Ольга Дмитриевна Малковица
Небо
Глава 27
Полетели.
День начинался обычно, мы не знали что полетим, но Сила улыбался и смеялся не так как всегда. Он сказал мне, что ни одна убийственная дрянь не была так паршива как я для него. Для его иссохшего мозга я как горстка кокаина давала силу и власть. Силе. Я хуже всех вместе взятых людей, я лучше, чем можно было бы себе меня представить. В этот день, я улыбалась как никогда.
Два улыбчивых мертвеца. Мы, наконец, поняли, что нам пора, что смерть устала прикрывать нас свои плащом безжизненности. Нужно было распрощаться с вами раз и навсегда. Смерть счастливо смотрела на нас, а нам, уже давно мертвым не было страшно. Потому что ничто не страшит тех, кто давно уже жив одним кошмаром.
Утро было дождливым. Мы завернутые в плотные, жаркие одеяла, две скелетоподобных тени, лежали, уткнувшись холодными носами в твердые подушки.
– Сила, ты знаешь мои руки…. они не слушают меня больше. Я вчера разбила три стакана и даже не заметила. Я держу их, а они падают… – смех накрыл меня и не дал досказать.
Мы смеялись вместе.
– А зачем они нужны? Зачем нам вообще все это? У тебя такие красивые руки! На них тонкие вены, а рядом звездочки от шприцов. Зачем нам стаканы?
Сила улыбался.
Мы встали, глядя друг на друга неотрывно.
– Ты должна поцеловать мать.
– Нет.
– Должна.
– Ладно.
Хлопковое платье поверх тени, плюс свежие румяна на белый мрамор лица. Скорость, ветер, приехали. Мама.
Смотрит, словно плачет всеми слезами мира. Какая же я…
– Мам.
Молчит и смотрит.
Сколько прошло времени с нашей последней встречи? Я не знаю. Знаю что моя тень для нее радость бесконечная, что она предпочла бы видеть меня такой еще тысячу лет, лишь бы я была рядом, лишь бы я плакала на ее плече. Только бы была.
А теперь она смотрела на меня, и мой мир рушился еще быстрее, чем прежде. Так четко чувствовалась ответственность за ее грустные больные глаза. Так терло там, где раньше было сердце. Глаза оставались холодными, словно замороженная рюмка.
Мы говорили долго, тихо и бессмысленно. Она явно понимала, зачем я пришла. Она ломала руки, сжимала мои тонкие пальцы, шептала, крича всем сердцем. Самое страшное, что ничто не шевельнулось во мне. Мертвецы таковы.
Вечером встретились с Силой.
– Ну как? – спросил он.
– Хорошо – улыбнулась я.
Потом свесив ноги, мы сидели, охлаждаясь тонкими глотками абсента и, казалось, что ни одна крыша не будет выше нас. Сила посмотрел на меня словно впервые:
– Ты знаешь, мне нравилось быть рядом, но ты исчезаешь. И скоро исчезнешь. Как я. И это никак не объяснить.
Он достал из дорогой, пахнувшей кожей сумки полную смерти стекляшку. Улыбнулся, ласково провел по ней.
Мир развернулся к нам в этот момент. Мы многое могли сказать ему.
Его серость, мешала нам. Мы дарили друг другу солнце, а в нас просто не верили, но мы и не помнили об этом. Целые нации горели в огне нашего бреда. Мы знали наизусть, что думает каждый. Наша любовь была бесконечна. Мы улыбались и молчали. Сила улыбался склянке, а я Силе.
Ласковая улыбка сползала по склянке прямо на меня. На мои глаза. В мои глаза. Сила все знает обо мне.
Мы решили порвать цепи. Разрушить заборы, укрыться облаками. Раз и навсегда. И впереди было только ничего.
Теплые шприцы были наполнены, руки были так же холодны.
Тонкие вены заботливо перевязаны тонким жгутом, улыбки только ласковее. По венам холодное. Мурашки.
Облака над нами мерно розовели. Улыбки плыли куда-то мимо нас. А мы лежали на песке, чувствуя, как каждая песчинка нежно щекотит прогнившие души и вбивается прямо в соленые раны между лопатками, там, где пробиваются крылья. Становилось тепло, легко и красиво. Небо приблизилось к нам, и мы дотронулись до него грязными ладонями. Наконец-то. Небо. Полетели.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора, с использованием личного фотоархива автора.