Олег Патров
Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи
Глава первая. Заговор не-избранных
Война сняла с себя латы, мир надевает их на себя.
Мы знаем, что учиняет война, кто знает, на что способен мир?
Фридрих Логау
1
Быть циником – не трудно для умного человека.
«Интересно, мама почувствовала, что мне плохо и позвонила?».
Сериал и звонок матери (спасибо ей!) позволил ему успокоиться. Наладить видение «центральной точки», так сказать.
Письма бабушки выбили Го из колеи.
Он словно увидел…
Ему не понравилась картинка.
Он не хотел так выглядеть и так говорить. И так думать. Он не хотел жить этой историей.
«Никто не должен знать, что с ним тоже…», – решил Го.
Надо было вернуться в квартиру, навести там порядок, выкинуть лишнее. Но осторожно!
В его положении даже разборка мусора могла стать оружием. В мусоре таятся опасные воспоминания. Как в театре. Как в музыке. Как в искусстве. Впрочем, мусор по силе выразительности выбивает всех своих конкурентов из игры.
Го понял, почему давно никуда не ходил: не хотел расстраиваться.
Сейчас он был в норме, но через пару часов могли опять начаться качели, и тогда…
«Я держусь, – сказал он себе. – Я держусь и сам обеспечиваю себе жизнь».
Последнее было важно. Настолько, что он готов был поступиться почти всеми моральными принципами.
2
«Меня задевает, если я не лучший,» – сказал Ди, и Го понял: он нашел идеального клиента.
3
Го пожал плечами, не находя повода для спора.
Можно сделать жизнь человека невыносимой по закону, что тут было поделать.
Ошибка правительства, по его мнению, была в том, что они забыли спросить людей о самом важном.
Если хочешь принимать судьбоносные для колонии решения, следует не только знать, кто доволен, а кто нет, но и понимать, на что готовы пойти недовольные.
4
– Не надо меня осуждать! Любовь бывает разной. Иногда для любви достаточно просто быть кому-то нужным! И какая разница, если он хочет то, что нужно мне!..
Клиентку явно понесло, и Го почувствовал, что все-таки сможет продать ей новое тело.
5
– А может это меня и держит здесь, на земле! Какого черта!.. Спустя двадцать пять лет они вернулись и требуют его душу. Я не имела права копировать его сознание! Да кто они такие?!. Судья принял решение уничтожить чип, но я знаю… Мне говорили, что вы… У вас есть свои люди в отделе утилизации…
– Когда назначена смерть? – привычно спросил Сэм.
– Завтра в полдень.
Он прикинул, на чью попадает смену.
– Это будет стоить вам дорого. Работает честный человек, и нам придется подменить его.
– Мне все равно. Не хочу, чтобы эти ублюдки победили. Они даже не оплатили его похороны, представляете?!. Его кремировали за счет государства.
– Сочувствую. Давайте посмотрим на смету. 60% авансом, иначе я ничем не смогу помочь вам.
6
– Я не злословил, и я не заслужил, чтобы вы так со мной разговаривали, – резко оборвал обезумившего клиента Го.
«Он-она-оно» (Го уже давно не помнил исходника) ворвался в офис под самое закрытие. Волосы всклочены, глаза на выкате, на скуле ссадина – жалкое зрелище.
– Мне невыгодно раскрывать кому бы то ни было тайну вашей прежней личности. В нашем бизнесе доверие клиентов – это всё. Вы столько не стоите. Покопайтесь в ваших родственных связях, друзьях, вспомните, кому говорили сами. Слова настигают людей, если за этим не следить. И я вас предупреждал. Теперь нам придется подобрать для вас новое тело, и вы за это заплатите. Как и в прошлый раз. Все честно.
7
– Людей скопилось слишком много. Самое время – повоевать. Мне нужно такое тело, за которым последуют люди.
Еще один любитель решить пару-тройку миллионов чужих судеб…
8
– Я помню всех своих клиентов, – уверенно ответил Го.
– Хорошо, – с облегчением вздохнул старик. – В остальных конторах я уже проверял. Уверен, он не поедет в другой купол. Я умираю, и он тоже. Но он старее меня на полгода и слабее, хотя неизвестно, кто из нас кого переживет. Я хотел бы станцевать на его могиле.
Старик откашлялся, и Го автоматически налил ему стакан воды.
– Спасибо. Дело в том, что…
9
Сон был необходим, но страшен. Вернее, страшен был не сам сон, а непредсказуемость его исхода. Каким будет пробуждение? Хорошим или «не с той ноги»? «Но, в конце концов, – утешал себя Го, – любой день налаживается концентрацией воли».
10
– Те, кто видят будущее, – провидцы. Но что делать тем, кто обладает ясным сознанием настоящего и прошлого?
– Ты никого не сможешь спасти. У тебя слишком живое воображение, Сэм, – поправил своего молодого компаньона Го.
– А ты боишься черт знает чего. Запиши себя на чип – и дело с концом.
– Ты не понимаешь? Завтра это буду уже не сегодняшний я. Новые впечатления, новый опыт, развитие. И в то же время я могу забыть…
– Мне кажется, ты слишком драматизируешь ситуацию. Все забывают. Это нормально.
– Только не я.
– Теперь ты, как все, – возразил Сэм. – Прощай абсолютная память. Ну и что?
– Ты не понимаешь.
– Понимаю. Тебе страшно. Твоя память – часть тебя, и когда она уходит… Мы все меняемся, Го. Тебе придется решить, что для тебя важнее: прошлое или новый опыт. Ты, завтрашний, кстати, еще не существуешь. Ты когда-нибудь думал об этом в подобном ключе?
– Это не одно и тоже, – зациклился на своей боли Го. – Ко мне не приходит ничего нового. Воспоминания уходят – и остается одна пустота. Меньше пустоты… Я даже не всегда помню, что что-то было.
– Тогда тем более, – недоуменно пожал плечами Сэм. – Чем ты рискуешь?
11
– Тогда я задался вопросом: если он все видел и был честный малый, почему не сказал? И почему сказал мне потом? Я спросил себя: о ком бы я не сказал сам? Вы уверены, что хозяин тела не вспомнит произошедшего? Я не хочу, чтобы у него были неприятности. Все, что ему надо, это задавить этого ублюдка каром, когда тот пойдет обедать.
– Не волнуйтесь, все, что знают наши тела – ничего, – впервые за день Го позволил себе пошутить. – Мы выбираем их путем стороннего наблюдения. В вашем случае нам нужен человек, способный проявить невнимательность на дороге. Это просто. К тому же все водители застрахованы.
– Спасибо, ребята.
Го и Сэм переглянулись. Го поднял большой палец вверх, Сэм кивнул. Похоже, они нашли подходящего исполнителя для старика. Редко, когда получалась такая чудная пара за один день. Старик задавит плохого свидетеля, а парень… Ему достаточно будет зайти в дом, проверить, как положено воду, и подменить таблетки. Сердечный приступ в таком возрасте… И никто не рискнет копаться в сознании 83-летнего горе-водителя. В худшем случае, у него попросту отберут права.
12
– Слушай, а что тебя привело в эту дыру? – поинтересовался Го. – Ты вроде образованный малый.
– Я поссорился со своими родителями, и они выставили меня из дома без кредита за душой.
– Не знаю, что ты такого мог натворить, – допытывался от скуки Го.
Уже пару часов в офисе не было клиентов, а уйди было нельзя. Сегодня был день поверки, и Ирсон мог нагрянуть в любую минуту.
– Я убил своего брата. Небуквально, – усмехнулся Сэм, заметив настороженное недоверие напарника. – Просто он должен был появится через год после моего рождения, но у родителей завершался важный проект и уже был я.
– Не вижу связи, – усомнился в словах Сэма Го.
– Зато мать видела. Я стал для нее разочарованием.
– А отец?
Сэм пожал плечами.
– Отец не знал. Тогда.
Больше к этой теме они не возвращались. Го уважал семейные секреты. В его семье тоже были глупые правила. Много правил.
Правило 1. Нельзя беспокоить близких.
Правило 2. Нельзя браться за то, что плохо получается.
Правило 3. …
Сэму просто не повезло. Его зона уязвимости попала под прицел косности родной семьи.
Го подумал, что для разнообразия его напарнику стоило разобраться в том, что работало в его жизни хорошо.
13
– Страдать необходимо? Ты ипохондрик.
– Нет, я философ.
Го наблюдал за тем, как развлекаются его друзья.
– Она тебе нравится?
– Да, я думаю…
Сэм не дослушал. Кто-то из танцующих попросил добавить басы в музыку, и зал накрыло.
– Пойдем отсюда.
– Дело не в возрасте. Дело в смелости и верности себе, – попытался договорить Го.
– А? Что? Я ничего не слышу. Подожди, выйдем, и ты мне скажешь.
Но когда они добрались до двери, Го уже расхотел что-либо говорить Сэму.
14
Она села и судорожно перелистнула страницы дневника. Сегодня она напишет их много, очень много. Она должна удостовериться в том, что помнит.
15
– Если у тебя не будет родителей и постоянной работы, никто не будет звонить тебе. Ты этого добиваешься, Ли? Чтобы тебя все забыли? Уверена?
Ночью ее разбил плач. Нет, конечно. Но кому будет лучше…
16
Он сомневался в своей нормальности, потом болезни, работал, наводил порядок, старался не психовать. Последний месяц его преследовал запах испорченных продуктов, как будто он забыл что-то съестное в гостиной, или на кухне, или на полу спальни. Ему снилась сгоревшая курица, а потом сон оказывался явью: он действительно забыл ее в духовке.
Дело ухудшалось. Он понимал это. Однажды он на пятнадцать минут потерялся в городе. С невозмутимым видом шел по улице вперед, пока не понял, где находится. На рукаве любимой рубашки он записал свое имя.
17
Они поспорили: он купит себе новое кресло, если до рождества расскажет обо всем родным.
В следующий визит Ли он сидел как король, был с ней невежлив, рассеян и груб. И все же она вернулась. Зачем?
– Вам полезна встряска, – привычно посоветовал он.
– А ведь ты не сказал им всей правды.
– Что? Что я исчезаю? Все мы исчезнем. Просто существуют разные формы смерти. У меня – вот такая.
Ли подняла на него глаза.
– Думаю, мы в чем-то похожи.
Го философски пожал плечами.
– Все люди чем-то похожи друг на друга, Ли.
– Я имею в виду другое.
18
– Наши пути сильно разошлись…О таких вещах не говорят. Тем более теперь.
– Почему? Вы же взрослые люди, – не согласился с ней Го.
– Вот именно. Ничего нельзя изменить. Я терпеть не могу людей, а родители любят детей. Особенно отец… А я… я не могу дать ему эту надежду…
– Ты можешь другое. И потом…. Разве это не обман – молчать?
– Пусть так.
– Вами всеми руководит обида.
– Ого, мы уже на «вы»?.. Хотя нет, пожалуй, ты прав, отчасти. Но я не могу…
– Почему? Если бы они знали, возможно, пошли бы другой дорогой. У них есть право исполнить свою мечту. Взяли бы взаймы пару тел…
– Ты серьезно завелся, – пристально посмотрела она на Го. – И как мне все это объяснить?
– Просто. Словами.
Го судорожно дернул плечом.
– Бесполезно, – покачала головой Ли. – Мое «не хочу» ничего для них не значит. Им кажется, что это блажь. Логическая ошибка. И они правы. Я сознаю, что иду тупиковым путем, но свернуть не могу. Как мне объяснить это любящим меня родителям?.. Ты сам многое сумел объяснить им?..
– Для тебя это путь тупиковый? Лично?
– Нет. Я ценю жизнь. Она мимолетна. Мы не продолжаемся в детях. Но ОНИ верят в этот старый миф.
– Почему ты думаешь, что они не поймут?..
Их разговор резко прервался долгим, протяжным молчанием.
– Это другое. Понять можно многое, – наконец произнесла Ли. – Но чувства… Мне не передать им всего этого. Я и сама до конца не понимаю. Не хочу срывать наши с ними отношения на агрессию или ультиматум.
– Разве так обязательно будет?
– А разве в твоей семье как-то по-другому? – удивилась Ли. – Кто-то непременно постарается убедить другого. Но дело в том, что это не убеждение. Я не могу жить по-другому. И не хочу прерывать с ними связь окончательно. Они самые близкие для меня люди. Единственные, кого я подпускают к своему сердцу. Даже тебя…
– Понял, – добродушно усмехнулся Го. – Пока есть иллюзии, вы с родителями можете вести безопасные разговоры. Знаем, проходили.
19
Он пытался ее успокоить, но она оттолкнула его.
– Нет, оставь меня. Я не способна на чувственное единение. У нас с тобой ничего не выйдет. Даже с тобой…
Они на время прекратили все встречи, и перешли на деловые отношения.
20
Дешевый гнев. Он перенервничал, психанул и сделал больно кому не хотел. Сорвался без повода. На том, на ком мог.
«Надо будет извиниться перед Бе, – подумал Го. – В конце концов, он не виноват, что работает на правительство. Его мечтой всегда были семья и дети, а для этого нужны гарантия и стабильность. Вполне понятные мечты. Как у всех».
-21-
Экспериментальное лекарство действовало некоторое время…
– Все вернулось, не хуже и не лучше, – заклинал себя Го, не решаясь для проверки вновь вернуться в клинику. – И я не знаю, что с этим делать. Но я знаю, что хочу навести порядок.
22
На день рождения Го подарил ей новое тело. Но Ли отказалась.
– Я не привыкла быть кем-то еще в личных целях. Для меня это работа, ничего больше. Гарантия безопасности, так сказать.
Го был растерян. Ему редко попадались трезво мыслящие клиенты. Он отвык от нормальности.
– Я пришла предложить вам…
– Вы – мне?
– Именно. Думаю, я знаю, как нам с вами решить общую проблему.
23
– Завтра я вылетаю. Жди мою посылку, Го.
Это была предыистория. Большая, долгая предыстория того, как Крыс оказался на земле.
– Не люблю молодых цыпочек.
– Ты серьезно?
Ни один мускул не дрогнул на лице Го: больше он не поддастся на ее провокацию.
– Надеюсь, наш договор в силе? – сурово спросил он Ли.
– Не дождешься, – тепло рассмеялась она. – Жаль, что Сэм не с нами.
– Он нас не выдаст. До поры до времени. Это уже что-то.
Они чокнулись бокалами на удачу.
– Нам нужно животное, способное выдержать постоянное параллельное чипирование, – сказала Ли. – И у нас с тобой нет времени, чтобы вывести его. Но я знаю, ГДЕ мы сможем найти подходящий экземпляр. Мне нужна твоя помощь.
Глава вторая. Карманный вор
Каждый шаг – это убитая вероятность вероятности твоей жизни,
А может быть, и еще чей-то.
Так что же делать?
Стоять на месте? И ждать,
Смотреть, как другие топчут то, что топтать лишь ты был вправе?
Нет, не отдам я никому эту силу –
каждой минутой жизни жизнь убивать другую.
-1-
Крыса-мать плотно заткнула ватой вход в нору. Соседи напротив опять слишком развеселились.
– Нет! – кричал какой-то гаденыш – очередной любитель повеселиться на халяву. – Я свою мать очень уважаю! Я вас не уважаю!
В этот момент голос говорящего был прерван сильным шмяком и визгом. «Тухлый помидор разбился о стенку», – привычно определила крыса-мать. Если бы это были ее дети… А впрочем…
Размышления крысы были вновь прерваны жалобным криком и царапаньем когтей по полу.
– Не так… И вас я уважаю.
«Слабак», – презрительно сморщился маленький крысенок, послушно взявшись за уборку норы. Крыса-мать не любила беспорядка.
У соседей вроде все успокоилось. Через некоторое время раздался хлопок – кто-то вынул ватную пробку, заменяющую дверь. Потом еще один. Одинокое скрябание хвоста по коридору, тихое, едва разборчивое скуление.
– Нет, не так… И вас я уважаю, – передразнивая самое себя, ползло в свою норку побитое существо. – Нет. Вы мне безразличны! Слышите, БЕЗ-РАЗ-ЛИЧ-НЫ!
И словно испугавшись собственного крика, жалобно добавило:
– Слышите…Все это неприлично. Плохо и неприлично бить своих гостей. Бить вы можете. А что делать мне с моей душой, а?
Крыса-мать взялась за скорлупку грецкого ореха, заменяющую ей табуретку. «Дурная примета, – хмыкнул про себя сын. – Если страдалец сейчас же не уберется куда подальше, быть беде». Мама не любила, когда хорошие вещи упоминали всуе.
– Нечего слушать чужой бред, – словно уловив настроение крысеныша, строго заметила крыса-мать. – Кому-то плохо, а вам лишь бы зубоскалить над матерью.
Она отвесила сыну крепкий подзатыльник.
– За что? – возмутился он.
– Сам знаешь. Воспитываешь их, воспитываешь, а все туда же. Только попробуй прийти домой в таком же виде. Я тебя…
Крысеныш поспешно поднял передние лапы вверх. Иногда сам черт не успевал уследить за логикой матери.
– Посмейся еще. Не любишь мать-то, – обиженно вздохнула крыса. – Стараешься для вас. Все делаешь. А вы…
– Да люблю, мама. Люблю.
– Ага, через силу. А если меня не станет… наплачетесь тогда.
Грозившую взорваться обстановку мужественно спас отец.
Откинув дверь и просунув голову в нору, он мгновенно оценил положение дел.
– А что я вам принес! – с наигранным воодушевлением завопил он, протискиваясь в узковатую для него дыру. – Надо бы расширить.
– А я тебе сколько говорю, – переключилась на мужа крыса-мать.
– Займемся. Так, о чем это я? Ах, да. Держите. Сегодня у нас царский пир. Очередной людской праздник. Представляешь, душечка, Машка все-таки связалась с этой ведьмой, еще и сына устроила на побегушках. Так что теперь держись.
Крыса-мать возмущенно вскинула морду вверх.
– Машка? Вот дура-то. Но ничего. Найдется и на нее управа. Я не позволю превращать наш дом в бордель.
-2-
– Это губительное решение, и я не собираюсь участвовать в нем, – выслушав их план внимательно, заявил Сэм. – Повторная перепись в суррогат, вместимость которого мы не знаем, и как ты планируешь вылезти оттуда обратно? Не легче сделать клонирование?
– Я не хочу, чтобы ребенок был моей биологической копией, – спокойно пояснила Ли.
– Могла бы заплатить и немного подправить гены, – так и не понимая, развел руками Сэм. – Ребята, вы серьезно? Вы – чокнутые. Тратить такие деньги на прихоть.
– А разве ваши клиенты не делают так каждый день? – иронично заметила Ли.
– Нет, – Сэм снова неодобрительно покачал головой. – Это самоубийство осуществляйте как-нибудь без меня. Слишком большие риски.
-3-
Говоря о работе, Сэм никогда не пытался оправдываться.
– Выбор был. За мной. Просто я долго уходил от ответа.
Порой, в самые тоскливые минуты, Сэм вспоминал свой предпоследний разговор с мамой.
– Они все обманывают. И я. Я привык. Не в этом дело.
– И?.. – не поняла она родного сына.
Впрочем, она никогда его не понимала. Совсем.
– Не там ищешь. Не там и не то. Себя ищешь? Так в себя и загляни. Чужая история тебе не поможет. Не помогу я тебе! – почти во весь голос прокричал ей он. – У каждого своя судьба. А я лишь зеркало. Зеркало, понимаешь?!. Проходи сквозь – и иди. Больше я ничего не могу.
Сэм сел, бессильно опустив руки. Ему хотелось пожалеть как-то мать, выказать ей сочувствие, сказать, что не надо отчаиваться. Но он не смел.
– Ублюдок, – спокойно бросила она ему в лицо.
А он-то думал, что достучался до нее.
Это естественно: людям страшно, когда у них, нормальных, рождаются порочные дети.
Сэм убеждал себя в этом снова и снова. Хотя и понимал: не надо никаких особых обстоятельств, чтобы был трагизм или чтобы было по-человечески. Человек нужен только. Чтобы был.
Его брат, нерожденный, мог бы быть человеком. Человеком, а не маской.
И человек человеку сказал: «Ублюдок!». Вот тебе и вся правда.
Сэм не стал ждать продолжения. Он собрал походный рюкзак и ушел из жизни людей.
Ушел навсегда.
-4-
– Ты говоришь: справедливость, – а она обоюдоострая бывает, справедливость. Не суди и не судим будешь? Ты не думай, я о себе достаточно знаю и богом не считаю, но и ему богом тоже не дам быть.
Угрюмо Сэм выслушал очередного клиента. Тяжелей всего ему давались заказы на «не пойми что».
– Ну, хорошо, побудете вы в его шкуре денька три-четыре и что? Вам станет легче?
– Когда он очнется… – мечтал очередной псих.
– Увидит себя без руки? Прикованным к кровати жены начальника? Разведенным? С направлением от уролога на руках? Вы поймите: так не делается. Если с телом человека что-то происходит, он начинает задавать вопросы.
– Я думал, вы как раз этим занимаетесь, – растерянно протянул клиент.
Сэм терпеливо объяснил.
– Убить, покалечить его – пожалуйста. Стереть его с лица земли, заменив на другого, – это можно. Но мстить так, как задумали вы… Слишком большой риск расследования из-за мелочёвки.
– Но разве вы так не делаете? Не вторгаетесь в жизнь другого, чтобы… – упрямо твердил клиент.
– Мы не предлагаем нашим телам совершать что-то необычное, из ряда вон выходящее. Все, что они делают, умещается в их представление о доступном и вероятном происшествии.
– Но я тоже не собираюсь делать ничего невероятного, – возразил клиент.
– Вы собираетесь прожить в теле другого человека пару дней так, как это сделали бы вы, не он. На такие вещи нужно особое разрешение. Или пустое тело.
– Так вся фишка…
– Вся фишка в том, – раздраженно прервал молодого человека Сэм. – Что вы знакомы, и, очнувшись и не обнаружив тела в порядке, он первым делом подумает на вас. А вы приведете к нам полицию.
– Я не стукач.
– Идите… отсюда и придумайте что-то другое. Или делайте все сами. 25 лет пустоши вам за такие шутки обеспечены. Только не стоит втягивать в это дело ни меня, ни нашу компанию.
– Я заплачу, – перейдя на мольбу, уговаривал его клиент.
– Вы столько не стоите. Не мешайте работать. Выход – там.
У них в конторе с самого начала был заведен отдельный выход, чтобы клиенты не встречались друг с другом.
– Я буду жаловаться, – никак не мог угомониться чудак. Пошли в ход угрозы.
Этот дурак так и не понял, что Сэм спасал его жизнь.
– Куда? На кого? Мы лишь работаем в режиме консультации. Если же докажите нашу иную деятельность, то за обращение к нам 15 лет пустоши вам гарантированно. Учтите: это с учетом сделки со следствием. Хотя с вами и разговаривать никто не будет. Разве что выторгуете себе отдельную подушку и бутылку воды на ночь. Операции с сознанием не попадают под Декрет о содействии. Как и под Амнистию. Так что жалуйтесь. Или найдите контору, где работают непрофессионалы. Мы заботимся о своих клиентах. Хотя, если вы настаиваете, за двойную плату мы можем провернуть эту штуку, а потом убить вас как ненужного свидетеля. Дадим пару минут полюбоваться на результат шутки – и все. Вас устроит такое предложение? Начнете жизнь заново в новом теле. За двойную плату, разумеется.
Последнюю фразу Сэм проговорил с особым чувством. Кто знает, может быть когда-нибудь парень еще вернется сюда, на этот раз по делу. Ирсон не любил, когда они теряли клиентов.
-5-
Аккуратнее!
На него опять нахлынула безысходность.
«Но это мы используем себе на благо», – подумал Го.
-6-
– Так в чем твой талант?
– Я не вижу людей… Лишь их отражения. Вернее, ничего хорошего в их будущем.
– Ты видишь их болезни или «темную сторону»? Мне попадались такие, как ты.
– Все нехорошее, и именно в будущем. Это меня… удручает.
Сэм старался смягчить риторику разговора. Он понимал: Го, как и другие, многое примерит на себя.
– Я пытаюсь сохранить оптимизм и привыкнуть.
– А ты не пробовал… в смысле удобрять, чтобы выросло что-то хорошее? – задал ожидаемый вопрос Го.
– Я учусь, – согласился Сэм. – Но это не так работает. Сложно верить, если видишь другую картинку.
– Научись видеть позитивное, – глубокомысленно заметил Го.
– Пытаюсь. У некоторых получается. Поэтому в одном из десяти случаев мои опасения… Все заканчивается хорошо.
Сэм чувствовал, что до смерти устал, у него болела спина, и этот разговор… Одни и те же вопросы. Он задавал их себе сам тысячу раз. Реальность сидела у него в печенках.
– Один к десяти? Хороший процент для ставок. Почему бы тебе не использовать этот свой дар в таком ключе?
Неунывающий Го, он пытался перевернуть любую монету другой стороной.
– Я просто надеюсь на лучшее, – безжизненно ответил Сэм.
– Ясно, смирился. Или не хочешь увеличить шансы? Нравится быть «черным прорицателем», – поймал его в ловушку Го.
– Хочу. Очень хочу повернуть все к лучшему, уметь повернуть, – искренне признался Сэм, не пытаясь уйти от ответа. – Это мое самое заветное желание. С детства. Но все, к чему я прикасаюсь, – он судорожно вздохнул. – Портиться. Хорошо, если на время. В жизни и мне иногда попадаются хорошие люди с здоровым инстинктом самосохранения. Есть же справедливость, наконец.
Сэм замер в испуге, поняв, что проговорился и выдал себя. И зачем только он затеял этот разговор? Теперь Го не станет иметь с ним дело, и придется искать новое место.
– Зеркало – это ведь не вся правда?.. – неожиданно довольно усмехнулся Го, словно подтверждая свою давнюю догадку. – Так ты усилитель?
Спокойная реакций друга удивила Сэма.
– Да, – облегченно выдохнул он.
– Я так и думал. А то все эти разговоры о прогнозах… Ты поэтому выбрал работу у Ирсона?
– Для некоторых я опасен. Здесь риск минимален.
– А ты не преувеличиваешь?
Сэм грустно покачал головой.
– Дело не в гордости, это результат наблюдений. Мне стоит усилий, чтобы не навредить…
– Да, быть кривой лупой тяжело, – искренне посочувствовал напарнику Го. – Я не знаю, какого это, конечно. Думаю, есть вещи, которые мои чувства не подскажут. Но я не хотел бы быть на твоем месте.
– Спасибо.
Сэм был признателен за правдивый ответ. Никто из людей не мог понять, каково ему, но Го, по крайней мере, не боялся в этом признаться.
– Мы два сапога пара. Ты видишь плохое будущее, а у меня нет будущего, – напоследок пошутил он.
Го умел заканчивать любые разговоры оптимистически.
И они продолжили работать. Вместе. Утешать клиентов, подбирать удачные пары.
Сэм сильно расстроился, когда понял, что Го намерен все разрушить.
-7-
– Я нашла лазейку, – предательски прошептала Ли. – Всего-то и надо…
У нее оставалось мало времени: сознание и почерк стремительно ухудшались. Она с удовольствием обошлась бы без помощи Го и Сэма, но в ее состоянии комиссию было не пройти.
– Никто не поймет, – попытался успокоить ее Сэм. – Мы с тобой – два сапога пара.
– Жизнь ради других – счастье, даже когда ты уходишь, – говаривал Ли дед. Это его тяжелая наследственность настигла ее в возрасте 34 лет, в самом рассвете сил для ученого.
– Кого ты обманываешь? – прошептала она, настраиваясь на перегрузку. – Для тебя жизнь для других – это жизнь для себя.
– Оно и видно, – поддакнул Сэм, не понимая.
Ли, по-видимому, забыла, каково это – входить в контакт с живым носителем. Обычно хозяева тел спали, и гость мог не стесняться своих мыслей.
– Нам надо установить границы, – оперативно среагировала Ли, осматриваясь в теле Сэма. – Что я могу и что не могу делать на правах аренды. Поскольку ты бодрствуешь…
– Мне нечего скрывать. Не лезь, куда тебя не просят. Этого будет достаточно.
Сэм чувствовал некоторое неудобство от присутствия в своем сознании второго носителя, но старался не подавать виду.
– Надеюсь, ты долго здесь не задержишься, – послал он привет Ли.
– Жди мою посылку, Го, – отпечатала она на телетайпе, опробовав тело Сэма.
-8-
Зря он вчера пил. А Сэм был сегодня как свеженький. Будто ничего и не было. А было ли?..
Иногда Го трудно было отличить сон от реальности, особенно при сильной усталости, и поэтому при сомнениях он перепроверял себя. Он исходил из худшего.
Сэм усмехнулся, почувствовав растерянность друга.
– Мы сделали это, – выдержав паузу с театральной интонацией сообщил он Го. – Мы запустили проект. Жаль, что Ли не любит развлекаться. Могла бы и составить тебе компанию, все бы меньше голова болела.
Сам Сэм не пил. Вообще. Принципиально.
-9-
Трудней всего было найти подходящее детское тело. Но Го обещал Ли справиться. Он и без того чувствовал себя виноватым за то, что использовал ее идею, разбогател. Бизнес-проект у него в голове сложился сразу. Конечно, он, как и Ли, не собирался жить вечно, но он хотел пожить хорошо. Не думая о мелочах. А для этого ему нужны были деньги. Много свободных денег.
– Делай то, что можешь, до конца, – мысленно приказал он себе…
Мать учила его уважительно относиться к людям, но, видимо, Сэм заразил его своим презрением.
-10-
– Беги!
– А если не получится?
– Ты умрешь.
Ирсон не любил шутить.
-11-
С его телом творилось что-то неладное. Он часами мог лежать в кровати, не ощущая никаких потребностей. Боль сигнализировала ему о желании поесть, сходить в туалет.
Ли понимающе кивнула.
– Когда ты болен, самые простые бытовые желания становятся важной частью твоей жизни.
– А почему ты не купишь себе новое тело? – спросил тогда Го.
Ли покачала головой из стороны в сторону.
– Для меня болезнь не проблема. Вернее, это часть проблемы. Не хочу становиться сумасшедшей, перерезающей вены на чужом теле.
– Счастливица. Врачи говорят, мне тоже не поможет пересадка. Это как системная ошибка при копировании: сбой будет возвращаться. Не думаю, что могу позволить себе столько тел. Не хочу бесполезно убивать людей.
-12-
Им пришлось переигрывать все на ходу, и Сэм-таки вляпался в эту историю.
Однажды, когда он еще учился в школе, один из его одноклассников пропал. Сэм не слишком хорошо знал его. Видел только, что тот возился с компанией девчонок, а те смеялись над ним за глаза и называли «своеобразным».
Их было трое – Орен, Дарила, Сави – потом к ним присоединилась Халила, пухленькая, романтичная девушка, разрывающаяся между добродетелью и страстью. Бри – так звали пропавшего парня – не сводил глаз с ее груди. Там было на что посмотреть.
У Дарилы был свой парень, и она считала, что вертела им, как хочет, хотя все вокруг знали, что он любит погулять на стороне. Две другие барышни просто резвились. А потом однажды Бри исчез.
Его отец заявил об исчезновении сына в полицию, но никто никого не хотел искать. Мало ли куда пропадают здоровые юные тела. Но Сэм знал, что незадолго до исчезновения Бри был у Халилы – успешно был, оставил ей цветы и фрукты, а перед этим – и это было самое важное – сделал предложение Сави. Сэм слышал, как девчонки обсуждали случившееся в коридоре.
– Он метался от одной к другой, – шепотом сказала подруге Орен. – Халиле не стоит говорить, что он был у нее в тот день. И тебе.
Дарила кивнула, и, оглянувшись, еще тише произнесла:
– Говорят, его отец нанял специального человека.
Орен разочарованно пожала плечами.
– Просто ничего не говори, пока конкретно не спросят. Это вызовет лишь ненужные пересуды.
Было слышно, что она досадовала на подругу. И, вправду, нельзя же быть такой наивной.
– Все знали, что Бри был странный. Зашел, наверное, куда не следует. У таких, как он, никакого инстинкта самосохранения, – предложила Сави рабочую версию.
Ее подруги поддержали гипотетическую догадку:
«Чудак, странный парень, чего с него взять. С такими может случиться все что угодно».
Теперь чудаком впору было назваться самому Сэму.
Нет, сам он ничем не рисковал, но поддерживал безумную аферу.
Глядя на приготовления Го и Ли, ему казалось, что они бьются о жизнь, как мухи о стекло, все более запутываясь в каком-то прозрачном, но остром, как бритва, коконе. Точь-в-точь, как он сказал тому парню в день исчезновения.
– Разве ты не хочешь показать самому себе, что силен и свободен? Что ты выше примитивных инстинктов? Что они не могут играть тобой?
Одна фраза, не удержанная им в сознании, бездумно выпущенная на язык, стоило Бри жизни.
И вот он – такой умный Сэм – снова сидит и смотрит на людей, как паук. Может, это и не его паутина, но кто-то из его собратьев определено как следует закусит этими несчастными.
-13-
Ли тихо рассмеялась.
– Не порть себе нервов, – категорично заметила мама.
