Николай Леонов
Воровской дневник

Глава 2

Утром, ища спасения от противного холода, Дарья завернулась в тонкий плед. Из-за дрожи она больше не смогла спать и принялась просматривать содержимое коробки с бумагами. В основном это были ее школьные тетрадки, старые газеты, бабушкины выкройки из журнала.

Пухлую тетрадь с черной обложкой она уже отодвинула в сторону, когда та раскрылась на середине. Несколько первых страничек маленькая Дарья исчеркала фломастерами, но дальше все было покрыто густым убористым почерком матери. Она помнила его с детства, когда мама брала ее с собой в стоматологическую клинику, где работала медсестрой и имела полставки в регистратуре. Девочка с интересом рассматривала и копировала ее записи на бланках назначений или склеивала из старых листов медицинские карты пациентов, которые потом плотно изрисовывала каракулями.

Она всмотрелась в знакомые косые буквы, силясь в тусклом предрассветном свете прочитать то, что там было написано. Это оказался дневник ее матери с датами и описаниями событий их тогдашней жизни.

«16 марта

Сегодня Ж. приходил поздно вечером, так как ему нельзя с ней видеться. Взял на память ее рисунок, когда уходил, напугал меня рассказами о разборках. Мне кажется, что он был испуган, даже заплакал. В темноте не было видно, но когда мы обнимались, щека у него была мокрой.

24 марта

Мама и Даша ушли в детский театр, а потом на прогулку в парк. Ж. приходил ко мне, и мы провели с ним почти весь день. Я не утерпела, когда мы лежали в постели, сказала, что мечтаю о нормальной семье, хочу проводить вот так каждый выходной. Он ужасно кричал, даже, кажется, хотел меня ударить. После его ухода я долго плакала, выпила бутылку вина. Зря я надеялась, что он изменится, когда решила рожать ребенка. Короновали его на последней ходке, еще до рождения Даши. Он мне объяснял, что ему нельзя заводить детей. Дурацкое правило!

3 апреля

Крупно поругались с Ж. Я предложила ему написать завещание на Дашу, чтобы квартира и дача достались ей. Но он накричал на меня. После его ухода мама плакала и умоляла меня больше с ним не общаться. У нее заболело сердце, мне пришлось вызвать «Скорую».

10 апреля

Мама лежит в больнице, Дашка сопливится. Приходится мне таскать ее на работу с собой. В детский сад медсестра, та еще стерва, не пустила. На больничный Ж. не разрешает мне уходить, ему нужны пациенты.

12 апреля

Вечером, когда мы почти уснули, пришел Ж., принес (тут одно слово было жирно зачеркнуто). Пришлось мне оставить Дашу одну, чтобы помочь ему. Он волновался, жаловался на слежку. Менты или конкуренты, Ж. и сам не знает. Достала меня такая жизнь!

20 апреля

Кажется, он был прав насчет слежки. Я тоже стала замечать, что за мной ходит подозрительный тип. Может быть, я просто схожу с ума из-за того, что спрятала?

1 мая

Ходили с мамой и Дашей на демонстрацию. Как же было хорошо. Сфотографировали Дашу с воздушным шариком. Она такая красивая, моя малышка. После прогулки маме стало плохо. «Скорая» ехала почти час. Мне стало очень страшно. Если мама умрет, то как я буду жить с Дашей? На Ж. можно не надеяться. Он скрывает, что у него есть дочь и жена. Последнее время похож на загнанного зверя, приходит только ночью. Все разговоры про деньги и драгоценности, больше ни о чем. Он словно обезумел, обрабатывает пациентов почти каждый день. Если бы я могла все изменить, то не стала бы с ним знакомиться в том ресторане.

15 мая

Отправила Дашу с мамой в дом отдыха. Предложила Ж. пожить у меня это время, но он отказался. Долго отпирался, а потом признался, что за ним и мной слежка. Но он не знает, кто это делает и зачем. Бандиты или милиция. Мне страшно. Если вдруг все вскроется, то как мама и Даша будут жить дальше? У мамы плохое здоровье, я должна позаботиться о своей малышке. Я лишила ее отца, из-за моей глупости она может лишиться матери.

17 мая

Мы почти не бываем вдвоем. Он приходит с охраной или появляется кто-то с очередной посылкой. Я хотела бы остановить все это, но не знаю, как такого добиться.

31 мая

Я все решила, сделала так, как запланировала. Теперь я уверена в том, что за мной слежка круглые сутки. Ночью, когда я выходила из дома, очень было трудно оторваться от этого неприятного типа. У меня все получилось. Я жутко устала жить с этим постоянным страхом.

6 июня

Моя девочка, если ты сейчас читаешь это, то знай, что я люблю тебя больше всего на свете. Я позаботилась о тебе. Помнишь, мы читали сказку о сокровищах Аладдина? Так вот, я приготовила такое же сокровище для тебя. Эту песню я пела тебе каждый вечер перед сном. Теперь в ней кое-что зашифровано. На твоем конфетном месте для тебя приготовлен сюрприз.

 
Прекрасная ночь,
Иди на восток,
Там бурный поток
Уносится прочь.
 
 
Три шага вперед,
Цыплячий прыжок,
Тройной поворот
И полный вперед.
 

Ты всегда была очень умной девочкой, поймешь меня.

12 июля

Сегодня мне приснился странный сон. В комнату вошла моя мама, взяла меня за руку и сказала, что нам надо идти. Я поцеловала спящую Дашку и вышла за дверь. Шла и плакала, знала, что буду скучать по ней. Из-за этого дурацкого сна все не в радость, валится из рук. Приходил Ж., не пустила его. Не захотела с ним разговаривать, сказала, что сильно болею и пока не могу ходить на работу. Нужно срочно спасаться, пока меня не прикончили. Дашке скоро в школу. Они могут добраться до нее. Надо продать квартиру, переехать в другой город с мамой и Дашей, пока все не рухнуло».

На этой записи дневник обрывался. А вскоре мамы не стало.

Даша помнила, что потом начались занятия в школе, кружок макраме и прочие события. Бабушка в неизменном черном потертом пальто каждый день водила ее в театр или на кружок, чтобы отвлечь от рыданий над мамиными вещами, находящимися в квартире. Рана на душе стала затягиваться, покрываться тонкой пленкой.

Как-то осенью во время уроков учительница при всех похвалила Дашу за искусную поделку из осенних листьев.

Тут в дверь заглянула завуч в огромных очках, поманила девочку к себе и сказала:

– Хворостову забираю по семейным обстоятельствам.

Только вот семьи с той поры у нее больше не было. Мама была убита летом, вскоре после того, как они с бабушкой вернулись из дома отдыха. Через год с небольшим, в сентябре, бабушка умерла от сердечного приступа прямо на ступеньках, у двери подъезда.

С того времени началась ее сиротская судьба, череда приютов и детских домов. Вполне счастливая Даша Хворостова превратилась в вечно плачущую, молчаливую Квашню.

Девушка сидела на полу, погрузившись в воспоминания. Перед ее глазами, словно кадры из фильма, мелькали яркие дни жизни в окружении любящих людей. В реальность Дашу вернула боль. От холода ступни и ладони свело судорогой.

Девушка задергалась от неприятных ощущений и встала, чтобы немного размяться. Из-под кипы бумаг она вытащила черное бабушкино пальто, в надежде согреться просунула руки в рукава, нырнула в его черноту, манящую теплом, но сразу же вздрогнула от мерзких ощущений. Из всех швов старенького драпа на нее посыпались белые личинки моли, которые долгое время питались этой вещью из ее прошлой жизни.

Даша взвизгнула, с отвращением сбросила разваливающееся пальтишко и бросилась в ванную. Там она стянула одежду и со стоном принялась вытряхивать из нее мерзких паразитов. Как ей было не жаль, но шикарный букет пришлось вытащить из ведра на пол. Водой из-под цветов она кое-как ополоснулась в ледяной ванной, вытерлась единственным полотенцем, снова натянула джинсы и футболку.

Воды в доме не осталось. Даша ходила за ней к старой колонке, расположенной в паре кварталов от дома.

Обратно она шла с трудом. Тонкая дужка ведра больно давила на ладонь, холодная вода выплескивалась через край и обливала обувь.

Но возле дома ведро вдруг стало легким, Даша испуганно обернулась. Ее груз перехватила сильная мужская рука. Перед девушкой стоял Иван, ее мучитель, и улыбался. Он вытянул ведро из ослабевших пальцев и понес его к подъезду.

Даша застыла на тропинке и услышала:

– Ну и чего ты рот разинула, давай помогу.

Девушка нерешительно поплелась за парнем. Из-за этого пальто она попалась прямиком ему в лапы. Теперь отсидеться за дверью не получится. Может быть, начать кричать или постучаться к соседям и попросить их вызвать полицию? Что она им при этом скажет? Мол, этот парень стучится в мою дверь и требует свой долг. У него даже расписка моя есть. Даша будет выглядеть полной идиоткой, снова примется рыдать, а самое ужасное – может опоздать на работу.

Но Иван был на удивление спокоен.

Он поставил ведро, осмотрелся в квартире и заявил:

– Не густо.

Чтобы устоять на ногах, подкашивающихся от ужаса, Даша вцепилась в косяк двери и кое-как выдавила из себя:

– Я завтра все тебе отдам. Я придумала, нашла, где деньги взять.

Парень криво ухмыльнулся, обнажил гнилые зубы.

– Уверена? У тебя тут мышь повесилась, а ты мне завтра в зубах притащишь тридцать косарей? – Он прислонился к стене и небрежно продолжил: – Есть одно дельце. Нужна девка вроде тебя, неприметная. Если мы его обтяпаем, то ты со всеми долгами рассчитаешься, и еще останется на прожитье. – Он кивнул на ее джинсы со следами грязи. – Шмоток приличных себе купишь.

От испуга девушка ничего не понимала, мотала головой и шептала как в бреду:

– Завтра найду и отдам.

– Ладно, смотри сама. Если завтра не будет денег, то я нос тебе сломаю. Поняла? А потом по одному пальцу каждый день буду ломать, пока не отдашь. Кстати, ты меня разозлила вчера, так что на тебе теперь висят тридцать пять косарей. Пятерка сверху за неуважение, – проговорил Иван и сунул ей под нос крепкий кулак со сбитыми костяшками.

Он хотел пнуть по ведру, но взглянул на девушку, трясущуюся от страха, сплюнул и вышел из квартиры.

Через несколько минут, спотыкаясь на ровном месте, Даша бросилась к телефону, чтобы проверить время. У нее оставалось как раз полчаса. Она криво сунула букет в ведро и заторопилась по знакомой дороге в театр.

В костюмерной ее уже ждал ворох одежды. После ее вчерашнего фокуса с прожженной дырой актрисы натащили сюда кучу старых испорченных нарядов, чтобы новенькая мастерица их реанимировала.

Костюмерша, не особо довольная ее внезапной популярностью, вручила Дарье изрядное количество этого тряпья для подготовки к спектаклю. Но девушка была лишь рада заняться любимым делом. Быстрая сноровистая работа с иглой и нитками помогала ей забыть о чувстве голода. Она уже давно привыкла его не замечать.

Даша с энтузиазмом латала и разглаживала складки нарядов, когда на пороге костюмерной возникла изящная фигура Марии Строевой.

– Доброе утро всем. Привет, Даша. Ты уже позавтракала?

Девушка растерянно заморгала. Она никак не могла вспомнить, что и когда ела в последний раз.

– Людмила Игоревна, я у вас эту девочку украду на полчасика, – весело выкрикнула актриса в глубину помещения, крепко ухватила Дашу за руку и повела к себе в гримерку.

Там она вручила ей огромную тарелку с бутербродами, кружку горячего чая и заявила:

– Угощайся. У меня еще торт есть для тебя. Вчера муж купил, а мне нельзя столько сладкого. Потом никакая швея с золотыми руками не поможет, если платье по швам начнет трещать.

Пока девушка ела и запивала угощение горячим чаем, актриса ходила из угла в угол и молчала. Она поднесла огромный пакет поближе к креслу, в котором сидела ее гостья, но все никак не могла собраться с духом.

– Ты только ничего не подумай, Даша, – наконец-то проговорила Мария. Нет, не так. – Я хотела сказать, чтобы ты не обижалась. В твоем возрасте я, конечно же, тоже хотела одеваться красиво, но не всегда имела такую возможность. А вот теперь у меня скопилось много одежды. Она хорошая, нормальная, просто мне уже узковата стала или подобрать комплект никак не могу. Ты не подумай, я все вчера постирала. Если не хочешь, то не надо. – От неловкости актриса путалась, никак не могла подобрать нужные слова, старалась не обидеть девочку своим предложением.

– Вы перешить хотите одежду? – с набитым ртом осведомилась Дарья. – Это я быстро сделаю, только мерки надо снять.

– Нет-нет. – Мария замахала руками. – Там не только одежда, еще замшевые сапожки, колготки и шапка. Их ведь не перешивают. Господи, да что я говорю так непонятно? – Мария вдруг выдохнула, улыбнулась и продолжила: – Даша, я эти вещи принесла тебе. Просто так, в подарок, чтобы ты могла красиво и тепло одеться. Если откажешься, то ничего страшного не произойдет, я пойму.

Даше понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл слов Марии.

Она неуверенно взглянула на огромный пакет, приткнувшийся возле кресла, и спросила:

– Это все мне?

– Да, конечно, забирай. Если хочешь, можешь отдать кому-то или выкинуть. В общем, это твое, – проговорила знаменитая актриса и протянула Даше пакет с вещами.

Девушка как завороженная вытянула оттуда коробку с теплыми сапожками, лежащую сверху, открыла крышку, провела пальцами по нежной замше и спросила:

– А можно, я их надену прямо сейчас?

В старых ботинках после ведра с водой неприятно чавкало, а мягкое нутро сапожек манило своей теплотой.

В ответ Мария мягко улыбнулась и ободряюще кивнула. Мол, давай, действуй.

Даша скинула свои ботиночки, растрескавшиеся по швам, влезла в теплую обувь, потом неуверенно вытянула из пакета мягкий свитер и нырнула в его уютные объятия.

– Тебе очень идет, – сказала Мария и похлопала по толстой пачке стандартных листов бумаги. – Извини, мне теперь надо учить роль. Забирай торт, угостишь всех в костюмерной.

Даша появилась там в обновках, с пакетом и коробкой торта в руках, чем вызвала среди сотрудниц завистливый шепот. Но к середине дня женщины успокоились и даже позвали девушку с собой обедать за общий стол. Она стеснялась и отказывалась, но ей тут же наложили полную тарелку домашних котлет. От голода, подступившего вновь, Дарья не смогла удержаться и первую котлету запихала в рот целиком.

– Строева опекать тебя взялась? – Костюмерша лениво прихлебывала чай из большой кружки, примеряясь к большому куску торта. – Повезло тебе. У нее муж в полиции шишка. Может, пристроит тебя на какое-то место, где денег побольше, чем у нас. Ты спроси у нее, не стесняйся. Язык-то у тебя не самый бойкий, а зря.

Женщины тут же наперебой загалдели, принялись рассказывать истории о том, как их родственники попадали на хорошие должности через связи и знакомства.

Даша же принялась за вторую котлету и опустила голову. Ей было приятно, что за последние сутки Мария Строева сделала для нее столько всего хорошего. А ведь она, кажется, даже не сказала в ответ спасибо. Теперь еще и просить ее мужа об услуге. Это вряд ли. Если только…

Девушка весь день обдумывала свое решение, примеряла, как же лучше это сделать. Она то ругала себя за наглость, то пугалась, что в ответ услышит насмешку. Или же Мария просто покачает головой и глянет на нее с осуждением.

Она несколько раз заходила в гримерную, но там все время были другие актеры или помощник режиссера. Ей никак не удавалось застать Строеву одну.

После спектакля девушка замерла возле черного входа. Из дверей вынырнула стайка веселых актрис, и Дарья робко шагнула к одной из них.

Мария сразу ее узнала, махнула коллегам и сказала:

– Девочки, до завтра. За мной муж сейчас приедет. – Она тут же шагнула навстречу своей новой знакомой и спросила: – Что-то случилось, Даша?

Непослушные губы в очередной раз подвели ее, они шевелились, но вместо предложений выдавали непонятную кашу:

– Мне хотелось, я думала… Извините, это некрасиво, так просить. Но моя мама написала в дневнике. Я все прочитала и… – От собственной неуклюжести девушка застыла на половине фразы.

Но Мария, как и всегда, была снисходительна.

Она махнула перчаткой в сторону светящихся окон небольшого кафе и сказала:

– Идем в это заведение. Там подают чудесный чай на травах с капелькой бальзама. Расскажешь мне, что случилось.

В кафе Дашу бил озноб. В новых сапожках и свитере ей было даже жарковато, но нервное напряжение проявляло себя таким вот образом.

Она попыталась взять чашку, но руки ее ходили ходуном.

– Ты что-то хотела рассказать мне о своей маме, – подсказала девушке ее собеседница.

– Да, хотела. – Даша сама удивилась тому факту, что ее слова вдруг сложились в нормальную речь. – Моя мама погибла много лет назад. Я тогда была еще маленькой. Потом умерла бабушка. В квартире, которая мне перешла по наследству, есть мамины вещи. Я сегодня прочитала ее дневник. Там она пишет, что за ней следят, могут ее убить. Так потом и случилось.

– Понятно. А ты не знаешь, убийца твоей мамы найден? Полиция его задержала?

Даша покачала головой и ответила:

– Я ничего не знаю. Бабушка мне не рассказывала. После ее смерти меня сразу забрали в приемник-распределитель, затем перевели в детский дом. О том, что маму убили, я слышала только от детей во дворе. Я спрашивала у соседей, но они тоже не в курсе. Вы можете помочь? Мне в театре говорили, что ваш муж – важный начальник в полиции. Я просто хочу узнать, что произошло с моей мамой. Для меня это главнее всего на свете.

– Важный начальник? – Мария удивленно вскинула бровь. – Лев Иванович, мой муж, действительно полковник полиции, старший оперуполномоченный по особо важным делам, расследует тяжкие преступления. Думаю, он сможет узнать, чем завершилось расследование по делу твоей мамы. Но, знаешь ли, Даша, я хочу тебя предупредить. Я давно замужем за ним и часто сталкивалась с работой полиции. Это совсем не как в кино. Слишком много тяжелых вещей и людей с грязью вместо души. Тебе может быть очень больно, когда ты узнаешь всю историю твоей мамы.

Но Дарья упрямо помотала головой, исподлобья взглянула на свою благодетельницу и заявила:

– Я хочу знать все! Это же моя мама. Самое важное на свете!

Про дневник Даша решила больше не говорить. Ей не хотелось расставаться с тетрадью. Лучше она потом расскажет мужу Марии про эти намеки на слежку. Ведь в полиции служит он, а не эта славная женщина.

Мария грустно вздохнула. Ей было искренне жаль юную девушку с тяжелой судьбой.

– Хорошо, напиши мне ее имя, фамилию, отчество и дату рождения, – сказала актриса.

После кафе она вызвала Даше такси, несмотря на ее протесты, себе тоже заказала машину до дома.

Лев Иванович сидел в кабинете и просматривал какие-то бумаги.

Он вопросительно взглянул на жену и осведомился:

– У тебя все в порядке? Затянулись овации после спектакля?

– Да, – ответила Мария, улыбнулась и чмокнула мужа в щеку с вечерней щетиной. – Задержалась на работе, болтали с девочками. Оказывается, ты у меня важная шишка в полиции.

– Прямо важная?

– Ага.

– Вот прямо шишка.

– Да. – Мария не выдержала и рассмеялась, но потом тон у нее стал серьезным, даже грустным: – Вообще-то я хотела тебя попросить помочь вчерашней девочке.

– Новенькой костюмерше Даше?

– Да, у нее больше десяти лет назад была убита мама, и ей хотелось бы узнать подробности расследования. Представляешь, она даже не ведает, найден ли убийца.

Лев Иванович вздохнул. Ему не нравилось смешивать профессиональную деятельность сыщика и личную жизнь, но жене он никогда не мог отказать.

– Хорошо, сделаю запрос в архив. Для этого нужны будут ее данные.

Мария протянула ему салфетку с записями, сделанными в кафе.

– Только уже в понедельник. Завтра выходной. Важная полицейская шишка желает отдохнуть от своих дел, – пошутил Лев Иванович.

Глава 3

В понедельник Гуров в обеденный перерыв предупредил своего напарника и лучшего друга полковника Станислава Крячко о том, что уехал по делам. В соседнем районе находился центральный архив МВД, туда он и направился. Погода совсем испортилась. Под мелким дождиком, сыпавшимся с серого неба, он медленно пробирался по городским пробкам.

В архиве зябко ежилась сотрудница в форменной куртке с шевроном МВД. Отопление еще не дали, и в помещении царила влажная прохлада.

Она мельком взглянула на удостоверение визитера, вчиталась в буквы, написанные на салфетке, и уточнила:

– Стало быть, вас интересует Хворостова Инесса Владимировна?

– Да, именно она. У вас должно быть уголовное дело по статье сто пять, убийство.

Женщина несколько минут поискала информацию в базе данных, еще раз уточнила дату рождения фигурантки и удалилась в соседнюю комнату. За приоткрытой дверью Лев Иванович краем глаза видел многометровые стеллажи, заставленные аккуратными боксами для хранения бумаг и вещественных доказательств.

Обратно женщина вернулась с жиденькой стопкой уголовного дела, кивнула полковнику на темную дверь, расположенную в конце коридора, и сказала:

– Там комната для ознакомления, проходите туда. Можете не раздеваться, у нас очень холодно.

В пустой комнате, где, кроме пары офисных стульев и стола, ничего не было, Лев Иванович задумчиво пролистал листы, сфотографировал пару протоколов и постановлений.

Ничего необычного. Инесса Владимировна Хворостова, незамужняя женщина тридцати двух лет, работала медсестрой в районной стоматологической клинике, проживала с дочерью и матерью-пенсионеркой. Следов преступника не найдено. Тело обнаружил дворник рано утром. Смерть, по заключению судмедэксперта, наступила примерно в двадцать три часа вследствие асфиксии. Она была задушена куском провода, который оперативная бригада сразу же обнаружила рядом с трупом.

Положительные отзывы от соседей и коллег. Общительная, отзывчивая, любимица пациентов. Спиртным не злоупотребляла, в контактах с подозрительными личностями не замечена.

Судя по вывернутым карманам и пустой сумке, женщина стала жертвой ограбления. Мать подтвердила, что на шее дочери отсутствует золотая цепочка с крестиком.

Лев Иванович еще раз внимательно прочитал заключение эксперта. Следов борьбы не найдено, странгуляционная борозда ровная, ногти целые, синяков или кровоподтеков на теле нет, одежда целая, признаков сексуального насилия не обнаружено.

Сколько весила цепочка? Пять граммов. Неужели молодая женщина погибла из-за них?

Льва Ивановича заинтересовал вот какой факт. Если женщина не оказывала сопротивления, то зачем преступнику понадобилось убивать ее? Достаточно было сорвать цепочку, обшарить сумочку и карманы в поисках денег и ценностей.

Грабители и воры редко идут на убийство. Они понимают, что жертва может начать сопротивляться, останутся улики. Опытные сыщики по таким деталям могут вычислить убийцу. Это вам не пачка нераскрытых дел о кражах сотовых телефонов, которую молоденький оперативник с грустью пролистает, отправит запросы операторам мобильной связи для отслеживания СИМ-карт и этим ограничится. Над тяжкими преступлениями работают опытные сотрудники, которые не упускают из внимания ни единой мелочи, могут по крошечным следам вычислить преступника.

Судя по показаниям коллег и матери, жила Инесса скромно. Да и откуда возьмутся крупные суммы в кошельке у обычной медсестры, к тому же еще и матери-одиночки?

Единственное, что можно предположить, так это психические отклонения у убийцы из-за душевной болезни либо приема наркотических веществ. У таких субъектов человеческая логика не действует. Ее место занимают сиюминутные животные черные инстинкты.

Дело зависло. Оперативник и следователь добросовестно опросили родственников погибшей женщины и пару ее коллег, но свидетелей преступления, кроме того самого дворника, не нашлось.

Последним документом в тощей папочке было постановление о приостановлении расследования ввиду невозможности установления личности виновного в преступлении. Типичный глухарь, отправленный в заморозку. Так говорят в своих кругах сотрудники органов внутренних дел.

Перед уходом Лев Иванович еще раз пролистал дело, чтобы удостовериться в том, что самое важное он сфотографировал. Сыщик на секунду задержался над снимками, сделанными на месте преступления. Он решил, что не стоит делать с них копии и показывать их Дарье. Как бы она ни хотела знать правду, но такое зрелище не для юной девушки.

На одной фотографии стройная женщина лежала на спине, глаза у нее были закрыты, а длинные пышные волосы разметались по асфальту. Лицо Инессы почти не исказилось. Даже на официальном фото судмедэкспертизы бросалось в глаза, что она была обладательницей яркой внешности: длинные ресницы, пухлые губы, изящные высокие скулы и острый носик.

Лев Иванович всмотрелся в угол фотографии. Он увидел, что в полуметре от тела белел кусок картона со знакомым рисунком – дама бубен. Сыщик задумался на секунду, потом открыл камеру на телефоне и сделал фото черно-белой распечатки.

Сыщик вернулся к заключению эксперта, внимательно пробежался по строчкам и заметил, что в длинном описании пропустил короткую строчку: «Беременность, срок предположительно 14–16 недель».

Лев Иванович автоматически сложил в голове логическую цепочку, как привык это делать при каждом расследовании.

Мотив – деньги либо любовь. Лишать человека жизни ради копеечной наживы хлопотно, а вот убийство красивой любовницы из ревности или страха, что она предъявит беременность законной жене, встречается регулярно. Вывернутые карманы, пропавшие украшения – всего лишь фальшивые улики, которые должны навести неопытного следователя на мысль о случайном и нелепом ограблении.

Гуров вернул дело в архив, а потом покатил по оживленным улицам к себе, в Главное управление уголовного розыска.

Стас Крячко сидел в рабочем кабинете и с очевидным недовольством рассматривал кипу бумаг, громоздившуюся перед ним на столе. Это была самая нелюбимая им часть работы оперативника – оформление своих действий: слежки за объектом, поиска улик, общения со свидетелями; протоколы, запросы, отчеты. Он открыл в компьютере файл, нашел шаблон плана оперативно-разыскных мероприятий, вбил туда номер дела.

Тут в кабинет зашел его многолетний напарник и лучший друг Лев Иванович Гуров и задал ему любопытный вопрос, из-за которого Стас сразу же отложил на потом разбор своего бумажного ярма:

– Помнишь, лет десять назад были разборки между двумя крупными бандами, дело Евгения Бубнова?

– Да, братки всполошили тогда полгорода, устроили вендетту. Как сейчас помню, я состоял в оперативно-разыскной бригаде. Борзые ребята решили отжать крупный рынок у местного авторитета, этого самого Бубнова по кличке Бубен. Тот сколотил себе бригаду. Промышляли они сперва в основном крупными грабежами, потом стали прессовать торгашей с районного рынка. Его в те времена китайцы облюбовали, так что деньги там крутились большие. Вот и нашлись персонажи, желающие отхватить жирный кусок пирога.

– Тогда на рынок претендовала группировка Турка, насколько я помню.

– Да кого там только не было. Из-за этого рынка братки постоянно устраивали нападения, драки и покушения на убийство. Самый большой удар по Бубну нанесли люди Турка. У них там завелась парочка отморозков, которые стали систематически убивать людей, особо приближенных к Бубну. Он был коронованный вор в законе, но не смог спасти своих ребят, ему это не помогло. Их перерезали за полгода. Рядом с каждым телом непременно лежала игральная карта бубновой масти. Первой была шестерка, последним оказался валет. Это был тонкий намек на то, что сейчас гибнут его подчиненные, а потом очередь дойдет и до бубнового короля, если не отдаст контроль над рынком добровольно. Только вот смертельную игру до конца довести Турку не удалось. Кто-то слил операм информацию. Бубнов был взят на крупной контрабанде наркотиков, повязан крепко и надолго. Рынок этот потом еще три года переходил от одной банды к другой. Чего они там только не творили! Вот как-то была история…

– Извини, давай в другой раз историю. Взгляни-ка лучше вот на это фото. – Лев Иванович протянул напарнику телефон.

Стас взглянул на снимок и тут же воскликнул:

– Дама бубен! У тех парней карты были пожиже.

– Как думаешь, это случайность или женщина тоже стала жертвой той бандитской войны из-за рынка?

Станислав Васильевич еще раз внимательно вгляделся в фотографию, машинально потер себе шею при виде жуткого следа на трупе и проговорил:

– Можно допустить, что она тоже из банды Бубнова. Хотя он женщин не жаловал, вел очень скромный образ жизни, обходился без алкоголя и гулянок. Когда мы вели оперативную деятельность по этому авторитету, долго голову ломали, через кого подойти к нему поближе. Семьи нет, по статусу не положена. Выпивка, наркотики, девочки не по его части. Спортзал да рыбалка, вот и все радости жизни. А там, где убитую женщину нашли, есть парк или просто лавочки? Вдруг школота резалась в карты да обронила? На фото она в платье, значит, тепло было.

Гуров пожал плечами, убрал телефон и решил заняться рабочими делами. Просьбу жены он исполнил, а расследовать смерть десятилетней давности ему ни к чему. Работы у оперов всегда хватает.

Крячко тоже уселся за свой стол, набрал несколько слов, снова с очевидной тоской взглянул на бумажную гору и сказал:

– История про этого Турка интересная. Сейчас расскажу. – Стас не смог пройти мимо возможности хоть на пять минут отложить скучную бумажную рутину.

Поздно вечером Лев Иванович с букетом появился на пороге гримерной жены.

– Ты что так рано? Спектакль даже не начался, придется тебе смотреть на гениальную игру любимой жены, – заявила Мария, любуясь яркими хризантемами.

– Я к вам как важная полицейская шишка, с докладом. Просьбу твою выполнил, пока спектакль идет, переговорю с Дарьей, а потом отвезу тебя домой.

– Как быстро все у тебя получилось. Вы можете у меня в гримерной пообщаться, пока я на сцене, – сказала актриса.

Лев Иванович согласно кивнул в ответ на предложение жены.

Даша сама вскоре прибежала с ворохом пышных юбок для платья и проговорила:

– Накрахмалила, смотреться будет шикарно! Ой!.. – Она осеклась при виде полковника полиции.

Лев Иванович приветливо поздоровался с ней и вышел, чтобы не мешать жене надевать костюм. Он прогулялся по театру, забежал к осветителю, с которым они иногда беседовали на самые разные темы, после первого звонка вернулся обратно в небольшую уютную комнатку с огромным зеркалом, расположенным у туалетного столика.

Даша терпеливо ждала его. От волнения она чувствовала, как снова начал неметь ее язык, а по спине побежал колючий холодок, замерла на твердом стуле, старалась не дышать.

Лев Иванович присел в кресло и произнес:

– Маша мне сказала, что ты хочешь узнать подробности смерти своей мамы.

Девушка кивнула, слова у нее опять потерялись.

Сыщик вытащил блокнот, открыл его.

– Твоя мама была убита десять лет назад недалеко от места своей работы. Кто это сделал, к сожалению, следствию установить не удалось.

– Ее… – Дашин язык спотыкался, никак не мог выговорить это страшное слово. – Почему ее убили? Зачем?

– Версия следствия – ограбление. С нее сняли золотую цепочку, возможно, похитили деньги из сумочки.

Девушка замолчала, но губы ее продолжали шевелиться в немом вопросе. Она вытянула из-под джемпера толстую тетрадь и молча протянула ее Льву Ивановичу.