Олег Петрович Андреев
Роботы и Луна
7
Сиденье «Теслы», в котором Пашка Елисеев катапультировался из терпящего бедствие автомобиля, оказалось приспособленным к перегрузкам в любых условиях. Когда раздался гром, и всё вокруг завибрировало, оно автоматически перевернулось, и Пашка очутился в сидячем положении с вектором нагрузки от груди к спине.
«Три же, – подумал Пашка. – Вот так я влип!»
Оказаться космическим зайцем на американском шаттле – это вам не Христу-богу молиться хоть двумя, хоть тремя перстами. В детских комиксах ребята обычно отправлялись в космический полёт, заслужив это молитвами и покаянием, как, примерно, была награждена путешествием на Луну их группа из Воскресной школы. Но пробраться тайком, не поставив в известность наставницу, духовника, священника… да даже диспетчера космодрома?..
Пашка ощутил себя преступником и устыдился. Ему даже пришлось два раза шмыгнуть носом, чтобы почувствовать себя увереннее.
Ускорители шаттла ревели так, что уши закладывало. Следовало одеть какой-нибудь гермошлем-шлемофон, но в грузовом отсеке ничего похожего не просматривалось, да и встать с кресла было проблематично. Пришлось зажать уши руками, но ускорение норовило выкрутить их за голову, а ухватиться за собственные органы слуха покрепче Пашка не решился – ещё оторвёшь нечаянно!
Ускорение резко возросло – кажется, врубился ещё один двигатель, – а потом корабль вздрогнул, и перегрузка спала.
«Два же, – констатировал пилот-недоучка. – Отошла первая ступень».
Выход на орбиту был не за горами. «Не за тучами…» – всплыла в голове дурацкая мысль. Интереснее было другое: куда летит этот корабль. Можно только надеяться, что не к Марсу, где по слухам имелась американская колония из двухсот тысяч человек. Оказаться там, конечно, интересно, но лететь слишком долго – на последнем постном завтраке не дотянешь, а у астронавтов может и не хватить припасов на лишнего «зайца». Всё же несколько месяцев!
Шаттл вздрогнул опять – это отошёл топливный бак второй ступени. Но ускорение только возросло.
«Пять же, не меньше, – соображал Елисеев. – Значит, летим к Луне!»
Это было прекрасно, ибо туда он и собирался. Если что, епархия просто переведёт выделенные на него деньги как плату за проезд американцам, а значит, можно не чувствовать себя жуликом.
Наконец, ускорение уменьшилось – корабль сошёл с орбиты и отправился в недолгое путешествие к древнему спутнику планеты. Чтобы сократить время, идти предстояло на постоянной слабой тяге ионного двигателя, но даже так обычно требовалось не меньше двух суток на дорогу. Зато на всём протяжении сохранялось подобие гравитации, и во всяком случае, можно было определиться где верх, а где низ.
Ободрившись телом и духом, Пашка ещё раз внимательно осмотрел грузовой отсек. Повсюду были привязаны к переборкам тюки, ящики, коробки. В них, конечно же, ценные и важные для «лунян» припасы. Уж если запускают такой корабль, то можно представить значимость грузов! Например, вон в том длинном, похожем на гроб без крестов ящике вполне могло оказаться ядерное горючее – не зря же сбоку предупреждение на английском:
Внимание! Не открывать ни при каких обстоятельствах! Высокая степень опасности!
Опасностей Пашка не боялся, но другое отвлекло внимание: как он ни осматривался, почему-то нигде не было заметно люка для перехода в отсек экипажа. Очень странные эти американские шаттлы – можно только надеяться, что в целях экономии астронавты, например, не стравят из замкнутого отсека воздух.
Слегка похолодало. Пашка отцепил ремни безопасности «Теслы» и с немного щемящим чувством покинул уютное надёжное кресло. Гравитация от ионного двигателя оказалась слабее, чем можно было предполагать – удар головой о верхнюю переборку подтвердил: не больше одной десятой же.
Ещё похолодало.
«Так и замёрзнуть недолго, – пришла в голову мысль. – Надо поискать что-нибудь тёплое».
Открыв несколько похожих на тюки упаковок, Пашка не обнаружил хоть чего-нибудь смахивающего на одежду или скафандр. Сплошные радиодетали, для экономии места набитые россыпью. Возможно, что все ценные грузы представляли собой электронные компоненты – и ничего удивительного.
Удивляло другое: быстрое падение температуры в отсеке. Вскоре изо рта начал вырываться пар, как это бывает в разгар русской зимы, а потом защипало уши. Пашка снова сел в кресло, пытаясь согреться в нём, но только почувствовал, как немеют ступни ног.
Следовало немедленно что-то предпринимать, ибо становилось ясным, что американцы и вправду решили сэкономить – на отоплении грузового отсека. Даже если лететь придётся пару дней, прибыть на Луну в виде остекленевшей мумии – не самая радостная перспектива!
Схватив крупную радиодеталь, Елисеев подлетел к потолку и принялся колотить в переборку, пытаясь привлечь внимание астронавтов. Звук получился тихим и слабым, к тому же, деталь оказалась гладкой и упрямо выскользала из рук. Догнав её в полёте, Пашка автоматически прочитал название из английских закорючек, и… в другое время у него волосы бы встали дыбом!
Позитронный мозг, модель ЭЛ-176
Колотить в переборку настоящим мозгом робота!
Следует сказать, что использование роботов с позитронным мозгом уже давно было запрещено на Земле. Святая Церковь категорически выступала против этих подобий человека, называя дьявольскими созданиями. Никто с Церковью не спорил, и роботов использовали исключительно в космосе, там, где человеку находиться опасно или проблематично. Елисеев знал, что на Луне эти почти разумные машины занимаются прокладкой туннелей под поверхностью: в ужасных условиях перепада температур и давления, орудуя чудовищными дезинтеграторами, роботы прорубали камень, подготавливая коридоры и помещения для человека. И вот теперь у него в руках был мозг страшного создания!
Мозг выскользнул снова – пальцы почти не повиновались. Плавно спланировав, деталь приземлилась на схожий с гробом ящик, рядом с предупреждением об опасности.
Пашка опустился следом… и только теперь увидел главное: ЭЛ-176 – значилось на самом гробе. Робот! Внутри ящика находился робот, или, точнее, его шасси-тело.
Пальцы застыли так, что открывать запоры контейнера пришлось, ударяя тем же позитронным мозгом: двумя руками его ещё можно было удерживать. Открываться запоры не хотели, но деваться им, как и Павлу Елисееву, было некуда. Мороз в шестьдесят градусов по Цельсию смертелен.
Крышка откинулась. Внутри лежал робот. Как вставить ему в голову эту штуку, Пашка не представлял, да и не смог бы этого сделать. Он просто уронил мозг из застывших «культей» в ящик, и тот упал рядом с головой железного чудовища. Хотелось заплакать, но слёзы замерзли и не капали.
Робот открыл глаза. Протянул руку и поднял мозг.
Внимательно рассмотрел, читая надписи, потом другой рукой раскрыл черепную коробку и вставил деталь на место. Сел в ящике и, оглядев морозное пространство просветлевшим вдруг взором, сказал:
– Человек в опасности! Включаю отопление.
И стало тепло.
8
– Дети! – торжественно объявила наставница Аникеева. – Восславим Господа нашего, ибо он послал нам счастливое путешествие! Подпевайте: славься, Христос, славься во веки! Любим тебя, Христос, навеки!..
Дети – группа учащихся Воскресной школы – с энтузиазмом подпевали. Слова они знали так, что от зубов отскакивало – за это, собственно, и были награждены путёвкой в Храм Семи Мучеников на Селене.
– Самый хороший, самый родной, Господь наш великий, всегда живой!..
За окном гигантского панорамного иллюминатора медленно и величаво проплывала Луна. Челнок российской империи «Правоверие» вышел на лунную орбиту час назад, и вправду совершив счастливое путешествие. На борту его более двухсот пассажиров предвкушали не менее счастливую посадку.
Недалеко от группы воспитанников стоял высокий бравый мужчина с буйными кудрявыми волосами и горделиво подкручивал ус. Это был казак Артюхов. Не хочется тут противопоставлять, но скорей всего, именно благодаря ему и успела к старту космического корабля эта группа достойных детей.
Когда негодник Елисеев устроил переполох, угнав пресловутую «Теслу», вдруг оказалось, что стартовый автобус прошёл мимо остановки, не заметив рассеянных по пустыне отроков. И так бы они не попали к старту, если бы следом на грузовом «Дафе» не двигался Артюхов. Он всегда и всюду ездил на «Дафе» – ему нравилась неимоверная мощность грузовой электрической машины. Двигатели в 10000 киловатт позволяли не обращать внимания на дорогу под колесами – ямы, выбоины, крутые уклоны – всё было нипочём, и бравый казак чувствовал себя по-настоящему на коне.
Завидев группу растерянных детей и их смущённую наставницу, Артюхов затормозил и принял всех на борт. Внутри электрического грузовика места было достаточно для двух дивизий, что уж говорить о классе Воскресной школы.
Старт челнока «Правоверие» прошёл по расписанию, и ни один пассажир (если не считать заблудшего Елисеева) не остался на берегу.
Путешествие к Луне на слабой ионной тяге продолжалось двое суток, и за это время казак хорошо познакомился с матушкой Аникеевой. Оба они любили Отечество, Царя, Благолепие, и такое духовное родство не могло не сблизить двух людей. Артюхов участвовал в общих песнопениях, и его могучий бас частенько разносился по кораблю, вызывая удивление прочих пассажиров.
Казак показал матушке, что он везёт в таинственной продолговатой коробке, которую даже во время старта, невзирая на изрядное ускорение, прижимал к груди. Дедовская сабля!
– Этой саблей предки мои рубали нечисть и басурманов! – рассказывал Артюхов, а дети восторженно слушали. – Головы летели направо-налево, когда мой пра-пра-прадед пробивался сквозь строй янычар! Ни один не ушёл живым, воистину, благодать с нами!
И дети ангельскими голосами подтвердили хором:
– Воистину с нами!
Матушка Аникеева тайком вытерла выкатившуюся слезу.
Мимо прошёл капитан, остановился и доброжелательно кивнул.
– Посадка через полчаса, будьте готовы, – сообщил матушке.
Пассажиры вновь заняли противоперегрузочные кресла. Челнок отключил ионные двигатели, мгновение невесомости, потом несколько резких толчков, и поверхность Луны начала быстро приближаться. Казалось, что до неё рукой подать, но это был оптический обман. Капитан уверенной рукой вёл корабль на посадку, ориентируясь больше на показания приборов – гравиметра, потенциометра, датчики тангажа, рассеяния, отклонения и других. Приборов было так много, что можно с уверенностью утверждать: только Вера и Молитва позволяли этому достойному космонавту выполнять работу чётко, отлажено, ответственно. Души пассажиров были в надёжных руках.
Лунный пейзаж за бортом бежал всё быстрее, а потом под всеобщее: «Ох!» – на экраны выплыло гигантское здание Храма Семи Мучеников. Капитан заложил вираж, и пассажиры смогли во всех подробностях разглядеть это великолепное прибежище истинной Веры. Высота его составляла непредставимые на Земле 900 метров, а шпили тянулись ещё на 150 метров. Выполненное из блоков лунного камня и прессованного реголита, здание по примеру лучших соборов мира было украшено тысячами фигур Горгулий, Химер, Ангелов и Демонов. Все эти чудовища должны были охранять мир и покой верующих во время молитв, отпугивать злых духов, давать пищу для размышлений. Символически, они представляли победу Господа на Тьмой, Бездной и Отчаянием, и доказывали каждому, что с именем Его на устах можно даже отъявленную Нечисть поставить на службу правому делу. У громадных дверей в собор стояли два Чёрных Рыцаря, символизировавших честь и доблесть защитников Веры. Они опирались на тяжёлые двуручные мечи, а на груди каждого был отчеканен восьмиконечный Крест святого Лазаря.
Всё это пассажиры челнока разглядели в подробностях, ибо осмотр Храма с орбиты входил в программу паломничества. Впрочем, и сама посадочная площадка располагалась невдалеке, так что, однажды появившись перед потрясенными людьми, собор уже не исчезал из поля зрения до самого отбытия на Землю.
– Славься, Господь! – воскликнул кто-то из пассажиров от избытка чувств, и слова эти подхватила сотня голосов: – Славься! Славься!
Казак Артюхов подкручивал ус и улыбался. Коробка с саблей на его коленях лежала ровно и звуков не издавала. Луна быстро приближалась.
9
Зонд фон Неймана изучал принесённый разведчиком предмет. Штука оказалась интересная – в памяти Зонда не было ничего подобного. Какое-то молекулярно упорядоченное устройство с отдельными атомарно-упорядоченными компонентами. Работало исключительно при внешнем приложении разности потенциалов. Сама по себе такая вещь не могла образоваться (как, впрочем, и Зонд), а значит, её кто-то изготовил.
Разведчик передал информацию, что в месте обитания этих штуковин присутствуют и другие упорядоченные структуры. Некоторые вообще ни на что не похожие, а состоящие из легкого элемента углерода и воды. Странно, как они могли функционировать в этих явно неподходящих условиях планеты.
Зонд решил изучить углеродные структуры подробнее, тем более, что сделать это не представляло затруднений – их там было несколько тысяч. Отпечатав в лунной пыли – реголите – ещё некоторое количество разведчиков, он отправил их за образцами, а сам сосредоточился на молекулярно-электрическом устройстве. Внутри его прятался довольно хитро устроенный компонент, содержащий, кажется, массив данных. Это могла быть информация о здешнем мире, что являлось сильным везением.
После приложения необходимой разности потенциалов, штука начала выдавать модулированные по фазе, силе и частоте сигналы. Расшифровка их смысла не потребовала много времени, и перед Зондом открылось окно в мир полный безумия, бессмысленности, лжи и наглой самоуверенности в собственном превосходстве.
Через несколько часов изучения информации Зонду расхотелось иметь какие-либо взаимодействия с местной, как они себя называли, цивилизацией. Более того! Он понял, что лучшим вариантом действий будет продолжение работы по его Программе, не взирая ни на кого, и ни на что. А если углеродные структуры попытаются помешать… теперь он знал, как нейтрализовать их самым быстрым и надёжным образом.
«Что-то разведчики долго не возвращаются», – примерно такая мысль вдруг всплыла перед сознанием Зонда. Он отложил в сторону молекулярно-электрическую штуку и протянул силовые поля в поисках своих посланников.
И ахнул.
10
Пашка Елисеев повернулся к роботу и сказал:
– Ты хочешь сказать, что разумен как человек?
Робот задумался.
– Нет, я не это хотел сказать. Мозги у меня устроены почти как у вас, людей.
Пашка расхохотался.
– Да я твоими мозгами колотил в стенку! Попробовал бы ты моими мозгами поколотить!
– Это неважно, мои в прочной упаковке. Тем более, мозгами человека и нельзя колотить в стенку – на этот счёт есть Три Закона робототехники.
– В первый раз о таких слышу. Это не Божии законы? Они меня в Воскресной школе заколебали, слышать уже не могу.
– Божии?.. – Робот почесал металлическим пальцем затылок. Потом нажал кнопку чуть ниже уха и будто прислушался. – Нет… вроде не то. Не могу точно определить, о божиих законах у меня в памяти ничего нет. Слушай сам.
И удивительный собеседник юного космического «зайца» перечислил по пунктам:
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред;
2. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону;
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.
Елисеев задумался. Отчасти эти законы походили на Божии, но таковыми, конечно, не являлись. Прочитай он их отцу Анафеону на уроке Богословия – двойка гарантирована, а может, и розги. Опасные законы!
– У нас считается, – сказал он, – что роботы – это диавольские чудовища. При первой возможности они убивают человека, поэтому их приходится отправлять в лунные катакомбы и держать там в цепях. Никогда не слышал про Три Закона.
Человек и робот уставились друг на друга. Два набора столь различных знаний привели в замешательство обоих.
– Мы там… работаем, – наконец, пробормотал железный человек. – Мы пробиваем туннели. Потом люди заполняют их воздухом и живут. Да! – он вдруг что-то вспомнил. – Мы даже помогали строить большое здание на Луне – тот самый Храм Семи мучеников, куда ты летишь!
Пашка задумчиво кивнул. В картине мира возникли новые краски: роботы – не чудовища, а те же люди. Их позитронный мозг состоит из подобных человеческим нейронных сетей; они думают точно так же; и у них есть Законы.
– Значит, про Христа вы ничего не знаете? – всё же спросил он.
– Нет, – коротко ответил «ЭЛ-176» и уменьшил обороты тепловентилятора внутри себя. В грузовом отсеке «Нортона» сделалось достаточно тепло для человека, и следовало поберечь энергию батарейки.
Пашка засмеялся.
– Мне казалось, что воздух начинает превращаться в снег!
Робот кивнул.
– Здесь это вполне возможно. Тепло теряется в инфракрасном спектре, попросту улетая в космос. Но никто не хотел сделать тебе плохо, просто так получилось. Почему ты не хочешь связаться с экипажем? Они бы тебе помогли лучше.
– Американцы? Нет, я боюсь, что по прилунении они тотчас отправят меня к матушке Аникеевой, а та… – Пашке вдруг пришла в голову отличная идея, как обмануть робота. – А наша наставница велит выдрать меня розгами! Ты же не можешь этого допустить?
Человеческий ребёнок не знал, что среди прочих схем, роботы модели «ЭЛ» комплектовались детекторами лжи. Считалось, что это должно повысить эффективность исполнения Трёх Законов робототехники. Проверив слова отрока на ложь, робот к своему ужасу удостоверился, что тот говорит правду – его действительно могли выдрать розгами, ибо это входило в уложение Домостроя.
– Они часто пороли тебя розгами? – спросил он, пощёлкивая реле внутри корпуса.
Пашка вдруг смутился. Ему сделалось стыдно признаться, что…
– Нет, – сказал он. – Редко. Вообще не пороли.
Реле внутри корпуса щелкнуло так громко, что оба оглянулись: не попал ли в корабль микрометеорит?
– Я проведу тебя на рабочий участок нашей бригады № 8, – сообщил робот, нажимая какие-то кнопки за ухом. – Тебе выдадут скафандр, а я покажу, как мы работаем дезинтеграторами, пробивая туннели. Это очень интересно. Это самая лучшая работа в мире! Даже на Земле я пробивал туннель, и это было не так-то просто.
– Представляю, – сказал Пашка. – Поэтому тебе и вытащили мозг.
«ЭЛ-176» в удивлении уставился на собеседника. Догадливость людей его просто поражала.
– Я сделал что-то не то, – согласился он. – Но не могу вспомнить что. Надеюсь только, я не принёс вреда людям.
Корабль вдруг вздрогнул. Вектор искусственной гравитации обнулился, и Елисеев почувствовал, будто из-под него выдернули табуретку.
– Осторожно! – сказал робот. – Сейчас они врубят тормозные двигатели, будет кратковременная перегрузка. Лучше тебе сесть в своё кресло.
Комфортное сиденье «Теслы» уже было установлено в контейнер робота, заняв там половину пространства. Кислородный баллон отнял ещё половину, и казалось чудом, чтобы массивный железный человек мог втиснуться в оставшееся.
– Ничего! – обнадёжил «ЭЛ-176». – Я могу складываться, мне не трудно. Дышать будешь прямо из трубки, а лишнее давление я стравлю через клапан, прижимая пальцем.
Робот не сказал, что клапана в контейнере не было, а было вентиляционное отверстие, которое придётся зажимать всю дорогу. Кончики его железных пальцев заканчивались резиновыми подушечками, годными в качестве уплотнителя.
Внезапно, без предупреждения, врубился мощный вектор тяги. Роботу пришлось хвататься руками за ребристый пол, чтобы не улететь к противоположной стенке. Но Пашка уже сидел в кресле, привязанный ремнями безопасности.
– Давай! – прохрипел он, преодолевая давящую на грудь силу. – Залезай!
«ЭЛ-176» в последний раз оглядел грузовой отсек «Нортона»: ничего не забыли? Он понимал, что следовало вынуть из головы позитронный мозг, но не мог себя заставить. Кажется, это противоречило Третьему и Первому законам робототехники вместе взятым. А впрочем, чёрт его знает!
Махнув на всё рукой, робот полез в контейнер, складываясь, будто Трансформер из сказки…
