Павел Олегович Михель
Последняя сверхновая
– Ничего, разберёмся, – энергично сказал папа. Он повернулся к девочке: – Будешь молоко, да? А, не отвечай – будешь.
Завтрак прошёл быстро и даже как-то весело: Агни вспомнила вчерашний анекдот, что ей рассказал дядя Коля, и даже чуть не подавилась молоком.
– Солнышко, а это там не Наденька к нам идёт? – спросил отец.
Мама тоже посмотрела в окно:
– Да, действительно, она. А я уж думала, куда она пропала.
Через несколько секунд девочка сама уже появилась в дверях:
– Здравствуйте, – немного застенчиво сказала она. Это была худенькая девочка – лучшая подружка Агни. Она встала в дверях, как бы ожидая приглашения.
– Да ты проходи, проходи, – улыбаясь, проговорила мама. – Вечно она стесняется. Когда уже привыкнешь: ты здесь как дома.
– Спасибо, – с искренней улыбкой сказала она. – Привет, Агни!
– Привет, – тоже улыбнулась Агни.
– А чего не заходила? Мы уже думали, куда ты пропала, – спросила мама. – Всё нет и нет тебя. Агни вся заскучала одна.
Наденька засмущалась, сложила руки и начала их разводить-сводить:
– Мы ездили в город, в цирк.
– Папе билеты дали?
– Нет, маме.
– Эх! Я вот тоже просил, но уже поздно было, – вставил папа.
– И как, тебе понравилось?
– Да! – с нескрываемым восторгом сказала девочка, затем, всё же, немного смутилась и продолжила уже не так активно: – Там были акробаты, так опасно… а ещё собаки танцевали, лошади, клоуны были… Собачки так весело прыгали друг за дружкой. У них там платьица были, как у балерин, только маленькие. И они под такую же музыку прыгали. А на конике дядя даже становился! Прямо на ходу, представляете?
– Ого! Вот это было выступление. Надеюсь, тоже попадём, – сказала мама, встала и начала собирать посуду. – Ну, мы пойдём в огород, а вы тут сами, хорошо?
– Хорошо, – ответила Агни, взяла подругу за руку и повела в комнату. Она очень хотела ей рассказать о мальчике, о том, что прочитала, о лошади – обо всём. Ей казалось, что во всём мире только Надя поймёт её сейчас так же хорошо, как она понимала себя, или даже лучше.
Агни прикрыла дверь, прошла мимо скромно стоящей Наденьки к кровати.
– А как у тебя дела? Что делала?
– Кое-что прочитала и не могу перестать думать… – тяжело вздохнула Агни.
Надя непонимающе посмотрела на Агни.
– Так просто не объяснить… недавно в книжке прочитала, там про мальчика… и его друзей, – Агни говорила сбивчиво, как бы стараясь максимально собраться с силами. Наденька слушала очень внимательно. – Злой волшебник наложил проклятье на всю деревню… и чтобы разрушить проклятье, надо было пойти в пещеру, куда никто никогда не ходил… Один мальчик не забоялся, уговорил друзей, и они втайне от взрослых пошли спасать всех, – девочка остановилась, перевела дыхание. Надя всё ещё молчала и ждала, пока Агни закончит. – И там было самое главное испытание… волшебник сделал так, что можно только войти, но уже никак не выйдешь… То есть вообще, никогда, понимаешь? – Надя кивнула. – И мальчик туда вошёл, пока все спорили… Он очень хотел, хоть ему и было грустно… Я поговорила с папой потом. Он мне сказал, что иногда люди так делают, чтобы защитить других… Я… – она хотела сказать о том как молилась, но вдруг передумала. – Этот мальчик, я всё время о нём думаю: а что бы сделала я?.. Вот ты бы что сделала?
Девочка была немного шокирована неожиданным вопросом. Она отвела глаза:
– Не знаю… наверное, помогла бы. Не знаю…
– Вот и я не знаю… – сказала Агни.
– Ты какая-то как будто сама не своя, – вдруг сказала Надя.
– Какая?
– Не знаю. Странная.
Агни непонимающе посмотрела на Надю – она не могла понять как это «сама не своя»? в чём?
– А у тебя ещё та кукла осталась? – неожиданно спросила Надя.
– Какая? – Агни не поняла про что она – настолько вопрос был неожиданный.
– Та, красивая, в голубом платьице.
– А-а, – сказала Агни и резко вспомнила: – А я же тебе ещё не показывала – мне новую подарили!
Она подскочила к окну.
– Вот, – протянула она маленькую куколку в голубом платьице. – Мне дядя Коля подарил вчера, мы с папой ходили. Он анекдоты рассказывал, мы так смеялись.
И обе увлеклись играми. После кукол, они выбежали во двор и побежали дальше по улице за третьей подругой…
Агни вела себя обычно, как раньше: бегала, смеялась, веселилась и шутила. Она совсем забыла о том, что её так сильно волновало. Но металлические части никуда не делись, руки были всё так же холодны.
Ближе к полудню Агни пошла домой. Она с подругами договорилась собраться через час, чтобы покушать и снова до вечера что-нибудь делать. Ей было так легко, но, как только она оказалась одна, тяжесть снова навалилась, стало грустно.
– Мама… – позвала она, заходя в дом. Внутри никого не было. Она сняла сандалики и прошла в кухню, затем в комнаты – никого.
Агни снова обулась и вышла во двор. В огороде тоже никого не было. Она прошла дальше и увидела отца, заходящего в хлев. Девочка побежала туда, ей стало интересно что там происходит. Но, не доходя немного до самого хлева, внезапно оттуда донёсся дикий поросячий визг. Это был такой сильный звук, будто самое страшное насилие совершалось над бедным поросёнком. Агни стояла около секунды, ошарашенная, а затем резко побежала в дом. Она не понимала что происходит, начало резать глаза от внезапных слёз, ей хотелось спрятаться от этого визга, забыть его.
Подбегая к дому, она споткнулась о маленький порожек и упала, больно ударившись коленками. К счастью, она их даже не поцарапала о деревянный пол, но ей всё равно было очень больно. Так она и лежала, рыдая от страха и боли, пока к ней не подбежала мама:
– Агни… доченька… – тревожный голос пробился сквозь её крик боли. Руки подхватили её и понесли внутрь дома. – Ну что ж ты так? Как же? Бедненькая…
– Что с ней? Сильно ударилась? – присоединился отец. Казалось, его голос был ещё более встревоженным. Он погладил её по голове. – За врачом?
– Да погоди ты… вроде, ударилась просто…
Агни положили на кровать. Она всё ещё плакала, но уже заметно слабее.
– Доченька, ну, скажи что-нибудь…
– Больно… – жалобно проговорила она.
– Сильно? Сильно болит?
– Может, перелом, – взволнованно сказал отец.
– Да подожди ты, – отмахнулась мама.
– Доченька, коленки болят, да?
– Да… но не только… – тихо сказала девочка.
– А где? Что болит?
– Не знаю…
Мама потрогала её за ступни:
– Здесь болит?
– Нет.
– А здесь? – потрогала её за живот.
– Нет…
То же было и с руками, плечами, головой. Болели только коленки.
– А согнуть-разогнуть можешь?
Девочка, немного скорчившись, пошевелила ножками.
– Фух, не перелом, – тяжело выдохнула мама.
– Слава Богу! – сказал отец.
– Доченька, а где ещё болит?
– Я не знаю… он закричал, а я побежала и… и упала.
– У неё шок, наверное, – сказал отец. – Такое бывает. Испугалась, наверное, что Петруша завизжал.
– А что с ним? – тихо спросила девочка. – Почему… почему он так?
– Он-то? – спросил отец, улыбаясь. – Так он же маленький совсем… сам испугался, и тебя вот напугал. Нам привели, чтобы подлечить его, заболел.
– И что, с ним всё нормально?
– Нормально-нормально, не волнуйся, – ответил папа, улыбаясь и поправляя очки. – Мигом его починим!
– Давай, пошли, – начала выталкивать его мама к двери.
– Что? – возмутился папа.
– Пусть полежит, пойдём.
И они оба вышли, оставив девочку одну.
У неё в голове стоял визг поросёнка – это разрывало ей сердце. Но, несмотря на это, она уже не плакала. Ей было жалко поросёнка, но плакать уже не оставалось сил. Кажется даже, что недавние её слезы не из-за поросёнка были, а из-за боли в коленках. Это создало странное сочетание внешнего безразличия и внутреннего переживания.
