Николай Сергеевич Башев
Друг мой – Беркут_3
Молния
Самолёты – вот работа моя и любовь на всю жизнь. Горы и леса, страны и моря мелькали под моими крыльями год за годом. Тяжёлые бомбовозы, стремительные истребители, тихоходные кукурузники дожидались на своих аэродромах, разбросанных по земному шарику. Словно скорая помощь, спешил я со своей дружной бригадой на выручку серебряным птицам, попавшим в беду.
Эта злая тётка Беда и нас частенько караулила в небесных джунглях. До чего же хитра бестия. То напустит на наш самолёт грозу с беспощадными молниями, то начнёт кидать в моторы ледяную крошку, то закрутит компас по кругу, перемешает север с югом, а восток с западом. Проверяет наше умение летать всем ветрам назло. Одним словом – тётка Беда, она и есть беда, ничего хорошего от неё не жди. Держи ушки на макушке!
Ровно гудят моторы нашего любимого Як-40. Бригада спит в салоне после тяжёлой работы в Новосибирске. А у меня на душе тревожно. Сам не знаю почему. Глаз не отрываю от иллюминатора. Всё замечательно, всё спокойно. Безоблачное небо, зелёные пшеничные поля внизу, реки неспешные поблёскивают на изгибах своих.
Только солнечный диск не на своём месте. Летит рядом с самым кончиком правой консоли крыла, глаза слепит. Бросил взгляд в левую сторону, там настоящее наше солнышко щурится. Что за ерунда! У нас скорость 500 километров в час. А этот светящийся шар без всяких усилий, без дыма и огня летит рядом с нами. Надо бы отделаться от него.
– Командир, у нас с правого борта непонятный объект рядом летит. Давай, придумай, как избавиться от незваного гостя, – говорю нашему пилоту.
– Что за объект?
– Сам не пойму. Какой-то шар светящийся нас сопровождает, похож на шаровую молнию.
– Принято, попробую аккуратненько уйти влево со снижением, – соглашается мой тёзка. Потихоньку, помаленьку непрошеный гость начинает отставать. Вдруг, стремительно исчезает из виду, а наш Як-40 сотрясает мощный взрыв.
– Отказ третьего двигателя! Будем аварийно садиться на ближайший аэродром.
– Выручай, Коля! Вся надежда на тебя. Давай, постарайся, – мысленно прошу за всех своих друзей и товарищей.
На честном слове дотянули до Омска. Пожарные машины, как пчёлы на мёд, бросились к нам, лишь только колёса коснулись бетонки. Молодцы парни, не спят на посту.
Местные техники подкатили лестницу. Поднимаюсь по ней и заглядываю спереди в верхний двигатель, а там – дыра насквозь. Один кожух от мотора остался. Это же какая силища в злом шарике была, что за секунду превратила в пар сталь и титан? Вот тебе, Коля, и подарок от тётки Беды.
Пустыня
В 1956 году на берегу реки Ахтубы родился новый город. Столица всей российской военной авиации. Ни один новый самолёт в стране не получит метрику, пока его здесь не научат летать. Место для города выбирали долго, но толково. 365 дней в году лётная погода в этих местах. Вода под боком. И степь широкая, степь голимая во все стороны. А уж чуть подальше на восток, в Казахстане, и вовсе пустыня бескрайняя. Никаких гор и препятствий вокруг. Летай хоть блинчиком, хоть соколом ясным.
Лето жаркое, с арбузами да абрикосами сладкими. Зима вьюжная и морозная, но короткая, с долгой зимушкой сибирской не сравнить. Поэтому мы с женой и поменяли в 1986 году студёную Сибирь-матушку на загорелую Волгу-лапочку. Много разных рек повидал я и в натуре, и с большой высоты из кабины самолёта. Иная реченька узенькой ленточкой бьётся между неприступных скал, протачивая себе путь. Другая река, подобно батюшке Амуру, вширь раздаётся на многие километры в полую воду, сметая всё на своём пути.
Волга, великая труженица, день и ночь несметное количество песка перелопачивает. Тысячи островов в междуречье от Волгограда до Астрахани беспрестанно меняют свои очертания. Сегодня летишь на моторной лодке по глубокой протоке, а через месяц там чайки пешком прохаживаются. Песок везде. И на дне, и на речном берегу. Даже вдали от реки ветер перекатывает песчаные дюны.
В 1970-ые годы колхозники начинали высаживать в таких местах сосновые саженцы, чтобы остановить зыбучие пески. Да заглохло это полезное дело. Дорого оказалось. Многие посадки погибли из-за степных пожаров. Кто окурок горящий бросит на сухую траву, а кто и специально подожжёт, чтобы зелёная трава для овец быстрее росла на пожарищах.
Для меня, выросшего в глухой Дальневосточной тайге, трудно было привыкнуть к однообразию полынной степи, выгоревшей на солнце, к июльскому зною и всепроникающей пыли. Часто снился по ночам родимый зелёный край.
Через несколько лет судьба забросила меня со товарищи далеко на чужбину в настоящую пустыню. Где годами ни капельки дождя. Где ни травинки, ни кустика, ни человека на сотни вёрст вокруг. Только рыжий раскалённый песок днём, и холодное безразличное чёрное небо ночью.
Через неделю тамошней жизни наша астраханская степь и зыбучие Болхунские пески вспоминались, как самый райский уголок России. День за днём стали мечтать о том, как могучий самолёт АН-22 «Антей» вернёт нас домой. Как вдохнём полной грудью горьковатый полынный воздух и разрежем сахарный арбуз. Как на берегу реки Калмынки будем ждать, когда подруга боевая принесёт от костра дымящийся осетровый шашлычок и выудит из воды бутылочку холодненького компота…
Пожар
Горит-горит крылатая машина. Для меня самая тяжёлая картина – это видеть, как гибнет твоё детище, а ты ничего не можешь сделать для его спасения
Горит самолёт очень быстро. Через 15 минут на месте птицы серебристой чадят небольшие кучки искорёженного металла, обгорелых проводов и трубок.
Труд сотен тысяч рабочих и инженеров на заводах и в научных институтах в мгновение ока превращается в пепел. Чей-то недогляд, недомыслие, мелкая с виду ошибка, скрытый дефект, а порой и злой умысел – вот основные причины таких горьких потерь. В конце 80-х вся большая наша страна с надеждой смотрела вперёд. Люди строили планы, устраивали свою жизнь, рожали и растили детей, ждали распределения квартир и работали, работали, работали, как и мы…
Тяжёлый истребитель осторожно выкатили тягачом из огромного ангара, после очередных доработок и установили под специальный навес на гоночную площадку для проверки двигателей.
Техники выполнили внешний осмотр, сняли красные флажки и заглушки, навесили стремянку. Мой давнишний друг, Иван, легко взлетел вверх по жёлтой лесенке, уселся в кабине, осмотрелся, проверил органы управления…
Источники аэродромного питания подключены, всё готово, можно запускать двигатели для проверки. Загудели родимые, вышли на режим по очереди, зашевелились рули, стабилизаторы…
Огонь вспыхнул, как привидение, сначала почти невидимый и беззвучный.
Стрелой к кабине и скрещенными над головой руками приказываю Ивану заглушить двигатели, но он и сам уже всё понял по изменению звука, что ситуация аварийная.
Заработали огнетушители, техники молниеносно делали каждый своё дело, вот и боевые расчёты двух пожарных машин вступили в битву с огнём…
Переднюю половину самолёта удалось отстоять, а вот хвостовая часть превратилась в хлам горелый…
Иван повредил ногу, в спешке выбираясь из кабины, так и ходил потом, слегка прихрамывая.
Специальная комиссия долго билась над загадкой этой аварии, но точную причину не установила.
Уцелевшую часть самолёта оттащили тягачом к складам в дальний угол, чтобы не мозолила глаза.
Прошло три года. Решил покрасить-подновить я нашу бытовку в стартовом "кармане", а на кисти использовать трубки гидравлической системы от сгоревшей машины с бортовым номером 18.
Ветераны помнят её!
Взял ножовку по металлу, залез в нишу шасси и в полутьме кое-как отпилил кусок трубки. Вышел на светлое место, глянул на свою добычу и глазам не поверил – трубка внутри туго забита какой-то гадостью.
Оказалось, что это плотный рулон стеклоткани, забитый чьей-то "заботливой" рукой вовнутрь.
На следующий день вместе с инженером-конструктором я был уже в Москве на головной фирме в кабинете Заместителя Главного Конструктора.
– Как же эта машина №18 летала с такой подлой закладкой? – горько вздохнул седовласый маэстро чертёжной доски. – Работают недоброжелатели, работают, а вы, ребята, глаза востро держите, чтобы не повторилось такое безобразие.
Перехват
Посвящается лётчику-космонавту Юрию Шефферу.
Наша дружная и сплочённая группа инженеров- испытателей продолжала отработку аппаратуры на базовом аэродроме заказчика в знойных степях юга России. Полёты выполнялись на новом летательном аппарате, вызывавшем всеобщий интерес из-за необычного своего вида.
Испытания срывались по причине нехватки пилотов, которые были задействованы в работе по другим темам. С каждым днём настроение падало всё сильнее. Унылую мою прогулку от столовой до ангара прервала неожиданная встреча. Мощная фигура, волевое лицо. Да это же сам Юрий Шеффер! Из "Бурановской группы" Игоря Волка.
– Ты откуда и куда?
– Домой спешу. Заскочил на любимые арбузы посмотреть…
– Да загрузим мы тебя спелыми-спелыми степными арбузами под завязку! Только слетай в левом кресле, выручи нас. По рукам? Тогда я к соседям на стоянку за штурманом и вторым пилотом. А ты на 5-ю стоянку, приеду и покажу, что и как.
В темпе утрясли небольшую задержку по плановой таблице полётов. Краткий инструктаж в кабине, ещё раз проверил на месте ли парашюты, включил оборудование и начал раскрутку моих гироскопов, проверил комплекс, всё в норме, даю добро на запуск двигателей. Поехали!
Плавный взлёт, энергичный разворот над Волгой и курс прямо на восток. И тут неприятность! Отключился навигационный комплекс.
– Что за беда?
Бегом в кабину, наваливаюсь на Юру и включаю красный тумблер, расположенный у него под левой рукой на стенке кабины.
– Какой дурак его поставил мне под самый локоть?
– Ну, не я, – отвечаю…
А сам смотрю на оживающие индикаторы.
– Цель докладывает готовность к работе, а мне что говорить?
– Докладывай готовность, успеем выйти на режим.
Вскоре слышу в шлемофонах заветные слова:
– Цель наблюдаю.
Наша взяла!
Подпрыгиваю в кресле, насколько позволяют ремни.
– И я наблюдаю цель, – раздается в эфире через некоторое время знакомый голос.
Расходимся на встречных курсах. Теперь можно вздохнуть полной грудью, поглазеть в иллюминатор. Вот это сюрприз! В трёх метрах от нашего крыла завис серо-голубой красавец истребитель СУ-27.
Пилот в кабине машет рукой и показывает вперёд и вниз. Стремительный рывок, и "Сухой" исчезает вдали, накручивая серию нисходящих "бочек". Узнаю почерк Сергея Мельникова. Через час он ждёт нас на стоянке.
– Показывайте, какое чудо сотворила наша наука.
– Давай на моё место. – говорю, а затем показываю весь полёт в картинках на разноцветном экране.
– Ух, ты, крали-вали! Красиво живёте!
– А кто и арбузы, и приличную фляжку обещал? – загремел за нашими спинами довольный Шеффер…
P. S. Вот так Страна Советов ковала щит и меч в далёкие 80-е годы прошлого века.
