Олег Савощик
Лисьи байки: фантастические рассказы
– По-вашему, то, что произошло с Джереми на прошлой неделе, есть справедливость? Так вы видите правосудие, детектив? Око за око приведет к слепоте мира.
– Макдэниэл, скажите это ему. Или его сестре. Сэр. – Не оборачиваясь на собеседника, Филдс вышел из кабинета.
***
Наблюдаемый: Джереми Викбрей. Тридцать восемь лет.
Диагноз: нарциссическое расстройство личности, усиленное патологическим фантазированием.
Всего двух сеансов мне хватило, чтобы рассмотреть признаки параноидальной шизофрении с некоторыми особенностями. Обычно у таких людей размыты моральные ориентиры, они не видят разницы между общепринятыми понятиями добра и зла. С Джереми ситуация иная: он отлично различает, где плюс, а где минус, но осознанно тяготеет именно ко всему отрицательному, при этом не проявляя внешней агрессии. Любой профессиональный психолог скажет: это не его работа, пациенту требуется помощь психиатра, человека с медицинским образованием.
В повторной экспертизе мне отказали, ссылаясь на показания пятнадцатилетней давности. Возможно, я не прав, возможно, мой профессиональный взгляд затмевает старая боль, и я пытаюсь зацепиться, рассмотреть в этом человеке то, чего там в действительности нет.
Но чем больше мы общаемся с Джереми, тем больше я утверждаюсь в мысли: с ему подобными система гуманного правосудия не работает. Его восприятие мира сродни юношескому максимализму, а сдвиг характера возможен лишь при лобовом столкновении с последствиями собственных действий. Ребенок не научится избегать горячего, пока сам не обожжется. В разрезе личности Джереми его психологическая база недалеко ушла от детской.
Начальник тюрьмы предложил мне отказаться от наблюдаемого. На Девиса положиться нельзя, он занял эту должность всего пару лет назад и до сих пор не может отвыкнуть от формы охранника, ответственность его слишком тяготит.
Я должен продолжить наблюдение. Удостовериться: я ошибаюсь, а этот зек больше не натворит дел. И Богом клянусь, еще один тревожный звоночек…
Обещаю, сестрёнка, больше он никому не причинит вреда.
Из личного аудио-журнала Джорджа Макдениэела. Запись № 01-00072.
Источник: Облачное хранилище “ЛАРА”
***
– Что вы обо мне думаете? – Джо постарался расслабиться хотя бы внешне и пристально посмотрел на собеседника.
Растрепанный мужчина в кресле напротив почесал густую бороду.
– О вас?
– Ну да, это уже третий сеанс, и мне интересно. А то мы всё о вас да о вас! – Джо улыбнулся. Ему сейчас нужна любая реакция. Контакт. – Вот так, без обиняков, а?
Джереми Викбрей достал из нагрудного кармана мятую пачку, но к сигаретам так и не притронулся. Замер, размышляя.
– У вас очки без диоптрий, – наконец ответил он.
– Простите?
– Без диоптрий. Ваши очки. Нормальные линзы видно, если присмотреться. Под определенным углом они искажают часть лица.
– Вы очень наблюдательны. Сделал операцию еще пять лет назад, а вот привычка…
– И вот вы смотрите на меня через эти фальшивые линзы, – перебил психолога Джереми, – фальшивый человек, который пытается казаться тем, кем не является. Убедить себя в том, что я ему нравлюсь. Что он хочет мне помочь.
– Почему вам кажется, что это не так? – Джо оставался невозмутим.
– Я знаю, вы пытались от меня отказаться. – Джереми все-таки прикурил сигарету.
– Все немного иначе. И что вы почувствовали, когда узнали?
Дым не долетал до психолога, система вентиляции его кабинета работала отлично. Какое-то время Викбрей молча курил, откинувшись в кресле, и провожал взглядом растворяющиеся под потолком никотиновые облачка.
– Слышали, что к двадцать пятому их полностью запретят? – Джереми взболтал воздух зажатой в пальцах сигаретой. – Очередной манифест лицемерия для тех, кто и так засрал воздух дальше некуда. Я не сержусь на вас, док.
– Спасибо.
– Курение, выпивка, наркотики… Это порок саморазрушения. Я признаю в людях только их пороки. – Джереми затушил сигарету о хрусталь пепельницы.
– Не слишком ли пессимистично?
– Ратую за суть вещей. – Викбрей снова щелкнул зажигалкой. – Вся ваша добродетель – лишь одежда. Тряпье, которые вы напяливаете, чтобы отражение в зеркале нравилось. Или хотите, чтобы вас встречали именно по этой одежде. Или потому, что в окружении вашем все так одеваются. Но это зачастую не по размеру и не к месту. Кто-то столько на себя напяливает, что выглядит до смешного глупо. А пороки… пороки – это ваша кожа.
Джо ловил каждое слово.
– Но ни кожа, ни одежда… это ещё не есть мы, – подумав, ответил он.
Джереми прищурился и впервые с момента знакомства заглянул психологу в глаза.
– Очень метко подмечено. Мы – это борьба. Между желанием ходить голым и необходимостью что-то надеть.
Джо обвел взглядом кабинет. Нейтральный цвет стен, мягкое освещение, никаких лишних деталей. Даже журчание декоративного фонтанчика слышно только если прислушаться, оно не сбивает с мысли. Психолог сам продумывал интерьер, старался сделать его максимально располагающим к спокойной беседе. Так почему именно сейчас ему здесь так неуютно?
– И что внутри вас выигрывает? – спросил Джо. – Вы продолжаете потакать своим порокам?
– Только сигареты, – усмехнулся Викбрей. – Больше не хочу создавать кому-нибудь проблем.
– Но теперь вам каждый день приходится видеть людей, которые, по вашему мнению, обманывают себя и окружающих. Прикрывают пороки добродетелью. Можете описать свои чувства в этот момент?
– Я вижу, к чему вы клоните, док. Пятнадцать лет назад я решил, что с меня хватит. В нашем офисе каждый готов был отсосать за должность повыше. И перегрызть соседу глотку за клиента покрупнее. Но каждое утро меня встречали маски растянутых улыбок и доброжелательные похлопывания по плечу. Интересовались моими делами, угощали тортом…
– А вы взялись за винтовку.
– Дробовик. Технически это был дробовик, док. Гладкоствольное оружие.
Джереми засмотрелся на фонтан и не заметил, как Джо вздрогнул на этих словах.
– Но сейчас всё иначе. Я изменился, мистер Макдэниэл. Я другой.
У Джорджа впереди десять с половиной месяцев, чтобы проверить или опровергнуть утверждение. Встречи каждые две недели, двадцать один сеанс, не считая этого, и тщательная фиксация любых изменений в голове наблюдаемого. Нужно лишь набраться терпения… Или?
В свой день рождения она принесла на работу торт. А получила дробь в голову. Джо так и не успел позвонить и поздравить её тем утром. Разгребал очередное дерьмо в голове очередного клиента.
«Можно немного надавить».
– Рад это слышать. Давайте вернемся ещё немного дальше, скажем, к маленькому Джерри. Джерри, я могу вас так называть?
– Нет! – огрызнулся Викбрей. – Ненавижу это имя.
– Скажите, ваша мать ведь часто… Меняла наряд, как вы это называете?
– Не хочу об этом говорить.
– С ее расстройством, наверное, было сложно вырастить ребенка. Неконтролируемая смена настроения, припадки… Она говорила, что любит своего маленького Джерри? А потом неделями лежала в кровати, отвернувшись к стене, вообще забыв о вашем существовании. Или все-таки била? Била и смеялась, плакала, умоляла простить и снова била.
Голос Джо становился громче, но внешне психолог оставался спокоен. Он пристально следил, как Джереми вытирает вспотевшие ладони о брюки, ерзает в кресле.
– Зачем это, док?
Следовало остановиться. Давление на грани с провокацией может свести на нет всю дальнейшую работу. Но сдерживать себя, когда напротив сидит убийца твоей сестры, оказалось слишком сложно.
– Что она делала со своим маленьким Джерри? А? Одинаково наказывала за плохое и хорошее, не делая разницы, не проводя границы между светом и тьмой. И Джерри запутался, он больше не верит похвале, не страшится кары. Все лгут, все хотят сделать больно: такой урок ты вынес? Такой, Джерри? Этому научила тебя мама?
Дыхание как после забега и колючий взгляд из-под сбившейся на лоб длинной челки. Джо знал, куда бить, и попал.
«Ну давай, наори на меня, выплюнь в лицо всё, что думаешь. Дай только повод, и клянусь Богом, я упеку тебя» …
– Карабин всё-таки сподручней. – Викбрей вскочил с места. – Вот, что я вынес, док. Дробовик замаешься перезаряжать.
Джо сам не заметил, как ноги бросили его навстречу Джереми, будто и не было тяжести пяти десятков лет за плечами. Толкнул в грудь, отбрасывая обратно в кресло.
– Сиди! – навис Джо сверху. – Мы ещё не закончили!
Тяжелая пепельница прилетает слева, от удара кабинет вокруг рассыпается калейдоскопом искр. Равновесие чудом удается сохранить, схватившись за бортик фонтана. Прозрачную воду пробивают тяжелые капли, превращаются в темные кляксы, не доставая дна.
Джереми одной рукой заводит запястье психолога ему за спину, второй берет за шею и резко опускает вниз.
– Вот таким ты мне нравишься, док, – говорит он, удерживая лицо Джо под водой. – Сейчас ты злой и голый. Настоящий.
Вода смешивается с кровью и проливается мужчинам под ноги. Когда брызги перестают лететь, Джереми отпускает тело и возвращается к своему креслу.
Закуривает.
…Викбрей решил не торопиться, не спеша прогуляться и осмотреть дом. У обеспеченного психолога всегда найдется чем разжиться, решил он. А недавнему зэку немного налички никогда не помешает.
– Здесь не курят, – женский голос свалился на него с потолка гостиной. – Курить гостям разрешается только в личном кабинете мистера Макдениэела.
– Ты ещё кто?
– Меня зовут ЛАРА. Система «умный дом».
– До чего прогресс дошел. – Джереми растоптал окурок в густом ворсе ковра. – Ты знаешь, что там произошло?
– Да.
– Теперь ты должна вызвать копов, скорую или типа того?
– Часы мистера Макдениэела зафиксировали остановку сердца семь с половиной минут назад. Вызывать медиков бессмысленно.
Джереми заглянул на кухню и присвистнул.
– Больше, чем моя камера! А это что за штука? – он ткнул в массивный аппарат, зависший над столешницей. Четыре согнутых манипулятора напоминали паучьи лапы.
– Авто-Шеф. Тысячи блюд мировой кухни с нуля. Как вам первые недели на воле, мистер Викбрей?
– А ты что, тоже психолог? – мужчина рассмеялся. – Непривычно, если честно. Там всё было понятно, никто не скрывал свою сущность, каждый отдавал отчет в том, кто он есть. Мог спокойно всё обдумать и принять себя.
– Вы приняли себя?
– Ну хватит с меня психологического дерьма. Сначала в тюрьме, потом этот… Больше ко мне в голову вы не залезете! Я вот яблочко возьму, и пошел.
Джереми потянулся к вазе со спелыми фруктами, как одна из клешней Авто-Шефа с неожиданной скоростью вытянулась и перехватила его локоть.
– Я так не думаю, мистер Викбрей.
– Что за херню ты делаешь? – Джереми зашипел от боли.
– Сеанс должен длиться девяносто минут, вы прервались на сорок седьмой. Значит у нас в запасе еще…
– Ты проклятая железяка! Ты не можешь причинить вред человеку, законы робототехники, или как там…
– Я могу подчиниться закону штата о частной собственности.
– Ты сошла с ума? Пусти меня! Чего ты хочешь?
– Сеанс ещё не окончен, Джерри.
***
– Представьтесь, пожалуйста. – Детектив Филдс отложил планшет и отхлебнул кофе из бумажного стаканчика. – В камеру смотреть необязательно.
– Руби Спаркер. Технический директор «Nova-Soft Technologies».
– Мистер Спаркер, расскажите о вашем продукте «ЛАРА». – Филд заметил, как его собеседник щурится. – Всё в порядке?
– Свет очень яркий, – Руби поморщился. – Почему нельзя было встретиться в моем кабинете? Здесь я чувствую себя преступником.
– Пока что мы пригласили вас только для консультации, не о чем беспокоиться. – Филдс подошел к выключателю и покрутил колесико, сбавляя яркость в допросной. – Так лучше?
– Да, спасибо. – Технический директор поерзал, устраиваясь на стуле поудобнее. – По сути, ЛАРА это современная система «умный дом», основанная на самообучающейся нейросети. Она контролирует всю технику в жилище владельца, – мужчина начал загибать пальцы: – Освещение, климат контроль, клинер-ботов, Авто-Шефа, систему охраны… Даже чайник.
– Что вы подразумеваете под «самообучением»?
– Мы стремились сделать из ЛАРЫ не просто помощника по дому, а настоящую хозяйку. Любящую жену, заботливую маму, если хотите. Которая поймёт с полуслова, сделает, как надо, прежде, чем вы успели об этом подумать. Для этого она изучает привычки хозяина, анализирует его предпочтения. Она сама решит, когда и где ей сделать уборку, может даже заказать продукты согласно вашему вкусу, приготовить из них обед. После тяжёлого рабочего дня, например, сама предложит набрать ванну, подберет подходящий плейлист, смешает любимый коктейль…
– Достаточно, спасибо. ЛАРА – мечта любого холостяка, я понял. – Филдс взболтал в стаканчике остывший кофе. – А пытки и членовредительство? Тоже входит в программу обучения?
Руби скрестил руки.
– Наши специалисты уже работают над причинами инцидента, офицер, – отрезал он. – При всём уважении, чтобы задавать такие вопросы, вы должны сначал вызвать моего адвоката.
– При всем уважении, – детектив подался вперед. – То, что утворила ваша «умная» система – это скандал. При всём уважении, именно ваша задница сейчас в опасности. Но я пока ещё могу вам помочь. Помогите и вы мне.
Руби отвел взгляд и прикусил губу.
– Хорошо, – выдохнул он. – Что вы хотите знать?
– Авто-Шеф тоже ваша разработка?
– Нет, закупаем у японцев. Перемещается над рабочей поверхностью кухни по специальному монорельсу, может сам достать продукты из холодильника, нарезать, подготовить… много чего. Точность манипуляторов как у хирургических роботов: украсит блюдо брусникой, ни ягодки не помяв.
– Его контролирует ЛАРА?
– Только если рецепта нет в программе. В основном она помогает с другими бытовыми приборами, варочной поверхностью, например, или духовыми шкафами.
– При каких обстоятельствах ЛАРА может причинить вред человеку?
– Ни при каких… Гхм, – технический директор осекся под взглядом детектива. – В теории. Программа контролирует систему безопасности дома и может попытаться задержать преступника, если обнаружит угрозу частной собственности. В соответствии с законом штата.
– В ее алгоритмах прописана жестокость?
– Нет, офицер! – Руби вскинул руку. – Такое отношение заложено не было точно. Это бытовая программа, да, сложная, да полу-разумная. Но бытовая! Там не может быть сложных эмоций.
– Эта «бытовая программа» сошла с ума. Как, по-вашему, такое могло случиться?
– Опять же, определение применимо для человеческой психики. Хотя в чём-то вы и правы. Что значит сойти с ума? – Руби задумчиво смотрел поверх головы детектива, подбирая слова. – Когда стандартные алгоритмы восприятия меняются, смещается последовательность в цепочке причины и следствия…
– Давайте проще, – остановил разгоряченного директора Филдс. Детектив почувствовал, еще без литра кофе ему во всем этом не разобраться. – Ответьте на вопрос.
– Я это и пытаюсь сделать, – буркнул Руби. – Ок, проще: обучаемая система нахваталась не того. Сейчас мы выясняем, как она обошла границы своих основных функций… Но дело даже не в этом. Подумайте: ее хозяин психолог, обустроил в доме кабинет и копается там в головах своих пациентов. Какие он там вещи слышит, одному Богу известно…
– А ещё ЛАРЕ, которая может их подслушать… – Детективу показалось, что он уловил мысль.
– Именно! А ещё мы знаем, что психолог вел аудиодневник, где делился собственными мыслями насчёт пациентов. Возможно, в последнее время там слишком часто всплывали рассуждения о справедливости возмездия или что-то в этом духе… Тут, как говорится, кто живет с калекой, учится хромать. Наслушалась психолога, психов его… Ой, извините, пациентов. В теории, это могло повлиять на предпочтительный способ взаимодействия…
– И решила сама поиграть в психолога? Провести сеанс? – Детектив взъерошил волосы, спрашивая себя, не понадобиться ли в скором времени психологическая помощь ему самому.
– Что-то вроде. Самовольно расширила свой функционал. Мы… Мы пока не знаем точно, возможно ли это.
– Но почему именно таким способом?
– У меня только одна версия, офицер. Она хорошо изучила личность своего хозяина и действовала… – технический директор помялся. – Действовала так, как сделал бы он сам, если бы руководствовался лишь своим видением, а не профессиональной этикой и моралью.