Павел Алексеев
Цвет махаона

6

Бурное течение времени уносило годы прочь. Со дня суда над Джоном Коннелом прошло пять лет. Ему дали пожизненный срок. В суде он вел себя спокойно, невозмутимо принимал все, что говорили Билл и родители Питера и Джеффа. Мила на заседании не могла и двух слов связать из-за выпитого накануне бурбона. Чарли рассказывал только правду. На его лице не было и толики страха, а своими рассуждениями и поведением он походил на адвокатов, которых мог видеть по телевизору.

Казалось бы, жизнь в семье Бенктонов налаживалась. Чарли уже четырнадцать лет. Он продолжал учиться в художественной школе. В его коллекции множество наград, но на этом останавливаться он не собирался. «Закат над Райли – верх мастерства!» – утверждал Билл, смотря на одноименную картину. Чарли мечтал рисовать профессионально и прославиться на весь мир.

Билл заканчивал колледж, после которого открывались двери в новую жизнь. Через несколько дней ему исполнится двадцать один год. Он подрабатывал грузчиком в местном магазине. Заработанных им денег едва хватало на оплату счетов и на личные расходы. Приступов с того злосчастного поджога не замечалось. Возможно, это из-за отсутствия Джона. Парень понимал, что ему нельзя злиться и волноваться.

В семье Бенктонов была единственная проблема – мама пристрастилась к алкоголю. Со дня, когда Джона забрали в полицию, она все нерабочее время проводила с бутылкой бурбона.

– Мам, ты опять за свое? Сколько можно себя убивать? – ругался Билл.

– Сынок, ты уже взрослый и сам понимаешь, что без этой дряни сейчас тяжело, – заплетающимся языком говорила женщина.

Она сидела на голубом диване в своей комнате. Волосы растрепаны, под глазами синяки от недосыпа, а желтые зубы крепко сжимали тлеющую сигарету. Она пила дешевый бурбон, который продавал сосед напротив. Всю ее одежду заменял грязно-розовый засаленный халат. В нем она ходила и за выпивкой и в магазин и на работу. Из-за пьянки Милу уже три раза порывались уволить с работы, но, как итог, прощали. Она не пила только во время рабочих смен, но как выходила за больничные двери, бежала за бутылкой. Мила мучила себя, скучала по Джону. Почему она так привязалась к нему, для детей оставалось тайной.

Однажды Билл возвращался из колледжа. Погода не радовала теплом, но все же солнце рассеивало свои лучи по городу. На дворе стоял конец октября.

К Биллу подбежала та самая Джессика, в которую он когда-то был по уши влюблен. Они общались, но это случалось в стенах колледжа. Их общение ограничивалось фразами «Привет!» и «Как дела?»

Она улыбчиво спросила:

– Слушай, Билл, ты же хорошо разбираешься в высшей математике?

– Ну, немного понимаю, – ответил он. – Смотря чем я могу помочь.

– У нас скоро экзамены. Нужно немного подтянуть меня, – засмущалась девушка. – Кхм… то есть, – уводя взгляд, добавила она, – то есть подтянуть мои знания по этой дурацкой математике! На репетиторов денег нет. Я думала, что ты мне поможешь.

– А это не розыгрыш? – прищурившись спросил Бенктон.

– Н-нет… – засуетилась она. – Наш учитель, мистер «Крот» – мы его так зовем, – посоветовал тебя.

– Я знаю мистера Говарда Кранта, и он любитель пошутить!

– Нет же, честно… Он правда посоветовал тебя! – она растерянно отвела от него взгляд.

«Зря… очень зря! – подумала она. – Он и впрямь странный».

Билл остановился, поднял глаза в небо, почесал затылок и ответил:

– Ммм… Думаю, я смогу помочь, но это будет не раньше следующей среды. Мне нужно работать, а в среду как раз выходной. Идет?

– Конечно! – обрадовалась Джессика. – Тогда до среды?

«А может, и не зря», – подумала она.

– Да, мы еще в колледже увидимся и решим по времени.

Девушка улыбнулась и направилась в другую сторону. Билл выдохнул тревожный воздух, схватился за грудь и посмотрел на уходящую вдаль Джессику. Так долго с ней он еще никогда не разговаривал. Все эти годы был замкнут. Кроме Чарли у него никого, с кем бы он мог поговорить по душам.

Подходя к дому, Билл увидел сидящую на крыльце мать, пребывающую в невменяемом состоянии. Он бросился к ней, начал поднимать ее, чтобы завести в дом. Но, только встав на ноги, Милу стошнило ему на грудь. Это выглядело мерзко. От нее, а теперь и от него, воняло, как из помойки. Мила бурчала, что ей все это надоело. Билл помог ей дойти до дивана и уложил ее, затем накрыл пледом, а рядом поставил ведро, если она снова захочет освободить желудок. Он злился на маму, но в душе понимал, что в ее жизни наступила черная полоса, которая обязательно сменится белой.

Спустя полтора часа домой вернулся Чарли. Тяжело дыша, он свалил рюкзак с книгами на пол и прошел в кухню. Открыл холодильник, состроил недовольное лицо, после этого осмотрел полупустые шкафчики, где находились лишь приправы и крупы. Не найдя ничего подходящего, схватил яблоко.

– Опять нажралась? – посмотрел на спящую мать.

– Чарли, не обращай внимания. У мамы сложное время. Ей нужна помощь.

– Как ты ей поможешь? Сбегаешь к соседу Борману за бутылкой? – сердился Чарли. – Вот какая ей помощь нужна! Плевать она хотела на нас!

– Не говори так о матери! Она тебя родила и вырастила!

– Да пошел ты, Билл! Вспомни, как ты на нее орал, когда Джон еще с нами был. А ведь это все ты начал! Кто поджег его мастерскую? – упрекал Чарли. – Скажи спасибо, что тебя в тюрьму не упекли, а Джейсон замял это дело! Ты эгоист! – он в гневе толкнул брата и убежал в свою комнату.

В тишине Билл приготовил себе ужин. Время приближалось к шести вечера. Из большой комнаты доносился храп матери. Нужно было перекусить и идти на работу. Каждый день, кроме среды и субботы, Билл уходил разгружать машины с продуктами. Его рабочая смена длилась с семи до одиннадцати вечера.

– Чарли, можно войти? – робко приоткрыв дверь в комнату, спросил Билл.

– Входи! – ответил Чарли, делая вид, что читает книгу.

Он лежал на своей кровати, закинув ногу за ногу.

– Что хотел? – спросил Чарли, не отводя глаз от книги.

– Просто, – перевел дыхание Билл, – мне вас не хватает! С тех пор, как я потерял Пита и Джеффа, все словно перевернулось. Ты в своем рисовании, мама вечно пьет, а я, как клоун для этих уродов в колледже…

– Билл, я в своем рисовании, потому что мне это нравится, – отложив книгу в сторону, сказал Чарли. Он сел, свесив ноги с кровати. – А мама сегодня вечером будет трезва… вот увидишь… ей завтра на работу.

– Нет… ты меня не понимаешь, – задумчиво говорил Билл. – Я хочу, чтобы все было как прежде. Как тогда… помнишь, когда тебе исполнилось шесть и мы поехали в Нилз в парк аттракционов? Хочу, чтобы было как тогда!

– Такого больше не будет! – сказал Чарли. – Время идет, все стареют. Аттракционы для мелюзги…

– Хочешь сказать, что не хотел бы вернуться в детство? – спросил Билл и подсел к Чарли.

– Туда можно вернуться, когда захочешь, только…

– Что?

– Иногда это выглядит глупо, – сказал Чарли. – Натянуто. Представь, я тебе дам пожарную машину, с которой в детстве часами возился. Ты сможешь ее гонять с тем же интересом?

– Да! – ответил Билл.

– Ага… – говорил Чарли. – Я не поверю! Взрослые всегда делают глупости, но не замечают, как это глупо выглядит со стороны.

– Они веселятся.

– Или делают вид!

– Не будь занудой, – сказал Билл.

– Я говорю то, что вижу. И рисую так, как вижу!

– Ты молодец! – сказал Билл. – Я верю в тебя… и мне действительно тебя не хватает!

– Мне тебя тоже не хватает! – прошептал Чарли.

– Прости, если обидел, – произнес Билл.

– Ничего! – ответил Чарли и обнял брата.

Билл улыбнулся и прижал Чарли к себе. В памяти проносились моменты жизни до появления Джона. Тогда было все хорошо и ничего не предвещало беды.

– Ладно, мне пора на работу! – сказал Билл, встал с кровати и вышел из комнаты.

– Удачи! – тихо произнес Чарли, понимая, что брат его слов не услышал.

После работы Билл вернулся домой. На диване сидела немного протрезвевшая мама, а рядом с ней Чарли. Они разговаривали, рассматривая фотографии в альбоме. Билл улыбнулся и поднялся в комнату. Он переоделся в чистую одежду, спустился в кухню, налил всем молока и сделал бутерброды. Билл оставил поднос с едой на столе и собрался уходить, но Мила окликнула заторможенным голосом:

– Билли, а ты что, с нами не посидишь?

Он потянулся рукой к волосам, окидывая взглядом комнату.

«Ну же! Ты им нужен! – говорил внутренний голос. – Останься!»

Билл присел рядом, обнял брата и маму. Он чувствовал, что все наладится. Мила за вечер ни разу не потянулась к бутылке.

– А вы помните, что будет в следующую субботу? – внезапно спросил он.

Мама с Чарли переглянулись и с удивлением посмотрели на Билла. Он опустил подбородок, кожа над переносицей смялась, а нижняя губа выкатилась вперед. Они хором кинули:

– Твой день рождения!!!

– Конечно помним! А ты думал, что забудем? – сказала мама.

– Нет, просто хотел узнать, как праздновать будем?

Часть вечера они провели за обсуждением предстоящего дня рождения.

– Мам, а можно в среду ко мне придет девушка? – озадачил Билл.

– О-о-о…. А ну, рассказывай, кто она? Как зовут? Как давно встречаетесь? – радостно расспрашивала мама.

– Мы из одного колледжа. Она на год младше меня. Ее зовут Джессика, и мы… не вместе… просто друзья. Она просила подучить ее математике к экзаменам. Так что? Придет?

– Обязательно, милый! Я испеку пирог… отлично посидим.

Билл поцеловал маму, после чего поднялся в комнату. Чарли тоже начал зевать и клевать носом. Мила пожелала всем добрых снов и пошла в ванную.

Незаметно подкралась среда. С раннего утра лил дождь. Тучи, нависшие над городом, не намеревались расходиться. У Милы выходной. Уже почти неделю она не пила спиртное. В доме чисто, прибрано, а сама хозяйка чувствовала себя прекрасно.

«Вот она, та самая белая полоса в маминой жизни, – думал Билл, сидя у стола. – Ведь плохое рано или поздно заканчивается. Так и у нее!»

За завтраком семья обсудила предстоящий день. Билл сказал, что придет с Джессикой к пяти. К этому времени и Чарли освободится. Мама в голове составляла меню на ужин:

– А если я испеку яблочный пирог? Джессика любит его?

– Мам, я не знаю, что любит Джессика. И вообще, мы будем заниматься, а не есть! – возмущался Билл.

– Хорошо. Я приготовлю что-нибудь по своему усмотрению. Не терпится познакомиться с твоей девушкой!

– Еще раз говорю: она не моя девушка. Мы просто друзья!

– Ну да, рассказывай, какие вы друзья, – подтрунивал Чарли. – Я даже знаю, как вы будете дружить у нас в комнате. Чтобы мою кровать не трогали!

После братских толканий и подколов, Билл накинул на себя куртку, схватил рюкзак и побежал на занятия. Дождь с каждой минутой усиливался. Пока Билл добрался до колледжа, то весь вымок. Когда он шел по коридору, его ботинки хлюпали, вызывая смех у окружающих. Билл опустил голову, чтобы не смотреть на лица этих идиотов. Проходя мимо одного из кабинетов, он услышал приятный женский голос. Его окликнула Джессика. Она подбежала к нему и, искристо улыбаясь, спросила:

– Привет, сегодня все в силе?

– Оу… Привет. Да, конечно. Я тебя буду ждать у выхода в половину пятого.

– Тогда до встречи! – сказала она и убежала.

Бенктон был счастлив оттого, что с ним начала общаться Джессика. Он считал ее самой классной девчонкой колледжа.

«Джессика! – витал он в своих мыслях. – Как же она красива. Она может сразить любого своими нежными, как цветок, губами; голубыми, точно сапфир, глазами; аккуратным, слегка вздернутым носиком. Ее звонкий ангельский голосок пробирает до мурашек. А это имя? Кажется, я его уже слышал… Но где? Нет… Она единственная, и имя ее могло мне только сниться…»

После занятий он стоял в оговоренном месте. Время приближалось к пяти, но Джессика до сих пор не появилась. Он считал, что она убежала раньше, бросив его. До этого были случаи, когда девушки назначали встречу, но не приходили. Будто смеялись над ним. Билл не понимал, в чем его проблема. Внешне не отличается красотой от своих сверстников, но и страшилой его назвать нельзя. Обычный парень худощавого телосложения, как и большинство, невысокого роста со светлыми волосами и зелеными глазами.

Билл посмотрел на круглые настенные часы, висевшие в конце коридора, прождал еще пару минут, плюнул и вышел из здания. Сбоку крыльца увидел Джессику. Та стояла под козырьком, спасаясь от дождя. Она дрожала от холода:

– Я думала, ты не придешь! – возмутилась она.

– Ой, прости, пожалуйста, – бережно произнес он. – Я ждал тебя внутри. Глупо получилось. Это я идиот!

– Ладно, проехали. Пойдем?

Билл выдавил улыбку и взял Джессику за руку, но та стеснительно забрала ее. Парень почувствовал себя неловко. Он замялся, а потом быстро сообразил и предложил ей свою куртку. Джессика надела ее. Билл стоял под дождем, с его волос, носа и ушей падали тяжелые капли. Он искренне захохотал, увидев, насколько велика куртка Джессике. Девушка, взглянув на рукава, тут же подхватила смех. Они стояли под дождем и смеялись, а мимо проезжали машины и сигналили.

Ливень ни на секунду не прекращался. В перерывах между перебежками Билл рассказывал о своей семье. Джессике было интересно и смешно его слушать. Она и представить не могла, каков он в жизни, ведь она видела его только с мрачным лицом.

Через тридцать минут они стояли на крыльце его дома. Дверь открыла мама. На ней ее любимое красное платье в горошек. Билл удивился, ведь она его не надевала много лет. Мама расцвела от счастья, окинув взглядом с ног до головы Джессику. На девушке темные брюки, вязаный свитер синего цвета, поверх которого спортивная куртка Билла.

– Проходите в дом, дети мои. Замерзли, наверное?

– Здравствуйте, миссис Бенктон. По дороге сюда мне Билл рассказывал о вас.

– Джессика, верно? – с улыбкой спросила Мила.

– Да, – ответила девушка.

– Можешь называть меня просто Мила, – не менее улыбчиво сказала женщина.

– Х-хорошо, М-мила, – засмущалась она. – Я вас представляла именно такой… красивой… – ее щеки зардели.

– Ты мне льстишь, – махнув рукой, оправдывалась Мила. – Проходите, что встали? Сейчас я горячим чаем вас напою… с пирогом…

– Спасибо… Мила… но нам нужно заниматься. Может быть, позже? После занятий.

– Хорошо, родные, – она посмотрела на девушку и дополнила: – Тогда будь как дома!

Женщина показала Джессике дом. Мила выглядела счастливой впервые за несколько лет. Ее лицо сияло радостью. Мила вела себя рассеянно, но это и понятно, ведь не каждый день сын приводил красивых подружек. Он вообще никого в дом не впускал, кроме Джеффа и Питера.

– Ладно, располагайтесь, а мне нужно забрать младшенького из школы, – взглянув на часы, сказала она.

Билл и Джессика поднялись в комнату. Она смущалась, а он чувствовал себя рассыпанным, не знал, как себя вести. Из рук все валилось, то учебники, то тетради и ручки. Он постоянно забывал, о чем хотел сказать. Собравшись с мыслями, начал подробно объяснять математику. Они сидели на кровати Билла. Перед ними стоял столик, а на нем учебник и пара раскрытых тетрадей для задач. Девушка пододвинулась к Биллу ближе. Он отсел от нее. Она снова приблизилась. Билл рассказывал Джессике про будущие экзамены. Та слушала, утопая в его зеленых глазах. Внезапно положила свою руку на его колено и начала гладить. Билл испуганно вздрогнул, но внутренний инстинкт остудил смущение. Они потянулись друг к другу и вскоре соприкоснулись губами, но хлопнула входная дверь дома, и чувственный огонь погас, будто через их тела прошел ток. Билл отпрянул:

– П-п-прости. Я н-не хотел.

– Ничего, – ответила Джессика и отвернулась. Ее щеки залились красным.

– Может быть, спустимся и попьем чай? А потом продолжим?

– Да… давай. Голова уже не соображает.

В холле их ждали Чарли и Мила. Младший брат был весел и игриво толкал Билла. Мама пригласила всех в кухню за стол, налила горячий чай и нарезала ароматный яблочный пирог. Она не отводила глаз с Джессики и решила задать первый вопрос:

– А кем работают твои родители?

– Я живу с бабушкой, – уронив подбородок, ответила она. – Родители погибли, когда мне было семь лет… разбились на самолете.

Над столом нависло неловкое затишье. Мила чувствовала себя виноватой. Билл взял Джессику за руку. На этот раз она ее не забрала.

– Прости, родная! – виновато сказала Мила. – Я не знала.

– Ничего страшного. Это произошло много лет назад, поэтому сейчас не так больно.

– А ты придешь в субботу на день рождения Билла? – с интересом спросил Чарли.

– Я… я и не знала, что у тебя день рождения, – взглянув на Билла, сказала она.

– Да… Я хотел сказать тебе позже, – оправдывался парень. – Так придешь?

– Ну, если приглашаешь, то обязательно приду.

После этого беседа оживилась. Мама рассказывала о детстве сыновей, а Джессика смеялась, посматривая на Билла и Чарли. Мила так разошлась, что решила показать Джессике семейный альбом, который не показывала никому, кроме родных. Всего двадцать пять фотографий. Это детские снимки, иногда семейные фотографии, а на некоторых присутствовал Джон Коннел.

Спустя время Джессика и Билл снова уединились в комнате. Он помог ей решить несколько задач и объяснил правила и формулы.

Часы прогремели девять раз. Джессика метнула взгляд на часы, а после на Билла.

– Ой. Мне домой пора. Бабушка начнет волноваться.

– Конечно, Джесс. Ничего, что так называю?

– Все хорошо. Меня многие так зовут, – ответила она.

Джессика попрощалась с Чарли и Милой и вышла на улицу. Билл схватил куртку и выскочил вслед за ней. Дождь к тому времени прекратился, а тучи растаяли. Лужи, как зеркала, отталкивали блики луны; звезды будто на невидимых ниточках свисали, то искрились улыбкой, то гасли в унынии. Казалось, каждая звезда – человек. Она может жить, радоваться, плакать и умирать. Если вглядеться в звезду, то можно и себя увидеть. Мертвое тело, которое блистает идеей, разговаривает, доказывает свою истину, но ничего не дает. Все люди – звезды. Кто-то светится ярко, кто-то тускло, а кто-то падает ночью.

Проводив Джессику до дома, Билл с грустью на лице попрощался с ней и направился обратно. Пока они шли вместе, он вел себя скованно, боялся что-либо сказать и даже дышал через раз. Он смотрел на нее. Жадно смотрел, не отрываясь ни на секунду. Джессика что-то тараторила про школу, колледж, а пару раз проскальзывало слово «детство». Как только Билл остался один, душу обволокла тревога, боязнь потерять Джессику. Билл услышал за спиной шаги и обернулся. Джессика догнала его, обняла и начала целовать. Билл такого не ожидал. Он чувствовал ее необычный черничный аромат, чувствовал губы, чувствовал ее биение сердца через ее губы. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног, он чувствовал, как держит ее руку своей рукой, сжимает крепко и не хочет отпускать. Он чувствовал страх расставания после поцелуя и чувствовал, что такого больше не будет. Он взглянул в ее глаза. Они были как море, такие же глубокие, насыщенные, непредсказуемые, красивые и молчаливые. Билл полюбил Джессику и не желал упускать своего счастья.

– Добрых снов, Джесс! – прошептал он.

– Пока, Билл. Отлично провели время, – сказала она.

– Я зайду за тобой завтра?

– Не стоит. В колледже увидимся!

7

Бенктон стоял у входа в колледж. До занятий пятнадцать минут. Среди толпы студентов он увидел Джессику с двумя подругами. Она выделялась в этой однообразной массе. Возможно, ему так хотелось, а может действительно, хрупкая и милая Джессика чем-то отличалась от остальных. Они остановились напротив Билла. Подружки неодобрительно посмотрели на него, перешепнулись и пошли дальше, а Джессика улыбнулась и заговорила:

– Привет, Билл. Как дела?

– Привет. Все отлично, как никогда, – бодрым голосом ответил он. – Хотел увидеть тебя до занятий. Может быть, после учебы сходим в кафе?

Она подумала и с горечью ответила:

– Прости, сегодня не получится. Нужно бабушке по дому помочь. Может быть, завтра? Я буду свободна.

– Отлично! Тогда договорились, – сверкнул улыбкой Билл. – Надеюсь, еще увидимся сегодня в колледже.

– Несомненно, – ответила Джессика, подмигнула ему и поспешила на занятия.

Парень был рассеян и забывчив. Все мысли о ней. В мечтах он уже видел их вместе, семью, общих детей. Бенктон с нетерпением ждал окончания занятий по каждому предмету, чтобы увидеться вновь.

В пять часов он вернулся домой. Мама еще на работе. Билл выложил еду, купленную по дороге, на стол, после чего поднялся в комнату.

– Эй, Чарли. Тебя сегодня отпустили раньше?

– Да, учитель заболел, – ответил тот, увлеченно вглядываясь в рисунок.

Чарли, как всегда, был занят рисованием. Он сидел за большим столом, перед ним находился листок бумаги, карандаши разного цвета и ластик. Солнечный свет лился сквозь окно прямо на бумагу, что позволяло Чарли лучше разглядеть все недостатки очередного творения. В отличие от детских рисунков пятилетней давности, в новых работах чувствовалась рука подрастающего мастера. Билл подошел к брату ближе, но тот сразу прикрыл лист.

– Не смотри! – грозно просил Чарли. – Еще не готово!

– А что ты рисуешь?

– Не скажу! Потом увидишь!

– Пойдем есть. Проголодался, наверное?

Чарли молча спрятал рисунок в нижний ящик стола. Он бережно положил его между книгами, чтобы не помять. После этого слез со стула и побежал вниз. На кухне находился вчерашний недоеденный пирог и немного мяса. Мальчики перекусили, а затем Билл начал собираться на работу.

– Джессика красивая! – напоследок пробормотал Чарли, смущенно усмехнулся и побежал в комнату. Билл не успел ничего ответить.

Очередной день прошел. Оставалось пережить пятницу и дождаться субботы – долгожданного дня рождения. Однако и пятницу он не списывал со счетов, ведь они с Джессикой договорились посидеть в кафе. Билл специально сообщил на работе, что запоздает и придет не в шесть или семь вечера, как обычно, а немного позднее.

Погода в пятницу с утра настраивала на особый лад. Моросил дождь, а к вечеру синоптики и вовсе обещали снегопад, поэтому Билл оделся теплее, чтобы не простудиться перед важным днем в своей жизни. Он добежал до колледжа, миновал входные двери и вдали по коридору увидел Джессику в компании неизвестного молодого человека. Те мило общались, она смеялась, а парень что-то эмоционально рассказывал, размахивая руками. Улыбка с лица Билла стекла, будто капля дождя по стеклу. Неприятные мысли сами собой лезли в голову. Бенктон уронил взгляд и молча прошел мимо них.

– Билл, привет! – окликнула его Джессика.

– Оу… привет. Я задумался и даже не заметил тебя, – ответил Билл, натянув улыбку.

– Так что, идем сегодня в кафе? Ты не забыл? – спросила она.

Он задумался. После продолжительной паузы оглянулся и выдал:

– Да, конечно идем. После занятий встретимся.

Они попрощались и разошлись по кабинетам. Бенктон думал о том парне, с которым разговаривала Джессика.

Спустя часы Билл встретился с Джессикой у входа. Он вел себя странно, всю дорогу до кафе молчал, не проронив ни единого словечка. Дождь мерзко накрапывал. Капли кололи лицо, как микроскопические мошки с острым жалом. Это его раздражало, но он не подавал виду, чтобы не напугать Джессику. Та, в свою очередь, рассказывала о том, как прошел ее день, хвалилась успехами по математике, но твердила, что многих моментов все еще не понимает, поэтому дополнительные занятия ей будут полезны.

Дойдя до кафе «Мистер Джо», они выбрали наиболее романтичный столик в дальнем углу возле окна, сели за него и заказали по фруктовому мороженому. В кафе, кроме них, находились еще несколько человек. Трое расположились за столиком в середине зала, а двое мужчин сидели на высоких стульях у стойки, пили пиво и яро спорили между собой. Напротив них стоял полноватый бармен в белом фартуке и, облокотившись на стойку, слушал, как те дружески ругаются. Над баром висел черно-белый телевизор и показывал скачки на лошадях. Звук едва слышен, но сквозь разноголосицу можно было разобрать, что лидирует «черная красавица по кличке «Молния».

– В прошлом забеге победила Эльза, – доказывал пьяный мужчина, сидящий за стойкой. – Вот увидишь, и сейчас она вырвется вперед!

– Да твоя кляча сроду не занимала места выше пятого! – шлепнул по стойке второй и поднял взгляд на бармена. – Реджи, налей-ка еще пинту темного, – сказал он и рукой потянулся в карман потертых джинсов. – Молния победила в трех забегах и в этом победит!

– Ох, засранец, – говорил первый, подтягивая ко рту тяжелую кружку с пенным. – Ты вечно со мной споришь! – сделал пару глотков, выдохнул и продолжил: – Ты мне еще двадцатку должен, не забыл? Помнишь, за что? А я напомню: Эльза-то моя вчера сделала твою Молнию. И если бы ни этот идиот жокей, то пришла бы она первой…

– Но она оказалась шестой, верно? Значит, я тебе ничего и не должен!

– А спор-то наш был в том, что Эльза вырвется вперед. И вырвалась. Поэтому гони деньги!

– Это так, Марти! – пожав плечами, сказал бармен и поставил перед мужчиной кружку пива. – Я свидетель.

– Да и черт с вами, – обиделся второй, достал из кармана несколько смятых купюр и начал отсчитывать.

По залу блуждал запах жареной картошки. Легкая дымка тянулась через приоткрытую дверь кухни. Каждую минуту оттуда выходила официантка и подносила тарелки с едой тем, кто сидел за столиком в середине зала. Спустя некоторое время молоденькая официантка скорыми шмыгающими шагами подошла к столику, поставила на него два стаканчика с мороженым, улыбнулась и так же быстро ушла.

Билл вглядывался в голубые глаза Джессики. Она смущалась, а он в это мгновение задумался и невольно спросил:

– Кто это был?

– Когда? Где? – растерялась Джессика.

– Ну, утром, в колледже ты стояла с парнем. Кто это?

– Ааа… Ты о Кевине? Это мой бывший парень. Мы с ним просто друзья и ничего более.

Билл насупился и опустил нос. Он понимал, что Джессика еще не его, но ревность одолевала разум. Тогда девушка взяла его за руку и, не сводя с него взора, отрывисто прошептала:

– Он… просто… друг…

Биллу стало немного легче. С ним никогда такого не было. За двадцать один год он впервые встретил того человека, которому готов отдаться полностью. Он не хотел терять Джессику, поэтому ревновал. Даже когда она с подружками, ему становилось не по себе оттого, что те могут наговорить о нем гадостей. Конечно, этого не избежать, на то и подружки, чтобы мусолить кости другим. Билл не знал, что такое обсуждать людей. Он был воспитан так, что в первую очередь нужно следить за собой.

Внезапно Джессика разрядила обстановку, измазав нос Билла мороженым. Парень забыл обо всем и засмеялся, запачкав ее в ответ. Они весело проводили время, еще ближе узнавая друг друга. Билл выяснил, что Джессика обожает группу «Битлз», а ее любимым альбомом, как и его, является «Елоу Сабмарин». Они нашли общий язык, он рассказывал, как впервые познакомился с рок-музыкой, вспоминал свои детские годы и даже открыл тайну, что однажды хотел собрать собственную группу. Джефф должен был петь и играть на бас-гитаре, Питера рассматривали как гитариста, а Билл пытался барабанить. Однако после месяца игры им это надоело и они решили отложить инструменты в сторону.

Дело приближалось к восьми вечера. После нескольких съеденных порций мороженого и пары чашек выпитого кофе Билл расплатился по счету и проводил Джессику до дома. У двери ее ждала бабушка. Та отругала внучку за позднее возвращение и за то, что ее проводил незнакомец. Однако Джессика дала понять Биллу, что придет на следующий день к нему на праздник.

Казалось бы, Билл только что сомкнул веки, как вдруг проснулся то ли от грохота настенных часов, пробивших семь раз, то ли от настырных лучей солнца, бивших через окно в лицо. Он присел на кровать и в попытках очухаться встряхнулся. Билл не мог поверить, что сегодня его двадцать первый день рождения. Только недавно он отмечал десятилетие, а сейчас уже стал совершеннолетним.

Несмотря на раннее утро, Чарли в комнате не было. Билл подошел к окну. Улицу поглотил мороз, от которого все лужи после пятничного дождя замерзли.

Из холла доносились громкие разговоры. Как обычно, Чарли спорил с мамой, куда вешать праздничные шары. Младший брат с раннего детства любил праздники и дни рождения. Еще до появления Джона он всегда сам украшал дом, в то время как мама занималась готовкой. Билл относился к этим вещам скептически, ведь после торжества начиналась уборка, которую он так ненавидел.

Одевшись в домашнее, Билл вышел из комнаты. Внизу творилась суматоха, мама металась из комнаты в кухню, Чарли суетливо развешивал по всем углам и стенам разноцветные шары. На полу валялась куча больших бумажных букв, из которых должна получиться фраза «С Днем Рождения, Билли!» Он спустился, но никто на него не обращал должного внимания.

– Что встал, идиот? – борзо толкнул Билла брат. – Не видишь, я делом занят?

Билл пошатнулся, ухмыльнулся и прошел в кухню. Запах был просто фантастическим, но из всего, что можно есть, это тосты, яблоки и красный перец, вызывавший у парня отвращение. Тогда Билл спросил, чем можно набить желудок. Мила молча протянула ему список, написанный от руки, дала десять долларов и намекнула, что нужно сходить в магазин за продуктами. Билл расстроился, что его никто не собирается кормить, но это не могло испортить приподнятого настроения.

Билл надел джинсы, теплый свитер, накинул сверху куртку и двинул в магазин. Дорога похожа на каток. Каждый шаг мог быть последним перед падением. Пару раз Бенктон чуть было не упал на спину, но устоял на ногах.

Купив все из списка, вернулся домой, где на одного гостя прибавилось. Это была бабушка Роза. Билл понял, что она вот-вот приедет, по мидиям, находившимся в списке продуктов на первом месте. Бабушка, как всегда, ворчала и всеми командовала, но едва он перешагнул порог, она подошла к нему, крепко обняла и вручила теплый вязаный шарф. Их у него уже порядка десяти, и все подарены на дни рождения. Конечно, он не жаловал бабушку, но все же после мамы и Чарли она была самым родным человеком. Дедушку Билл никогда не видел, но мама рассказывала, что он погиб на войне. Бенктон это запомнил из единственного рассказа мамы, когда ему было всего шесть. Она часто говорила, что настоящий мужчина должен пройти через множество проблем и испытаний, почувствовать боль. По мнению Билла, идеальным вариантом являлась война, хотя мама всегда утверждала, что война это плохо. Возможно, она имела в виду другое. Так или иначе, как считал Билл, дед, имени которого он не помнил, стал настоящим мужчиной.

Время за суетой пролетело незаметно. Настенные часы в большой комнате пробили дважды. Билл не знал, во сколько придет Джессика, но ждал этой минуты сильнее, чем ребенок ждет подарка от Санта Клауса. Стол накрыт, а аромат от жареной индейки заставлял желудок рычать. Дом увешан воздушными шарами, и в комнате на всю стену вывешена та самая фраза. Чарли подкалывал Билла, что тот стал старым, а бабушка, сидя на голубом диване, непонятно кому рассказывала истории из своей молодости. Мила достала из холодильника бутылку бурбона, на что Билл взглянул с неприязнью. Он не желал, чтобы мама снова пила, ведь это может перерасти в очередной запой.