Нил Шустерман
Жнец-3. Итоги

В этом явно нет необходимости, но я продолжаю вести свой журнал. Трудно отказаться от ежедневной привычки, укоренившейся в нашей сущности. Мунира уверяет меня, чт, при любых обстоятельствах она сможет передать мой журнал в архивы Александрийской библиотеки. Это будет по-настоящему новый жанр! Жнец, который составляет свои ежедневные заметки после собственной смерти.

Уже шесть недель мы пребываем на атолле Кваджалейн, не имея никакой связи с окружающим миром. Меня страшно терзает отсутствие новостей от Мари. Как там прошло заседание Совета Верховных Жнецов? Либо нам все удалось и она возглавила жнеческое сообщество Мидмерики, либо… Тогда наша задача становится еще более трудной! Но тем больше у нас причин разгадать секрет этого атолла и приобщиться к мудрости Отцов-основателей.

Предусмотрительность, с которой они предвидели возможность неблагоприятного развития событий, их план по спасению Земли – это наша единственная надежда и опора.

Мы с Мунирой оборудовали себе жилище в найденном бункере. Мы также соорудили небольшое каноэ. Оно достаточно невелико, чтобы обмануть систему безопасности острова. Далеко на нем не уплыть, но ближайшие к атоллу острова мы посетили. Там мы нашли то, что обнаружили и на нашем атолле – следы пребывания людей. Бетонные плиты, фрагменты фундаментов. Ничего особо примечательного.

Тем не менее мы поняли изначальную цель, с которой были созданы эти сооружения ближе к концу Эпохи смертных. Весь атолл Кваждалейн был военной базой. Создана она была не для ведения войны, а для апробирования новых технологий. Ближайшие атоллы стали полем ядерных испытаний, на нашем атолле обкатывали ракетную технику, а также запускали спутники-шпионы, многие из которых, не исключено, входят в наблюдательную систему Гипероблака.

Нам стало понятно, почему Отцы-основатели выбрали именно это место – оно изначально находилось под защитой нескольких слоев системы безопасности. Уже тогда скрытый от посторонних глаз, Кваждалейн легко мог быть стерт и из человеческой памяти, и с карты мира.

Если нам удастся проникнуть в святые святых этого бункера, мы поймем, каким образом Отцы-основатели изменили предназначение этой базы. К сожалению, пока мы смогли освоить лишь самый верхний уровень. Глубинные помещения бункера находятся за дверью с двойным замком, открыть который могут только два жнеца, одновременно приложив к нему с двух сторон двери свои кольца.

Что касается системы обороны атолла, мы пока не знаем, как ее нейтрализовать. Но, поскольку мы в самом буквальном смысле ходим под ее радарами, для нас это вопрос, пока далекий от практической реализации. Главное: что бы здесь ни нашли, покинуть остров мы вряд ли сможем.

Из «посмертного журнала» Жнеца Майкла Фарадея.

14 мая, Год Хищника

Глава 6
Гибель «Красотки Ланикай»

Несмотря на положение невольной пленницы острова, Мунира совсем не чувствовала себя заключенной. Как человек, влюбленный в архивную работу, она нашла в бункере безграничные возможности для удовлетворения своего воображения. Горы информации, которые здесь хранились, можно было сортировать, раскладывать по полочкам, анализировать.

В одном из шкафов, к радостному удивлению Муниры, они нашли мантию, которая когда-то принадлежала Жнецу Да Винчи, одному из двенадцати Отцов-основателей. Мунира видела изображения мантий этого великого жнеца – все они слегка отличались одна от другой, но все неизменно были украшены рисунками Леонардо. На этой красовался «Витрувианский человек». Когда Жнец Да Винчи разводил руки в стороны, изображенный на мантии человек делал то же самое. Конечно, эта мантия по своему состоянию значительно уступала тем одеяниям великих жнецов, что хранились в Музее в Стое, но и она, будучи бесценной, составила бы гордость и славу любой коллекции.

Утром Фарадей и Мунира занимались тем, что ловили рыбу и заготавливали еду. Они даже вскопали небольшой участок и посадили кое-какие растения, устроив некоторое подобие огорода на тот случай, если им придется осесть на острове надолго. Если это случится, им удастся дождаться урожая.

Иногда они садились в каноэ и плыли к другим островам. Но большую часть времени Фарадей и Мунра занимались изучением материалов, найденных в бункере.

Фарадея меньше, чем Муниру, интересовали следы, оставленные в бункере людьми Эпохи смертных. Более всего ему хотелось оказаться по ту сторону стальной двери, запертой Отцами-основателями.

– Если бы жнецы Израэбии в свое время не отказались принять меня в свое сообщество, – саркастически заметила Мунира, – у меня было бы второе кольцо, и мы без труда проникли бы внутрь.

– Если бы вы стали жнецом, – отозвался Фарадей, – вас бы здесь не было, потому что я не встретил бы вас в Александрийской библиотеке. Вы бы, как и все мы, занимались жатвой, а по ночам вас мучили бы кошмары. Нет, Мунира, ваше предназначение состоит не в том, чтобы стать жнецом. Вы явились в этот мир, чтобы спасти жнеческое сообщество. На пару со мной.

– Без второго кольца мы далеко не уедем, ваша честь! – произнесла Мунира.

– Мы так давно вместе, и столько всего прошли, а я все еще «ваша честь». Лишь единственный раз вы назвали меня Майклом, и то потому, что мы были на грани гибели.

Ага, подумала Мунира. Он помнит!

Она была одновременно смущена и обрадована. Вслух же произнесла:

– Фамильярность… непродуктивна.

И, иронически улыбнувшись, добавила:

– Вы хотите сказать, что питаете ко мне симпатию?

– А может быть, наоборот – это вы питаете симпатию ко мне?

Мунира промолчала. Фарадей же вздохнул и произнес:

– Вот вы и загнали меня в ловушку. Если я скажу, что не испытываю к вам ничего, что выходило бы за границы деловых отношений, вы будете оскорблены. А если скажу, что это не так, нам обоим будет неловко.

Мунира знала Фарадея достаточно хорошо, чтобы понимать, что он просто играет. Играла и она.

– Говорите что хотите, – произнесла она. – Это не имеет никакого значения. Люди вашего статуса и возраста меня не привлекают как мужчины. Даже если они, сделав разворот, устанавливают возраст, соизмеримый с моим, я все равно это вижу.

– Ну что ж, – отозвался Фарадей, по-прежнему улыбаясь, – пусть нас связывает лишь благородное желание найти разгадку тайны, от которой зависит судьба человечества.

Мунира решила, что может ограничиться и этим – если, конечно, на этом остановится и Фарадей.

Но как-то утром, ближе к концу шестой недели их пребывания на острове, дела приняли совершенно неожиданный оборот.

Мунира искала спелые фрукты на заросшем сорняками клочке земли, который когда-то был задним двориком некоего строения, когда раздался сигнал тревоги. Сработала – впервые с момента, когда они с Фарадеем прибыли на атолл, – система безопасности. Бросив то, что она успела собрать, Мунира поспешила к бункеру. Там, на холмике, возвышавшемся над их убежищем, стоял Фарадей и через проржавевший бинокль всматривался в линию горизонта.

– Что там? – спросила Мунира. – Что происходит?

Вместо ответа жнец протянул ей бинокль. Мунира настроила оптику, и ей сразу стало понятно, что привело систему безопасности в активное состояние. На горизонте виднелись корабли – около десятка.

– Неопознанное судно! Пожалуйста, идентифицируйте себя!

Это было первое сообщение, которое флотилия агентов Нимбуса получила с того момента, как пересекла границу, за которой Гипероблако уже не имело никакой власти. Было раннее утро, и директор Хиллиард на пару с Лорианой пили чай. Директор едва не поперхнулась, когда палубный динамик исторг из себя присланное сообщение, искаженное шумом помех.

– Позвать кого-нибудь из прочих агентов? – спросила Лориана.

– Да. Пусть придут Цянь и Солано, – отозвалась директор. – Сикору не трогайте, обойдемся без его ворчания.

– Неопознанное судно! Пожалуйста, идентифицируйте себя!

Директор склонилась к микрофону, установленному на консоли коммуникатора.

– Это рыболовецкое судно «Красотка Ланикай», приписанное к порту Гонолулу, регистрационный номер WDJ98584, частный чартер.

Последнее, что услышала Лориана перед тем, как дверь закрылась за ее спиной, были слова из динамика:

– Авторизация не принята. Доступ закрыт.

Несмотря на то что на их пути встало некое пока непонятное препятствие, Лориана поняла – дело с мертвой точки сдвинулось.

Мунира и Фарадей пытались хоть что-то предпринять, чтобы нейтрализовать систему защиты. За все недели, что они пробыли на острове, им так и не удалось добраться до ее пульта управления, который, вероятнее всего, находился за стальной дверью бункера. И все это время молчаливая титановая башня неподвижно торчала, окруженная кустарником, на самой высокой точке острова, словно шахматная фигура, забытая в углу брошенной игроками доски. Но сегодня массивная плита в центре башни сдвинулась вниз, и из образовавшейся бойницы выдвинулся массивный ствол. Пока эта коренастая, всего какие-то четыре метра в высоту, башня не подавала признаков жизни, можно было легко забыть о ее смертоносной начинке. Теперь же она очнулась ото сна; с гулом и стоном заработали механизмы, управляющие наведением.

Мунира и Фарадей не успели добраться до башни, как был произведен первый залп, и белый лазерный луч ударил в один из кораблей на горизонте. Над морем поднялся столб черного дыма.

Началась перезарядка орудия.

– Может быть, нам удастся обрубить источник энергии? – предположила Мунира, когда они, наконец, добрались до холма с возвышающейся на нем башней.

Фарадей покачал головой:

– Мы даже не знаем, какой вид энергии здесь используется. Может быть, геотермальная, а может, и ядерная. Эта башня стоит здесь не одну сотню лет, и все еще работает. А это значит, что заткнуть это орудие – непростая задача.

– Можно поступить по-другому, – сказала Мунира.

После первого залпа прошло секунд двадцать, и башня, слегка повернувшись, теперь направила орудие на несколько градусов в сторону от первой пораженной цели. Новый залп, и через несколько секунд – грохот со стороны моря.

На задней стене башни находилась лестница, по которой персонал мог подниматься на верх башни. Сама Мунира в течение последних недель не раз забиралась туда, чтобы получше рассмотреть острова, формирующие атолл. Может быть, теперь, когда бронированная физиономия башни открыта и она играет в прятки с приближающимся флотом, ее можно и разоружить?

Третий залп и третье прямое попадание. Еще двадцать секунд на перезарядку.

– Нужно вставить клин в горло башни! – воскликнул Фарадей.

Мунира полезла вверх, а Фарадей принялся копать вокруг, и, наконец, отыскав заостренный камень, бросил его Мунире.

– Вставьте в зазор поворотного механизма. Должно заклинить. Даже если мы получим только десятую долю градуса, на таком расстоянии это обязательно будет промах.

Но когда Мунира добралась до поворотного механизма, она увидела зазор не толще волоска – не то что камень, песчинка – и та не смогла бы проникнуть внутрь! Орудие произвело выстрел, и Мунира ощутила мощный удар статического электричества. Она полезла выше, на самый верх, надеясь, что ее вес разбалансирует орудие, но и здесь ничего не вышло. Залп следовал за залпом, взрыв за взрывом. Фарадей что-то предлагал, но ни одним из его советов воспользоваться было нельзя.

Наконец Мунира забралась на сам ствол и принялась ползти к жерлу, думая, что таким образом хоть на несколько миллиметров собьет наведение по вертикали.

И вот жерло оказалось прямо перед ней. Мунира протянула руку и почувствовала пальцами, насколько гладкой была полированная внутренность ствола – такой же гладкой, как в день выпуска. Это обстоятельство не на шутку разозлило ее. С какой это стати человечество потратило столько сил на борьбу с коррозией, если плодами этой борьбы стали орудия убийства и разрушения? То, что пушка работала, граничило с непристойностью!

– Мунира! Осторожно!

Она отдернула руку как раз вовремя. Залп отозвался, казалось, в ее костном мозге и корнях зубов. Ствол, к которому она приникла, явно нагревался с каждым выстрелом. И тут ей в голову пришла идея. Эту примитивную военную технологию можно победить еще более примитивными средствами!

– Орех! – крикнула она. – Бросьте мне кокосовый орех! Нет, бросьте целую связку.

Уж чего-чего, а орехов на острове было в изобилии. Первый кокос, который Фарадей бросил Мунире, был великоват.

– Поменьше! – крикнула она. – Быстрее!

Фарадей бросил три ореха поменьше – бросил точно, и Мунира поймала все три в тот самый момент, когда пушка выстрелила в очередной раз. А на горизонте стоял уже с десяток столбов дыма. Сосредоточившись, Мунира принялась считать. У нее было двадцать секунд. Она подползла к самому жерлу пушки и сунула туда первый орех. Тот легко скользнул внутрь. Второй орех был крупнее и вошел не без труда. Это хорошо, так и должно быть. Наконец, когда гул перезарядки достиг уровня максимальной громкости, Мунира с силой засунула в пасть орудий последний орех, который полностью закрыл отверстие. И в самую последнюю секунду она прыгнула вниз.

Выстрел и взрыв совпали по времени. Огонь опалил кончики волос Муниры. Осколки металла с визгом вонзились в стволы пальм, окружавших холм. Мунира упала на землю, и тут же, прикрывая ее своим телом, на нее упал Фарадей. Раздался еще один взрыв, который, как она решила, сожжет и ее, и жнеца, но тут же все стихло, и только шипение умирающего металла и едкий запах сожженных изоляционных материалов напоминали о прогремевших за секунду до этого взрывах. Когда Мунира и Фарадей взглянули вверх, башни на ее месте не оказалось – от нее осталась лишь груда раскаленного искореженного металла.

– Хорошая работа, – проговорил Фарадей, поднимаясь.

Но Мунира понимала – они действовали слишком медленно, и единственное, что они найдут на берегу – это мертвые тела так и не доплывших до острова людей.

Лориана сбегала вниз по трапу, когда первый залп ударил в борт корабля, пробил в нем большую рваную дыру и бросил Лориану на палубу.

– Прошу внимания! – вырвался из динамиков корабля бесстрастный механический голос. – Вам предлагается пройти к ближайшей спасательной капсуле и, в целях личной безопасности, немедленно покинуть судно. Благодарю вас.

Вот что значит машина: люди гибнут, а у нее никаких эмоций!

Корабль принялся крениться на правый борт, и Лориана бросилась на мостик, чтобы оттуда более полно оценить ситуацию.

Директор Хиллиард стояла возле навигационного пульта. Осколками разбило иллюминатор, и на лбу у директора красовалась глубокая царапина. Глаза ее смотрели отрешенно, словно она грезила наяву.

– Директор Хиллиард! – воскликнула Лориана. – Нужно уходить.

Неподалеку раздался второй взрыв – ближайший корабль, получив удар в самый центр корпуса, раскололся надвое, как древесный сучок, и еда не сложился пополам.

Директор Хиллиард, оцепенев, смотрела на происходящее и, похоже, не верила своим глазам.

– Неужели все это спланировано Гипероблаком? – произнесла она наконец. – Мы в этом мире никому не нужны, но оно не могло нас убить, а потому послало сюда, где нас убьют другие силы.

– Гипероблако на такое не способно! – воскликнула Лориана.

– Откуда вам знать?

Лориане действительно знать было неоткуда, но она понимала: Гипероблако не контролирует эти воды и так же, как и они, не представляет, что здесь находится и что может произойти.

Очередной удар, и еще один корабль, получив пробоину, накренился и готов был погрузиться в пучину. Их собственное судно быстро погружалось – еще несколько минут, и воды поглотят его.

– Идемте со мной, – торопила директора Лориана. – Нужно добраться до спасательных капсул, пока не поздно.

Когда Лориана, ведя директора под руку, добралась до капсул, по палубе уже гуляла вода. Несколько капсул уже катапультировались, остальные были повреждены взрывом. Агент Цянь лежал, обожженный огнем, мертвый. То есть мертвый окончательно и бесповоротно – восстановить его было некому и негде.

На палубе оставалась лишь одна спасательная капсула, в которую набилось с дюжину агентов, но люк которой не закрывался из-за поврежденной петли. Единственным способом закрыть люк было захлопнуть его снаружи.

– Дайте место директору! – крикнула Лориана.

– Здесь нет места! – раздалось из глубины скученных тел.

– Вот это плохо! – произнесла Лориана и с силой протолкнула директора внутрь.

– Лориана! Теперь – вы! – проговорила Хиллиард.

Но, увы, для Лорианы места уже не было. Морская вода поднялась ей по щиколотку. Еще немного, и она хлынет внутрь капсулы, а потому Лориана ухватилась за крышку люка и, собрав силы, захлопнула ее, при этом поврежденная петля встала на свое законное место. Затем, уже по колено в воде, Лориана добралась до механизма ручного спуска и нажала нужную кнопку. Капсула сорвалась в море, а Лориана бросилась в воду вслед за ней.

Непросто удержаться на поверхности в непосредственной близости от тонущего корабля, но Лориана, набрав в легкие столько воздуха, сколько смогла, энергично взмахивая руками, быстро поплыла прочь от гибнущего судна. Тем временем двигатель спасательной капсулы заработал, и она направилась в сторону берега, быстро удаляясь.

Выстрелы тем временем прекратились, но повсюду вокруг себя Лориана видела горящие корабли. Одни из них еще держались на плаву, другие уже уходили под воду. Отовсюду доносились крики о помощи – это барахтались в воде спасающиеся от смерти агенты. Другие плавали неподвижно, наполовину погрузившись в воду. Мертвые. Так много мертвых!

Лориана была отличным пловцом, но берег был так далеко! А вдруг в этих подах обитают акулы и она разделит судьбу Верховных Жнецов?

Нет, об этом нельзя думать! Она спасла директора Хиллиард и теперь все силы должна отдать спасению себя. Когда-то она входила в команду агентов Нимбуса по плаванию на длинные дистанции, но теперь, уже больше года, она специально не тренировалась и потеряла форму. Главное в плавании на большие дистанции – это сдерживать себя, чтобы хватило энергии закончить гонку. И она, не торопясь и размеренно взмахивая руками, поплыла к берегу, решив не останавливаться – пока не доберется до берега или не утонет.

Открытое письмо Ее Превосходительству Высокому Лезвию Техаса Барбаре Джордан

Вы просите, чтобы Вас оставили в покое. Считайте, что Ваша просьба удовлетворена. Я провел совещание с Высокими Лезвиями Восточной и Западной Мерик, а также Крайнего Севера и Мекситеки. С этого дня ни одно из мериканских жнеческих сообществ не будет иметь дел с Вашим регионом. Более того, все экспортируемые и импортируемые в Техас и из Техаса товары будут конфисковаться на границе жнецами прилегающих к Техасу областей. Вы более не станете пользоваться добрым расположением к Вам Ваших соседей и перестанете быть естественной частью Северо-Мериканского континента. Вы будете сохранять статус отверженных, пока не осознаете собственных ошибок.

Должен также сообщить, что мое самое искреннее желание – это узнать, о том, что Вы самое себя подвергли жатве и освободили пост Высокого Лезвия для более разумного и достойного лидера.

С уважением,

Досточтимый Жнец Роберт Годдард, Высокое Лезвие Мидмерики

Глава 7
Танцы на глубине

Поисково-спасательная операция – нудный, медленный процесс. Три долгих месяца команда капитана Собераниса разгребала усеявшие дно обломки, прежде чем добралась до цели, Подвала Реликвий Прошлого и Грядущего.

Поссуэло смирился с темпами работы. Он понял, что медлительность, с которой шла операция, имеет свои плюсы – почти треть из собравшихся здесь жнецов, не обладавших достаточным терпением, уже покинули место действия, поклявшись вернуться, как только Подвал будет найден.

Те же, кто остался, наблюдали за «Спенсом» с почтительного расстояния. Тарсила, Высокое Лезвие Амазонии, была внушительного вида дама, и никто не хотел спровоцировать ее гнев, подвергнув сомнению первенство Поссуэло в проведении спасательных работ на избранном им участке. Что касается Годдарда, то он наконец прислал свою делегацию, возглавляемую Ницше, своим первым помощником, который начал с того, что подверг жатве несколько спасательных команд, которые не озаботились пригласить с собой какого-нибудь жнеца, чтобы тот их защищал.

– Это не столько наше право, сколько обязанность – уничтожать тех из простых людей, кто, повинуясь своей алчности, рискнул пересечь «периметр благоговейного почитания», – заявил Ницше. Некоторые из присутствовавших жнецов пришли в бешенство, некоторые молчаливо поддержали Ницше, остальные сохраняли нейтралитет.

Пока Поссуэло разбирался в сложных отношениях, воцарившихся в жнеческом сообществе, Джерико, не отвлекаясь ни на минуту, обследовал дно океана и обломки Стои. В его распоряжении был дистанционно управляемый батискаф, за всеми манипуляциями которого он наблюдал через электронный визор, соединенный с консолью управления. В его виртуальных странствиях Джерико сопровождали два инженера – один из них заносил в каталог каждую новую находку, другой помогал батискафу преодолеть сложности пути через обломки Стои. Управляя батискафом, Джерико ритмично двигал головой и руками, и его движения напоминали некий экзотический танец.

Поссуэло присоединялся к этому виртуальному путешествию, когда перед батискафом открывалось нечто ему интересное – например, руины Оперы, где угри своими гибкими телами обвивали канделябры на внутренних стенах затонувшего храма искусства, а декорации к «Аиде» лежали за кулисами как некие пережившие апокалипсис обломки Древнего Египта, поглощенного вышедшим из берегов Нилом.

Когда они, наконец, достигли внешнего куба Подвала Реликвий, Поссуэло едва не впал в неистовство. Джерико же был более спокоен. Это было лишь начало битвы.

Они прорезали стену внешнего куба лазером, но разрез, в силу разницы давления, спровоцировал разлом металла, и батискаф, увлеченный потоком воды, ворвавшимся в пространство внутреннего куба, был расплющен о его пол.

– Ну что ж, – произнес Джерико, снимая визор. – По крайней мере, мы знаем, что внешний куб выдержал давление воды.

Это был уже пятый потерянный батискаф.

Поначалу каждая такая авария задерживала работы на неделю – спасателям нужно было дождаться нового оборудования. Но после утраты второго батискафа они решили заказывать сразу по два, чтобы под рукой всегда был запасной.

Вырвавшийся из внешнего куба воздух поднялся на поверхность мощными пузырями, из чего всем в округе стало ясно, что команда Поссуэло пробилась к внутреннему кубу. К моменту, когда Джерико спустил на воду запасной батискаф, все жнецы, которые покинули до этого зону спасательной операции, уже спешили вернуться к месту действия.

На следующее утро новый батискаф исследовал темные внутренности внешнего куба. Если снаружи он был покрыт слизистыми осадками, наросшими на его поверхности за время нахождения под водой, то внутренний куб был так же чист, как и в день своего погружения в воды океана.

– Лучше всего пробить отверстие в стенке внутреннего куба и, используя вакуумный насос, извлечь бриллианты, – предложил Джерико.

Это был самый надежный и эффективный план, но Поссуэло был иного мнения.

– Там, внутри, находятся мантии Отцов-основателей, – сказал он, – и, поскольку стены внутреннего куба не повреждены, Высокое Лезвие Амазонии, которой я подчиняюсь, желает, чтобы мы их достали в целости и сохранности. А это значит, что внутренний куб нам предстоит извлечь целиком.

На что Джерико нахмурил лоб и сказал:

– Тогда нам нужен корабль побольше.

Деньги – не проблема, когда речь идет о жнецах, и это именно так, потому что жнецы никогда и ни за что не платят и могут получить все, что только пожелают. Джерико объяснил Поссуэло, какое судно им необходимо, Поссуэло такое судно нашел и затребовал для нужд сообщества жнецов Амазонии. Через четыре дня корабль, оборудованный краном, способным поднять стальной куб со дня океана и разместить его на палубе «Спенса», прибыл к месту спасательной операции. Его команда поступила в распоряжение капитана Собераниса. Тем не менее потребовалась еще неделя, чтобы в стене внешнего куба пробить отверстие, достаточное для извлечения куба внутреннего, который нужно было еще охватить стропилами, достаточно мощными, чтобы выдержать его массу.

– На подъем нам потребуется не меньше двадцати четырех часов с момента, когда мы запустим лебедки, – сообщил Джерико Жнецу Поссуэло и прочим жнецам, которые представляли несколько дюжин регионов Земли. Собравшись на брифинге в своих нарядах, они представляли собой радужную картинку, где присутствовали все самые замысловатые оттенки всех цветов спектра.

– У нас есть данные по поводу того, сколько камней находится в хранилище, – сказал Поссуэло, – и мы будем вести строгий учет с тем, чтобы каждому региону Земли досталось поровну.

– Все будет происходить под нашим присмотром, – заявил Жнец Онассис из Византии.

И, хотя Поссуэло претило недоверие, которое воцарилось между жнецами, он согласился.

Поссуэло проснулся от стука в дверь каюты около двух часов ночи. Он протянул руку к лампе на ночном столике, но та не работала.

– Что такое? Что за шумиха? – воскликнул он, в темноте пробираясь к двери. Открыв ее, он увидел капитана Собераниса, стоящего перед ним с фонариком в руке.

– Надевайте мантию и выходите на палубу, – ответил Джерико.

– Зачем? И почему нет света?

– Я сделал это специально, – сказал Джерико, протягивая жнецу фонарь.

Когда Поссуэло спустя пару минут поднялся на палубу, он понял, что произошло.

Перед ним, на открытой палубе, стоял стальной куб размером в три человеческих роста. С него стекала вода.

Капитан ехидно усмехнулся:

– Похоже, я ошибся в подсчетах.

– И не в первый раз, – саркастически заметил стоящий рядом Уортон.

Понятно, никакой ошибки в расчетах капитана не было. Все было тщательно спланировано – и не только подъем куба, но и то, что этому подъему предшествовало. Джерико организовал финальную часть операции таким образом, чтобы куб появился на поверхности океана в безлунную ночь, когда на всех прочих кораблях и команды, и жнецы, ни о чем не подозревая, спокойно спали. Свет на «Спенсе» был намеренно выключен, и работы велись в полной темноте.

– К черту всех остальных жнецов, – сказал Джерико. – Как жнец, возглавляющий операцию по спасению, вы и только вы имеете право первым увидеть содержимое нашего трофея, пока эти стервятники не слетелись на свеженькое.

– Вы не перестаете меня удивлять, капитан Соберанис, – произнес Поссуэло, одарив Джерико самой широкой из своих улыбок.

Инженер с лазером уже перерезал стальные балки, которыми был запечатан внутренний куб. Включили лебедку, и она дернула массивную дверь. Та упала с таким грохотом, что, казалось, едва не пробила палубу, а корабль отозвался мощным гулом. Если на ближайших кораблях кто-то и подозревал, что на «Спенсе» что-то происходит, то теперь их подозрения подтвердились.

Клубы холодного тумана вырвались из внутренностей куба. Открывшийся вход словно приглашал в иной мир, но воспользоваться этим приглашением желающих не было.

– Войти внутрь имеет право исключительно Досточтимый Жнец Поссуэло, – предупредил Джерико команду.

И, обратившись к жнецу, добавил:

– Прошу вас, ваша честь!

Но Поссуэло оставался недвижим.

– Я прошу его честь меня извинить, конечно, – влез со своей репликой Уортон, – но какого черта мы ждем, в конце концов?

Команда захихикала, а инженер, который составлял каталог и теперь вел съемку в неясном свете штормовых фонарей, направил на жнеца камеру, жалея запечатлеть великий момент для последующих поколений.

Джерико тронул Поссуэло за плечо:

– Давайте, Сидней! Вкусите момент истины! Вы же этого так долго ждали.

Наконец решившись, Поссуэло поднял фонарь и ступил внутрь Подвала Реликвий Прошлого и Будущего.

Джерико Соберанис был человеком достаточно хитрым и жестким. В другом, обычном человеке эти черты характера запросто развились бы во что-нибудь опасное, но капитан был не из тех людей, кто свои таланты ставил на службу корысти. По самому большому счету, интересы Джерико были полностью сосредоточены на том, что он считал главным делом своей жизни. Его целью и задачей было – спасать.

Например, спасать Стою. Делая это, он сможет сослужить добрую службу человечеству, а заодно, и укрепить свою репутацию.

И ему хорошо, и человечеству!

Конечно, был соблазн не будить Поссуэло до того, как вскроют малый куб, и первым войти в сокровищницу сообщества жнецов. Но для чего это ему? Он что, собирался украсть бриллианты? Или удрать с кобальтовой мантией Жнеца Елизаветы?

Нет, это мгновение истины должно принадлежать Поссуэло. Команде «Спенса» уже заплатили втрое больше, чем платили обычно, а впереди их еще ждали бонусы, которые Поссуэло обещал им в случае удачного исхода всей операции. Нет, пусть эта конфетка принадлежит Поссуэло. Он ее заслужил.

– Бриллианты здесь! – раздался изнутри куба голос жнеца. – Разбросаны повсюду, но они здесь.

Джерико видел камни, сверкавшие под лучом фонаря, с которым жнец вошел в куб, словно звезды на ночном небосводе.

– Мантии Отцов-основателей тоже здесь, – продолжал Поссуэло. – Похоже, они в целости и сохранности, хотя…

И вдруг изнутри куба раздался крик, в котором удивление слилось с ужасом.

Джерико бросился к кубу, чтобы подхватить Поссуэло у выхода. Тот появился, держась дрожащей рукой за стальной косяк двери и покачиваясь, словно корабль не стоял на якоре в гладких водах, а шел по бурному океану.

– Что? – встревоженно спросил Джерико. – С вами все в порядке?

– Да, все хорошо, – отозвался Поссуэло, хотя ему было явно плохо.

Блуждающим взором он окинул море, где десятки яхт, принадлежащих жнецам, уже спешили по направлению к «Спенсу», высвечивая своими прожекторами стоящий на его палубе куб.

– Нужно их остановить, – сказал Поссуэло, кивая в сторону яхт. И, увидев, что инженер, который вел запись, все еще снимает происходящее, приказал тому прекратить и стереть все, что он уже записал. Инженер был удивлен, но противиться воле жнеца не стал.

Все еще держась за стальную раму, в которой находилась дверь, жнец сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

– Ваша честь? – еще более встревоженным голосом спросил Джерико.

Поссуэло схватил Джерико за руку, сжав ее так, что капитан едва не поморщился от боли.

– Вы не поверите, если я расскажу, что я там обнаружил…