Радомира Берсень
Космические долы
– Это … шшшто? – Зловеще выдавил из себя Танзер, продолжая трясти серого как буйнопомешанный. Тот покорно молчал, болтая головой словно пружинная игрушка. Остальные такие же существа даже не пошевелились. Танзер, наконец, устал и поставил серого на кресло, чтобы видеть его глаза.
– Наркошку к нам в гостиницу притащили, хря? – Возбужденно хрипел Танзер, глаза его налились кровью. – Я тте … мыркса тя в ухо и брюхо … я ття … разбери тебя на атомы … да чтоб ты без штанов и на комете …
От возмущения, у него сперло дыхание так, что Танзер не мог докончить ни одну фразу. Наконец, он понял, что пора кончать с этим. Уже совершенно не боясь, он крепко завернул серого в его же хламиду будто младенца, сунул себе под мышку, второй рукой прихватил еще одного, и обоих выкинул за дверь. Затем повторил эту процедуру еще несколько раз и попытался взять себя в руки.
– Вот же гадские мозгляки, – бормотал Танзер, разглядывая свои мелко трясущиеся руки, – вот же ж пакостные глюкошлепы! Мырксовы дети! Такую пакость к нам притащить! Ну поймаю я вас еще раз – точно вы у меня отправитесь в утилизатор отходов!
Только отхлебнув своего излюбленного успокаивающего средства, он начал немного отходить. Сквозь окна Танзер видел серых, которые озабоченно заглядывали внутрь и без суеты топтались на ступеньках. Психанув, он выскочил и отвесил нескольким такие полновесные пинки, что они, пожалуй, могли бы совершить перелет на другую планету без помощи космического корабля. С удовольствием оценив траекторию и дальность полета, Танзер скорчил злобную рожу и завопил «мырксовы задницы, вы что, еще здесь?» на остальных, вынудив их поспешно ретироваться. Однако он заметил, что серые отошли недалеко – лишь до ближайшего переулка и крепко-накрепко запомнил себе, что периодически нужно выходить и шугать их.
Вернувшись за стойку в полном изнеможении, Танзер включил видеосвязь и заказал кучу всякой быстрой еды с доставкой, благородно решив, что Зуртогга тоже заслуживает подкрепления. Тот, вернувшись, похвалил Танзера, однако едва парни сунули в рот по куску пирожиццы, как в дверь ввалились новые посетители, вызвав у обоих буквально отчаяние. Мужественно взяв себя в руки, они немедленно принялись регистрировать и разводить посетителей по номерам. Хаос в гостинице нарастал. Кто-то утащил у них коробку с нетронутой фритахой, оставленной на второе. На полу холла образовалась подозрительная лужа, причем ни Танзер, ни Зуртогга понятия не имели как это произошло. Окосевший от беспробудного пьянства гость проснулся и принялся оглашать гостиницу отчаянными воплями, которые немедленно оказались подхвачены детьми. Алкоголика пришлось передать в руки спешно вызванных медиков. Они заткнули тому рот кляпом, скрутили стропами, расселись по креслам холла и принялись заполнять миллион странных документов, каждый из которых подсовывался то Танзеру, то Зуртогге на подпись, отвлекая тех от дел. В результате эти двое даже и не узнали, что именно им пришлось подписать и чем это им грозит.
Стоило им тайком засунуть в рот еще по куску пирожиццы, как по стойке снова заколотили, причем не всегда попадая по звонку. Вынырнувший из-под стойки Зуртогга зачем-то переложил звонок в сейф совершенно машинальным движением и принялся с вежливым напряжением выяснять, чем вызвана эта тяга к заколачиванию невидимых гвоздей.
– Мы слышали у вас есть бассейн! Мы хотели бы поплавать, покажите нам как пройти к бассейну. – Снова эти владельцы детского стада.
– Эээ! – Вырвалось у Зуртогги, он скосил глаза вниз. Танзер, выпрыгнув пружиной, принялся уже совершенно нелюбезным голосом объяснять, что бассейн в данный момент недоступен, потому что находится на санобработке.
Выслушав порцию недовольства, пачку претензий и вагон жалоб, друзья снова вгрызлись в уже совершенно остывшую еду. Запиликала видеосвязь. Танзер прошептал вполголоса что-то непечатное и включил экран. Оттуда на него смотрело огромными страдающими глазами очень печальное существо, покрытое редким желтым пухом.
– Что-то я не припомню, чтобы селил таких. – С сомнением сказал Танзер. – Должно быть это твои клиенты. Номер ноль-си. Странно, мы что – кого-то заселили в цокольный этаж? Короче, сходи узнай, чего им нужно. А я пока тут приберусь.
Он сноровисто ухватился за мобильный утилизатор, но тот забарахлил, закашлялся и выключился. Озверевший Танзер отвесил несколько пинков, помяв бок прибора, затем только вспомнил, что он мастер на все руки, и снова вытащил свой универсальный инструмент. Мда. За помятый кожух как пить дать придется штраф платить при возвращении арендатору, с легкой тоской подумал он, ковыряясь в недрах техники, едко пованивающей горелой проводкой. Плюнув, он оттащил утилизатор в подсобку и вытащил оттуда обыкновенный веник, которым пользуются разве что жители планет дотехнической эпохи.
– Ээээй, маааальчик, – вкрадчиво прозвучало у него над ухом. Тень, накрывшая его, пахла чем-то настолько особенным, что у него немедленно случился конфуз в штанах. Побледнев, Танзер выпрямился и увидел, что над ним стоит женщина, покрытая макияжной татуировкой, что называется, от пяток до лопаток и от носка до волоска. Одежды на ней было мало – если эти блестящие лоскуты на бедрах и груди, можно было назвать одеждой. На ноги ее было накручено нечто немыслимое, вроде сетчатых чулок с высочайшими каблуками. Небрежно торчащие волосы отливали как минимум тридцатью оттенками Она что-то жевала, распространяя волнующие запахи. Танзер судорожно прижал веник к груди, надеясь этим усмирить буйствующее сердце. За спиной у этой роскошной особы стояла еще пара женщин, расфуфыренных подобным образом. Тут только Танзер сообразил кто решил посетить их гостиницу.
– Мааальчик, где тут у вас хозяяяин? Наааам бы поговорииить с ним нааадо. – Старательно растягивая слова, проговорила проститутка.
Танзер угрожающе поднял веник и сделал шаг вперед, заставив проститутку отступить.
– Я хозяин, ясно вам? И нечего хихикать! – Прикрикнул он, заглядывая за спину говорившей с ним женщины. – У нас тут приличная гостиница. Идите отсюда. Вон там летный зал – идите туда, – и он махнул веником, нечаянно съездив проститутке по макияжу. Она оскорбленно ощерилась и приняла вызывающую позу.
– А не уйдем. – Тут она вдруг перестала тянуть слова, заговорив коротко, жестко и сердито. – Нас оттуда охрана гонит. Говорит идите, мол, в гостиницу работайте. И мы пришли. И будем тут работать. Ясно? Что ты нам сделаешь … мааааальчик?
Вместо ответа, Танзер одной рукой развернул девицу и веником хлобыстнул ее по обнаженным ягодицам, отчего она взвизгнула как обиженная болонка.
– Ты об этом пожалеешь еще! – Прошипела она, яростно сверкая глазами и поспешно уводя своих подопечных. Дойдя до двери, проститутка с такой силой пнула ее, что стеклянная дверь покрылась трещинами в виде паутины паука-крестовика. Танзер смотрел на это совершенно безучастным уже взглядом. Стоило девицам уйти, как он совершенно спокойно довел уборку до конца и снова забился за стойку, ненавидя ее всей душой. На ум Танзеру приходил маленький домик с небольшим садиком. В глубине садика, под пушистой кроной дерева непременно стояла простенькая беседка, внутри которой, на кресле-качалке, сидел сам Танзер. А в домике возилась его воображаемая жена. Вокруг бегали воображаемые дети. Хотя нет, стоп! Никаких детей! И жену тоже не надо. Только дом, садик, кресло-качалка и … пожалуй, капелька алкоголя. Для восстановления нервной системы.
Тут, на самом приятном месте, его настиг увесистый щелбан от приятеля. Скривившись, Танзер довольно злобно спросил:
– Ну что теперь не так?
Зуртогга вдруг громогласно расхохотался, заставив одиноко бродящих по холлу гостей, удивленно воззриться на него.
– Ты … не знаю как тебя … назвать даже … ты что натворил, а? – Он буквально давился хохотом, хватаясь за тощий живот и откидываясь назад всем телом. Танзер молчал. У него не осталось сил реагировать уже хоть на что-то. Если бы сюда вошел мамонт с крыльями и выводком цыплят на хоботе, Танзер, пожалуй, принялся бы буднично регистрировать их. Отсмеявшись, Зуртогга со стоном упал в кресло, всхлипывая и утирая крупные слезы.
– Знаешь, что ты натворил? – Спросил он, все еще лыбясь. – Да, да, именно ты, потому что я прекрасно помню – хушмеинов я не регистрировал.
– Ааа, это те красавчики, покрытые молодой зеленью, что весенняя полянка? – Припомнил Танзер. И удивился. – Странно, почему же они на видеосвязи оказались желтыми – связь, что ли, барахлит?
Зуртогга наклонился вперед и постучал приятелю по лбу костяшками согнутых пальцев.
– Они попросили у тебя номер, чтобы там было – что? Ультрафиолет. И это само собой разумеется, ведь это существа, живущие в симбиозе с растениями. А ты, несчастный дурак, куда их поселил? Знаешь, что у них в номере?
– Что? – Тупо переспросил Танзер.
– Ультратуалет! – Зуртогга снова закатился в приступе смеха, едва не упав с кресла. Танзер не вытерпел. Он грубо столкнул напарника на пол и заявил:
– А ты, можно подумать, не ошибаешься. И вообще, пока ты там непонятно чем занимаешься, мне постоянно приходится выгонять отсюда всяких нечистоплотных личностей. Да мне памятник в полный рост поставить нужно!
– Ага, ага, – понимающе закивал Зуртогга поднимаясь и отряхиваясь. – Я даже знаю где – рядом с ультратуалетом.
Танзер обиделся и демонстративно отвернулся.
– Да, кстати, – уже совершенно спокойно заговорил Зуртогга, – я хотел бы знать ради какой мырксы ты там сотворил в подсобке имитацию дорогой посуды? Танзер? Ты меня слышишь? Разумеется, я хочу узнать о твоих подвигах, но сначала ответь на мой вопрос.
С тяжелым сердцем, Танзер принялся собираться с духом, чтобы объяснить ситуацию, однако, на его счастье, к стойке подошел один из гостей. С крайне недовольным выражением лица.
– У меня в номере воняет! – Начал он без предисловия. – И в коридоре воняет. Вы что там – не убираете, что ли? Я хочу в другой номер!
– Да, да, да, и мы тоже, – разноголосо загалдела группа поддержки, одобрительно окружившая недовольного. Танзер с Зуртоггой непонимающе переглянулись. Затем Танзер беспомощно схватился за голову.
– Копринус! – Простонал он. – Должно быть, я запутался и дал ему номер на заселенном этаже. Мы немедленно все исправим, хом! Сию минуту!
– Какой я вам хом! – Возбужденно заорал гость, яростно сверкая глазами. Зуртогга пихнул приятеля локтем в бок и пробормотал: «ты что не видишь – он же не человеческой расы? Ты же где-то там обучался, Тан, давай, вспоминай, какое вежливое обращение у этих».
Танзер приподнялся на цыпочки и вдохновенно обратился к толпе:
– Драгоценные наши гости и любимые друзья! Дабы восстановить просра … эээаа … попранную справедливость, я приглашаю всех угоститься за счет гостиницы. Пожалуйста, пройдите в коридор с едоматами – я немедленно выключу у них оплату. Всем питательного аппетита!
Толпа обрадованно загудела и ринулась к лифту, на ходу распихивая друг друга и топоча как стадо мамонтов.
– Ц, ц, ц, Танзер, – укоризненно покачал головой Зуртогга, – эдак ты совсем разоришь нас. Но решение, что и говорить, верное. Теперь нужно разобраться с копринусом. Как ты умудрился поселить его среди остальных? Ты же должен знать, что никто не любит редуцентов! Знаешь, что? Давай-ка я переведу его на цокольный этаж, вместо несчастных хушмеинов.
Танзер лишь вздохнул в ответ и знаками дал понять, что не возражает. Зуртогга ободряюще похлопал его по плечу и вдруг заявил:
– Ты бы шел в наш номер и поспал немного, ужасно выглядишь.
Из последних сил Танзер добрел до номера, замертво рухнул на кровать не раздеваясь, и моментально заснул. Проснулся он от легкого тормошения – кто-то дергал его за плечо, приговаривая «просыпайся, Тан, давай, давай, открывай свои дивные зенки». Со стоном он оторвал голову от подушки, брезгливо отер рот от слюны и кое-как протер глаза.
– Зурт! Снова твоя рожа! Ну чего тебе опять? – Простонал Танзер, с трудом переходя в вертикальное положение. Он немного посидел, слегка покачиваясь, затем кряхтя встал и поплелся к едомату, скромно стоящему в углу. Тем временем Зуртогга докладывал последние новости:
– Зря ты позволил гоблинам заселиться в гостинице, Танзер, ты же знаешь как они любят воровать. Особенно, изделия из драгоценных камней и металлов. В общем, у нас там, перед стойкой, только что случился концерт в духе хард-визг-рока. Эти мелкие зеленые пакостники умудрились обобрать всю гостиницу – чудо, что они еще до нашего сейфа не добрались. Разумеется, после этого гоблины смылись, чтоб их мырксы ели. Там сейчас полиссы работают, так что я смог добежать, чтобы разбудить тебя. Да … есть и еще кое-что – мы теряем клиентуру.
Танзер издал неопределенный звук, одновременно заглатывая куски какой-то еды и запивая ее.
– В общем, те детишки … чтоб их мырксы ели с течегувни … они нашли бассейн и принялись радостно плескаться, счастливо орать, нырять, ну и так далее. А у нас там мензооги живут. То есть – жили.
– Ты же вроде запер помещение? – Заметил Танзер, пиная едомат, который требовал денег. – Или нет?
– Ннну … я хотел, – оправдываясь замямлил Зуртогга, – но там же гости. Им то к едомату нужно, то погулять. Словом, гадские детишки устроили себе аква-крико-парк по полной программе.
– И что мензооги? – Полюбопытствовал Танзер, отправляя ворох ярких оберток в утилизатор.
– Что, что, – совсем приуныл Зуртогга. – Ушли они, вот что. Нужно вернуть им деньги, Танзер, они были очень разгневаны. Я пообещал, что мы отдадим им стоимость номера вдвое, если они никому не расскажут об инциденте. Так что маши своим волшебным браслетом, и как можно скорее – наша репутация гибнет на глазах.
– Считай, что уже погибла. – Сочувственно хлопнул его по плечу Танзер. – Ничего я им платить не буду – чтоб им мырксы ноги съели. Сбежали, значит сами виноваты.
Зуртогга тяжело вздохнул и встал с жалобно скрипнувшей складной кровати.
– Пойду я на стойку. А то там хря знает что творится.
Танзер быстренько привел себя в презентабельный вид и, подумав, что помощь Зуртогге сейчас нужна как никогда, тщательно запер номер, прежде чем отправиться к стойке. В холле стояли адский шум, визг, вопли и над всем этим реял отвратительный запах падали и помоев. Виновник последнего скромно сидел в уголке, читая новостной листок. Вокруг него никого не было. Зато стойка была зажата возмущенными гостями в позицию «атакующие клещи». Над всеми возвышалась монументальная медизеянка, которая размахивала своими глянцево чернеющими грудями направо и налево, периодически шлепая кого-нибудь по голове и не обращая на это внимания. За стойкой сиротливо приткнулась пара полиссов, что-то уныло строча в своих электронных записнушках.
– Ногоуважаемые наши гости! – Радостно выкрикнул Танзер, отчего гости немедленно развернулись в его сторону. Медизеянка мельком глянула на свои хвосты и раздраженно раздула ноздри. – Мы все рады вас приветствовать тут. К сожалению, произошла некоторая … эээ … закладочка …
– Наклаааадочка, – прошипел ему Зуртогга, но Танзер отмахнулся, продолжая улыбаться с самым радостно-приятным выражением лица.
– Но у нас есть для вас сюрприз! – Интимно понизив голос, продолжил Танзер. – Рад сообщить, что у нас только что открылся бассейн. Добро пожаловать, дорогие друзья, давайте дадим полиссам немного поработать в тишине. Пусть у стойки останутся те, кого полиссы сейчас допрашивают – остальных же я приглашаю немного освежиться. И только сегодня, и только сейчас – вход бесплатный!
Толпа радостно взревела и принялась рассасываться по холлу, кто в сторону лифта, кто по ступенькам, кто прямо к бассейну, в сторону которого Танзер театрально выкинул руку. Танзер преувеличенно утер рукавом лоб. Один из полиссов безучастно кивнул ему головой в знак благодарности. Зуртогга пырнул Танзера локтем в бок.
– Ты же нас разоришь, Тан! – Простонал он, закатив глаза. – Как пить-мыть, разоришь! Мы уже ничего не зарабатываем. Включи хотя бы оплату у едоматов!
Тот вернул ему тычок крепким уверенным движением и спокойно ответил вполголоса, чтобы не услышали полиссы:
– Не боись. Через пару часов я незаметно включу оплату. Деньги будут сниматься автоматически, в кредитных браслетах сейчас ходят все до единого. Включу сканирующую арку на входе, никто ничего не заметит. Если вдруг кто поймет – скажем сбой в работе аппаратуры и вернем деньги. А остальные пусть платят. Это называется пассивный способ оплаты.
– Умно! – Уважительно заметил Зуртогга и ехидно прищурился. – А если это заметят все?
– Мыркса тебе в рот, Зуртогга! – Воскликнул возмущенный Танзер и с достоинством удалился в подсобку за стойкой – пришло время поправить багаж первого посетителя. Однако сколько Танзер не обыскивал крохотное помещение, сколько не обшаривал – несчастный сервиз исчез с концами. Видимо, проклятые гоблины обнаружили посуду и прихватили ее вместе с чемоданом, как алмазную, так и стеклянную. Кстати, вероятно погрузив все это на исчезнувшую отсюда же транспортную платформу. Танзер вздохнул и плюнул на все это. Резонно заметив про себя, что хозяин знаменитого сервиза все равно уехал лечить мозги – так какой мырксы ради он теперь беспокоится об этом алкоголике? Танзер вышел из подсобки, распихал полиссов и вытащил технический пульт. Немного поколебался и не стал отключать оплату входа в бассейн сразу, а снизил ее до каких-то совсем пустяшных значений. Бесплатно в этом мире можно … да ничего! – подумалось Танзеру. Не сдохнешь и не родишься, если нет денег. Поэтому совесть его была бестревожна как океан в штиль.
Пока полиссы опрашивали гостей, то и дело прибегающих сюда из бассейна, отчего в холле вскоре захлюпало как на болоте, Танзер беспокойно ходил от входа в гостиницу до лифта и обратно. Он уже не ждал, что дело наладится. Напротив, он ожидал, что вот-вот все окончательно сорвется в тартарары. Натужно жужжащие роботы-горничные сбились с ног, убирая за гостями. В конце концов, один из них тоненько засвистел, засипел, печально пискнул и отключился.
– Сдох! – Мрачно прокомментировал Танзер и точными пинками довел робота до подсобки, запульнув им внутрь самым мощным ударом. Тут же Танзер взвыл и запрыгал на одной ноге, схватившись за отбитые пальцы, а в подсобке что-то громогласно ухнуло и грохнуло. Опасливо заглянув внутрь, Танзер обнаружил, что робот точнехонько угодил в стойку стеллажа, на котором находился универсальный принтер. От мощного удара, принтер приземлился прямо на виновника аварии, накрыв собой заодно и утилизатор. Все три железяки от столкновения плотно сцепились и изрядно помялись, по полу брызгами разлетелись какие-то детали. Теперь их союз чем-то напоминал одного из тех роботов, которые в торговых центрах голосят рекламу и мельтешат под ногами. Танзер глухо застонал и смачно ударился лбом о дверь. Повторив эту процедуру еще несколько раз, он просто накрыл кладбище техники какой-то коробкой, чтобы лишний раз не огорчать Зуртоггу. «Да когда ж оно все уже закончится», – мрачно думал при этом Танзер.
Полиссы уже испарились (Танзер здорово подозревал, что опросив далеко не всех пострадавших, ибо работали они очень уж неохотно). Наплевав на это, на свои беды и на все горести во вселенной, он уселся в кресло на ресепше, погруженный в философские размышления об энтропии, проблемах и всяком дерьме, что постоянно отравляет жизнь хорошим людям. Не прошло и пяти минут, как в соседнее кресло рухнул Зуртогга, нервно отирая лоб.
