Павел Алексеев
Цвет махаона

Внезапно сумятицу перебил металлический громкий треск над входной дверью. Чарли игриво оттолкнул Билла и подбежал к двери. Открыв ее, он увидел Джессику в розовом платье и с повязанным белым бантом на голове. Поверх платья надета осенняя куртка, а на ногах перламутровые сапожки.

– Это ко мне, – шутливо крикнул Чарли, после чего впустил девушку в дом.

Билл обомлел. Джессика ослепила его своей красотой. Она стояла в холле и светилась робкой улыбкой. Он подошел к ней и помог снять куртку.

– Привет, Джесс! Отлично выглядишь! – сказал он между делом.

– Спасибо, Билли. А это тебе.

Она протянула ему коробку. Вскрыв ее, он не поверил своим глазам. Внутри лежала виниловая пластинка – последний альбом группы «Битлз». Билл возрадовался, как ребенок, он и представить не мог, что Джессика сделает ему такой подарок. Расцеловал ее и пригласил в комнату, где уже все сидели за столом. Девушка поздоровалась и присела рядом с Биллом.

– Так, а это еще что за прекрасное дитя? – поинтересовалась бабушка, приподняв очки.

– Здравствуйте, меня зовут Джессика, – сказала она. – Я девушка Билла. А вы его бабушка?

– Да, я его любимая бабуля, – обняв внука, ответила та.

«Девушка? – подумал Билл. – Я считал, что мы друзья… или я чего-то не понимаю? О боже… как же я рад Джессике… что она рядом! Черт… меня снова уносит не в ту сторону. Пора вернуться в реальность!»

Бабушка Роза не любила девушек нового поколения. Она считала их развратными, неопытными и корыстными. Но к Джессике прониклась некоей симпатией. Ей понравился ее поставленный голос и скромное поведение. Затем бабушка отдала свое внимание любимому внуку Чарли. Она всегда ставила его в пример остальным. Он стремится к высокому, поднимая своими руками искусство, а остальные люди – инкубаторский выхлоп, не имеющий четкой цели, на уме которого рутинная жизнь: семья, кредиты, работа и смерть в нищете.

Наступило время поздравлений и подарков. Первой поднялась бабушка Роза. Та пожелала внуку долгой красочной жизни, здоровья и финансового благополучия. После этого положила в ладонь несколько долларовых купюр и напомнила, что основной подарок в виде шарфа уже подарила. Напоследок, она подняла бокал красного вина, взглянула на Билла и Джессику и намекнула:

– Родные мои, надеюсь, вы еще порадуете старушку!

Бабушка залпом выпила полбокала вина, села в кресло-качалку и начала накладывать в тарелку салат из морепродуктов. Далее стакан бурбона подняла мама. Она чуть было не расплакалась, вспоминая все детство Билла. Женщина взглянула на сына и тихо сказала:

– Мы не знаем, что нас ждет завтра, но сегодняшний день определенно стоит запомнить!

Мила сделала пару глотков и поставила стакан. Затем она достала из кармана платья коробочку и протянула ее сыну. В ней лежали механические часы последней модели. Это был писк моды. Каждый мальчишка мечтал о таких часах. Билл посмотрел на них, шмыгнул носом, вытер накатившуюся слезу, подошел к маме и обнял ее:

– Спасибо тебе, мам! Я очень тебя люблю! Не нужно было делать такой дорогой подарок, ведь главное, что мы вместе и у нас все хорошо.

Билл снова присел рядом с Джессикой. Напротив него за столом сидел Чарли. Он мялся и покраснел. Все взгляды устремились на него. Мальчишка взял себя в руки, встал на стул и словно диктор начал громко говорить:

– Кх-кх. Сегодня непростой день, сегодня мой любимый брат стал мужчиной. Он прошел тяжелый путь. Пеленал меня, убирал за мной какашки, рос на моих глазах, но… Билл правда вырос. Он стал умнее… кх-кх… сдержаннее, а самое главное, у него появилась девушка… и не просто девушка, а принцесса, – он поклонился Джессике. – Билл, ты молодец. Сегодня переломный момент, теперь я тебя не буду называть идиотом. Я тебя буду называть старым идиотом!

Все засмеялись. Мальчик спрыгнул со стула, вытащил что-то из-под кресла и подошел к брату, пряча подарок за спиной. Чарли взволнованно дышал и потирал одной рукой вспотевший лоб. Обняв брата, он в прошептал:

– Братишка, я тебя очень люблю! Ты самый лучший! Прости меня за все!

Чарли вытащил из-за спины нарисованный от руки портрет Билла. Внизу подпись «Любимому Биллу от братишки Чарли». Билл не мог сдержать эмоций. Он прижал брата к себе и произнес:

– Это самый лучший подарок в моей жизни! Спасибо тебе!

Поздравления переросли в веселое застолье. Семья общалась на разные темы, на фоне этого шумел черно-белый телевизор. Мила выпивала; Билл, Джессика и бабушка Роза смаковали вино, а Чарли радовался налитому ему в стакан яблочному соку.

– Потанцуем? – предложила Мила.

Она пошатываясь подошла к проигрывателю и включила его. Комната наполнилась мелодичными голосами «ливерпульской четверки». Джессика обрадовалась и сразу же пригласила Билла танцевать. Он этого не любил, но не хотел огорчать девушку. Пришлось выйти из-за стола и изображать подобие танца, над которым истошно хохотал Чарли. Джессика извивалась напротив Билла, она смотрела ему в глаза, игриво водила пальцами своих нежных рук по его груди. Мила беззаботно плясала, а к ней присоединились Чарли и бабушка. Спустя три песни, когда все отвлеченно развлекались, Джессика поманила Билла за собой. Она неторопливо поднималась по лестнице, кокетливо оборачиваясь и помигивая.

– Ты хочешь этого? – прошептала она, закрывая за ним дверь в комнату.

Он невольно потянулся к Джессике, приобнял за талию, вдохнул ее нежный аромат, прижимаясь щекой к золотистым волосам. Тихое «Да!» скользнуло по его пульсирующим губам. В горле пересохло, а дыхание застыло, когда он почувствовал ее ладони у себя на спине. Она медленно сняла с него рубашку и ласково опустила его на постель. Острие ее жгучего языка коснулось его тела. Оно бродило по груди, оставляя за собой влажный след. Дрожь взметнулась по спине Билла. Тело наполнялось эмоциями, каких он никогда не испытывал. Внизу его живота Джессика нащупала что-то пробуждающееся и прорывающееся через плотную ткань брюк. Она возбужденно улыбнулась и отвлекла Билла поцелуем, все больше массируя этот никем неизведанный предмет рукой. Коснувшись ее губ своими, он торопился снять брюки, но те запутались в ногах.

– Черт! – занервничал Билл.

– Не спеши! – поглаживая по спине, прошептала Джессика.

Скинув брюки на пол, Билл неловко упал на кровать. Он словно боялся всего, что должно случиться позже. Джессика сняла платье и бросила в сторону. Она наклонилась над Биллом. Он трогал ее груди, как что-то хрупкое, тянулся к ним пылкими губами. Джессика подобралась к нему ближе. Она ощущала неспешное плавание его языка по взбухшим соскам. Тело, как освободилось от ледяной скорлупы. Сердца обоих бились все сильнее. В венах заиграли кровь и вино. Билл бережно подтянул ее к себе и жадно поцеловал. Джессика соприкоснулась своей кожей с его и почувствовала внутри себя твердеющий жар. Жар пульсировал и заставлял дышать чаще. Она закрыла сапфировые глаза и наслаждалась, тихо постанывая. Девушка чувствовала в себе Билла, робкого, а иногда резкого и дерзкого. Он впивался в ее мягкую кожу ногтями, оставляя следы любовного азарта. Изучал ее лицо; разомкнутые губы, смеженные веки и приподнятые брови. Волосы Джессики трепетали, а красивое дыхание наполняло комнату. Билл почувствовал внутри себя сладкую наплывающую боль. По всему телу пробежал холодок, словно напомнил о близком финале. Поясницу свело, и приятная боль отхлынула. Билл, пытался спрятать взгляд, но Джессика поймала его.

– П-прости! – замельтешил Билл. – У меня это впервые.

Она легла на его крепкую грудь и не смогла ничего ответить. Тело вздрагивало. В ее разборчивых вздохах слышалась любовь. Та, о которой пишут в сказках.

– Ты меня любишь? – спросила Джессика.

– Конечно люблю, – ответил Билл.

– Правда?

– Да!

– И не бросишь меня?

– Никогда!

– Честно?

– Честно!

Спустя несколько минут они оделись и спустились. Мила наливала очередной стакан бурбона, а Чарли слушал истории бабушки Розы, хотя его внимание было отдано телевизору. Музыка смешалась с разговорами и уверенным голосом телеведущего.

Билл подступился к маме и забрал у нее стакан. Та твердила, что еще один и все, однако он не желал ничего слышать. Джессика подошла к ней и спросила:

– Миссис Бенктон, зачем себя так убивать? – она взяла ее ладони. – Не нужно пить! Это же плохо.

Мила косо посмотрела на Джессику и заплетающимся языком ответила:

– Дорогая моя, ты еще не пожила с мое! Прости, что выпила немного! Береги моего сыночка!

На часах восемь тридцать. Джессике нужно возвращаться домой. Бабушка Роза тоже не хотела оставаться, поэтому, напившись вина, постоянно жужжала, что ей пора уезжать. Непонятно, что ее тянуло домой, но более десяти часов здесь она никогда не находилась. Обычно приезжала утром и уезжала вечером на последнем автобусе, отходящем от ближайшей остановки в восемь. Жила она в городе Нилз, расположенном в сорока минутах езды от Райли.

– Поймаю такси! – сказала она, поглядывая на часы.

– Я сейчас всех отвезу! – внезапно воскликнула мама и помчалась в ванную.

Оттуда начали доноситься рвотные звуки. Спустя пару минут зажурчала вода из-под крана. Джессика занервничала. Билл не стал дожидаться, пока из ванной выйдет мама. Он помог девушке одеться и молча ушел провожать ее.

Они шли не спеша, отстраненно. Билл извинился за семью, на что Джессика ответила неуверенной улыбкой. Он думал, что произошедшее между ними этим вечером помешает их общению. Однако она заострила внимание на том самом моменте.

– Билл, а тебе понравилось?

От неожиданного вопроса он поперхнулся, его ноги подкосились, а лицо налилось краснотой.

– Н-ну, да, – ответил чуть заикнувшись.

Джессика усмехнулась и остановилась, посмотрев на небо.

– Скажи, у тебя есть мечта? – спросила она.

– Мечта? – задумался он. – В смысле, кем я хочу стать?

– Ну… наверное! – ответила она. – Мечта, как мечта. Я мечтаю стать актрисой… с раннего детства она в моей душе.

– И что же? – перебил он. – Почему не поступишь в актерскую школу?

– Боюсь! – опустив глаза, тихо сказала. – Какая из меня актриса? Закончу колледж и стану клерком, каких миллионы по миру. А какая у тебя мечта?

– Я… я никогда не задумывался над этим, – перебирая пальцами рук, ответил Билл. – Мне кажется, все эти мечты – глупость. Люди считают, что если ты о чем-то мечтаешь, то должен к этому стремиться. А какая это мечта, если она исполнима? Так… недостигнутая цель! Ты можешь стать актрисой, как и другие люди. А если захочешь мира во всем мире, то это уже будет мечтой!

– Возможно! – задумчиво ответила Джессика. – Но когда в душе теплится мечта, и жить становится интереснее, ярче. Ты в каждой мелочи видишь намек к ее исполнению, улыбаешься и продолжаешь тянуться к ней…

– А что в итоге? – перебил он. – Чем выше поднимаешься, тем больнее падать. С мечтой так же… она может казаться близкой, вот-вот исполнится, а ты радуешься все сильнее, но в какую-то минуту делаешь неверный шаг, и все… она разбивается как стекло, и ее уже не собрать. Испорченные нервы, рухнувшая самооценка… и все это из-за какой-то глупой мечты!

– Мне кажется, к ней не обязательно стремиться, – говорила Джессика. – Достаточно просто верить в нее!

– Может, ты и права… – сказал Билл.

Джессика замерла, вглядываясь в его теплые глаза. Бенктона смутил этот внезапный взгляд.

– Что? – спросил он, посмотрев по сторонам.

Джессика засмеялась, отпихнула его и побежала по улице.

– Стой, ты куда? – испугался Билл.

– Догоняй! – звонко закричала издали она.

Билл сорвался за ней, они смеялись, он пытался ее догнать, но все напрасно. Тогда Бенктон решил срезать путь через дворы. Спустя пять минут он выпрыгнул перед ней. Билл задыхался, опираясь руками на собственные колени, а Джессика смеялась.

Они были счастливы, шли и смотрели на небо, строили планы на будущее. Вдруг Билл ее поцеловал. Девушка не ожидала этого, но ответила на поцелуй. Вместе они стояли под звездным небом и целовались возле дома Джессики. Их губы не разлучались целую минуту. После долгих объятий она ушла домой, а Билл побрел по вечерней морозной улице.

«Вот оно счастье, – думал он. – Теперь она точно моя!»

Прошло немногим больше часа. Дойдя до дома, Билл удивился, что никого нет. «Кадиллак» перед домом не стоит. Бенктон решил, что бабушка взяла всех и поехала домой на маминой машине. Билл вошел в дом и принялся убирать посуду со стола и наводить порядок. Внезапный визг сирен скорой помощи взбудоражил его. Дом Бенктонов располагался на выездной улице, поэтому здесь часто проезжали машины с сиренами.

Схватив куртку, Билл покинул дом. В голове мелькали тревожные мысли. Билл выбежал на дорогу, чтобы остановить пожарную машину, следовавшую за скорой помощью.

– Тебе жить надоело? – прокричал водитель, выглянув из окна.

– Что случилось? Куда вы едете? – встревожился Билл.

– За городом страшная авария! Говорят, есть жертвы! – грубым голосом ответил водитель.

Лицо Билла помертвело, на лбу выступила испарина, в глазах помутилось, а ноги попятились назад. Он оперся о фонарный столб и, сомкнув веки, встряхнул головой. Из машины выскочил мужчина, протянул бутылку с водой и спросил:

– Все в порядке?

Билл выпил немного и умыл лицо.

– С вами можно? Я, кажется, знаю, кто попал в аварию! – испуганным голосом сказал он.

Пожарные посоветовались и взяли Бенктона с собой.

8

По приезде на место Билл вылез из пожарной машины. Он вмиг оцепенел, тело от испуга стало ватным и якорем потянулось к земле. Билл рухнул на асфальт.

Один из находившихся на трассе людей подбежал к нему и принялся бить ладонями по его щекам. В мгновение мозг Билла проснулся. Лицо горело от ударов. Он приподнял голову, но еще не понимал, где и зачем находится. Спустя пару секунд услышал женский плач, доносившийся из груды металла, отдаленно напоминающей «кадиллак». Бенктон встал и направился в сторону места аварии. В глазах рябило, ноги не слушались, в горле першило от волнения, а правая рука тянулась к штанине. Возле искореженного подобия машины стояла толпа людей. Билл подошел ближе и растолкал их. Ужасная картина, возникшая перед ним, заставила дышать его чаще. На холодном асфальте лежало тело, прикрытое белой простыней, из-под которой текла кровь. Наклонившись, он приподнял простыню и увидел безмолвное лицо Чарли. Билл, словно раненый, отшатнулся и закричал. Пронзительный вой разнесся по всей автостраде. Он не верил своим глазам. Еще час назад Чарли улыбался и шутил, но роковой случай отправил мальчишку на тот свет.

– Не справились с управлением и влетели в бетонное ограждение, – со скорбью в голосе сказал пожарный. – Здесь такое часто случается. Соболезную тебе, парень.

Из машины продолжал доноситься крик Милы. Она еще не знала, что Чарли больше нет. Спустя время женщину вытащили из металлической ловушки. Ее лицо в крови, а на руках и ногах ссадины. Она подползла к Чарли, подтянула его и положила к себе на колени.

– Сынок, как ты? – выла она. – Чарли, сынок, ответь! Тебе больно?

Она не переставала гладить его по голове. Тряслась и качалась, ревела и пыталась докричаться.

– Ответь же! Это мама… Чарли, сынок, ты меня слышишь? Ну же, не молчи!

Мила была не в себе. К ней подошел Билл, присел рядом и заплакал. Его слезы капали прямо на лицо младшего брата, отчего казалось, что вместе с семьей плачет и Чарли. Врачи попытались подойти к телу, но Мила никого не подпускала, отталкивая всех свободной правой рукой.

– Нет, не отдам! – кричала она.

Врачи пытались ей объяснить, но она никого не желала слушать. Хрипела и прижимала сына к себе.

Спустя сорок минут тело Чарли погрузили в машину скорой помощи. Уставший врач подошел к Миле и с грустью сказал:

– Сегодня вам лучше поспать. Завтра приедете за телом мальчика. Очень вам соболезную!

Женщина не прекращала рыдать. В пьяном сознании она вспоминала, как все произошло. Она бредила, не веря тому, что это наяву.

– Мы с Чарли отвезли бабушку и решили быстрее вернуться домой. Чарли шутил, а я отвлеклась от дороги… машину занесло… и все… я больше ничего не помню…

В эту минуту она взвыла еще сильнее. Билл понимал, что время не повернуть вспять, поэтому, уронив нос, ходил из стороны в сторону, беспрерывно потирая ладонь о штанину. Перед глазами улыбающееся лицо Чарли. Парень не знал, как будет жить с этим, но еще больше он жалел маму. Билл осознавал, что и ее могло сейчас не быть. Он подошел к ней, обнял и тихим голосом, почти шепотом, произнес:

– Поехали домой!

С неба спускались снежинки. Они гуляли по ветру, точно маленькие танцующие ангелы. Теперь они будут оберегать Чарли там, на небесах. Мальчик за свою недолгую жизнь еще не успел насладиться ею. Он стремился стать величайшим художником. На облаках есть все, чтобы воплотить свои таланты. Там много цветных карандашей и времени, чтобы создавать настоящие шедевры. Жаль, что люди этого не увидят.

Мила и Билл приехали к дому на пожарной машине. Парень помог маме дойти до дивана, налил ей воды и накрыл пледом. Ее глаза не смыкались ни на секунду. Ни одна мышца на мертвецки бледном лице не шевелилась. Она, уставившись в одну точку, что-то бормотала. Уходя из комнаты, Билл заметил на столе последний рисунок брата, который тот подарил ему незадолго до собственной смерти. Билл вспоминал вечер, все слова, что говорил Чарли. Он будто чувствовал, что за ним наблюдает костлявая.

«Неспроста он у меня попросил прощения!» – подумал Билл.

Это расстроило его еще больше. Душа разрывалась от щекочущей боли. Билл забрал рисунок брата, поднялся в комнату, нашел свободное место на стене и прикрепил его туда полосками белого скотча. Бенктон поправил измятую постель Чарли, после чего зарыдал и упал на нее же.

Утром Билл проснулся от звонка в дверь. Он спустился и открыл ее. На пороге стояла расстроенная Джессика.

– Мне сообщили, что Бенктоны попали в аварию. Кроме вас, других Бенктонов я в городе не знаю. Что случилось?

Билл молчал, его губы тряслись, а поголубевшие щеки и лоб говорили о страшном. Он не находил слов, чтобы описать, что творится внутри него.

– Чарли мертв! – сорвалось с уст.

Джессика едва ли не лишилась сознания. Совладав с собой, она кинулась на грудь Биллу, обняла его и заплакала. Он прижимал ее к себе, вглядываясь стеклянными глазами в туманную улицу.

Мила все так же сидела на голубом диване. За ночь она так и не смогла уснуть. Единственное, что ей в эти минуты помогло бы, – это алкоголь. Билл проводил Джессику в большую комнату. Достал из холодильника бутылку бурбона, поставил на стол три стакана и налил в них спиртное. В доме царила гробовая тишина. Никто не находил слов, чтобы растворить ее. После того, как все выпили, Билл убито выдавил:

– Через час забирать тело. Я пойду один, а ты, Джесс, – бросил взгляд на мать, – побудь с мамой. И…

– Что? – спросила Джессика.

– Сними со стен эти дурацкие шары…

Через некоторое время Билл принял душ, дрожащей рукой причесался, оделся и, оставив Джессику с Милой, вышел из дома. Он брел по серой улице. Погода была пасмурная. Она нагнетала своей промозглостью, леденящим ветром, срывающим с деревьев последние высохшие листочки. Те, оседлав воздух, стремились опередить медленно шагающего Билла, но через метры опускались на землю и погибали под его ногами. Безлюдная улица будто в трауре. Молчание не пробивали ни машины ни птицы.

Добравшись до больницы, находившейся в другом конце города, Билл позвонил бабушке Розе. Он сообщил о трагедии и быстро повесил трубку. Ничего не хотел слышать. После этого договорился в местном ритуальном агентстве о проведении похорон на следующий день. Купил гроб. Бенктон потратил все свои деньги. Он желал только одного – похоронить любимого брата со всеми почестями.

Через час Билл приехал домой. Туда на такси уже прибыла бабушка Роза. Она плакала и кричала на Милу, что та не уберегла ее внука. И без того мрачную обстановку ухудшал назревающий скандал.

– Ты стерва, Мила! Угробила собственного сына! Какая ты после этого мать?

Мила молча выпивала один стакан за другим. Джессика сидела в стороне и испуганно наблюдала то за пьющей Милой, то за плачущей и глотающей таблетки бабушкой Розой. В эту минуту распахнулась дверь, и в дом вошли Билл с человеком из морга. Они занесли в холл небольшой гроб с телом Чарли. Все присутствующие не издавали ни слова, а работник морга, получив десять долларов, с радостью на лице покинул мрачное тихое место, где царили слезы и нафталиновый смрад. Казалось бы, у человека самая спокойная работа. Тела в дома и квартиры он заносит по нескольку раз на дню. Он не боится смерти и мертвецов, так как буквально живет с ними. Возможно, его нельзя вообще чем-либо напугать или огорчить. Разве что увольнением с такой работы.

– О боже! – разрыдалась бабушка Роза, подойдя к гробу. – Зачем же ты так рано ушел, родненький?

Мальчик лежал в той одежде, в какой она его запомнила. Синие джинсы и красный вязаный свитер. Билл смотрел на бледное непоколебимое лицо Чарли. Он представлял, что сейчас братишка встанет и закричит: «Ага… испугались?» Но было не до шуток.

Джессика помогла Миле подняться и подвела ее к гробу, стоявшему на двух стульях в холле. Женщина не могла лить слезы, она с трудом ориентировалась в пространстве и времени. Лицо белое и опухшее, а глаза налиты кровью. Всему виной не выпитый алкоголь, а шоковое состояние, в котором она пребывала уже почти сутки. Мила молча взглянула на тело Чарли, нагнулась к нему и прошептала:

– Сыночек, я тебя не оставлю!

Джессика отвернулась и начала глубоко дышать. Ей стало дурно, и она вышла на улицу. Вслед за ней выбежал Билл. Он накинул на нее куртку и сказал:

– Джесс, простудишься. На улице холодно.

Девушка обняла его и снова заплакала. Через всхлипы прорывались слова:

– Это очень тяжело. Нельзя терять близких. Почему жизнь так устроена?

Билл не знал, что ответить. Единственное, что он сейчас мог, это молчать.

Через минуту они услышали, как в доме началась ругань. Бабушка Роза в истерике кричала на Милу:

– Ты лишила меня счастья! Может, еще и Билла в могилу затащишь, тварь?

Мила ничего не могла сделать. Она оборонялась, потерянно смотря на свою мать. Билл и Джессика вбежали в комнату и увели бабушку.

– Только скандала нам еще не хватало! – закричал парень. – Чарли этим не вернуть!

Бабушка Роза ушла в кухню и начала нарезать овощи. Нервный стук ножа о деревянную доску раздражал тишину. Из кухни доносился плач. Джессика поцеловала Билла и ушла домой, но обещала вечером вернуться, чтобы помочь с готовкой на поминальный стол. Похороны намечались в полдень следующего дня.

В дом неоднократно заходили соседи, чтобы оставить свои соболезнования. Многие на этой улице живут давно, поэтому прекрасно знали Чарли. Они поверить не могли, что столь замечательный и воспитанный мальчик покинет этот бренный мир так скоро.

– Только позавчера днем, ведь, с ним разговаривал, – рассказывал Филип Моррисон. – Я еще спросил, когда он нарисует мне портрет, а Чарли ответил, что на днях.

Филип окинул взглядом тело. Смахнув ненавистную слезу, отошел в сторону и закрыл лицо ладонью. Лишь вздрагивающий от всхлипов подбородок вырывался из-под нее. Филипу шестьдесят семь лет и за свою жизнь он похоронил достаточно людей. Два года назад не стало его любящей жены Мег, а еще тремя годами ранее он похоронил внука, который был чуть старше Билла. Смерть беспощадна, она забирает тех, кто просто пытается жить, а злых людей она оставляет. Видимо, делает это специально, чтобы грешные люди подольше мучились.

– Во сколько панихида? – спросил Моррисон, вытирая красные глаза о рукав пиджака.

Воцарилась минутная тишина.

– В полдень, – опомнившись ответил Билл. – На кладбище!

– А церковь? – влезла бабушка Роза. – Нужно нашего мальчика везти в церковь и там…

– Никакой церкви! – отрезал Билл.

– Но как? – негодовала бабушка Роза, глядя взмокшими глазами на Билла.

– Я сказал, никакой церкви! – повысил тон Билл.

Бабушка снова разревелась и убежала в ванную. Филип Моррисон молчаливо похлопал Билла по плечу и ушел.

Весь вечер Джессика и бабушка Роза провели в кухне. Они готовили еду для поминального стола. Мама после очередного выпитого стакана бурбона легла спать. Она ничего не могла с собой поделать. Потеря сына заставляла снова уйти в запой. Билл изредка выходил из своей комнаты, чтобы узнать, как протекают дела. Он часами рассматривал цветные рисунки брата, висевшие на стенах. За окном моросил дождь, что еще больше нагоняло печали.

Поздним вечером, после того, как Билл проводил Джессику домой, был ритуал омовения тела. Этим занимались Билл с бабушкой. Потом они одели Чарли в черный костюм и положили его в гроб. Оставалось дождаться утра, но сон не мог одолеть разум обоих. Они проговорили всю ночь. Вспоминали, как рос Чарли, смотрели его детские фотографии. Изредка просыпалась Мила. Она, насупившись, ходила в туалет, после чего выпивала стакан спиртного и снова падала на диван.

Погода на следующий день стояла солнечная. Будто сам Бог улыбался встрече с Чарли. К десяти часам утра начали собираться гости. Все приходили в темных костюмах и платьях, клали конфеты в гроб к мальчику и целовали его в лоб. Джессика пришла еще на рассвете. Она была как спасательный жилет для бабушки, которая в одиночку бы со всем этим не справилась. Соседи без стука входили в дом, общались на свои темы, изредка упоминая Чарли. Для некоторых пришедших это была просто возможность наклюкаться с утра, однако большинство приходило искренне. Почти все помогали семье деньгами, но Билл их сразу забирал себе. Он знал, что если деньги оставить маме, то та все пропьет.

После одиннадцати часов гроб погрузили в катафалк и повезли на загородное кладбище, где для него подготовлено место. Люди добирались на машинах и автобусах. Мила уже с утра выпила изрядную долю бурбона, поэтому мало чего понимала, однако помнила, что хоронят ее сына. Она ни с кем не разговаривала, бурчала себе под нос, что все кругом надоели.

На похороны приехал святой отец и прочитал молитву усопшим. После этого все, кто желал попрощаться с мальчиком, могли подойти к гробу и взглянуть на Чарли в последний раз. Кладбище пребывало в леденящей душу тишине. Лишь изредка она разбавлялась карканьем ворон, плачем бабушки, соседок, одноклассников и учителей, пришедших сюда. Эта трагедия потрясла весь небольшой городок Райли.

Последним попрощаться подступился Билл. Он нагнулся над гробом, поцеловал брата в лоб, положил ему чистый лист бумаги и цветные карандаши. После этого отошел в сторону. Веки тяжелели, губы от трепета не могли сомкнуться, а пальцы рук тянулись к переносице. Джессика стояла рядом и словно задыхалась, тихо шмыгая носом и всхлипывая. Она положила свои руки на плечи Билла, нежно подтянула его к себе и прижала крепко-крепко. Билл заплакал, уткнувшись носом в плечо Джессики. Она не могла сдержаться. Вой заразил каждого.

Через несколько минут все замерли и стеклянно смотрели, как в могилу неторопливо опускается гроб. Эти немые секунды кружили голову, заставляли людей еще сильнее рыдать, а воронье от этого все громче разносило неприятное хриплое карканье.

– Нет! Сыночек, миленький! Не бросай меня! – закатилась в истерике Мила.

Она впервые за двое суток проявила эмоции. Женщина подбежала к могиле и намеревалась прыгнуть за сыном, но стоящие там люди удержали ее. Это еще больше накалило обстановку. Плач раздался со всех сторон.

Спустя некоторое время люди возложили цветы и начали расходиться. Дома гостей ожидал поминальный стол. Те, кто желал вспомнить Чарли добрым словом, могли прийти. Это утешало семью, только что потерявшую ребенка.