Николай Леонов
Воровской дневник
Тот пробежался глазами по страницам, исписанным убористым почерком, и осведомился:
– Это дневник твоей мамы?
Девушка кивнула в ответ. К ее глазам подступали слезы.
– Ты думаешь, что здесь есть ответ на вопрос о том, кто и зачем ее убил? – Лев Иванович видел, что его собеседница не может справиться с собой от волнения, и старался задавать ей наводящие вопросы.
Даша опять кивнула. На ее джинсы капнула слеза.
– Ты хочешь, чтобы я его прочитал?
Девушка взглянула с мольбой и чуть заметно опустила подбородок.
Гуров закрыл тетрадь и сказал:
– Хорошо, я прочитаю ее записи, но не обещаю, что смогу заниматься поиском убийцы. Если увижу зацепку, то объясню тебе, каким образом ты, ближайшая родственница, сможешь инициировать дальнейшее расследование уголовного дела. Я не частный сыщик, работаю на государство и не могу выбирать себе занятие. Ты это понимаешь?
Ответом был еще один кивок.
Лев Иванович убрал тетрадь под куртку и произнес:
– Давай договоримся так. Через пару дней я так же вот заеду в театр и расскажу тебе, смог ли найти в этой тетради важные факты. Хорошо?
Наконец-то Даше удалось разлепить сухие губы.
– Спасибо, – прошептала она.
Лев Иванович кивнул в ответ, вышел из гримерной и вернулся в машину. На водительском сиденье он задумался о том, зачем ему нужны эта несчастная девочка и расследование давнего убийства.
Сыщик прислушался к себе. Ему было жаль Дашу, а еще он понимал, что делает это для жены. Мария решила помочь сироте, а желания любимой жены для него были важны. Он не мог отдать Дарье свое теплое пальто или ботинки, но имел возможность изучить записи, сделанные ее матерью, убитой вскоре после этого. В конце концов, изучение дневника займет не больше пары часов, а для девочки может иметь огромное значение. Мария будет довольна его помощью.
Может быть, он найдет в дневнике зацепки, говорящие о причине убийства. Ведь после изучения уголовного дела у него сложилось четкое убеждение в том, что молодая женщина погибла вовсе не в ходе ограбления. Все детали этого преступления, в том числе и дама бубен, являлись частями сложной схемы, в которой не смог разобраться неопытный следователь.
Лев Иванович открыл клеенчатую тетрадку и погрузился в чтение. Когда раздался стук по стеклу, он уже успел глубоко задуматься над информацией, полученной из дневника.
– Не замерз, пока меня ждал? – спросила жена, держащая в руках букеты, полученные от зрителей.
В машине было тепло, печка работала все два часа ожидания. Сыщик в задумчивости убрал тетрадь в сторону и забрал у Марии ароматную охапку.
– Как Даша, нормально отреагировала? – спросила она.
Лев Иванович пожал плечами. Какую реакцию на рассказ о смерти матери можно считать нормальной?
После изучения записей у него появилось много вопросов, которые сыщику хотелось в тишине кабинета зафиксировать на бумаге. Давняя привычка записывать свои размышления ему всегда помогала. Пока карандаш выводил на листке буквы, мысли складывались в четкие логические цепочки. Он нажал на газ и поехал в сторону дома.
За рабочим столом дома сыщик сделал несколько пометок в рабочем блокноте:
«Ж. – Евгений Бубнов?
Связь между медсестрой Хворостовой, ее пациентами и бандой Бубна?
Что такое сокровище Аладдина? Где оно спрятано?»
Рабочий день Гурова начался с разговора с генералом Орловым.
Петр Николаевич перехватил его в коридоре, на пути в кабинет.
– Доброе утро. Есть у меня к тебе одна просьба, Лева. Надо взять стажера на недельку.
Лев Иванович вспомнил бумажную гору, скопившуюся на столе Крячко. Еще можно будет отправить стажера проверить кое-какие догадки Гурова по убийству Хворостовой.
– Доброе утро. Давай стажера. У меня есть чем занять его.
– Стажерку.
Они уже подошли к кабинету генерала. В приемной рядом с секретаршей Верочкой сидела хрупкая девочка. Облачко кудрей и пухлые розовые щеки делали ее похожей на ангела. Сыщику поначалу показалось, что ей лет четырнадцать, никак не больше.
Но генерал-лейтенант поспешно кивнул и сказал:
– Доброе утро, Елена. Это полковник Гуров Лев Иванович. Вы поступаете в его распоряжение.
Сыщик в возмущении уже раскрыл было рот, чтобы запротестовать, однако начальник открыл дверь кабинета.
Он втолкнул туда полковника и сказал:
– Лева, я тебя вполне понимаю. Но она дочка шишки какой-то, хочет непременно у оперов постажироваться. Ты посади ее бумажки писать, она сама сбежит через три дня. Не могу я отказать начальству.
Гуров шагнул обратно за порог, покинул приемную и двинулся по коридору. Он останавливался у каждого кабинета и обменивался с коллегами приветствиями и беззлобными шутками, демонстративно не замечая, что по пятам за ним семенит пухлощекая стажерка.
«Вот навязалась на мою голову!»
От ее настойчивости сыщик разозлился.
В кабинете Крячко заулыбался при виде белокурого ангела.
– Привет! А это кто?
– Это киндер-сюрприз от начальства, стажер Елена к нам на неделю, – недовольно пробурчал Гуров и представил девушке своего напарника.
После этого сыщики обменялись недовольными взглядами, но слово начальника – закон.
– Елена, как же вы вовремя. Я прямо как знал, приготовил фронт работ для вас. – Стас хлопнул по высокой бумажной стопке отчетов, занимавшей едва ли не весь его стол. – Вы присаживайтесь, открывайте файл у меня на компьютере, и вперед. Меняем номер уголовного дела, вписываем план оперативно-разыскных мероприятий, выводим на печать и подшиваем. Если вам понравится, то у моего коллеги найдется для вас второй транш, – Стас ткнул пальцем в сторону бумажной горки, возвышавшейся на столе Гурова. – Идемте, Лев Иванович, нам пора на оперативное мероприятие.
Недовольная девушка промолчала, открыла первую папку и начала старательно стучать по клавиатуре.
Гуров вслед за коллегой вышел в коридор и спросил:
– Что мы теперь делать будем?
– Оперативно-разыскные действия осуществлять. – Шутливый тон Стаса исчез. – Работать будем, Лева. Я ночью подумал, что надо поговорить с Бубновым. За ним несколько десятков эпизодов осталось, грабили они стариков состоятельных. Доказательная база слабая оказалась, не удалось в суд отправить. Если нам с тобой удастся расколоть Бубнова, то представляешь, какая серия будет раскрыта! Он освободился пару месяцев назад, я уже по базе данных проверил, адрес регистрации не сменился. Найдем, поговорим, фото Хворостовой покажем. Он должен рассказать нам что-нибудь интересное. Какое отношение к нему имела эта дамочка?
Лев Иванович рассказал старинному другу о дневнике Хворостовой и о тех вопросах, которые возникли у него после его прочтения. Крячко с интересом пролистал дневник и сразу принялся соотносить информацию со своими сведениями о жизни бандита.
– Ж. – это Евгений Бубнов. Он ведь у нас вор в законе, персонаж коронованный. Инесса наверняка была его гражданской женой, а эта сиротка – их незаконнорожденная дочь. Он не мог жениться на Инессе и дочь признать. Воровской мир осудил бы его. А сокровище и передачки, про которые Инесса пишет, думаю, общак Бубна. Он же не был найден, поэтому все эпизоды с ограблениями и не доказаны. Сам знаешь, в таких делах нужна крепкая доказательная база. Мы не смогли найти ни орудия убийств, ни украденное имущество. Все указывало на то, что Бубен и его бандиты стариков убивали пачками, в неделю по два-три эпизода. Надо ухватить его за жабры хотя бы теперь. Десять лет прошло, новые обстоятельства открылись. Бдительность он потерял, проколется на чем-нибудь. Давай его найдем. Поехали! – Стас был взбудоражен, надеялся на то, что новые сведения помогут им раскрыть давнюю серию ограблений.
– Где его искать будем? По адресу регистрации поедем? – спросил Лев Иванович и завел двигатель машины.
– У меня в том районе есть один ценный кадр, который поделится со мной информацией. Поехали в торговый центр.
Через полчаса в огромном торговом центре Крячко переходил из одного магазина с одеждой в другой. Лев Иванович спокойно следовал за ним. Коллеге он доверял давно и безоговорочно. Если Стас бродит между полками с женскими кофточками, значит, так надо.
В светлом, многолюдном с утра торговом зале напарник Гурова задержался за вешалкой с кожаными куртками и еле заметно кивнул на обычную невысокую худенькую девицу. Темные волосы распущены, броская оправа очков блестит на тонком личике с ярким макияжем. Девушка меланхолично перебирала плечики с джинсами в углу возле примерочной, потом перешла к столу со стопками шерстяных джемперов.
Она набрала полные руки одежды и юркнула за темную штору примерочной. Обратно эта особа вышла через пару минут и сразу же со скучающим видом двинулась к стеклянному проему выхода.
В десятке шагов от магазина Стас аккуратно подхватил ее под руку и сказал:
– Доброе утро, Симочка. Как ваш шопинг, удачно? Что купили? Покажете старому приятелю?
В ответ Симочка сначала дернулась, а потом самым натуральным образом зашипела:
– Пошел вон, ментяра! Что ты тут делаешь, придурок?
– Ну что же вы так, Симочка, грязно ругаетесь. Откуда такой лексикон в тринадцать лет?
– Чего тебе? – Симочка не была настроена на шутливый лад, нервно осматривалась, выискивала пути для побега.
Но ее озлобленный вид нисколько не смутил Стаса.
– Сейчас идешь со мной на фудкорт, я покупаю тебе завтрак, ты ешь и отвечаешь на вопросы, – заявил он.
– Если не пойду, то что? Я малолетка, а ты ко мне приставал. Как заору сейчас, что ты меня хватаешь!
Симочка, видимо, была не голодна.
Но Крячко сжал ее худенький локоток посильнее и заявил:
– Кричи, придет охрана торгового центра, вызовет полицию. Приедут инспектор по делам несовершеннолетних, следователь, эксперт. Тебя осмотрят, следов насилия не найдут. А вот в сумке твоей будет обнаружен новый свитерок и джинсы с бирками и даже антикражными датчиками, которые ты только что вынесла из этого магазина. Мамашу твою тоже сюда привезут в качестве твоего законного представителя.
Лицо девчонки скривилось. Она выдернула локоть из ладони Стаса и зашагала к фудкорту.
У красно-белой стойки Симочка сделала такой заказ, что Стас крякнул, но оплатил его. Девочка с аппетитом принялась поглощать все, что стояло перед ней в бумажных тарелках и упаковках.
– Про Бубнова что слышала? Мать говорила что-нибудь?
– Мамаша неделю как в загуле, пенсию получила, – с набитым ртом ответила ему собеседница.
Только сейчас Лев Иванович под толстым слоем дешевой косметики и яркой оправой разглядел лицо ребенка. На вид этой воровке можно было дать лет тринадцать-четырнадцать.
Симочка ела жадно, откусывала огромные куски и ухитрялась в это же время выдавать информацию:
– К мамаше с рынка теперь ходит перец один. Он там грузчик, торгашам телеги таскает. Второй день хвастается, что в чайхане Бубен всем наливает и кормит от пуза. Откинулся он из тюрьмы. Теперь весь рынок гуляет.
Симочка кивнула. Большую часть заказа она съела, все остальное завернула в салфетку и засунула в свою сумку.
– Джинсы и джемпер вернуть надо, – сказал ей Стас.
Но девочка насупилась и заявила:
– Меня мамка убьет, если не принесу ей на опохмелку. Она и так мне неделю назад зуб выбила. – Симочка продемонстрировала сыщикам дырку вместо верхнего резца.
Крячко мысленно выругался. Его информатор оказался дорогим.
Он вытащил две помятые купюры, сунул их в пальцы с грязными ногтями и проговорил:
– На, иди и возвращай вещи на место. Или я охране тебя сдам. Больше не зайдешь сюда никогда.
Симочка, довольная удачным утренним раскладом, резво соскочила со стула, но тут же притормозила и осведомилась:
– Я спросить хотела. Когда мне шестнадцать исполнится, меня посадят, да?
– Сколько у тебя эпизодов?
– Больше пяти, девять. Так последний раз следачка сказала.
– Тебе тринадцать сейчас, год еще гуляй, потом сядешь, – сказал Стас.
Девочка грязно выругалась и пошла в сторону магазина.
Крячко кивнул ей вслед и произнес:
– Шустрая девчонка. Если бы не мать, то, может, и вышло бы из нее что-то путное. Но она мать любит, из детского приемника сбегает к ней, ворует на выпивку. Третий год промышляет. Сумка у нее фольгой внутри выложена, чтобы антикражка не сработала на выходе. Тащит из магазинов одежду, а мамаша потом отдает ее за бутылку. Ладно, поехали знакомиться с Бубном.
На обширной территории рынка царило утреннее спокойствие. Торговля только начиналась. Сонные продавцы выкладывали товары на прилавки, на удачу обмахивали веерами купюр развешанную одежду, лениво обменивались новостями. В конце торговых рядов мелькали пестрыми вывесками местные забегаловки.
Среди них была и чайхана, за порог которой сыщики шагнули без всяких раздумий. Мангальщик в белом испачканном фартуке только еще раздувал огонь в небольшой печи.
Он окинул взглядом широкоплечие фигуры посетителей и затрещал с сильным акцентом:
– Закрыто у нас. Ничего не готово, ни плов, ни шашлык. Чайхана пока не работает.
Но Стас не обратил внимания на его слова.
Он качнул головой в сторону темного проема, ведущего в другую комнату и завешанного яркими шторами, а потом спросил:
– Бубен здесь?
Глаза мангальщика испуганно забегали.
Крячко шагнул в сторону пестрого пятна ткани. Оттуда вдруг вылетел не особенно крупный человек в черной одежде, ударил Стаса в живот и бросился к двери. Но Гуров среагировал мгновенно. Он со всех сил двинул тяжелый стол к выходу так, что этот тип с размаху напоролся на препятствие и повалился на пол.
От удара Стас отлетел к стойке бара, но тут же пружинисто подскочил и бросился к темному входу в другую комнату.
Там белел проем, ведущий на маленькую веранду со столами, где летом можно было пить чай на плетеных диванчиках. Сейчас вся мебель была сложена в кучу и укрыта пленкой от начинающихся проливных дождей.
Высокий мужчина зацепился за нее, рухнул на асфальт, но тут же поднялся и бросился наутек.
Стас вылетел вслед за ним на веранду. Под крики перепуганного мангальщика он выхватил из кучи стул и метнул в беглеца.
Снаряд попал в цель. Клиент взвыл, упал на колени, поднялся и опять побежал.
Этих нескольких секунд заминки оперативнику вполне хватило на то, чтобы догнать беглеца. Ловкой подсечкой он уложил его на асфальт, заломил руки назад, придавил коленом и вытащил наручники.
– Сука, отпусти, больно! – прохрипел пойманный мужчина.
Но Стас защелкнул стальные браслеты на его мощных запястьях и рывком перевернул тушу лицом к себе. На земле, скорчившись от боли, извивался Бубнов.
В чайхане испуганный мангальщик стрекотал, качал головой, но по требованию оперов послушно закрыл дверь заведения на замок.
Возле створки на полу сидел щуплый темноволосый молодой человек. При падении он ударился об стол так, что теперь куртка и футболка у него были обильно залиты кровью. Одну руку этого парня Гуров приковал к ножке того самого тяжелого стола. Во второй тот держал мокрое полотенце и старался привести себя в порядок.
Стас провел Бубнова в полутемную комнату с яркими занавесками, толчком усадил на стул и полюбопытствовал:
– Куда это ты так торопился, Евгений?
– Не твое дело! Тащи адвоката, без него разговора не будет.
В центральном помещении старик-мангальщик взволнованно, без остановки переговаривался с парнем на родном языке. Крячко закрыл дверь, чтобы те их не слышали, и щелкнул выключателем. Яркий свет залил небольшое помещение.
Стас осмотрелся и присвистнул. На полу лежала россыпь крупных купюр.
– Ты оптовую партию шашлыка хотел закупить, чтобы отметить свое возвращение? – спросил он.
Бубнов молчал.
Крячко присел на стул, расстегнул куртку и сказал:
– Показывать тебе удостоверение и представляться смысла нет. Я правильно понимаю? Рванул ты, значит, понял, кто тебя проведать зашел. Деньги, смотрю, ты считал, математик. Давай я тебе другую задачку задам. Ты же по УДО вышел. Сколько тебе скостили? Лет пять? По закону при малейшем нарушении твои года вернутся, а оно уже есть. Ты не подчинился требованию сотрудника полиции. Хочешь обратно на зону?
Бубнов набычился и не произнес ни слова. На лбу у него налилась багровая шишка от падения на землю.
Пока Крячко пытался разговорить бандита, Лев Иванович наблюдал за тем, как старик махал руками в сторону парня и что-то возбужденно доказывал ему.
Тот сперва крутил головой в упрямом отказе, потом взглянул на оперативника и сказал:
– Отстегни, пожалуйста, брат. Дело есть к тебе, разговор важный.
Гуров подошел к молодому мужчине и снял браслет с его руки.
Тот со стоном поднялся с пола, потер кисть, потом подошел к сыщику поближе и зашептал:
– Брат, не надо полиции. Давай договоримся, ты мой гость. Это дедушкино кафе, мы его держим, семья наша. Кушай, пей, подарок тебе дадим. Не зови полицию, это наши с Бубном дела. Я сам виноват, испугался, побежал. Заявление не буду писать. Бубен ничего плохого не делает. Он нам работать помогает. Не надо полиции, мы с ним сами договоримся.
Гуров взглянул в испуганные глаза на перемазанном кровью лице, на сгорбленные плечи мангальщика. Старик кивал и старался улыбнуться, сжимая в руках пухлый конверт.
– Дедушка подарок тебе сделать хочет, брат. Не надо скандалов и разборок. Мы мирные люди, бизнесмены.
Лев Иванович понимал, что владельцы этого заведения напуганы. Если сейчас дело дойдет до полиции, то разъяренный Бубен может приказать своим приспешникам сжечь это скромное заведение в наказание за предательство.
– Что Бубен у вас делал? – на всякий случай задал вопрос Лев Иванович.
– Покушать зашел, шашлык свежий ему сейчас дедушка приготовит. И тебя угостим, брат. Позже заходи вместе с другом своим. Каждый день бесплатно у нас кушай. А сейчас уходи, прошу тебя. Проблемы будут у меня и у дедушки. – Молодой человек в мольбе сложил руки на груди, косясь на дверь за яркой тканью.
Гуров вздохнул, покачал головой и сказал:
– Умойся пока, потом поговорим. Без фокусов, здесь ждите.
В ответ дед и внук послушно закивали в унисон.
Сыщик открыл дверь и шагнул в заднюю комнату, окинул взглядом веер купюр под ногами задержанного беглеца.
«Все понятно, – подумал он. – Бубен вернулся и принялся собирать с торговцев дань за годы своего отсутствия. Сложно будет сейчас предъявить ему обвинение и отправить под суд из-за вымогательства. Ни один из тутошних продавцов на рынке не даст свидетельские показания о поборах. Все боятся мести.
Видимо, мы со Стасом зашли в чайхану как раз в момент передачи денег, поэтому молодой парнишка так разнервничался и бросился наутек при нашем появлении».
– Молчит? – спросил Лев Иванович и кивнул на закаменевшего бандита.
– Молчит, мечтает, – ответил Стас. – Соскучился по тюремным нарам, хочет быстрее вернуться туда за нарушение условий условно-досрочного освобождения.
Гуров взглянул прямо в темные глаза бандита и проговорил:
– Ты ведь понимаешь, какой сейчас расклад. Если хочешь обратно уехать, на зону вернуться, то молчи. Сколько-то у тебя осталось, мы сверху еще навешаем тебе за вымогательство. До конца жизни хватит. Или освободишься уже стариком, станешь здесь, в чайхане объедки подбирать, а пацан этот будет тебя пинками гонять. С зоны здоровым быком никто не выходит. Улик достаточно, под ногами у нас поляна из вещдоков. Но если ты начнешь сотрудничать с нами, мы тебя отпустим.
Стас едва ли не взвился от такого предложения, но не показал вида. Значит, есть у напарника информация, позволяющая ему играть с Бубном в такие поддавки.
Бандит окатил их угрюмым взглядом и заявил:
– А ты меня на понт не бери, я таких деловых, как вы, немало перевидал. Сдавать никого не буду, не по понятиям это. Поговорить могу.
Гуров выдохнул.
«Плохой мир лучше доброй ссоры, – решил он. – Засадить Бубна мы сейчас не сможем, значит, придется нам хитростью, по миллиметру вытаскивать из него сведения».
– Ты был знаком с Хворостовой Инессой Александровной? – спросил Лев Иванович.
Бубнов подтвердил этот факт:
– Был знаком. Жена моя гражданская. Была.
– При каких обстоятельствах умерла, знаешь?
– Задушил ее какой-то отморозок, золото снял и растаял в ночном тумане. – В раскатистом басе появились хриплые нотки злости.
– Рядом с мертвой женщиной была обнаружена игральная карта, бубновая дама. Карты этой же масти находились рядом с каждым телом твоих ребят. Хворостова тоже была частью банды?
– Для тебя, может, это и банда, а для меня друзья и любимая жена.
– Ее убили твои конкуренты из мести?
Бубнов завозился на стуле, попросил снять наручники и дать попить.
Гуров отвлекся на секунду и написал СМС жене: «Пришли фото Дарьи Хворостовой. Срочно».
Тем временем бандит размял затекшие запястья и сделал глоток из чашки с зеленым чаем, которую принес тут же услужливый мангальщик, позванный Стасом.
– Меня в третью ходку короновали. По воровским законам не положено семью иметь. Но Инесска такая баба была, что ради нее хоть на смерть. Я ее склеил в ресторане одном на праздник, а потом как в омут попал. Мне никто больше не нужен был. Она забеременела, девчонку родила, хоть и знала, что нельзя мне жениться и ребенка я не признаю. Девять лет мы крутили. Не при делах она, просто в любовницах у меня ходила. Когда наших мочить начали и карты подкидывать, Инесска заартачилась, заявила, чтобы я вместе с ней в бега двинул. Но я не сопляк, законы знаю. Никуда не денешься, не убежишь. Везде найдут и накажут. Вот и порешили ее отморозки, которые под Турком ходили. Кто убил ее, я знаю. Он давно уже на том свете чалится.
– Ты знал, что Инесса на момент гибели опять была беременна?
Бубен тряхнул головой, но на вопрос не ответил. Глаза у него налились черной ненавистью, а скулы отчетливо выступили на лице.
Лев Иванович показал бандиту фотографию, развернутую на весь экран мобильника.
– Узнаешь? Это твоя дочь.
Бубнов вздрогнул всем огромным телом, прямо как лошадь под ударом хлыста.
– Она нашла дневник матери, ищет теперь сокровища, которые та припрятала. Соображаешь, о чем речь?
– Да, общак у Инесски хранился. Когда ее порешили, я всю квартиру перерыл, ничего не нашел. Меня повязали через неделю, так что не знаю, что там девка ищет.
– Что в общаке? Ювелирка? Сколько предметов, помнишь? – Стас надеялся услышать перечисление драгоценностей, украденных у стариков.
Но бандит почуял, что опасность миновала, ухмыльнулся и заявил:
– Столько лет прошло. Мне и память отшибло. Не помню, чего там хранилось. Инесску жалко, баба шикарная была.
Крячко был в гневе из-за неудачи. Преступника они поймали, но за решетку отправить опять не смогут. Перепуганные свидетели ни в какую не пойдут против бандита. А тот уже светит наглой улыбочкой из-за их бессилия, считает, что может и дальше безнаказанно прессовать работников рынка, грабить и убивать слабых стариков.
– А дочку твою не жалко тебе? Девчонка по сиротским домам болталась все детство, всю семью из-за тебя потеряла. Сирота при живом отце! – со злостью выпалил Стас.
Огромная туша взметнулась со стула, но Гуров одним движением вывернул бандиту руку и усадил его обратно.
Стас шагнул к двери и заявил:
– Сейчас мы тебя отпускаем, но непременно засадим, ублюдок. Вернешься в тюрьму, где тебе самое место.
К машине они шли молча.
Стас нахохлился, так как до сих пор был расстроен неудачей. Конечно, было наивно полагать, что Бубнов так вот запросто признается в преступлениях десятилетней давности или проговорится насчет места хранения награбленного добра. Но оперативнику очень уж хотелось завершить начатое тогда дело, наказать наглого бандита за злодеяния, совершенные в те времена.
В кабинете он повесил куртку на вешалку и сурово взглянул на стажерку, которая закончила работать с его отчетами. Отдельно от общей кучи лежали фотографии с места убийства Хворостовой, которые Стас распечатал еще с утра, чтобы приготовиться к разговору с Бубновым.
Девушка протянула ему листы и сказала:
– Я не нашла уголовное дело, из которого эти материалы.
– Оставь, – буркнул опер.
Его надежда получить информацию растаяла после общения с Бубном. У полковника Крячко сейчас не было настроения возиться с барышней.
Девушка неловко себя чувствовала в напряженной атмосфере, натянула куртку и проговорила:
– У меня стажировка до обеда. Мне можно идти?
Гуров кивнул ей и сказал:
– Да, конечно. Спасибо.
Однако девушка задержалась и вдруг заявила:
– Я знаю эту женщину на фотографии, Инессу, медсестру в стоматологической клинике.
Сыщики одновременно повернулись к ней.
– Знала, вернее сказать. Я маленькая была, когда мы с бабушкой в больницу к ней ходили.
Лев Иванович пододвинул стул к девушке и мягко попросил:
– Присядь, пожалуйста, Лена, и расскажи подробно, что помнишь.
Девушка распахнула куртку и опустилась на стул.
– Помню немного. В садик меня не водили, только в музыкальную школу. Со мной сидела бабушка. Родители много работали, поэтому я везде с ней ходила, в том числе и в стоматологию. Она там лечила зубы за деньги, у нас состоятельная семья всегда была. Дедушка дипломат, бабушка раньше на телевидении работала, мама бизнесом занялась в перестройку, а про папу вы знаете. Ну так вот, я запомнила Инессу. Она мне тогда невероятно красивой показалась, прямо как актриса. Да и имя подходящее, редкое, не какая-то Лена или Таня. Бабушка от нее тоже была в восторге. Медсестра ей пообещала недорого достать редкое лекарство. При встрече Инесса всегда меня гладила по голове, угощала импортной жвачкой. Ее все старики обожали. Бабушка очень была общительная и деятельная, руководила районным союзом пенсионеров. При разговоре об Инессе старики нахваливали ее хором, какая она внимательная, старается для всех раздобыть нужные медикаменты, зубную нить, гель для крепления протезов. Тогда это было редкостью, в аптеке не купить. Они в шутку называли ее принцессой. Как-то она даже нам позвонила на домашний телефон. Я тогда взяла трубку, услышала ее имя и начала кричать бабушке, что ей звонит принцесса Инесса. В тот день я пошла в музыкалку первый раз сама, потому что бабушке должны были привезти то самое редкое лекарство. Она осталась ждать дома. Когда я вернулась, бабушка уже была мертва. Ее убили, из квартиры вынесли все драгоценности, деньги, которые она прятала между постельным бельем, дедушкину коллекцию часов. Вот откуда я помню эту женщину. Даже не знала, что ее убили много лет назад. Сейчас увидела эту фотографию и вспомнила тот день.
Оперативники внимательно слушали рассказ девушки. Гуров даже делал пометки у себя в блокноте.
– Спасибо, ты нам сегодня очень сильно помогла, – сказал он. – Завтра так же быстро разберешься и с моими отчетами?
– Конечно. – От комплимента юная студентка залилась румянцем, неловко застегнула куртку и вышла из кабинета.
– Принцесса Инесса, стало быть. – Крячко все еще негодовал из-за неудачи и с негативом реагировал на все вокруг. – Сказочница эта наша стажерка. Ей с такой внешностью в полиции тяжело придется. Амурчик самый натуральный.
Гуров хлопнул коллегу по плечу и произнес:
– Отставить ворчание, полковник Крячко! Понимаю, обломались мы с этим Бубном. Только такую вот акулу нахрапом не возьмешь. Лучше с Орловым давай переговорим, чтобы приставить наблюдение за Бубновым. Он за старое принялся, опять торгашей трясет, прессует всех. С современной видеотехникой его наружка в два счета укатает, пару раз заснимет, как ему дань тащат с рынка, и можно будет следователю материалы передавать. За десять лет все изменилось, а бандит по старинке действует. Сейчас не то время, Стас, чтобы можно было частников крышевать и бандитские разборки устраивать. Мы с тобой с Бубновым разберемся в два счета. Есть у меня одна мысль насчет старых ограблений. Нужна твоя помощь, чтобы кое-что проверить. Помнишь, Лена сказала, что все старики в районе знали Инессу, значит, и она всех знала. Эта общительная и обаятельная особа могла вытянуть из любого пациента все, что ей нужно было. С кем живет, водятся ли у него деньги. В карточке клиники есть точный адрес. Так что гражданская жена Бубна могла не только хранить общак, но и работать наводчицей. В дневнике она пишет о пациентах, которых от нее требует некий Ж., то есть Бубен. Я думаю, что любовница бандита всю информацию по богатым старикам сливала Евгению. Тот мог планировать ограбление так, чтобы жертва наверняка была дома одна в этот момент. Лукавил Бубнов, когда говорил, что Инесса была всего лишь любовницей. Она являлась важным источником информации, тем самым человеком, который незаметно собирал все сведения о состоятельных пожилых людях. Разузнать насчет наличия крупных сумм в квартире тоже, я думаю, для Инессы было не проблемой. Пожилые люди ей слепо доверяли. Что опасного может таить в себе заботливая медсестра из стоматологии? Похвасталась старушка, что сын планирует в отпуск за границу лететь. Тут ведь нет ничего тайного. А для Хворостовой это знак. Значит, в квартире хранится крупная сумма. Можно ребятам из банды Бубнова ехать на этот адрес, добыча будет сто процентов. Стоматология всегда ориентировалась на людей с хорошим доходом. Поэтому, думаю, недостатка в потоке пациентов Хворостова не испытывала, постоянно передавала своему любовнику адреса, по которым можно поживиться. Помнишь звонок перед уходом Лены в музыкальную школу? Получается, что Инесса звонила жертве буквально за несколько минут до ограбления. Может быть, она не только сливала Бубну информацию, но и открывала двери грабителям. Обещала достать дефицитное лекарство или редкий тогда ирригатор, звонила, чтобы предупредить, что сейчас забежит знакомый и занесет заказ. В разговоре всегда можно ненароком узнать, один ли дома, убежала ли внучка в музыкалку, а дети – на работу. Поэтому старики открывали дверь без опасения, ждали курьера с заказом, а не грабителей. Бандитам не приходилось тратить время на проникновение в квартиру, они всегда заранее знали, чем можно там поживиться. Они убивали пенсионеров, чтобы те не смогли рассказать полиции об этом звонке Инессы. Она должна была быть ключевой фигурой в их схеме ограблений. Медсестра сначала собирала информацию о жертве, а потом обеспечивала открывание двери. Благодаря ей Бубен смог поставить эту схему на поток. Два-три ограбления в неделю, каждое за несколько минут и всегда с хорошим кушем. Не просто так возле трупа Хворостовой лежала дама бубен. Инесса была не просто любовницей или гражданской женой Бубна. Она входила в состав его банды.
– Но как пенсионеры могли не заметить, что в их районе начались систематические убийства, совершаемые по одной и той же схеме? Мы тщательно проверяли все окружение жертв. – Стас принялся взволнованно ходить по кабинету. – Лева, там была куча эпизодов с одним сценарием, больше двух десятков. Да, основные моменты совпадают, ты все верно сказал. Жертвы всегда были задушены, на дверях никаких следов взлома, то есть жильцы пускали их к себе добровольно. Добыча грабителей всегда была значительной. Это крупные суммы денег, драгоценности, ювелирка, антиквариат. Ты правильно говоришь, что все происходило очень быстро. Бандиты буквально за полчаса успевали обернуться. Так получается по нашим вычислениям и показаниям свидетелей. Районы были разные, это тоже могу сказать со стопроцентной уверенностью. Поначалу, когда только начались эти убийства, все дела расследовали сотрудники районных отделов. Но потом стало ясно, что это серия. Свидетели видели похожих людей, схема была одна и та же, жертвы были пожилыми людьми с хорошим достатком. Поэтому все дела были объединены и отданы нам. В расследовании участвовало огромное количество народу. Мы проверяли всех подряд. Отрабатывали разные версии, искали связи между убитыми. Я тогда по городу каждый день немалый километраж наматывал, поэтому так отчетливо помню. Мы даже в пригород, в областные городишки выезжали. Там происходили схожие ограбления.
