Павел Алексеев
Цвет махаона

Билл считал, что после похорон нужно съездить в тюрьму к Джону. Он хотел получить ответы на свои вопросы.

– Джон сломал нашу жизнь! – истерически закричал парень, закидывая рукой волосы назад.

Бабушка не рисковала подходить к внуку. Она видела, что он не в себе. Билл за неделю потерял двух близких людей. Ему нужна тишина и свобода. Бенктон достал из холодильника бутылку бурбона и из горла отхлебнул треть. Сразу же побежал в туалет, откуда начали доноситься звуки отрыжки. Билл умылся, шатаясь пришел обратно и выпил еще немного. Он поставил бутылку на стол и направился к выходу. Остановился в холле, посмотрел на гроб в комнате, фыркнул и покинул дом.

Обратно он вернулся под утро. Парень снова примкнул к бутылке, но на этот раз Роза попыталась отнять ее у него. Билл отпихнул бабушку и пригубил. Серым взглядом окинул кухню, а затем ужасно тихий холл и аккуратно, точно чего-то боялся, прошептал заплетающимся языком:

– Бабуль, пожалуйста, не трогай меня!

Дом был полон тех, кто хотел попрощаться с Милой. Вошла Джессика. Билл ее не узнавал. Он оценивающе посмотрел на нее, скривил лицо, рыгнул и снова поднес бутылку к губам. Девушку это насторожило. Бабушка Роза подошла к ней, обняла и предложила пройти в комнату. Джессика, вопросительно вглядываясь в Билла, согласилась. Билл начал пить. Даже во время похорон Чарли он себя так не вел.

– Вот она, наша красавица… – плаксивым голосом выдавила Роза, подходя к гробу, стоявшему посреди комнаты.

Глаза Джессики наполнились приторными слезами. Она с трудом держала себя в руках, но как только услышала плач бабушки Розы, тут же разрыдалась и припала к ее груди. Цепь дернула всех гостей в эту минуту заплакать.

Стальной раскат настенных часов раздался во всеуслышание. Они пробили одиннадцать раз. Филип встал, откашлялся и твердым тоном произнес:

– Сейчас все одеваемся и выходим! Поедем на кладбище!

Гости не спеша одевались, обсуждая между делом свои проблемы и жизнь. Джессика подошла к Биллу.

– Привет!

– Привет! – сказал он, взглянув на нее с прищуром.

– Ты так и будешь пить? Или поцелуешь меня? – возмущалась она.

– Думаю, стоит допить оставшееся, – взболтнув бутылку и посмотрев на остатки, сказал он. От него жутко разило спиртным. Алкогольный шлейф, казалось, тянулся до Нилза. Билл рукой потянулся к щеке Джессики, но она ненавистно отбила ее и отступила.

– Ты… ик, – что-то бормотал Билл. – Ты не понимаешь!

– Что? – вскрикнула она. – Что я должна понять?

– Жи-ик-знь, – уводя взгляд, мычал Билл. – Она так коротка… Что…

– Что ты несешь, дурак? – в слезах кричала Джессика.

– Я дурак? – взвинтился Билл. – Это ты, тварь! Ты виновата!

Она дала ему пощечину и скорым шагом покинула дом. Бенктон потер лицо ладонью и улыбнулся.

«Удары судьбы, – думал он. – Как они больны и приятны. Сколько их было и сколько будет. А это только начало…»

Он стоял в непонимании яви. Где-то далеко в тумане люди выносили гроб с телом его матери. Билл закидывал рукой волосы назад и стоял в кухне, наблюдая за этим. Гулкие голоса еле пробирались в будто заткнутые ватой уши. Бенктон успел забыть, что было минуту назад. Он видел тянущиеся к нему волосатые руки мистера Моррисона.

– Пойдем, дружище! – твердил глухой голос.

Билл уронил голову и не мог пошевелить ни ногами, ни руками. Они словно парализованные болтались в воздухе. Глаза не успевали запоминать картинки. Все мелькало: стены, серое небо, лицо Моррисона, потолок его старенького «форда». Полусонного Билла, как мешок с костями, Филип погрузил в свою машину.

Вокруг все в снегу, имен на надгробьях не разобрать. Люди в мрачных одеждах стояли, будто шахматные фигуры на белых клетках между черных могил. После прочтения святым отцом речи все, кто желал, подошли попрощаться с Милой. Билл не понимал, где находится. Все время его поддерживал под руки Моррисон. Он подвел Билла к гробу матери. Бенктон посмотрел на ее лицо мертвым взглядом. Минуту тишины нарушил плевок Билла. Тягучая слюна прилипла к его губе, а после прицепилась к подбородку и медленно тянулась к земле. Он вздернул плечами и вырвался из рук Моррисона. Отойдя в сторону, Билл посмотрел на всех и дико расхохотался. Смех зловеще разнесся эхом над кладбищем. Бенктон принялся бегать и кричать на весь город мертвых, что он художник жизни и может рисовать судьбу. Бабушке Розе стало не по себе, и ее проводили к машине.

Неуместный спектакль продолжался недолго. У могилы матери Билл споткнулся о камень и упал лицом в снег. Мистер Моррисон поднял парня, отвез домой и уложил на спать.

11

Билл почти не помнил прошлый день. Единственное, что всплывало в памяти, это небольшое кафе, построенное на месте сожженной им мастерской Коннела. Там он выпил две кружки пива за счет незнакомца, который целый час жаловался на свою жизнь. Его он встретил во время ночной прогулки накануне похорон. Почему тот странный пухляш зацепился за Билла, оставалось в подворотне сознания.

Мутные изображения мелькали перед глазами. Комната на первом этаже как в дымке. Каждый шорох в ушах казался бычьим топотом. Над головой неугомонное жужжание. Кажется, от него Билл и проснулся.

Девять пятьдесят утра. Бенктон спустил ноги с дивана и нащупал пальцами ковер. Присев, он оглядел пустую комнату. Голова кружилась и болела. Секундная стрелка шагала настолько громко, что хотелось разбить часы, но сил для этого было ничтожно мало.

«Видимо, бабушка в магазин ушла, а все гости разошлись еще вечером», – подумал он.

Желудок жалобно стонал. На столе Билл разглядел несколько тарелок и чашек. В них оставалось немного овощного салата, который он не любил, селедка с неприятным резким душком и колбасные нарезки. Махнув рукой над столом, он увидел, как вверх взмыли две мухи. Они зажужжали, звук их полета отдавался дребезжанием в голове. Одна из мух уселась на ближайшую тарелку. Она словно наслаждалась нахождением в майонезном соусе, перебирая своими мизерными лапками и не подозревая, что Билл в эти секунды уставил на нее похмельные глаза. Пока одна муха копошилась, другая атаковала с тыла, противно просвистев над ухом и сбив Билла с толку. Он протянул руку к тарелке с колбасной нарезкой, и тут же первая муха улетела, оставив четкий след своего пребывания в соусе. Билл разглядел вмятины от лап. Странно, что он дотошно рассматривал все это, но состояние, видимо, требовало того.

Бенктон откусил немного колбасы. Лицо покорежилось, веки слиплись, а внезапный неприятно-кислый вкус заставил сплюнуть. Билл испытывал ужасное недомогание, сухость во рту и головокружение. Душу терзала дикая измена, она заставляла его шарахаться от каждого звука.

Он встряхнулся, протер глаза и уронил взгляд под стол. Там лежала предсмертная записка матери. Та самая, где написано про Джона.

«Черт, совсем забыл… – опомнился Бенктон. – Нужно встретиться с Коннелом».

Тот находился в окружной тюрьме, расположенной неподалеку от Райли. Все преступники этого и близлежащих городов отправлялись именно туда.

Бенктон забегал в поисках своего паспорта. Найдя документ, набрав мелочь на дорогу в обе стороны, Билл отправился в тюрьму.

Через час он был на месте. Перед ним возвышались сетчатые заборы с колючей проволокой поверху, за которыми вдалеке подобно дрессированным животным ходили заключенные. Билл видел, как на смотровых вышках, сложа руки, сидят охранники, чьи лица скрыты под козырьками серых фуражек. Издали доносился лай собак. Билл оглянулся и пошел за людьми, которые, как и он, сошли с автобуса на этой остановке.

Охранники кричали и нагло общались с посетителями. Билл собрался и подошел к одному из них. Он попросил устроить ему встречу с Джоном Коннелом.

– Нет, парень! – отрезал мужчина на пропускном пункте. – Встреча оговаривается заранее.

– Мне очень нужно попасть к нему, – просил Бенктон.

– Нет! И не мешай мне работать, – повышенным тоном ответил охранник. – Следующий! Проходите!

Билла отпихнула высокая, как водонапорная башня, женщина. Горбатая, с недовольной физиономией и неказистыми рыжими кудрями, торчащими из-под шляпки-котелка.

– Свидание с мужем! – проскрипела она, протягивая документ охраннику.

«Вот мужику не повезло, – подумал Билл. – Я бы на месте ее мужа оттуда не возвращался».

Ее противный голос, казалось, пугал и охранника. Он вернул ей паспорт и поторопился пропустить.

– У Коннела жена умерла! – снова подошел Билл. – Я его сын. Прошу вас! Это не займет много времени.

Охранник хмыкнул, посмотрел на Бенктона и протянул руку.

– Паспорт! – сказал он. – Он при тебе?

Билл достал его и отдал мужчине. Тот ушел. В голову закрадывались сомнения.

«Черт меня дернул!» – подумал он.

Спустя пару минут охранник окликнул его и сообщил о встрече через полчаса. Билла охватывал страх. Он боялся Джона, а после поджога и вовсе тот для него стал сущим дьяволом.

В назначенное время Бенктона проводили в переговорную комнату. В просторном помещении было светло, как в операционной. Во внимание Билла попали пять переговорных ячеек, отделенных небольшой выступающей прозрачной перегородкой с телефоном на ней. По ту сторону стеклянного экрана находились заключенные. Та длинноногая женщина, что не понравилась Биллу, сидела в центральной ячейке. Ее голос слышен ярче других двоих более притягательных посетительниц. Мужья всех троих, как виделось Биллу, выглядели адекватными и не могли совершить ничего ужасного, чего нельзя было сказать о Джоне, сидевшем за стеклом в ближней ячейке. Его лицо выглядело более злым, чем раньше, поседевшие длинные волосы растрепаны, щеки провалены, а глаза выпучены, вот-вот выскочат из орбит. Билл подошел к стулу, присел и дрожащей рукой взял переговорную трубку. Джон ехидно улыбался.

– Мама и Чарли мертвы! – с трепетом в голосе произнес Билл.

В эту секунду ни один лицевой нерв Джона не напрягся.

– Я знал, что это случится, – холодно сказал Коннел. – Жаль Чарли.

– Ты действительно мой отец? Почему вы сразу об этом не сказали? – отважился спросить Билл.

– Это не так просто, – осмысленно говорил Джон, водя пальцем по стеклу. – Если ты все знаешь, то открою небольшую тайну.

Вмиг все тело Билла покрылось потом, а по спине прокатилась дрожь. Он крепко сжал трубку в руке и плотнее прислонил к уху. Джон продолжил говорить.

– Я с твоей матерью познакомился еще в пятидесятом году. Тогда она работала медсестрой в больнице Нилза. Меня доставили туда с огнестрелом. Она хорошо относилась ко мне. После того, как меня выписали, я с ней начал встречаться. Это длилось порядка трех лет. Когда я узнал, что меня снова разыскивают гангстеры, должен был исчезнуть, чтобы твоей матери ничего не грозило. Но она уже забеременела тобой. Я всячески ей помогал, через некоторых людей передавал деньги, продукты, одежду, – внезапно Джон замолчал. Билл непонимающе продолжал на него смотреть. Коннел вздохнул и добавил: – У меня действительно была жена, а насчет брата я вам с Чарли солгал.

– Но почему ты к нам так относился? – возмутился Билл.

– Я вырос практически один. Ни отца, ни мать никогда не видел. Меня вырастил Томас. Он заменял мне отца. Он был жесток, но справедлив. Я хотел, чтобы вы стали настоящими мужчинами, а не сопляками, какими я привык вас видеть. А в частности тебя!

– Ты хочешь сказать, что мы не могли за себя постоять? – повышая голос, спросил Билл. – Думал, что мы не справимся без тебя?

Прищур левого глаза Джона вцепился в онемелое лицо Билла. Парень заерзал на стуле в поисках удобного места. Он обернулся и посмотрел на охранника, стоявшего в нескольких шагах позади. Сглотнув горькую слюну, Билл прислонил к уху черную телефонную трубку.

– Билл, ты трус и эгоист! – сказал Джон. – Посмотри, к чему привели все твои попытки избавиться от меня. Ты все разрушил… убил своими же руками…

– Не правда! – занервничал Билл. – Ведь ты убил моих друзей… и мама начала пить из-за тебя!

– Ты сам в это веришь? – ухмыльнувшись спросил Джон. – Ты убил и друзей, и Чарли, и собственную мать.

– Нет! – закричал Билл и кинул трубку в стекло. – Нет! Нет! Нет!

Билл пытался спрятать за локтем слезы. Он оперся на стекло, а Джон продолжал говорить в трубку, зная, что тот не слышит.

– Ты, Билл, уничтожил семью… Ты поверишь в это… Ты убил… Это ты виноват… Ты… и больше никто… Каждый отвечает за свои ошибки!

К парню подошел молодой охранник и вывел его из комнаты. Билл не понимал, что будет дальше. В его голове витала тьма. Он старался навсегда забыть о разговоре с Джоном. В этом ему могла помочь Джессика.

Приехав в город на ближайшем автобусе, Бенктон пошел к ней. Дверь открыла бабушка Лиза. Она впустила его и указала на комнату Джессики. Билл робко кивнул.

Девушка лежала на кровати и читала журнал. Когда вошел Билл, она тускло посмотрела на него и вернулась к чтению.

– Привет, – сказал он.

– Привет!

– Как дела?

– Нормально!

– Как нога?

– Нормально!

– Все в порядке? – спросил Билл.

– Да, – без каких-либо эмоций ответила Джессика.

– Может, я зря пришел? – поинтересовался он.

– Возможно, – читая журнал, проговорила она так же безжизненно.

– Ясно! – сказал он и ушел.

Билл вернулся домой. Он чувствовал себя подавленным и уставшим. Тревога. Странное ощущение надвигающегося предательства. Билл прошел в кухню и налил в кружку свежесваренный кофе, еще дымящийся и ароматный.

– Бабуль, а ты знала, что Джон мой отец?

Та посмотрела на внука, шмыгнула носом и сказала:

– Не сказать, что знала, но догадывалась, – с печалью в голосе говорила она. – Он часто бывал у нас в гостях, любил твою маму. Но, когда она забеременела, он исчез. Сначала я злилась на него, но потом просто забыла. Мила говорила, что Джон помогает, но мне было без разницы. Мужики сейчас сволочными стали: чуть что, сразу за забор. Поэтому я немного удивилась, когда он снова появился. Поняла, что здесь есть тайна.

Билл начал краснеть. Он явно желал спросить о чем-то бабушку, но не решался.

– Ну же, говори, – произнесла она. – По глазам вижу.

Билл мялся и не мог подобрать слов. Он никогда на такие темы с ней не общался.

– Бабуль… есть девушка, – засмущался он.

– Джессика? – спросила та. – Ты о ней?

– Да. Я хочу сделать ей предложение, но боюсь. В последние дни мы друг другу чужды… точнее, я ей…

– Когда?

– Что? – непонимающе спросил Билл.

– Когда хочешь сделать ей предложение?

– Хоть сейчас! Я не знаю… Что-то заставляет меня.

– Билли, это странно. Мы только вчера похоронили…

– Да, я понимаю! – прервал Билл. – Просто, боюсь, что потом будет поздно.

– Если она любит тебя, то подождет!

– Я так не думаю. Меня изнутри что-то гложет…

– Совесть, – усмехнулась бабушка.

– Может быть, и она. Пойми, Джессика-то и подождет, но я ждать не могу.

– Почему?

– Боюсь, что потеряю ее навсегда. Другого шанса не будет.

– Ты торопишь события! – сказала бабушка.

– А как же твои слова?

– Какие?

– Что мы художники…

– Жизни, – подхватила она. – Да, я помню, но пойми…

– Что понять? – перебил он. – Я хочу закрасить это пятно в моей жизни. Оно меня угнетает, затягивает. Я боюсь, что не смогу пережить то, что случилось. Джессика – мое спасение. Мне нужно быть с ней!

– Так будь! – сказала она. – Никто не против. Но зачем сразу свадьбу?

– Ты не понимаешь! Я хочу, чтобы она всегда была рядом, не покидала меня. Я хочу быть уверен, что она моя!

– И ты считаешь, что свадьба это решение? – спросила бабушка.

– Да!

– Как знаешь! – сказала она. – Если для тебя это так важно, то можем завтра сходить к ней вместе, и сам во всем ей признаешься!

– Идет! – сказал он.

Билл ушел в свою комнату. Кости ломило, голова казалась мячом, полным песка. Усталость стягивала веки. Ничего не хотелось, даже есть, хотя утром это желание было самым сильным. Бенктон завалился на кровать и в секунду уснул.

На следующий день ближе к полудню они отправились к Джессике. Билл питал надежду, что сможет уговорить ее выйти за него замуж. Хоть мысль и казалась ему странной в такое время – после потери семьи, но она согревала его, дарила свет, которого без Чарли и мамы так не хватало.

– Джессика открой… – стуча в дверь, кричал он. – Джесс…

Никто не открывал. Бенктон решил, что ее нет дома. Они с бабушкой собирались уходить, но дверь открылась. Перед ними стояла Джессика. Ее хмурое лицо говорило о том, что она не желает его видеть, однако завидев бабушку Розу, она улыбнулась и впустила их в дом.

– Бабушка скоро вернется, – уводя взгляд от Билла, тихо сказала. – Она пошла в аптеку за лекарствами, а потом в магазин. Минут через двадцать придет.

Джессика бездушно посмотрела на Билла, а его бабушке предложила чай. Неоднократно он пытался завести разговор с ней, но все безуспешно. Она переводила тему.

Позже пришла бабушка Лиза. Ее встретила Роза. Они примерно одного возраста, благодаря чему быстро нашли общий язык. Все уселись за круглый стол в кухне. Пили чай. Джессика сидела напротив Билла. Несмотря на настойчивых бабушек, усадить их вместе так и не удалось.

– Джессика, выходи за меня! – внезапно сказал Билл.

Она нещадно треснула кружкой по столу, и чай пролился на белую скатерть. Джессика фыркнула и убежала в свою комнату. Билл ринулся за ней, но дверь оказалась уже заперта. Он считал, что зря все это затеял. Простоял под дверью пару томительных минут. Не дождавшись ответной реакции, не попрощавшись, ушел из дома.

Бабушки успели раздобыть бутылку игристого вина и за бокалом оживленно разговаривали. По их словам было понятно, что центром всех бед является правительство и нескончаемые войны. Они будто не замечали, что между Биллом и Джессикой образовалась стена.

Бенктон шел по заметенной снегом улице. Неподалеку дети друг в друга кидали снежки. Годы назад Билл готов был слепить снежный снаряд и запустить в одного из них, после чего спрятаться за ближайшей елкой. Сейчас у него не было ни малейшего желания сопротивляться летящим в спину снежкам.

Билл зашел домой, поднялся в комнату, прохлада в которой гуляла, как в пещере. Давняя привычка открывать на ночь окно не отпускала его. При жизни Чарли он не раз получал за это от матери. Теперь он один в своей комнате и доме в целом. Лег на кровать и закрыл глаза.

– Билл, можно к тебе? – склонившись над ним, спросила Джессика.

Он думал, это сон. Ущипнув себя за руку, понял, что все наяву.

– К-как ты здесь? – удивился он. – Ведь… как оказалась?

– Я бегаю явно быстрее тебя! – улыбнулась она. – А ключ твоя бабушка дала!

Билл чувствовал себя идиотом. Он лежал в кровати, а над ним нависала Джессика и щекотала его лоб своими длинными волосами.

– Ты выйдешь за меня? – спросил Билл.

– Тебе не кажется, что ты спешишь? – спросила она. – Мы с тобой вместе не так давно. К тому же странно это слышать от человека, который вчера похоронил мать!

– Да… странно, но пойми, я не хочу тебя потерять!

– А жить на что? Мне еще два года учиться… и тебе нужно окончить колледж!

– К черту колледж! Что он мне даст? Я решил работать в магазине. За полную смену там неплохо платят. К тому же есть переработки. Я смогу содержать семью. Поверь, я все продумал.

– Не знаю, – сказала она. – Странно это!

– Если нет, то так и скажи. Я все пойму!

Он голодно обнял ее за талию и, прижав к себе, прошептал:

– Слышишь? Я не разочарую тебя! Мы будем показательной семьей! О нас будет говорить и писать весь Райли!

– Это меня и пугает! – засмеялась она.

– Ничего не бойся, – с трепетом в голосе сказал Билл. – Просто скажи «да»!

В кухню Бенктонов из дома Джессики перекочевали бабушки. Они громко обсуждали предстоящую свадьбу, решили за молодых, когда она пройдет, где и кто будет присутствовать. В глазах старого поколения свадьба выглядела в виде традиционного обмена кольцами, торжественной речи отца Иосифа и застолья самых родных людей.

12

«Итак, что мы имеем? – размышлял Билл. – Если церемонию устроить на Рождество, то можно отметить два события сразу и сэкономить немного денег».

Эта идея всем нравилась. Джессика хотела пригласить на свадьбу своих подружек, но Билл был против и предложил ей устроить девичник.

23 декабря.

Улицы Райли были похожи на картины начинающего художника. Белоснежные шапки украшали десятки тихих домов. Люди тащили в руках огромные пакеты, зачастую набитые тем, о чем в лучшем случае вспомнишь через неделю. С неба спускались хлопья снежинок. Облака периодически расходились и давали солнцу шанс порадовать жителей своими лучами. Билл чувствовал себя самым счастливым человеком в мире, ведь через день он женится на любимой девушке. Вечером Джессика устраивала девичник у себя дома. Как она говорила, на нем будут однокурсники.

– Бабуль, сегодня я работаю до ночи, – говорил Билл, уплетая бутерброд за завтраком. – А на завтра и на Рождество взял выходные.

– Хорошо, – ответила она. – Я сегодня приберусь в доме, а завтра вечером нарядим елку. Идет?

Билл кивнул и продолжил уминать бутерброд. Это первое Рождество без Чарли и мамы. Билла коробило, что они не дожили до этого дня, когда он в их любимый праздник создаст новую семью.

Он строил планы на будущее. Жить они собирались в этом доме. Как он считал, у бабушки Лизы недостаточно места для троих. А если появится ребенок? Тогда пространства нужно еще больше. Этот вопрос даже не обсуждался. Билл как глава будущей семьи твердо стоял на своем.

Перекусив и побрившись, он отправился на работу, где его ждали бесконечные машины, ленивые коллеги, водители, куда-то вечно опаздывающие, и злой, как собака, начальник. Работа утомляла его, отчего он стал чаще срываться на коллег и бабушку. Конечно, та на него за это не обижалась. Она понимала, что у Билла тяжелые времена, к которым долго привыкаешь. В эти моменты она просто оставляла его наедине со своими мыслями, а сама уезжала в Нилз или отправлялась гулять по магазинам.

– Эй, Бенктон, почему снова опаздываешь? – возмущался начальник.

– Я пришел вовремя, – негодовал Билл. – Моя смена начинается в семь, а сейчас без пятнадцати!

– Машины стоят уже три часа! – кричал Петерсон. – Их некому разгружать!

– Я здесь ни при чем! – ответил Билл.

– Если считаешь себя самым умным, то пиши заявление и проваливай к черту!

– Извините, мистер Петерсон! – вмиг опомнился Бенктон.

– Марш переодеваться и за работу! Машины задерживаешь!

Билл старался держать себя в руках. Иногда хотел подойти к Петерсону и дать ему в морду, но понимал, что за это его могут не только уволить, но и посадить. Приходилось терпеть, так как уходить было некуда. Кругом требуются люди с дипломом.

День тянулся, как жевательная резинка, прилипшая к подошве. Из-за метели многие машины задерживались, что только тормошило натянутые до предела нервы. В последние дни Билл возвращался домой за полночь. Он всегда думал о Джессике, о предстоящей свадьбе, о ее девичнике. Переживал, что она напьется, а ее подружки начнут перебирать ему кости. Что расскажут про злосчастный поджог мастерской Коннела. Джессика об этом не знала, а Билл раскрывать тайну не торопился. Он и сам не верил, что мог пойти на такое, ведь в памяти этот вечер никак не отобразился.

«На минутку заскочу и уйду», – думал он.

Билл знал, что этого делать нельзя, но все же скучал по ней: по ее улыбке, глазам, грезил получить удовольствие от ее голоса.

Подходя к дому, он услышал доносившиеся из него звуки музыки. Там было весело, о чем намекал перебивающий песни группы «Бич Бойс» хохот. Глядя в окна, получалось распознать силуэты гостей. На крыльце курил бывший парень Джессики. Бенктон его узнал.

«Что он здесь забыл? – спрашивал себя Билл. – Это же девичник. Почему этот Кевин на нем?»

Билла сковала ревность. Одна его сторона не давала повода для переживаний, но другое я выдумывало фантазии, что тот еще ухаживает за Джессикой. Бенктон уверенно подошел к Кевину и со злобой в малиновых глазах спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– А мы знакомы? – с удивлением спросил Кевин. – Ах, – осознав с кем разговаривает, сказал он. – Ты, наверное, жених Джессики? И что она в тебе нашла? – договорил он, скинул пепел с сигареты на снег, усмехнулся и отошел от Билла.

Бенктон громко сопел, выдыхал тяжелый пар через раздутые ноздри. Голова, как вулкан, была готова извергнуться. Ненависть. Пальцы сжались в кулаки и издали неприятный хруст. Кевин как черно-белый флажок для гонщика. Насмешка и слова: «Что смотришь?» – заставили Билла оживиться. Бенктон набросился и начал бить с такой силой, что сам кричал от боли, затмевая крик Кевина. Перед ним бледное полотно, с иногда проскакивающими кровавыми пятнами. Кевин не мог ничего сделать. Он оборонялся, брыкался и пытался выбраться из-под взбешенного тела. Билл наслаждался тягучей теплой влагой, в которой утопал его кулак. Кровавые брызги летели в лицо и орошали девственно-белый снег.

– Помогите! – кричал Кевин.

Из-за громкой музыки в доме никто ничего не слышал. Он откидывал разъяренного Билла, но тот снова прыгал, как лев со своим кривым оскалом. Лицо Кевина было неузнаваемо. Под глазами синяки, нос сломан, а изо рта текла кровь.

Дверь открылась, и на крыльцо выскочила Джессика. Она хотела узнать, как Кевин, но и представить не могла, что увидит. Девушка подбежала к Бенктону и оттолкнула его. Он упал в снег. Билл выглядел устрашающе, на висках взбухшие вены, глаза вот-вот лопнут от злости, а с губ свисали вязкие жадные слюни.

– Билл, я тебя не узнаю! – закричала она. – Что с тобой происходит?

Билл не мог и двух слов связать. Он мычал и пробовал встать на ноги. Его руки сбиты и испачканы кровью. Джессика помогла Кевину подняться и повела его в дом. Она оглянулась на Билла и с ненавистью произнесла:

– Видеть тебя не хочу!

Билл встал, звон голову покидать и не думал. Однотонность раздражала. Он и сам никому не желал зла, но что-то внутри управляло. Трясущимися руками Бенктон утер лицо снегом. После этого подошел к двери и сбитыми в кровь кулаками начал колотить по ней. Музыка прекратилась, но дверь открылась не сразу. Лишь через несколько минут его настырного грохота Джессика вышла на крыльцо. Ее лицо было белое под стать снегу.

– Что ты здесь устроил?! – сквозь зубы говорила она. – Зачем ты избил Кевина?!

– Я… не знаю, о чем ты! – в страхе сказал Билл. – Я ничего не помню!

Джессика недоверчиво посмотрела на него и прокричала:

– Уходи! Ты меня пугаешь!

Она заплакала и убежала в дом. Бенктон чувствовал себя виноватым. Он снова все испортил, и это накануне собственной свадьбы. Девичник прекратился.

Билл брел домой. Серые оттенки отступили и в этот раз. Он снова ничего не помнил. В памяти лишь лицо Кевина, вспышка и безумные крики Джессики. Если бы он понимал, за что она на него обиделась, то постарался бы все исправить.

«Неужели я его побил? А если убил?» – думал он.

Билл вернулся домой. Там в это время находились бабушки Роза и Лиза. Они общались на остросоциальные темы. Билл проскользнул мимо них. Поднявшись наверх, упал в кровать и уснул.

Голова раскалывалась, а опухшие руки болели. Озлобленное лицо Джессики не выветривалось из памяти. Разум зациклился на мысли, что свадьба отменяется, и всему виной непослушный мозг.

Кухня, как нарочно, распыляла аромат жареного мяса с пряными травами по всему дому. Запах закрался и в комнату. Билл ничего не желал есть, но желудок рычал. Он не ел уже почти сутки. Ребра выпирали и, казалось, вот-вот прорвут кожу. За последние два месяца Билл потерял десять килограммов.

Собравшись с силами, Бенктон спустился. Бабушка встретила его улыбкой, она хлопотала в кухне, ведь ей нужно было приготовить много еды к предстоящему застолью.

– Билли, что ты будешь завтракать? – спросила она. – Есть салат, мясо и яйца.

– Я не голоден, – устало сказал он. – Кофе попью и побегу. Дел много.

Бабушка удивилась, ведь прежде он никогда не отказывался от завтрака. По его лицу она прочла неладное. Билл хмурился, фыркал и в растерянности метался из одного угла кухни в другой. Правую руку прятал в кармане штанов, а левой держал за носик черную кружку.

Кое-как выпил кофе и умчал. В бумажнике семь долларов. Билл забежал в цветочный магазин и купил на эти деньги букет. Продавщица лет пятидесяти улыбчиво завернула цветы и передала их Бенктону.

– Возлюбленной? – с интересом спросила та.

– Да! У нас завтра свадьба! – смущенно ответил он.

– Не скрывай чувств! – сказала продавщица, вглядываясь в его слезливые глаза.

Билл нехотя улыбнулся, пожелал женщине счастливого Рождества и стремительно покинул магазин. Он представлял, что Джессика не захочет с ним разговаривать, однако не терял надежды все исправить.

«Извини, Джесс! – мысленно проговаривал текст в голове. – Нет, не так. Джессика, прости меня! Опять не то. Я люблю тебя, милая!»

Бенктон не мог подобрать нужных слов. Он стоял перед дверью, но постучать боялся. В одной руке держал пышный букет красных роз. В этот момент сзади его кто-то похлопал по плечу. Билл обернулся и увидел бабушку Лизу. Та стояла и с тяжелой отдышкой смотрела на него. Рядом с ней на снегу два бумажных пакета с продуктами. Она легкой рукой, как оконную штору, отодвинула Билла и прошла к двери. Открыв ее ключом, толкнула и решила вернуться за пакетами, но с ними уже стоял Бенктон и молчаливо улыбался, зажав подмышкой букет.

– Что стоишь? – сказала она. – Проходи, не стесняйся.

Лицо его насытилось тем же цветом, что и розы. На лбу появились капли пота. Билл не знал, как будет смотреть в глаза Джессике, но понимал, что поговорить с ней нужно.

Из комнаты с опаской выглянула она. Хмурая, молчаливая, но во взгляде ее виднелась искорка, не позволяющая оставить его. Джессика подошла к Биллу, забрала пакеты и отнесла их в кухню. После этого вернулась, безмолвно взяла букет и намекнула кивком, чтобы тот шел за ней. Он еле волок ноги, считая себя виноватым во всем, что происходит в его жизни.

Бенктон вошел в комнату и потерянно, как впервые, осмотрел ее. Слева стоял шкаф с книгами, а за ним на стене висел плакат группы «Дорс», на котором изображены все участники и название альбома «Озер Войсес». Чуть ниже плаката табличка, повторяющая дорожный знак «СТОП».

– Что скажешь? – сердито спросила Джессика. – Может, это плохая затея выходить за тебя замуж?

Билл молчал. Он не подбирал слов в свое оправдание. Воздуха не хватало, а в глазах рябило от стыда. В какую-то секунду он открыл рот, чтобы сказать, но забыл, что хотел. Он присел на ее кровать и уставился в ворсистый зеленый коврик.

– Почему молчишь? – продолжала Джессика. – Ты понимаешь, что избил Кевина? А ведь он ни в чем не виноват!

– Джесс, я не знаю, что на меня нашло! – выдавил Билл. – Мне не нужно было вчера приходить сюда!

Она злилась на Билла, но видела, как он переживает и чувствует вину за содеянное.

– Если ты до сих пор ревнуешь, то зря! – сказала она. – Он встречается с моей подругой Сарой и вчера пришел с ней. Мы друзья, еще раз тебе повторяю! И скажи спасибо, что я его уговорила не идти в полицию!