Ольга Александровна Чечина
Фарерские хроники. Часть 1: Родом из Скалистых гор
И все бы ничего. И пусть сам люк квадратный, а лист железа круглый. Беда оказалась в другом. Диск был значительно больше, чем крышка и от этого никак не желал вставать в отверстия, что имелись с двух сторон под люком. «А люк-то – с досадой отметил гном, – с каждым мигом становится все мягче и мягче». Еще немного и стечет расплавленными струями. Торопиться надо!
– Ну, давай! Чего ж ты не заходишь? – с отчаянием спрашивал гном, но тот, к кому он обращался, естественно был безмолвен.
Тем временем руки Фроста, как, впрочем, и лицо, от нестерпимого жара сильно покраснели, и, кажется, даже задымились брови, а он сам едва не кричал от боли.
– Терпи! – выдавил он сквозь плотно стиснутые зубы, – Терпи! – повторил гном, все пытаясь вставить несоразмерную пластину, которая к его удивлению оставалась холодна и хоть немного остужала руки.
– Нет. Тут иначе надо… – начал гном, но осененный догадкой, замолчал, а его глаза радостно блеснули.
И как он только мог забыть о гибкости горного железа? Не иначе вконец мозги ему драконий огонь затуманил! Фрост взял в руки круг, слегка согнул его и вставил в отверстия. Таким-то образом круг, конечно, вошел, только вот провисал он прилично. Между ним и люком расстояние, считай, в палец толщиной было.
– Да, так себе заслонка вышла. – огорченный гном полез назад. – Но, с другой стороны, лучше так, чем вообще никак. Глядишь, и не пустит горное железо вражье пламя дальше. Круг-то ведь и не нагрелся нисколько.
Внизу гном засуетился возле полок с припасами. С трудом отодвинув обожженными руками одну из сырных головок, он ухватился за показавшийся глиняный горшок. Непослушными пальцами Фрост пододвинул его к себе и взялся за высокую крышку, но не сумел удержать, и та, выскользнув на пол, с глухим стуком разлетелась на три части.
– Ну, это не беда! – проследив взглядом за покатившимися осколками, произнес гном. – Наоборот, хороший знак! Ох, Гадрук, помоги нам всем выстоять. Обещаю, мы тебе дивный храм отстроим. Лучше прежнего. Да что там прежний! Он померкнет на фоне нового. Со всех земель к нам будут съезжаться только затем, чтобы, значит, на храм поглядеть!
Фрост опустил ладонь в кувшин. Масло, что было внутри, тут же принялось таять под обожженными пальцами гнома. Он щедро намазал лицо, руки, шею и грудь. Закончив процедуру, вернул кувшин на место и понуро поплелся к кровати.
– Остается только ждать, потому как больше я сделать ничего не могу.
***
Фрост потянулся за часами, что лежали на тумбе. Уже прошли целые сутки, как в Острожном крае появились Северные драконы. Сутки гном провел в своем погребе, каждый раз вздрагивая от грохота падающих стен, крыши… Сутки он беспокойно метался по укрытию и чуть не каждые четверть часа взбирался по лестнице, чтобы проверить, не пробрался ли к нему огонь.
Крышка люка уже давно полностью расплавилась, но горное железо хоть и не прилегало плотно к теперь уже пустому проему, тем не менее, не давало языкам пламени вползти внутрь. Фросту даже казалось, что оно и запах дыма каким-то чудом сдерживает. Иначе, как объяснить то, что воздух в подвале не был удушливым и не вонял гарью? Была и еще одна странность, которая очень занимала гнома, но ответа, как он ни старался, найти не мог. Лестница, сделанная практически из такого же сплава металлов, что и люк, никак не пострадала. Разве только немного повелась от жара. «Не иначе меня сам Гадрук хранит» – думал гном и отчаянно надеялся, что все обойдется. Только вот душу, словно голодный стервятник, грызла тревога за остальных. Что там с ними стало?
Постепенно огонь стал затухать, и даже подобравшись вплотную к хлипкому заслону, жара почти не ощущалось. Однако Фрост никак не решался покинуть убежище. Он сам не мог понять, что его останавливало. То ли нежелание видеть вместо родного дома дымящиеся головешки, то ли страх не встретить ни единого гнома и узнать, что он единственный выживший, то ли все это вместе и при этом что-то еще, чего он пока не понял.
Фрост, нахлобучив новую шапку, которая отыскалась в подвале, сидел, понуро опустив голову, и бездумно глядел в пол. Как бы его нутро ни противилось, идти все ж таки надо. Он глубоко вздохнул, будто перед прыжком в стылую воду, и с явной неохотой поднялся. Как же тяжело сделать хоть шаг. Телесно-то ничего вроде не мешает, а вот поди ж ты…
Гном в неведомо какой уже раз преодолел лестницу, вынул заслон и сдул осевший на нем пепел. Железо ничуть не пострадало, только вот цвет его немного изменился. На первый взгляд такое же серебристо-белое, как и было раньше. Однако если его повернуть чуть в сторону, так, чтобы свет падал под определенным углом, круг начинал испускать неяркое голубоватое свечение.
– Н-да. – задумчиво протянул Фрост, вертя в руках диск. – Дела…
Но не это сейчас было важным. И гном, прекрасно это осознавая, заглянул в наполовину заваленный проем. Торчали недогоревшие балки, слабо тлели угли, а в пространстве между ними виднелось затянутое низкими хмурыми тучами небо. Погода была как раз под стать настроению Фроста.
Гном сдвинул в сторону мешающее почерневшее бревно, вылез наружу и огляделся. Итак, его дом сгорел дотла. Выгорел подчистую. Не осталось ничего: ни добротных бревенчатых стен, ни красной черепичной крыши, ни пола, ни мебели. Лишь закопченный колокол, расколовшийся надвое, был единственным более-менее уцелевшим предметом.
Фрост сделал шаг, и под его ногой что-то хрустнуло. Гном поморщился. В напряженной звенящей тишине, что стояла вокруг, звук вышел особенно громким и пугающим. Он торопливо вышел за пределы пепелища. Оставаться здесь дольше не было никаких сил.
Гном, вертя головой по сторонам, двинулся вниз по некогда оживленной центральной улице. Еще вчера по обе ее стороны высились аккуратные деревянные домишки, а вокруг хлопотали гномы. Сейчас Фрост видел совсем иную картину. Сплошь серый пепел, тлеющие головешки, едкий запах гари и ни единой живой души.
– Бруст! – позвал гном охрипшим от волнения голосом, проходя мимо очередного сгоревшего дома. – Бруст! – он немного постоял в надежде увидеть выходящего из своего укрытия приятеля. А так и не дождавшись, ступил на почерневшую землю.
– Бруст! – снова крикнул гном и, подобрав увесистую палку, принялся ворошить пепел в поисках входа в укрытие, которое имелось в каждом гномьем доме.
Заваленный проем Фрост обнаружил довольно быстро. Он отбросил обугленные куски черепицы и кое-как спустился вниз. Бруст был там. В свете догорающего факела Фрост сразу увидел его тело. Хоть огонь и не проник в подвал друга, тем не менее, это его не спасло. Бруст угорел от дыма. Фрост силился сглотнуть вставший в горле ком, но так и не сумел этого сделать. С трудом сдержав рвущийся наружу крик, он вылез из подвала и нетвердой походкой, будто был во хмелю, двинулся дальше.
Фрост останавливался у каждого пожарища, громко звал, не получив ответа, все равно подходил, разгребал угли, искал засыпанные подвалы, спускался вниз в тщетной надежде увидеть выживших.
К слову, спрятаться успели почти все гномы. Так что напрасно Фрост себя корил. Гномы добежали до своих подвалов, расположенных настолько глубоко, что даже беспощадные языки пламени не смогли до них дотянуться. Но вот дым – въедливая пакость… Он пробирается в любую щель, заползает в самые дальние и укромные уголки, скручивает удушающей петлей горло и разъедает нутро…
От вида бесконечной череды мертвых тел Фросту хотелось кричать, выть в голос, молить судьбу о пощаде… Да он сейчас согласился бы на все, что угодно, лишь бы не видеть безжизненные лица тех, с кем еще вчера обсуждал новые сорта яблок и делился секретами, когда лучше высаживать рассаду в открытый грунт.
И все же уцелевшие были. Пусть мало, но были. Они словно тени вылазили из своих укрытий и неприкаянными призраками бродили на месте бывших жилищ.
– Ох, Фрост, ну и беда с нами приключилась. – обреченно вздыхали они, завидев бредущего гнома, и вытирали рукавом слезы.
– Беда. – угрюмо кивал гном и шел дальше, ища живых.
Фрост обошел всю деревню. Оказалось, что из пятисот гномов, проживающих в Острожном крае, спаслись около двухсот, а, точнее, сто девяносто. Он собрал всех на некогда главной улице, у того места, где располагался величественный храм Гадрука – гордость и святыня гномов. Ныне от него осталось лишь одно воспоминание.
Гномы, полностью раздавленные случившимся, рыдали в голос. Многие, не в силах стоять, тяжело опирались на подобранные кривые палки. Они все словно в раз постарели, напоминая беспомощных дряхлых стариков: сгорбленные, с трясущимися мелкой дрожью руками и низко опущенными головами. Они смотрели себе под ноги, будто страшась лишний раз взглянуть на окружающую со всех сторон выжженную черную землю. Большинство гномов растеряли свои шапки и стояли с непокрытыми головами, отчего их вид казался еще более жалким. Одежда покрылась слоем пепла, а загорелая от постоянной работы на улице кожа приобрела землистый оттенок. Впрочем, вряд ли кого-то это тревожило в данный момент.
Гномы оплакивали погибших и сетовали на судьбу. Однако случившегося уже было никак не исправить, и они, горестно всхлипывая, принялись собирать свои скромные пожитки. Все понимали: отсюда следовало уходить и как можно скорее. Драконы могли вернуться в любой момент.
Фрост тем временем отправился к своему сгоревшему дому, и выгрузил из убежища все вещи, которые на его взгляд представляли хоть какую-нибудь ценность, а также забрал съестные припасы. Он разложил все по крепким холщовым мешкам – их вышло четыре. Фрост связал между собой два мешка и перекинул через плечо. С оставшимися гном проделал тоже самое. Крякнув от натуги, он тяжело зашагал за остальными гномами, проходившими мимо.
Они длинной нестройной цепочкой направились в лес, что располагался через засеянное овсом поле. Глядишь, и не заметит их среди деревьев вражье отродье.
Войдя под зеленые своды могучего елового леса, они остановились.
– Давайте, что ли, здесь расположимся? – предложил Фрост, указывая на то место, где деревья росли особенно густо, спуская широкие разлапистые ветви почти до земли. – Здесь нас драконы увидеть не должны. Да и лежанка отличная выйдет.
– Дело говоришь, Фрост. – согласно пробасил крупный круглолицый гном с густыми бровями, добродушными серыми глазами и длинной темно-каштановой бородой, из которой тут и там виднелись тоненькие косички. Правда, сейчас от пыли и золы она была серой. – Тута переночуем. А на завтра уходить надо. К императору нам идти следует. В столицу. К людям. Защиты просить. А то ведь драконы тепереча так и повадятся к нам летать, дома жечь. Мы отстроимся заново, а они опять нас огнем вытравят. Не дело это. Не дело!
– Только ты, Хрим, не забывай: до императора три дня пути… – начала было старая гномиха, очень худая и морщинистая. Даже мешковатое платье ниже колен из грубой серой шерсти не скрывало ее сухощавой фигуры.
– Я понимаю, чего ты страшишься, Гурта. – нетерпеливо перебил ее Хрим, беспокойно комкая в руках свою ставшую непонятного цвета шапку. – Большинство из нас Острожного края отродясь не покидали. Мы народ оседлый, колесить по миру не приучены. Наше дело землю обрабатывать, урожай растить, да потом по осени на ярмарке излишки выгодно продать заезжим покупателям, коих, к слову сказать, у нас всегда с избытком водилось. Что и говорить, мы обычные крестьяне, сельские жители, труженики лопаты и мотыги. Иная жизнь нам непонятна и чужда. Но что ж делать, коли судьба с нами так обошлась? Признаться, я и сам порядком робею перед долгой дорогой, которую к тому же путем-то и не знаю. Но тута ничего не попишешь, идти, знамо дело, надо.
Гурта, не отводя настороженного взгляда от Хрима, нервно коснулась коричневых с проседью волос, убранных в низкий пучок на затылке, а после неодобрительно покачала головой.
– Да, Хрим дело говорит, – вступил в разговор Фрост. – Гурта, пойми, здесь нам пока оставаться нельзя. Опасно это! А дорогу я знаю. Ко мне, бывало, из столицы люди приезжали за сидром. Они рассказывали, как дотуда добраться можно.
Гурта промолчала, не став спорить. Однако весь ее вид говорил о том, что с таким решением она не согласна.
– Ну, тогда вообще все ладно выходит! И еда у нас стараниями Фроста имеется. – быстро заговорил Хрим, хлопнув того по плечу. Он явно хотел закончить этот разговор, пока еще кто-нибудь из-за страха перед дальней дорогой не принялся возражать. Им ведь только споров и склок сейчас не хватало. – Так что дойдем потихонечку. Дойдем обязательно! – он обвел взглядом молчаливых и хмурых собратьев. – Уж император-то с драконами разберется, он им хвосты понакрутит! И нас в беде не бросит. Глядишь, какую помощь окажет, деньги даст или еще чего.
На том и порешили. Гномы сбились в кучу и стали устраиваться на ночь. Фрост расположился рядом с Хримом. Как-то так вышло, что два гнома быстро нашли общий язык, хотя раньше толком и не общались.
Фрост быстро соорудил по примеру соседа подстилку из елового лапника и тут же на нее улегся. Костер разводить не стали, побоялись. Лишь наспех перекусили, запили сухой ужин водой из ручья, а после распределили ночное дежурство. Когда место вынужденной ночевки окутала непроглядная тьма, гномий лагерь затих.
Фрост долго не мог уснуть, все ворочался с боку на бок. Последние события лишили его покоя, и теперь сон явно обходил его стороной. Да еще предстоящий поход до столицы Фарерских земель – Гросслира, чего уж там скрывать, тоже не добавлял благостного настроя. Прав был Хрим, когда говорил, что не привыкли гномы к путешествиям. Они ведь не кочевой народ, что скитается по разным землям. Гномы – существа основательные, во всем порядок любят. А какой же порядок, когда сегодня ты спишь под кустом, а завтра в болото забрел. Сегодня у тебя на обед подстреленный заяц, а завтра всего лишь лесные ягоды недозрелые. Кутерьма это, риск и волнения, а вот порядка никакого.
Фрост нащупал на груди свою пластину. Согнул ее легонько, и в голове мгновенно всплыли слова отца: «Сын, ты должен быть, как эта пластина. Под напором жизненных перипетий склоняться в ту или иную сторону, легко подстраиваясь под создавшиеся обстоятельства. Но вот сломаться ты не должен никогда».
– Я не сломаюсь, отец, – прошептал Фрост и закрыл глаза.
***
Едва забрезжил рассвет, гномы принялись суетливо собираться. Никто не говорил ничего вслух, однако Фрост не мог не заметить той нервозности, что царила вокруг. Кто-то без конца судорожно одергивал рубаху, другие беспокойно ходили из стороны в сторону, третьи укладывали в сумку вещи, при этом их руки заметно дрожали, а губы шевелились. «Видать, молят Гадрука, чтобы все хорошо сложилось», – догадался Фрост и поискал взглядом Гурту.
Гномиха стояла чуть поодаль, прямая, словно струна. За ее спиной висела котомка, в руке, на манер посоха, старуха держала толстую палку. Гурта была готова выдвинуться в путь. Гордая старуха старалась ничем не выказать своего волнения. Но Фрост хорошо ее знал, и от него не укрылось, как она украдкой дергает мочку уха, что означало замешательство. Как постоянно поправляет гладко зачесанные волосы – это тревога. Как постукивает носком сапога о землю, но, замечая это, прекращает, а спустя короткий миг снова возвращается к прерванному занятию – раздражение.
Да, Фрост понимал Гурту, как никто другой. Не зря ведь столько весен был желанным гостем в ее доме. Фрост с малолетства водил дружбу с сыном гномихи, своим ровесником Крегом. Они были закадычными друзьями. К несчастью, прошлой весной Крег подхватил сизую лихорадку. Эта напасть всегда приходит после зимы, когда организм ослаблен после холодов и с трудом может справиться с хворью.
Крег долго и тяжело болел. Его тело посинело и распухло, что являлось первейшими признаками сизой лихорадки. Жар приходил на смену ознобу. Сама Гурта тоже заболела. Фрост тогда не отходил от них ни на минуту. Домой даже не показывался – не до того было. Гурта ругала его, говорила, чтоб уходил, иначе сам сляжет. Но Фрост знал, что его организм крепок, и хворь его не возьмет. Так оно и вышло. Фрост выстоял, и Гурта справилась, а вот Крег нет. Он умер на шестой день. Сизая лихорадка она такая, берет тех, кто слаб. С того времени Фрост каждый день заглядывал к старухе. Не мог он оставить ее одну. То новости какие расскажет, то поможет чем, то просто зайдет, как дела узнать.
Фрост подошел к Гурте и коснулся ее ладони.
– Мы сдюжим. – тихо сказал он.
– Сдюжить-то сдюжим. Это и так понятно. Гномы – народ стойкий. Их ни одна беда не возьмет. – отозвалась своим глухим низким голосом старуха. Однако в ее глазах Фрост уловил застарелую боль.
Отчего-то сразу вспомнился рассказ Крега о том, как Гурта еще девчонкой сумела выбраться из под завалов Скалистых гор. Она появилась самой последней, когда уже и не ждали никого. Гурта все бегала, искала в разрушающемся городе своих родных. Но никого обнаружить так и не смогла. Хорошо, хоть сама не погибла. Ведь ребенком неразумным была. Ей тогда от силы весен шесть стукнуло. Теперь же в Острожном краю не осталось никого кроме Гурты, кто своими глазами когда-то видел Скалистые горы.
– Только пустая это затея. – продолжала меж тем Гурта. – Просто так проходим.
– Отчего же?
– Да оттого, что нет правителям до нас дела никакого. Как и тогда, пятьдесят семь весен назад… Дали нам эти земли… К драконам поближе… Словно обглоданную кость бродячим собакам кинули. Как хотите, так и живите. Мы же тогда сами с людьми из соседних деревень договаривались. Просили их научить, как дома строить, как землю обрабатывать. Они откликнулись на нашу беду, материалами разными с нами поделились, инструментами нужными, семенами, саженцами. А мы потом со временем все вернули. Все до последнего зернышка отдали. Это я, Фрост, к тому веду, что и сейчас не будет нам никто помогать. Я, конечно, спорить не стану. Раз решили идти, значит пойдем. Только у правителей свои заботы, и до наших проблем они опускаться не станут. – отчеканила Гурта и отвернулась, не желая продолжать разговор.
Фрост, никак не ожидавший такой отповеди, растерянно уставился на спину гномихи.
– Ну, пойдем, что ли? – спросил подошедший Хрим. – Все вроде уже готовы.
– Пойдем. – задумчиво кивнул Фрост, отводя взгляд от Гурты. А в голове все крутились слова гномихи. Никогда прежде она такого не говорила.
Гномы выдвинулись на юг, в Гросслир, едва красноватые рассветные лучи солнца мягким покрывалом окутали все вокруг. Фрост знал два пути, какие вели в столицу. Один пролегал по купеческому тракту, мимо двух крупных деревень и одного небольшого городка. Второй шел как бы параллельно первому, однако был немного в стороне, и по большей части та дорога вела через леса и поля без заходов в людские поселения. Идти решили по второму пути. Гномы не хотели неизбежных расспросов, пересудов и непрошеной жалости, которые обязательно последуют, как только люди их увидят.
Весь день гномы шли мимо только-только покрывающихся первой сочной зеленью лугов. Останавливались они всего лишь дважды, чтобы поесть и немного отдохнуть. Никто им так и не встретился, что было совсем не удивительно. Эта дорога людьми почти не использовалась. Они выбирали другой, более короткий, а потому более оживленный путь.
Когда солнце начало клониться к закату, гномы, не привыкшие к долгой ходьбе, уже еле переставляли ноги.
– Фрост, давай-ка мы завершим наш переход, – устало произнес Хрим. – А то как бы большинство из нас прямо сейчас не попадало.
– Да. Хватит на сегодня. – кивнула шедшая рядом Гурта. – А расположиться там можно. – она указала пальцем на неглубокий овраг, что виднелся неподалеку от дороги. Он представлял собой некую границу, разделявшую луг и начинавшийся следом лес. – Хорошее место. Со всех сторон закрытое. И с дороги нас не видно будет.
Гномы двинулись через луг к оврагу. Место и вправду оказалось удобное. В отличие от луга здесь росла высокая и мягкая трава, весело журчал широкий чистый ручей, в достатке росли грибы: сморчки и рядовки. В воздухе витал приятный запах зелени и влаги.