Ольга Александровна Коренева
Пуля для тантриста
В этот момент снаружи послышался приглушенный шум, голоса. И Андрей различил слова:
– Тут есть нужный экземпляр. Подходит по вашим параметрам.
Дверь отперли, и в камеру вошли начальник, контролер, охранник, и двое в штатском.
– Шаповалов, к следователю, – скомандовал контролер.
Тантрист удивился, странно ему показалось, что к следователю вызывают ночью. Он слез с лежанки и, полный нехороших предчувствий, пошел к двери.
Его провели в кабинет начальника.
– Садись, Шаповалов, – сказал высокий худощавый тип в сером костюме. – Долго говорить не буду. У тебя есть выбор. Либо тюрьма, либо участие в закрытых экспериментах. Это засекреченная лаборатория, изучаются особенности человеческой психики. Ты, как нам известно, уже знаком с системой самосовершенствования, занимался медитативными практиками, развивал способности, ты нам, возможно, подойдешь.
– А что это за эксперименты? – спросил тантрист.
– Примерно то же, чем ты занимался. Вроде медитации, но посложней.
– Он еще спрашивает, – гмыкнул начальник. – Ему волю предлагают, а он спрашивает, разборчивый какой!
– Я согласен, – быстро произнес Андрей.
– Подпиши вот здесь, – ему протянули бумагу, и он, не читая, поставил свою подпись в нескольких местах, где ему указали.
– Все, порядок. Забирайте, – ухмыльнулся начальник.
– Счастливо, тантрист, – сказал контролер, и, когда Андрей проходил мимо, очень тихо добавил: – тебя продали, дружище, ты товар.
Эту ночь он провел на воле. Его накормили весьма хорошим ужином. Он спал в комнате с нормальной мебелью, на полу был пушистый ковер, постель его была мягкая и свежая. После страшных ночей в камере он, наконец, уснул, и проспал сутки. Его не тревожили. Несколько дней он только и делал, что спал, ел, гулял по оранжерее, смотрел телик. Словом, приходил в себя. Потом его повели в большую залу, и познакомили с участниками предстоящего эксперимента. Но ему было все безразлично, он никого не разглядывал, имен не запоминал. Начальником группы был худощавый, один из тех, которые купили его в тюрьме. Его Андрей запомнил: узкое лицо с впалыми щеками и квадратным подбородком, длинные брови под прямым углом, как полуквадраты, узкие глаза, квадратные плечи. Звали его Артем Григорьевич.
Потом были разговоры, рассуждения о тонких мирах, о трансцендентальной медитации, о телепортации во времени и пространстве, и так далее. Его к этому и готовили. Изучали реакцию его организма на различные препараты, делали всевозможные анализы, проводили тренинги, проверяли его на наличие парааномальных способностей, и так далее. Ему было все равно. Полное равнодушие ко всему. Он напрочь потерял интерес к жизни…
Но в тот день было все иначе. Он почувствовал, что силы возвращаются к нему. После занятий на тренажерах и контрастного душа, он с аппетитом поел. Потом вместе со своей группой прошел в учебную лабораторию. Это была просторная зала, вдоль стен стояли столы с приборами, улавливающими энергетику участников эксперимента. Всем надели на левую руку массивные браслеты, начиненные электроникой. В центре зала, в кресле, расположился Артем Григорьевич, остальные уселись прямо на ковер.
– Итак, продолжим занятья, – произнес Артем Григорьевич, и окинул взглядом группу. – У нас тут появились новенькие, так что кое-что придется повторить.
Он нахмурился, обвел глазами зал, задерживаясь на столах с приборами, и медленно продолжил:
– Существует Веер миров, помимо нашей Вселенной, что и является сейчас предметом нашего изучения. До нас в настоящее время доходят косвенные сведения об их существовании. Эти миры существуют зачастую параллельно нашему физическому миру и могут отличаться пространственно-временными координатами, то есть могут отличаться количеством измерений, направлением времени, пространством. А также существуют миры, в которых, судя по некоторым нашем наблюдениям, не существует ни пространства, ни времени.
Он замолчал, закинул руки за голову, и глубоко потянулся.
– Часто принято объединять все параллельные миры в один единый Веер миров, – продолжил он через несколько минут. – Чаще всего границы между мирами не существуют, они просто, видите ли, все дело в том, что находятся они параллельно друг другу, не соприкасаясь между собой.
Иногда происходит и так, что параллельные миры могут проникать один в другой. Да, периодически случаются такие накладочки, происходит это, да. Есть миры, в которых преобладает Хаос, но существуют и такие в которых доминирует Порядок. Нельзя противопоставлять эти миры друг другу, они ведь существуют параллельно, не соприкасаясь и не враждуя. Более того, рядовые обитатели этих миров даже не подозревают о существовании друг друга.
Он встал с кресла и принялся молча прохаживаться по зале. Потом снова заговорил:
– Издревле существовала возможность перемещения по Вееру миров. Чаще всего этим пользовались Посвященные для своих целей. Долгое время эта возможность, так же как и сами цели, держались в тайне. Общеизвестно, что в Веере миров существует сеть каналов, которые связывают их друг с другом. В данном случае речь идет о возможности путешествовать по параллельным мирам с помощью лестницы Шаданакара.
Он бродил по зале как маятник, потом вдруг остановился, и продолжал:
– Существует мнение, что Шаданакар по своей структуре напоминает черную дыру, что не мешает ему быть живым существом, обладающим сознанием. В каждом мире существует несколько стационарных входов-выходов в Шаданакар. Считалось, один из входов в Шаданакар, находится в Шамбале, и посвященные многих тысячелетий различных рас Земли пользовались им.
Он резко взъерошил себе волосы на затылке, и сел на ковер.
– Шаданакар – это лестница между мирами, в которую можно войти, но это не значит, что из нее можно выйти, – заговорил он снова. – Чтобы пользоваться этим коридором между мирами, нужно знать, во-первых: куда ты хочешь попасть, во-вторых: иметь достаточно высокий уровень духовного развития и мастерства. Этот уровень должен быть сопоставим с уровнем духа Ангела.
– Я не верю во всякие там Шаданакары, – громко сказала девушка слева от Андрея. Она была худенькая, коротко стриженная, бледная, с кошачьими зеленоватыми глазами. Широкая плотная футболка на ней была линялого серого цвета.
Артем Григорьевич резко замолчал, бросил на нее ироничный взгляд, и произнес:
– Ну, во-первых, обращаться ко мне надо по имени, или, если вам это трудно, зовите меня Мастер, Учитель, в конце концов. Понятно вам, девушка? И орать так не надо.
Во-вторых, да будет вам известно, и всем остальным, кто не в курсе, что Шаданакар существует помимо того, хочешь ты того или нет, веришь ты в это или нет. И ему все равно, что ты по этому поводу думаешь.
Относись даже к тому, чего не знаешь, с уважением, ибо помни, что твои мысли даже в нашем мире материальны и могут работать как на тебя, так и против тебя.
Итак, продолжаю. Чтобы войти в Шаданакар, необходимы только две вещи: Первое – иметь возможность для набора и управления энергией. Второе – Абсолютный контроль своего сознания.
Но даже если ты этого не имеешь, ты все равно можешь войти в Шаданакар, если знаешь, где находится вход, – продолжал он развивать свою мысль. – Шаданакар – это ничто. Это большое ничто. Но это большое ничто описывается определенными законами, которые ты должен знать.
Он снова встал и принялся разгуливать по зале.
– Чтобы войти в коридор между мирами, ты должен абстрагироваться от своего тела и от своего сознания полностью. После этого ты должен трансформировать свое тело в чистую энергию, которой ты будешь управлять. Когда ты это сделаешь, ты автоматически окажешься в Шаданакаре.
Оказавшись в лестнице между мирами, отключи свое сознание, позаботившись предварительно о том, что не включилось твое подсознание.
И, наконец, чтобы выйти оттуда целым и невредимым в том месте, которое тебе необходимо, надо сосредоточься на нем, создав его яркий мыслеобраз.
Вот этой практикой мы и будем сейчас заниматься. К этому вас и готовит наша исследовательская группа. Перед перемещением в другое измерение каждому из вас будет имплантирован под кожу специальный датчик. Такой маленький чип. Кое-кому он уже имплантирован. Некоторая информация о нашем мире у вас может стереться из памяти.
– Да что же это такое! – вскричала стриженная девушка. – Это произвол! Не хочу! Выпустите меня отсюда! – она вскочила на ноги и бросилась к двери.
– Что, снова в колонию захотела? – остановил ее властный голос Мастера. – Садись и запоминай. Как тебя звать-то, баламутка?
– Крыска-Лариска, – буркнула она, возвращаясь на место.
– Оно и видно, – усмехнулся Мастер. – Ну, мы отвлеклись. Итак, Параллельные миры многовариантны и разнообразны. Это не всегда связано с нашим представлением о мире вообще и о жизни в частности. Чаще всего они противоречат нашим представлениям о сущности вещей и определениям пространства.
Помимо параллельных миров с иными физическими характеристиками и пространственно-временными координатами существуют также так называемые параллельные многовариантные миры. Иногда их называют искаженные миры.
Описать эти миры можно с помощью сравнительного анализа вероятностного развития истории. Впрочем, это не все искаженные миры, а только малая часть из них.
Он подошел к креслу и мягко опустился на него, не переставая разглагольствовать:
– Можно рассматривать искаженные миры как участок Вселенной, работающий в качестве противовеса Хаоса законам логики и порядка.
Искаженные миры – это не Ад и не нижний астрал. Часто среди вероятностных миров Искаженного мира один мир может быть очень похож на другой, кроме какой-нибудь одной частности, может быть двух частностей и так далее. Точно так же один мир совершенно не похож на тот, в котором живем мы, во всем кроме чего-либо похожего, и так далее.
Он повернулся вместе с креслом и сбил ковер возле себя.
– Я хотел бы привести пример одной встречи, произошедшей в прошлом веке с князем Вяземским.
Однажды вечером он вернулся домой после бала, и обнаружил у себя в кабинете… себя самого, сидящего за столом и что-то пишущего. Он заглянул через плечо двойника и посмотрел на то, что он писал, после этого он потерял сознание. Этот листок Вяземский сохранил до своей смерти, в этом листке предсказывались многие события, которые позже произошли у нас в стране, включая Октябрьскую революцию. Кроме того, известно, что он писал об этом царю.
Это один из примеров встречи с двойниками из параллельных миров.
В мае 1828 года в Нюрнберге полиция поймала странного шестнадцатилетнего парня. После долгого расследования выяснилось, что этот человек, получивший имя Каспар Хаузер, имевший самые невероятные привычки и способности, до появления в Германии жил в мире, который совершенно отличался от земного.
Он достал большой полосатый платок и громко высморкался. Андрея удивили размеры и расцветка платка, он был ярко оранжевый. Еще больше его удивил рисунок. Почему полоска, а не стандартная клеточка? – подумал он.
– В параллельных мирах время может не соответствовать нашим представлениям о нем, – витийствовал Мастер. – События могут сменять друг друга быстро, медленно, или же вообще не меняться, а все может двигаться по кругу…
– Учитель, а вот вы в прошлый раз говорили про Хронодендрит, если я правильно расслышал это слово. Я понял, что это – разные сценарии одних и тех же событий в параллельных мирах. Это что же, значит, если в нашем мире Сталина отравили, то в другом, значит, он может…
Андрей оглянулся на говорившего.
– Стоп, стоп, стоп, – прервал его Мастер. – Об этом потом. В следующий раз. А сейчас некоторые из вас перейдут в медитационную залу. Остальные – на тренажеры. Кое-кого будут готовить к перемещению.
***
Очнулся он в лесу. Измотанный так, словно скалы двигал. Память медленно возвращалась. Вспомнилось… Да, так и было. Раненный медведь-шатун, истекающий кровью. Мороз такой, что птицы на лету замерзали и падали. Он, изнемогший от холода и голода, находил и ел замерзших пичужек, грыз обледенелую кору деревьев. Потом жил в логове умирающего медведя. Добил его, разделал на части, этим и питался. Одежда превратилась в лохмотья. Как-то нашел он в прогалине замерзшего насмерть охотника, снял с него все, что было, оделся…
Он медленно входил в местную жизнь. Странное это было место. Тут не было разговоров ни о политике, ни о правительстве, никто не упоминал о царе, не говорили даже о времени. Здесь не было такого понятия, как история. Никаких тебе исторических событий. И время здесь текло по-особому. Слово «год» никто не понимал. Естественно, не отмечался Новый год, не было летоисчисления, а были лишь дни, недели, месяцы, и соответствующие числа. Месяцев было очень много, и все они имели свои имена, похожие на собачьи клички. Все это казалось загадочным и совершенно необъяснимым.
Он не стал ломать над этим голову, а погрузился в воспоминания. Вспомнилось, как он скитался то с нищими, то с паломниками, ходил по монастырям, по угодьям. В больших поместьях кантовался вместе с каликами перехожими. Как ехал с обозом, напали разбойники, ему удалось убежать, затеряться в лесу… Так вот почему он здесь!
Тут он почувствовал, что снова теряет сознание… Так уже было с ним несколько раз…
Жизнь порой делает невероятные виражи! Андрея, полубеспамятного, подобрали местные охотники, и привезли в поселок. Его выходила знахарка. Потом он жил при монастыре паломником, работал и молился истово, принял монашество. Он полностью отрекся от прошлого, приняв его за дьявольское наваждение, и вычеркнул из памяти. Его психика так и не смогла принять того, что он скакнул во времени на несколько веков назад, да еще в непонятное пространство. Наваждение – это было понятнее. Он смог приспособиться к размеренному укладу монастырской жизни. Времени было предостаточно, он занимался изучением иноземных языков, и вполне успешно. Его монашеское имя было Макарий.
В эту ночь ему не спалось. Птичий гомон смущал душу и волновал сердце. Работа над переводами книг в монастырской библиотеке утомила. Отец Макарий вышел во двор, вывел коня, оседлал его, и пустил медленным шагом за ворота. Глазами пил он едва различимые в предутренней мгле очертания реки.
На противоположной стороне займища послышался колокольный звон. Стая уток с шумом опустилась на плес меж густых зарослей камыша.
Он соскочил с коня, и пустил пастись стреноженную животину в понизовье, где догорал ночной костер. На половинном бревне у огня сидели два монаха – Василий и Афанасий. «И до полного рассвета братья не скажут друг другу ни слова», – подумал отец Макарий. – «Да и зачем? Ведь каждый из них понимает другого: ибо в молчании есть Слово. Что-то грядет важное. Оно где-то рядом, но не выказывает себя…»
Макарий медленно прошел через луг, вдыхая густой свежий воздух, и остановился возле голубятни. Из клетки повыскакивали наземь турманы, чтобы подкрепиться просом и водой. А желтохвостый, с золотистой головой, голубь-кукун взлетел на плечо Макария. Монах взял птицу в руки, погладил от головы до хвоста, а затем резко выбросил голубя в утреннюю высь. Захлопали щелчками крылья кукуна.
В луговых окрестностях слышался стук кузнечного молота – в монастырских мастерских шла работа.
Над бугром громко хлопали крыльями турманы. С самых дальних высот они садились на хвосты и кубарем вертелись вниз, потом делали еще несколько кругов, и заново вели игровую круговерть… Макарий, запрокинув голову, наблюдал за птицами, всматривался в неизъяснимую глубину предрассветного неба, и какие-то смутные мысли тревожили его. В памяти всплывали странные образы, слова, имена. Временами вдруг начинало казаться, что имя его – Андрей, имя из нереального прошлого, и что когда-то с ним была женщина, и звали ее Жанна… Макарий встряхивал головой, и начинал креститься, читая псалом 90-ый. Потом он клал поклоны, и все проходило.
До утра он успел вернуться в монастырскую библиотеку и закончить перевод. Тут его позвал Афанасий, попросил помочь в деле. Оседлали коней, выехали в луга. Вдали чернел мост через реку. Подъехали. Мост был широк, слева перила чуть покосились. Кони глухо стучали копытами по отсыревшим доскам. Припустили мелкой рысью. Вот и замостовые холмы позади. Проехали поля со спелыми колосьями. Луга золотились звездчатыми мальтиками, синели васильками.
И вот уже монахи в просторных хоромах гостевого дома. Василий был уже там. Он принимал отчет у крупного, широкоплечего, с черной окладистой бородой, мужика. С ними был еще люд, среди них Макарий узнал Матвея – свояка той знахарки, что вылечила его.
– Спаси Господи всех, рад видеть, – поздоровался Макарий, поклонившись.
Ему ответили тем же.
– Здорово всем, Бог в помощь, – произнес с поклоном вошедший Афанасий. – Вот пришли и мы.
Василий что-то записывал в учетную книгу, и передавал мешочки с образцами семян монастырскому зерноведу. Тот мял мешочки в руках, обнюхивал, щурил глаза. Затем открывал мешочек, доставал горсть семян, и обсасывал их, жевал, что-то бормоча себе под нос, оценивал. Потом высыпал содержимое мешочков в свои меченые туески. Каждая новая зерновая упаковка имела свои холщовые бирки, на которых зерновед что-то записывал древесным углем.
– Казанское, булгарское, башкирское, ярославское, нижегородское… – определил он. – А это откудова семя?… А-а, увекское…А-а, бухарское… Не торопи меня…
Он потеребил свой крупный, словно редька, нос, пожевал воздух обветренными губами, и повторил:
– Не торопи ты… Откудова, говоришь, сии зерна? Колундинские! Еще где такие места есть? На Иртыш-реке? Чего мало-то?
– Да недавно сажать начали. По осени.
– Как сказал? По осени сажают? Чудно, чудно. Еще осенние семена есть?
– Угу. Из Персии. Горные талышские хлеба.
– Это дело, дело… Ух, ух! Много персидского зерна!
Вдруг Архип вырвал из рук зерноведа мешочки с персидским зерном и воскликнул:
– Сии дьявольские зерна! Из них пьяные хлеба выходят!
– В самом деле? – пробормотал удивленный зерновед.
– Слыхал я в молодости про такое, но ни разу не видывал. Ну-кась, поглядим, – сказал Матвей, и зачерпнул горсть злаков из мешочка с пьяной пшеницей. Поднес ладонь с зерном к распахнутому настежь окошку, и долго рассматривал.
Потом проговорил:
– Этакая вот штука! Зерна крупные, но с грибком, и более половины из них семя-плевелы. А мы пшеничку-то просушим, да и отделим плевела от зерен.
– Нет! Всю пьяную пшеницу нужно уничтожить! – вскричал Архип. – Упаси Господь, доберутся до чертова семя окрестные крестьяне, дуреть будут!
– Ах, Архип! Того ты не знаешь, что по суходолам давно мы по весне плевела сажаем. А ведомо тебе, что животина от пьяной пшеницы становятся страшнее волков? Вот тут и призадумайтесь! Кони, овцы, козы, буйные, кусачие…Сии злаки от врагов могут быть как страшное оружие! – произнес мужик, которого Макарий не знал.
Он запустил пятерню в свою курчавую бороду, и прищурился.
– Оружие, говоришь? Архип, ты где сию пшеницу взял?
– С Увека-града.
Макарий с большим интересом смотрел и слушал, но так и не понял, зачем Афанасий позвал его сюда, и как нужно было помочь ему. Видать, что-то от него надобно было, но потом планы изменились.
На обратном пути он зашел в часовню помолиться. В тишине и полумраке опустился он на колени перед иконой Спасителя. И опять посетила его назойливая мысль, что слишком много суетного вокруг, и надобно ему уйти в затвор. Но то под силу лишь великим святым. Не является ли сие желание гордыней, или искушением? Об этом он обратился с молитвой к Господу. Но тут вдруг ощутил странное движение воздуха, словно ветер влетел в закрытую часовню. Макарий оглянулся. Он был один. Только прошелестело что-то, и смутное облачко скользнуло вдоль стены, застыв перед ним. Оно стало сгущаться и принимать женский облик. Он узнал эту девушку. В памяти вспыхнуло слово Жанна.
– Ах, Андрей, Андрей! – прошептала она. – Прости меня. Я виновата во всем. Если бы я не убежала тогда от тебя, если бы только…
Макарий вздрогнул, и принялся истово креститься. Но все слова молитвы вылетели у него из головы. Он не мог вспомнить ничего! На него нашел ужас, хотя это видение возникало уже несколько раз за его монастырскую жизнь. Тут на ум пришли сказания о Святом Антонии, к которому приходил дьявол в женском обличии, пытаясь искусить.
Но сейчас он вдруг почувствовал, что это не просто наваждение. Этот призрак хотел предупредить его о чем-то.
– Из-за меня ты столько претерпел! – продолжало приведенье. – Но ты не виноват. Обвинения с тебя сняты, убийство повесили на мертвого зэка, погибшего в Сизо. Его застрелила охрана во время тюремного бунта. Эта пуля предназначалась для тебя, тантрист. Но твой Ангел-Хранитель силен. Тебе повезло, что ты попал в лабораторию, и переместился сюда. Только учти, и здесь есть свои заморочки. Да еще какие! Это же другое измерение! Пойми ты! Тебе лучше вернуться.
Призрачная девушка говорила на странном наречии, что-то не совсем привычное слышалось в ее фразах, но Макарий все прекрасно понимал, речь ее казалась ему хорошо знакомой, и то, что она называла его Андреем, не удивляло. Да, в миру его и впрямь так звали. Но было это так давно, что он уж и позабыл. А про другое измерение он пропустил мимо ушей, но она все твердила и твердила ему об этом. Да, тоже нечто знакомое. Он что-то начинал припоминать, но информация эта мгновенно стиралась из памяти.
Да и зачем ему все это помнить? О Господи, избавь от этой шелухи. Позволь уйти в затвор! – мысленно вскричал Макарий, и наваждение исчезло. Он принялся истово молиться и класть поклоны.
Но ведь чтобы стать затворником, нужно особое разрешение. Это желание могут счесть гордыней, грехом великим. Сначала нужно испросить совета у настоятеля монастыря. Как быть, как подступиться, и достоин ли он сего. Потом обратиться за советом и за благословением к старцу.
Он вышел из часовни в сумятице чувств. И тут же снова принялся молиться, прося у Господа прощение за свое неровное состояние, и умоляя о поддержке.
«Боже! Пошли знак свыше, как поступить мне, что делать далее!» – беззвучно восклицал он, осеняя себя крестным знамением.
Он поднял глаза, всматриваясь в небо, словно надеялся увидеть там что-то особенное. Небо было затянуто плотной облачной пеленой, которая бугрилась, вздувалась и опадала, словно дышало гигантское распластанное существо. Оно, существо это, было переливчатое, серовато-зеленовато-лиловое, и оно хотело что-то сообщить Макарию, особенное и очень важное что-то.
Монах снова перекрестился.
– Тьфу, уж не наваждение ли это опять какое? – пробормотал он.
Отец настоятель предупреждал его, что если человек удаляется от мира сего в монастырь, то он тем самым вступает на тропу брани с темными силами, бросает вызов самому Диаволу и воинству его, и все силы Ада пойдут на него в наступление. Да, это Макарий почувствовал сразу же. Жизнь в монастыре была неспокойной, силы зла устраивали страшные провокации, несчастные случаи, по подземным монастырским ходам бродили призраки, их, случалось, обнаруживали даже в глубоких погребах с запасами маринадов, варений и солений. Несмотря на то, что все помещения постоянно освящались, и проводились особые молебны в защиту от нечисти, она, нечисть эта, все же периодически усиливала натиск. Бывали такие неспокойные дни, разгул бесовской силы, ну и в полнолуние случалось, конечно.
Макарий направился в сторону монастыря, надобно было зайти в келью, привести себя в порядок перед трапезой.
Вдруг в самой выси, где-то в глубине небес, послышался глухой рокот, и в мгновение ока огненный зигзаг сверзся вниз и вонзился в землю у самых ног монаха. Невыносимо ярко сверкнув, он в ту же секунду исчез.
– А-а! – вскричал Макарий и отпрянул. – Не сие ли есть знамение твое, Господи! Или бесовское наваждение это? Как разобрать, Господь Милосердный, подскажи?
Он стоял, вне себя от изумления, и не знал, что думать. Может быть, это предупреждение ему? Но какие силы его предупреждали, и о чем? Он снова перекрестился и принялся бормотать «Отче наш».
Сзади послышалсяя шорох. Макарий вздрогнул и резко обернулся.
– Что это ты, брат, неспокойный какой сегодня? – спросил подошедший Афанасий. – Меня послал за тобой отец настоятель, что-то ты к трапезе опаздываешь, ждем тебя все. Ой, да на тебе лица нет, захворал ты, никак, либо приключилось чего? – удивился монах.
– Да ничего особенного, так, померещилось что-то, – махнул рукой Макарий и пошел вслед за собратом к монастырским воротам.
– А-а, – протянул задумчиво Афанасий. – А у нас тут такое искушение случилось с этими пьяными зернами. Отец настоятель повелел все их сжечь. Но они странным образом исчезли.
– Как исчезли? – не понял Макарий.
– Да так. Словно сквозь землю провалились. Нет их, и все тут.
– Опять, видно, лукавый мутит, – вздохнул Макарий.
– Да уж, тут без происков нечистого не обошлось, – поддакнул Афанасий. – Как всегда у нас тут.
Монастырские ворота вырисовывались во мгле словно стены крепости. В этот миг тьма быстро сгустилась, словно некто невидимый заварил густой темный кисель. Воздух стал вязкий и липкий.
– Тьфу-тьфу-тьфу, Господи, спаси и сохрани нас! – вскричали оба монаха сразу и принялись истово креститься.
– Опять вражье наваждение, – пробормотал Макарий. – Неймется им, бесам…
– Работа у них такая, – молвил Афанасий, и стал хлопать себя по бокам, нащупывая в складках рясы подвешенный на четках массивный серебряный нож-копье с рукоятью-крестом. Это было действенное оружие против натиска нечистой силы.
Из плотной тьмы потянулись к монахам щупальца с присосками.
– Что это? – прошептал обомлевший Макарий.
– Это они наши души высосать хотят, – ответил Афанасий и метнул в густую вязкую субстанцию крест-копье.
Раздался шумный всплеск и грохот, будто с неба обрушился наземь мощный водопад. Все вокруг застонало, загудело. Запахло серой и гнилью. Через некоторое время все стихло, и воздух снова стал прозрачен и чист.
– Ну, путь свободен, с Божьей помощью, – произнес Афанасий и выдернул из ворот свой нож. – Мы еще успеем потрапезничать.
– А почему сегодня такой натиск с их стороны? – спросил удивленно Макарий, когда они входили в монастырь.
– Так сегодня же полнолуние, – ответствовал Афанасий, кладя поклоны перед наддверной иконой Божьей Матери.
– А, ну тогда понятно, – произнес Макарий, и тоже сделал несколько глубоких поклонов.
В трапезной горели лампады пред иконами, толстые свечи в метровых подсвечниках сияли по углам. Братия уже заканчивала трапезу, когда оба монаха вошли. Они поклонились игумену отцу Евпатию – настоятелю монастыря, и Макарий произнес:
– Опять лукавый нападение учинил, батюшка, прости за опоздание.
Игумен молча кивнул. Монахи сели на свои места, и наполнили густыми рыбными щами глиняные миски. Ох и хороши были щи, ароматные, приправленные кинзой, сельдереем, петрушкой и ароматным рапеуром. Закусывала братия ржаным хлебом с мариартом.
Потом все перешли в смежный храм, и долго молились перед сном. Макарий так устал за сегодняшний день, что последние молитвы читал не особенно усердно. Он с трудом перебарывал сонливость.
Наконец, все разошлись по своим кельям. Лампадка перед иконой еле тлела, но у Макария уже сил не было поправить фитилек, и зажечь новую свечу на комоде. Он буквально рухнул в постель и тут же уснул.
Проснулся он внезапно в полной темноте. Была глубокая ночь. Лампадка не горела, свеча тоже. Он хотел было встать и зажечь, но какая-то неведомая сила прижала его к постели. Ощущение жути сдавило душу. Тьма была тяжелая и упругая, словно живое существо, она пульсировала и шевелилась. От ужаса холодный пот выступил у монаха на лбу, и медленно покрыл все тело. Он попробовал сопротивляться, хотел рывком сесть на постели, но не смог и шевельнуться.
Внезапно в левом углу кельи словно просветлело. Возникло некое тускло серое пятно, оно стало разрастаться и становиться все ярче, превращаясь в светящуюся туманность. Туман этот постепенно сконцентрировался в белую женскую фигуру. Но то была не Жанна, отнюдь. Плотная тьма стала редеть и отступила. Женщина подошла ближе, и зажгла лампадку. Свеча загорелась сама. Но привычный запах ладана исчез, словно его и не было. Келью наполнил аромат необычных духов. Женщина была одета в пышное многослойное платье из тонкой белоснежной ткани. Волосы были уложены в затейливую прическу, украшенную заколками с чем-то, похожим на бриллианты, так показалось монаху.
– Кто ты? – спросил он.
– Как это кто? – ответила она. – Я Счараюнкра.
– Кто? – переспросил он.
– Ты что, не знаешь, кто такая Счараюнкра? – ответила она вопросом на вопрос. – Вижу, что не знаешь. Ну так даже лучше.
– Отчего же лучше? – удивился он.
– Загадочней, – ответила она. – Я вообще загадка, даже для самой себя. Никто не знает, что я такое, да я и сама этого не знаю.
Она глянула на него своими синими всполохами глаз, и ему показалось, что это зарницы. Ее губы были удивительно пухлые, нежно розовые и влажные, как роса. Она была необычайно красива. Теперь она приобрела совершенно четкие очертания, и больше не казалась туманной.
Он смотрел на нее не отрываясь, позабыв о том, что надо перекреститься и прочесть молитву от наваждения. Он вообще обо всем забыл.
Пламя лампадки вытянулось и принялось плясать, как сумасшедшее. Ладан расплавился и испарился. Со свечой творилось и вовсе нечто невероятное. Но Макарий ничего вокруг не замечал.
Она медленно, словно нехотя, приблизилась к нему. Села на край постели. От ее запаха голова его пошла кругом. Он почти терял сознанье. И в этот момент раздалось:
– Прочь от него, бесстыжая, сгинь! Оставь его в покое! Не тронь!
В келье появилась Жанна, она ринулась на Счараюнкру, в ярости разрывая воздух. Обе призрачные женщины вцепились друг дружке в волосы и принялись драться. Из прически Счараюнкры посыпались сверкающие каменьями заколки, волосы растрепались. Она с силой оттолкнула Жанну, и тут же набросилась на нее, схватила за горло и принялась душить. Жанна остервенело ударила противницу коленом в живот. Та с воплями отпустила ее, и поднялась в воздух. Она сверху попыталась напасть на Жанну, но та взлетела к самому потолку, и принялась вращаться вокруг своей оси, словно волчок. Поднялся сильный ветер, лампадка слетела на пол, но не разбилась, слава Господу. Лампадное масло разлилось и вспыхнуло. Массивная свеча заплясала в подсвечнике. Яркая полоска огня побежала по дощатому полу, но призраки не замечали этого и продолжали драться в воздухе.
В этот миг Макарий опомнился, и принялся истово креститься и громко читать молитвы. Пламя погасло. Женщины растворились, словно утренний туман.
