Равиль Таминдаров
Полынь – трава горькая
–Чу, что это? Кобыла заржала? Коротко так. Неужели разъезд? Точно. Казаки.
Ахметка свернул в сторону, проскакал с полмили, плутая между деревьями, остановился под высокой сосной. Встал на седло, взял свои чересседельные сумки, размахнулся и ловко закинул на ветку. Сумки повисли, слегка покачиваясь, но не падали. Ахметка довольно усмехнулся. Опустился в седло. Оценил дело своих рук. Всё хорошо. В глаза не бросается, а найти легко, если знаешь где искать. А теперь, по-тихому, подальше от казачков. А потом в галоп. Не-ет. Не поймать им сегодня Ахметку. Сегодня ему повезёт. А за сумой он вернётся. Не всю же жизнь казачки в лесу торчать будут.
К вечеру Ахмет остановился. Хорошее место. Небольшая полянка, окружённая молодой порослью берёзы. Посреди полянки в тесных объятьях переплелись между собой, сосна и берёза. Как будто-то две сестры в объятиях друг друга сжали. Иль то в смертельной схватке сошлись деревья, в борьбе за выживание. Ахметка давно приметил это место. Можно развести костёр, и самому пристроиться на ночь. Да и коню отдохнуть есть где. Для любимца он достал горсть овса. Не много. Но всё-таки хоть что-то. Остальное травкой возьмёт. Разжёг небольшой бездымный костёр. Поставил на него котелок. В тайге это самый ценный предмет. И чай сварить. И кашу.
Удобно облокотившись на стволы сестёр, так решил называть эти два дерева Ахметка, прихлёбывая горячий напиток из кружки, в прикуску с сушенным мяса, он предался воспоминаниям. Последний раз, когда был дома, устроил переполох, ввалившись в дом поздно вечером, когда семья уже ложилась спать. Но ради такого нежданного гостя, все засуетились. Забегали. Мать, обняв сына, прижалась к нему, и тут же рванулась к плите. Чугунок на печку. На столе откуда-то появилась мука, и мать привычно и быстро начала готовить тесто. Баурсаки. Как по ним соскучился Ахмет в своих скитаниях по тайге.
Он сидел рядом с отцом, который с гордостью поглядывал на своего старшего сына. Джигит! Силён. Красив. Удачлив. Он, полная сума стоит у порога. Не забывает своих родных. Хороший сын.
Младшая сестрёнка, проснувшаяся от шума в доме, во все глаза смотрела на старшего брата. Он ей казался батыром, вышедшим из сказки, что иногда рассказывала мать перед сном. Красивый, высокий голубоглазый парень сидел в их доме и это её брат. Старший брат. Она смотрела на него затаив дыхание.
– А где моя любимая сестрёнка?– Воскликнул Ахмет, игриво окидывая взглядом комнату. – Где моя ненаглядная Айгуль? А, вот ты где. Иди сюда.
Айгуль с замиранием сердца подошла к старшему брату.
– Вот ты, какая стала. Уже скоро невестой будешь. Ох, многим джигитам, ты вскружишь голову. Жаль мне их.
Ахмет приподнял девочку и посадил к себе на колени.
– Сестрёнка, ты скоро станешь совсем большой и тебе, как первой красавице нужны бусы. И мне кажется, эти бусы тебе подойдут.
Ахмет из-за пазухи достал бусы, и показал девочке. Та замерла от восторга.
– Это не простые бусы. Они сделаны из солнечного камня. Его добывают далеко, далеко, на берегах северного моря. И камень этот называется янтарь. Он любит человеческое тепло и солнце. Носи его. И он принесёт тебе счастье. Если его не носить, то он тускнеет. Это живой камень. Береги его.
Когда все уселись за столом, Ахмет, сдерживая себя, с достоинством и с почтением принимал из рук матери угощения. Хотелось, как в детстве набросится на баурсаки, набить полный рот… Но он уже не мальчишка. Джигит. Надо сдерживать себя. Так, за трапезой, он неторопливо рассказывал о своих похождениях. Почти два года он не был дома. Как ушёл по весне в город, в поисках работы, так помотало его по жизни. Нигде долго не мог задержаться Ахмет. Он пытался наняться к богатым купцам охранником. Не брали. Боялись наверное. А не богатые если и брали, то за еду работать приходилось.
Началась война. Большая война. Мужиков со всей России загружали в поезда и везли далеко на запад. Ахметка обрадовался. Вот то, что нужно джигиту, за землю свою постоять, да врагов побить. Но Ахметку в армию не брали. Не положено иноверцев брать на войну. Обидно стало Ахметке. Он что не джигит? Он, что оружие в руках держать не умеет? Да получше многих горе вояк, шинели надевших. Но ничего, он им докажет, что Ахметка джигит и воин. Ушёл Ахметка из города. В тайгу подался. Там нашлась работа для настоящего джигита.
На следующий день Ахмет собрался в дорогу. Отец, прочитал молитву. Ахмет сидел рядом, с ним и повторял его движения. К своему стыду он забыл все молитвы. И помнил только "Биссмилля…". После молитвы, он подошёл к сыну, благословил и пожелал вернуться домой живым и здоровым. Мать обняла, заплакала и ушла в дом. Ахмет вскочил на коня. Каратулпар нетерпеливо затанцевал в предвкушении дороги. Но почувствовав твёрдую руку седока успокоился.
– Айгуль, проводи меня, – сказал Ахмет протягивая руку сестрёнке. Та вцепилась в неё и с радостным криком оказалась в седле, впереди старшего брата.
Конь понёс седоков к ближайшей опушке леса. Проехав немного вглубь, Ахмет остановил коня, Спрыгнул сам и на руках спустил сестрёнку.
Смотри, сестрёнка. Запомни это место. Тебе доверяю свою тайну. Вот под этим деревом, под этим камнем лежит твоё приданое. Я не знаю, когда вернусь, но ты должна знать, что здесь спрятано. В бараньей шкуре лежит маузер. Это такой большой пистолет. Очень дорогой. Не заржавеет. Смазан хорошо. И патроны тоже есть. Немного, но есть. А также тут есть несколько серебряных чаш. Подрастёшь, это всё твоё будет. И пусть пока об этом тайнике никто не будет знать. Только ты и я. Это будет наша с тобой тайна. А теперь, давай я тебя отвезу домой. Мне пора в дорогу.
Ахмет под действием воспоминаний, задремал, прислонившись к стволу дерева, и не заметил, как в сумерках на поляну подъехали два казака. Молодой и старый.
– Глядь, татарва! – тихо проговорил молодой казак.
– Точно. Спит. Тихо… Мы его сейчас возьмём.
– А ежели проснётся?
– Не каркай. Поглядим.
Казаки спешились. Старший перехватил карабин. Тихо прошелестел смазанный затвор, с лёгким щелчком загоняя патрон в ствол.
– Дядь Петро… – а что мы с ним делать будем?
– Цыть! Тихо, – цыкнул на молодого казака Петро. – Разбудишь.
Ахметка тревожно заворочался, во сне, но не в силах проснуться, вновь погрузился в сон. Но какое-то чувство тревоги заставило проснуться джигита, и он открыл глаза и попытался встать.
Раздался выстрел.
Ахмет дёрнулся и замер, глядя в небо своими голубыми глазами…
– Дядь Петро… Ты его убил?
– Похоже на то. Да и черт с ним. Татарвой больше, татарвой меньше.
– А за что? Он же ничего нам не сделал?
Петро удивлённо посмотрел на молодого.
– Ты это серьёзно?
– Что серьёзно?
– Пожалел этого… – Петро показал на неподвижно лежащего у дерева Ахмета.
– А что? Он же тоже человек.
– Татарва это. Он наших мужиков зарежет, не задумается. А тут мы его опередили. Значит, кому-то в будущем жизнь сохранили. Татарву надо держать в узде. Чтобы работали не покладая рук. И к оружию их допускать не нельзя. Это главное. Вот тогда порядок будет.
– Ладно, пошли глянем, чего там у него есть. Конь то добрый. Сбрую я знатная. Любил татарин коняку. Ишь как разукрасил. Ладно. Больше взять то нечего.
– Похоронить бы…
– Некогда. Нам теперь подалее отсюда ехать надо. Не дай бог, его джигиты появятся. Тогда нам несдобровать. Пошли. Волкам тоже надо чем-то кормится.
Казаки сели на своих коней, и поехали прочь, уводя в поводу чёрного коня в серебряной сбруе. А Ахметка остался сидеть у двух сестёр, незрячими глазами пытаясь что-то рассмотреть в безоблачном ночном небе…
2019 г.
Значение слов, перевод с татарского языка.
Айгуль – лунный цветок
Баурсаки – традиционное мучное изделие у татар.
Каратулпар, сочетание слов кара – чёрный и тулпар – боевой конь; хороший, сильный, выносливый и быстрый конь.
Мылтык – оружие, ружьё.
2019 г.
В оформлении обложки использовано фото автора.