блэквотер» и в конце концов поселился там – и постепенно исчез с радаров социальных служб. Он получил права поселенца и теперь на законных основаниях живет в старом доме привратника на территории больницы. На его счету нет преступлений и случаев проявления жестокости, – детектив отметил, что все обменялись взглядами. – Судя по первой встрече с ним, он мыслит здраво, хоть и со странностями. Насколько ему можно доверять, еще предстоит узнать.

– У него есть свободный доступ на территорию, – добавил кто-то.

– Как и у Симмонса, – заметил Кирби. – И у кучи других людей, нанятых застройщиками.

– Управляющий строительным объектом, Брайан Каплински, сейчас составляет список тех, у кого есть доступ на территорию, – произнес Андерсон. – Вообще-то, их не так уж много. Тех, у кого есть прямой доступ.

– Может быть, они в сговоре, Свит и Симмонс, – сказал Кобрак.

– Возможно, – согласился Кирби, бросив взгляд на Хамера. – Но если это сделали не Симмонс и Свит, то мы не знаем, как наша жертва и убийца пробрались на территорию. Камеры видеонаблюдения не засняли, что хоть кто-то заходил в больницу один, а уж тем более с пожилой женщиной.

– И ни на одной записи с камер на близлежащих улицах мы не увидели нашу жертву – по крайней мере, пока что. Нужно еще многое просмотреть, – добавил Андерсон.

– Итак, помимо того, что нам нужно найти Симмонса, нашим приоритетом должно стать опознание жертвы, – сказал Хамер. – Кто-то должен был ее хватиться, да и не сама же она туда добралась. Когда мы узнаем, кто она, – возможно, сможем понять, каким был мотив убийства, а затем, надеюсь, все прояснится.

– Есть еще мобильный телефон, найденный на месте преступления, – произнес Кирби. – Он принадлежит двадцатисемилетнему Эдварду Блейку, проживающему по адресу: SW19, Ворчестер Гарденс, дом 3. Блейк работает ассистентом учителя в школе Роял-Оук. Возможно, есть совершенно невинное объяснение тому, почему его телефон находился на территории больницы – может быть, его украли, хотя об этом и не сообщали в полицию, – но нам нужно найти Блейка и исключить из списка подозреваемых. Полицейские уже направляются к нему на квартиру.

На мгновение все затихли. Потом заговорила Анка, одна из протоколистов по этому делу.

– Я еще могу понять, почему совершают кражу или ограбление, но убить пожилую женщину и оставить ее в подобном месте – это попросту не имеет смысла.

– Согласен. Возможно, место преступления имеет значение, но мы не узнаем этого наверняка, пока не выясним, кто она такая. Будем надеяться, что к утру кто-то уже заметит пропажу этой женщины и поднимет тревогу, – заметил Хамер.

– Эксперты-криминалисты на сегодня закончили обыскивать место преступления, но пока не обнаружили других способов попасть на территорию больницы, кроме как через главные ворота, выходящие на Баттерси-Филдс-драйв, через проход на Дейлсфорд-роуд и сквозь дыру в заборе рядом с ним, неподалеку от реки. Дыра достаточно большая, чтобы пролезть.

– Вам не кажется, что через нее трудно протащить тело? Если только жертва сама не пробралась через нее, а избили ее уже на территории, – сказал Андерсон. – Но что в таком случае она там делала?

– Возможно, жертву завел на территорию больницы кто-то, кто там работает, и удерживал внутри, – предположил Кирби. – Участок огромен. Там полно укромных мест, где можно спрятать тело или удерживать пленника на протяжении нескольких дней, чтобы никто об этом не узнал.

Было неприятно думать о том, что пожилую женщину, прежде чем убить, могли насильно удерживать в старой психиатрической лечебнице. Кирби не отметал такой вариант развития событий, но сама жертва казалась чистой и хорошо питавшейся. Если бы ее держали в плену несколько дней, на теле и одежде остались бы следы. Сам он ничего такого не заметил, но пока не придет отчет судмедэксперта, они не могут быть в этом уверены.

– Я разговаривал с владельцем дома Марш, это частное владение рядом с психиатрической больницей. Его зовут Чарльз Палмер, и он не видел и не слышал ничего подозрительного. Я обошел его участок – раньше в разделительной стене был проход, но его давно заложили кирпичами. Попасть из дома на территорию лечебницы никак нельзя.

– И что этот Палмер из себя представляет? – спросил Хамер.

– Лет пятьдесят, австралиец. Недавно унаследовал дом. Сейчас разбирает вещи. Прошлой ночью он ездил в таверну «Воксхолл». Я заглянул в нее по пути сюда, – поведал Кирби.

– Да ладно? – ухмыльнулся Андерсон. – А я-то думал, что у тебя новая подружка.

«Черт», – подумал Кирби. Теперь все в курсе, что у него новая девушка. Обычно детектив предпочитал разделять работу и личную жизнь.

– Я поговорил с барменом, Вихааном Джеймсом, он помнит Палмера. Сказал, что тот ушел как раз перед закрытием, а значит, в полночь. Это подтверждает слова Палмера о том, что он уехал около полуночи. Можно проверить дорожные камеры, чтобы убедиться, но, кажется, он вне подозрений.

– А что насчет компании-застройщика, «Патриси Девелопментс»? – спросил Андерсон. – У них должны быть и план территории, и доступ.

Кирби собирался что-то сказать, но в разговор встрял Хамер:

– Фирму «Патриси Девелопментс» возглавляет Патрик Колдер. Сейчас он в Шотландии, – произнес он. – Он вылетел туда вчера по делам, вернется послезавтра. Уверен, вы знаете: это огромная застройка, на кону миллиарды. Проект важен как с финансовой, так и с политической точки зрения, так что вряд ли Патрик Колдер будет рад новостям о том, что на его земле произошло убийство. Должен добавить, что Патрик Колдер – очень влиятельный человек, – Хамер обвел комнату взглядом, словно подчеркивая важность своих слов.

– Что мы знаем о нем? – поинтересовался Кирби, гадая, откуда Хамер так быстро узнал о местонахождении застройщика.

– Ближе к шестидесяти, миллиардер, всего добился сам; компания имеет несколько филиалов по всему миру. Выкупил психиатрическую больницу «Блэквотер» два года назад у «Таманака Холдингс». И прежде чем вы спросите – нет, у него нет судимостей, – ответил Хамер, обращаясь с последним комментарием к Кирби. Тот пожал плечами. Что, черт возьми, это должно значить? Богатый или нет, влиятельный или нет – Колдер все равно остается подозреваемым, пока его алиби не подтвердится.

– Может быть, какой-нибудь конкурент хочет его дискредитировать, – предположил Кобрак.

– Полагаю, это возможно, – согласился Хамер. – Лью, в пятницу первым же делом отправляйся к нему.

Кирби удивленно поднял взгляд.

– Разве ты не хочешь сам с ним разобраться, учитывая его влиятельность?

– Нет, думаю, будет лучше, если это сделаешь ты. Он не обрадуется задержке с проектом, так что будь вежлив. И запомни, мы не хотим расстраивать этого человека.

«Ну да, конечно, – подумал Кирби, усмехаясь про себя, – я буду паинькой, сэр».

– Отлично. На этом все, ребята. Завтра нас ждет новый день. Вперед! – Хамер отправился обратно в свой кабинет и захлопнул за собой дверь.

Кирби смял в кулаке стаканчик из-под воды и швырнул в мусорное ведро. Патрик, мать его, Колдер… Лью ненавидел застройщиков территории так же сильно, как и больницы. Почему Хамер не мог хоть раз сам заняться грязной работой?

Глава 9

Вечером Кирби вернулся на причал, но не отправился на собственную лодку, а прошел до конца пристани и запрыгнул на красную голландскую баржу. Летом плавсредство было все в цветах и травах, но сейчас на палубе баржи в лунном свете сверкали терракотовые горшки, покрытые снегом; их нечеткие очертания мерно покачивались вместе с баржей. Детектив негромко постучал в дверь. Ожидая ответа, он продолжал гадать, где сейчас может быть Эдвард Блейк, пропавший учитель. В квартире того не оказалось, и никто из соседей не видел его со вчерашнего дня.

Через пару минут дверь баржи распахнулась, и на него пахнуло ароматом роз и герани.

– Лью, заходи.

На Изабель были старые выцветшие рваные джинсы и футболка. Судя по всему, она только что вышла из душа и теперь поеживалась, стоя на холоде.

– Прости, что поздно, – сказал он, заходя внутрь и закрывая за собой дверь.

– Не волнуйся, все в порядке. Проходи, согревайся. Хочешь выпить?

– Спасибо, – Кирби снял пальто и повесил его у двери, одновременно скидывая ботинки. Он проследовал за Изабель в маленькую кухню-столовую, где для двоих места было маловато. Изабель стояла у раковины и мыла бокал для вина. Кирби подошел к ней сзади и обнял за талию.

– Не слышала, как ты ушел сегодня утром, – произнесла она, выключая кран. – Нужно было попрощаться.

– Я уже почти было вернулся, но… – Он поцеловал ее в шею и закрыл глаза. В голове всплыл образ пожилой женщины из «Блэквотер», лежащей на больничной кровати в полуразрушенном заброшенном здании, полном воспоминаний… Детектив тут же снова открыл глаза.

Девушка развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу.

– Но что?

– Новое дело. Позже расскажу, – он поцеловал ее, скользнув руками вверх по спине и осознав, что на ней нет бюстгальтера.

– Ты ненасытный, ты это знаешь?

– А ты разве нет? – Его руки переместились к ее животу, он задрал на ней футболку. Кирби почувствовал, как Изабель обхватила ногой его бедро. Он прижал ее к раковине.

– А еще ты неисправим, – прошептала она, когда он понес ее в спальню.

Позже они сидели вместе на диване: Изабель – в старом кимоно, а растянувшийся рядом с ней Кирби – в спортивных штанах, найденных ею. Возможно, они остались у нее от какого-то давнего возлюбленного.

– За нас, – они чокнулись бокалами и погрузились в приятную тишину. Мысли Кирби вернулись к трупу из психиатрической лечебницы. Как человек вроде той женщины мог попасть в такое место, как «Блэквотер»? Этот вопрос не давал ему покоя.

– Сегодня мне звонили от застройщиков, – спустя какое-то время произнесла Изабель.

– Что им было нужно?

Обитатели причала вступили в спор с застройщиком, занимавшимся строительством одного из новых прибрежных многоквартирных домов, а Изабель была главной движущей силой в борьбе местных жителей против него. Вспомнив об этом, Кирби задумался: а не те ли это люди, что купили «Блэквотер»? Нужно не забыть проверить это завтра.

– Все та же фигня. Хотят устроить встречу. Я сказала «нет», если только они не готовы сделать нам новое предложение.

Кирби глубоко сочувствовал владельцам лодок. Некоторые из них прожили здесь лет пятнадцать, а то и дольше. Он был тут кем-то вроде новичка и еще не успел побывать на собрании жителей.

– Если они собираются прислать вам уведомительное письмо, то должны сделать это заранее, – заметил он.

– Ты хочешь сказать нам? Ты тоже здесь живешь.

– Знаю, просто не чувствую себя частью сообщества, – он приподнялся и сделал глоток вина.

– Это потому, что ты редко здесь бываешь, – произнесла Изабель. В ее голосе не слышалось ни намека на упрек, она лишь констатировала факт.

– Не так уж и редко, – ответил детектив. По правде говоря, ему бы хотелось бывать здесь чаще. Ему нравилась лодка, он с удовольствием отправился бы на ней в плавание – попутешествовал бы, побывал в других местах. Просто этому пока не суждено было сбыться. – Куда бы ты отправилась, если бы ты… прости, если бы мы не были связаны никакими обстоятельствами? – Он снова прилег.

– Не знаю, – она замолчала. – Возможно, вообще бы уехала отсюда.

Он ничего не ответил.

– Ты бы расстроился, если бы я уехала?

– Конечно расстроился бы, – Кирби сел. – Я… мы… мне с тобой хорошо, – улыбнулся он. Они встречались не так уж долго, максимум несколько месяцев, но Изабель ему очень нравилась, и он надеялся, что это взаимно. Детектив взглянул на часы. – Ты не против посмотреть новости?

Она пожала плечами.

– Давай.

Он встал и включил маленький телевизор Изабель. Национальные десятичасовые новости уже заканчивались, вот-вот должны были начаться местные. Пока что прессе сообщили только самые основные детали убийства в «Блэквотер». Он смотрел, как репортер стоит перед главными воротами психиатрической больницы и делится теми крупицами информации, что ему сообщили. Удивительно, но имя Рэймонда Свита ни разу не всплыло. Как только короткий репортаж закончился, детектив выключил телевизор.

– Это то новое дело, о котором ты упомянул? – спросила Изабель.

Кирби кивнул.

– Возможно, какое-то время мы будем редко видеться. Если честно, то мне уже пора. Прости.

– Это тот же самый застройщик, который хочет нас выселить, – сказала Изабель.

Значит, он был прав.

– С кем ты общалась – не с Патриком ли Колдером?

– Если бы. В этом случае мы могли бы прийти к какому-то решению, но я не могу пробиться через его личную помощницу. Кажется, она готова пожертвовать жизнью, лишь бы не дать мне встретиться с ним.

– За это ей и платят, – заметил Кирби.

– Слышала, что весь персонал в ужасе от него.

Детектив сделал мысленную пометку самому изучить прошлое Патрика Колдера. Может, на счету застройщика и нет никаких преступлений, но это не значит, что он чист.

Внезапно Кирби вспомнил про отца и оставленное им сообщение.

– Черт. Я должен был позвонить папе.

– Почему бы не позвонить ему сейчас? С ним все в порядке?

– Да, уверен, все хорошо, – Кирби допил вино в бокале. – Мне и правда нужно вернуться на лодку, так что я позвоню ему оттуда. – Он пошел одеваться. Если бы на улице было теплее, детектив мог бы добежать до своей лодки в чем был – в надежде, что никто его не увидит. Но решись он на это сегодня вечером, то отморозил бы себе яйца.

– Жаль, что ты не можешь остаться, – сказала Изабель, когда он вышел на палубу. Она плотно завернулась в кимоно, но тонкий хлопок совсем не спасал от холодного ночного воздуха.

– Мне тоже. Возвращайся внутрь, пока не замерзла, – он поцеловал ее в лоб. Перебравшись на мостки, идущие вдоль причала, он направился к своей лодке. Оказавшись дома, Кирби сразу же набрал номер отца. После пары гудков трубку подняла Мередит, его мачеха.

– О, привет, Лью. Как ты?

– Все хорошо, спасибо. У вас у обоих все в порядке? А то папа звонил мне…

– Да, все в порядке. Просто… ну, мы беспокоимся из-за Лив, – Ливией звали маму Кирби, но для большинства она была просто Лив.

– А что случилось?

– Она звонила несколько дней назад и казалась какой-то потерянной, – поведала Мередит. – Словно она не знала, какой сегодня день и когда день рождения твоего отца…

– Лью? – встрял в разговор отец Кирби. – Спасибо, Мередит, дальше я сам.

– Но, Джон…

– Я же сказал, что хочу поговорить с Лью. Пойди и приготовь чай.

– Пока, Лью, – произнесла Мередит. – Надеюсь, скоро увидимся.

– Пока, – Кирби подождал, пока она передаст трубку отцу, и лишь потом заговорил. Обычно отец с ней так не разговаривал, и детектив гадал, что происходит. – Папа?

– Прости, Лью. Просто это, ну, ты знаешь, – произнес его отец.

– Нет, не знаю. В чем дело?

После небольшой паузы его отец заговорил тихим и серьезным голосом:

– Ты должен съездить к матери. Ей нужно кое-что тебе рассказать.

– Что ты имеешь в виду? Почему она не может мне просто позвонить?

– Потому что… – он запнулся. – Ты же знаешь, какая она. Просто побывай у нее.

– Хорошо… – ответил Кирби. – Но ты можешь хотя бы намекнуть, в чем дело? Давай, папа, у нас же нет секретов друг от друга.

На другом конце провода повисло молчание, и на мгновение Кирби показалось, что связь оборвалась.

– Прости, Лью, – наконец сказал отец. – Тебе нужно поговорить об этом с ней.

– О чем?

– Мне пора, мы как раз на середине фильма, – быстро проговорил отец. – Да и чай скоро будет готов. Если задержусь, Мередит никогда мне этого не простит.

– Но, папа…

– Ты должен поскорее навестить ее. Если хочешь, возьми с собой Изабель. Но не откладывай разговор.

Кирби рассказал отцу об Изабель всего пару недель назад. Он пока не был уверен, что ей уже пора сближаться с его родными.

– Спокойной ночи, – попрощался Кирби, но отец уже повесил трубку. Складывалось впечатление, что он хотел как можно быстрее завершить разговор.

Несколько мгновений Кирби пытался понять, что именно сейчас произошло. Его отец выпил? Но тот совсем не казался пьяным. Ей нужно тебе кое-что рассказать. Что, черт возьми, это должно значить? Она больна? Боже, у нее что – рак? Боже мой, только не это. Теперь детектив почувствовал раздражение – он злился, что отец ничего не объяснил, что всего за несколько минут разговора тот умудрился посеять тревогу в его сердце. Кирби хотел перезвонить ему, но передумал.

Вместо этого он набрал номер Ливии. Детектив слушал гудки и терпеливо ждал. Его родители разошлись, когда ему было двадцать – по причинам, которые он так до конца и не понял, – но между ними сохранялись хорошие отношения. Конечно, они не созванивались, чтобы поболтать, поэтому для Кирби оставалось загадкой, чем был вызван недавний разговор родителей. Кирби вспомнил свой последний визит к матери и постарался припомнить что-нибудь необычное. Она казалась немного рассеянной и – как ему теперь думалось – забывчивой. В тот раз он все списал на усталость – она рассказала ему о своих проблемах со сном, а кто не был бы в таком состоянии после нескольких бессонных ночей? Пару раз во время его визита она теряла нить разговора и с трудом вспоминала имена. Они шутили по этому поводу: Кирби говорил, что будет носить значок со своим именем, если она забудет, кто он такой. Внезапно это перестало казаться смешным.

Гудки все шли и шли, и он в конце концов повесил трубку. Мама была либо в кровати, либо с друзьями. Она вела весьма активную социальную жизнь, поэтому Кирби позвонил ей на мобильный. Звонок сразу же был переведен на голосовую почту, и он оставил сообщение с просьбой перезвонить ему.

Кирби отправился спать. Той ночью ему снилось, что он снова очутился в «Блэквотер» и брел по палате, казавшейся бесконечно длинной – кровать за кроватью, на них пациенты, некоторые привязаны, другие под успокоительным и смотрят в пространство. Там была пожилая женщина, которую он видел этим утром, – она лежала на спине, ухмыляясь и уставясь в потолок. Наконец детектив подошел к последней койке – дальше была только кирпичная стена – и увидел, что на ней лежит его мать.

Детектив проснулся в холодном поту. Было раннее утро. Слова отца не шли у него из головы. Ей нужно кое-что тебе рассказать. Сегодня он позвонит Ливии и все разузнает. Возможно, она подумывает вернуться в Италию, где родилась и выросла, и переживает, как он это воспримет. Само собой, Кирби будет скучать по ней, но, с другой стороны, было бы неплохо иметь предлог регулярно приезжать в Италию.

Размышляя о неторопливых итальянских обедах и сверкающем море, Кирби снова заснул. Однако его продолжала преследовать, словно черная тень, мертвая женщина из «Блэквотер».